Формулирование обвинения
О. Павловский, судья Тульского областного суда.
В соответствии со ст. 143 УПК РСФСР, при наличии доказательств, дающих основание для предъявления обвинения в совершении преступления, следователь выносит мотивированное постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого. При решении такой, на первый взгляд, типовой задачи нередко возникают проблемные ситуации.
Согласно данным судебной статистики, из года в год приблизительно от одной трети до половины уголовных дел, направленных на дополнительное расследование, возвращаются судами в связи с недостатками в формулировании обвинения (использованы данные обобщений материалов уголовных дел, рассмотренных в Тульском областном суде в 1996 — 1999 гг.). Цифры эти, а точнее пропорции, подтверждают актуальность проблемы, которая предстает как многообразие трудных задач при формулировании обвинений.
Рассмотрим некоторые ситуации.
Для того, чтобы понять причины трудностей, прежде обратимся к «технологии» составления текстов постановлений о привлечении в качестве обвиняемого, к «идеальным» правилам, выработанным теорией и практикой уголовного процесса.
Во-первых, при формулировании обвинительного тезиса из фактических обстоятельств дела выделяются существенные, которые должны четко соотноситься с признаками составов преступлений, раскрывать их. При этом состав обвинения должен быть описан таким образом, чтобы из него логично вытекала определенная правовая оценка, позволяющая всесторонне разобрать дело. Это, как известно, правовая квалификация.
Во-вторых, обстоятельства совершения преступления излагаются так, чтобы обвиняемый имел возможность уяснить смысл обвинения и выдвинуть свою версию — версию защиты. Здесь акт обвинения по сути своей должен содержать в себе возможность для ответных действий. Поэтому, как минимум, все установленные законом обстоятельства, входящие в предмет доказывания (ст. 68 УПК РСФСР), необходимо отразить в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого.
Это положение находится в основе принципа реального осуществления права обвиняемого на защиту, без соблюдения которого невозможно всесторонне, полно и объективно исследовать обстоятельства дела.
Почему же такие важные постановления не всегда формулируются надлежащим образом?
Вновь обратимся к статистическим наблюдениям.
Анализ показывает: главными причинами, по которым постановления о привлечении в качестве обвиняемого признаются вынесенными с существенным нарушением уголовно — процессуального закона, являются неконкретность или внутренняя противоречивость данного процессуального акта.
В связи с этим основной вопрос распадается на промежуточные, например, такие: что составляет определенность и последовательность указанных постановлений в конкретной следственной ситуации, что препятствует при этом соблюдению правил четкого формулирования обвинения?
Искать решения целесообразно, разбирая типичные ситуации, которые сами по себе ставят вопросы. Например: допустимо ли предъявление обвинения, если невозможно установить время и место совершения преступления, «пройдет» ли через суд такое дело?
Вопрос этот не надуман, ибо в постановлениях по некоторым категориям уголовных дел, в частности, по обвинению в незаконном приобретении оружия, боеприпасов, наркотических веществ и др., встречаются формулировки, констатирующие, что преступление совершено «в неустановленное следствием время, в неустановленном месте и при неустановленных обстоятельствах».
С формальных позиций ясно, что предъявление такого обвинения недопустимо, поскольку оно неконкретно.
Но существует и другой подход. Этим, видимо, и объясняется распространенность подобных формулировок.
В защиту приводится ряд доводов. Один из них состоит в том, что невозможность установить определенное время и место преступления является уважительной причиной, которая освобождает следователя от указания их в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого. Особенно, когда речь идет о взаимосвязанных преступлениях.
Другое обоснование приведенной точки зрения: достаточно установить факт преступления, а выяснять время и место нет необходимости, поскольку по большинству составов это не препятствует уголовно — правовой квалификации.
Но ни один из сторонников этой позиции не дает ответа на вопрос: а как противостоять подобному обвинению, возможно ли от него защищаться?
Однако каковы бы ни были рассуждения, точку ставит закон, а именно ст. 144 УПК РСФСР, которая прямо предусматривает — в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого должно быть указано время и место совершения преступления.
Здесь уместно вспомнить, что вынесению постановления предшествует решение следователем ряда непростых творческих задач, среди которых центральное место занимает вопрос: насколько весомы основания для предъявления обвинения?
Образно говоря, у следователя существуют такие же весы, как и у Фемиды. Весы эти используются дважды: прежде взвешиваются уличающие и оправдывающие обстоятельства, а потом, если возникает уверенность в виновности, выясняется, позволяют ли имеющиеся доказательства сформулировать обвинение с соблюдением права на защиту.
За положительным ответом следуют другие вопросы: с какой точностью должны быть установлены место и время совершения преступления, каковы при этом меры измерения? Например: достаточно ли указать в постановлении лишь населенный пункт, в котором совершено преступление, или требуются более точные данные о месте происшествия? Какие интервалы, указывающие на время совершения преступления, допустимы и чем они измеряются — часами, сутками, месяцами?
Главный вопрос здесь: где границы перехода от неконкретности к конкретности?
Вновь обратимся к практике. Изучение материалов уголовных дел показывает, что трудности точного формулирования во многих случаях по-прежнему связаны с трудностями доказывания (например, времени совершения преступления). И тогда, чаще по многоэпизодным делам, в которых события преступления отдалены от начала расследования, появляются формулировки, что преступления совершались «систематически из месяца в месяц», «неоднократно на протяжении ряда лет» и т.д.
Формально здесь есть ссылки на временные интервалы и закон как бы не нарушен. Однако трудно признать такие ссылки обоснованными, поскольку нечеткие формулировки не могут заменить указания на определенные обстоятельства совершения преступления.
Ситуации эти показывают, как порой не просто найти баланс между задачами раскрытия преступления и задачей обеспечения права на защиту.
Но если полученные доказательства не дают возможности изложить обвинительный тезис с такой конкретностью, которая дает возможность выработать точную линию защиты (например, выдвинуть алиби), то для предъявления обвинения нет оснований.
Источник
Типовые фабулы
В комментарии к статье Дмитрия Данилова «Ошибки при квалификации» (см. «АГ». 2020. № 10 (315)) обращается внимание на ценность идеи автора свести воедино наиболее распространенные типовые фабулы дел, связанных с мошенничеством, и разобраться в них с точки зрения теории и практики уголовного права. При этом только детальный анализ реальной экономической ситуации, объективно сложившейся в каждом конкретном случае, ставшем объектом изучения правоохранительных органов, способен сформировать достоверную картину, которая довольно часто значительно отличается от того, что вменяется следствием.
Комментируемая статья содержит профессиональный анализ наиболее распространенных проблемных ситуаций, встречающихся в современной следственно-судебной практике.
Купив номер, вы получаете доступ к полной версии как этой статьи, так и всех материалов этого выпуска на сайте. Кроме того, вы получите возможность просмотреть его PDF-версию в вашем личном кабинете.
Лавинообразный рост разноплановых нарушений
Возможности перекрестного допроса
В условиях понятной вражды
«Не имеют значения для дела» – о «неудобных» фактах и обстоятельствах
Стандарты доказывания снизились
Всего 10 вопросов, ответы, на которые дадут ясную и четкую картину актуального состояние pro bono в России
© 2007—2017 «Новая адвокатская газета»
© 2017—2021 «Адвокатская газета»
Учредитель – Федеральная палата адвокатов Российской Федерации
Главный редактор – Мария Вениаминовна Петелина
Периодическое печатное издание «Новая адвокатская газета» зарегистрировано Роскомнадзором 13 апреля 2007 г., перерегистрировано Роскомнадзором под наименованием «Адвокатская газета» 23 ноября 2017 г., свидетельство ПИ № ФС77-71704.
Сетевое издание «Адвокатская газета» зарегистрировано Роскомнадзором 23 ноября 2017 г., свидетельство Эл № ФС77-71702.
Воспроизведение материалов полностью или частично без разрешения редакции запрещено. При воспроизведении материалов необходима ссылка на источник публикации – «Адвокатскую газету». Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения авторов. Присланные материалы не рецензируются и не возвращаются.
Редакция «Адвокатской газеты» не предоставляет юридические консультации, контакты адвокатов и материалы дел.
Метка * означает упоминание НКО, признанного выполняющим функции иностранного агента.
Метка ** означает упоминание организации, запрещенной в РФ.
Отдельные публикации могут содержать информацию, не предназначенную для пользователей до 18 лет.
Источник
Новая процессуальная проблема
Право адвоката не может быть одновременно и его обязанностью
В уголовно-процессуальном правопорядке современной России обнаружился серьезный пробел, связанный с отсутствием у защитника легального механизма обязать следователя предоставить для ознакомления все материалы уголовного дела. Частью 3 ст. 217 УПК РФ предусмотрена возможность в случае явного затягивания ознакомления ограничить во времени обвиняемого и его защитника в порядке, установленном ст. 125 указанного Кодекса. Однако в практике расследования многоэпизодных дел Следственным комитетом РФ многие адвокаты сталкиваются с тем, что следователи сами явно затягивают время предоставления материалов уголовного дела стороне защиты.
Жалобы на такое бездействие следователей, направленные прокурору и в суд, не удовлетворяются со стандартными формулировками, цитирующими словосочетание о правах следователя из уголовно-процессуального закона: «следователь вправе самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных и иных процессуальных действий». Более того, в судах установилась порочная практика, согласно которой предоставление хотя бы одного тома в неделю является достаточным для того, чтобы признать организацию расследования разумной, достаточной и эффективной.
Как правило, многоэпизодные уголовные дела по экономическим составам преступлений с несколькими обвиняемыми состоят из десятков и даже сотен томов. Реалии уголовных репрессий таковы, что, несмотря на заклинания правозащитников и обещания субъектов публичной власти, все большее количество предпринимателей заключаются под стражу. Для упрощения воздействия на судей креативные менеджеры СК РФ используют возможности ст. 210 УК РФ. Практикам хорошо известны устойчивые штампы обвинения. Если, например, в ООО «Ромашка» был директор, бухгалтер и продавец, то путем незамысловатых юридико-технических операций следователь может вменить им дополнительно к материальному составу (например, ст. 159, 172 или 194 УК РФ) еще и организацию преступного сообщества (преступной организации). Указанные работники по воле обвинения превращаются в «руководителей структурных подразделений преступного сообщества», руководивших «иными неустановленными лицами».
Поскольку в году всего 52 недели, то, представляя стороне защиты по одному тому в неделю, следователи могут годами не направлять дело прокурору (т.е. в суд). Одновременно следователи (с использованием послушных судей) содержат несговорчивых на признания обвиняемых весь период ознакомления с материалами дела под стражей, поскольку ч. 4, 7, 8 ст. 109 УПК РФ такую возможность им предоставляют. Драматизм сложившейся практики связан с отсутствием в российском законодательстве действительно предельного срока содержания под стражей.
Пользуясь такой вольностью, следователи целенаправленно создают правовую неопределенность («будем держать под стражей еще год-два-три») и предлагают признать вину в обмен на изменение меры пресечения. В это же время они, не торопясь, формируют обвинительное заключение, продолжают проведение следственных действий, подчищают и дорабатывают материалы дела.
Очень краткая фабула дела
В очередной раз столкнулись с этой проблемой в уголовном деле, расследуемом СК РФ по обвинению в уклонении от уплаты таможенных платежей в составе преступного сообщества. Структура обвинения проста: автотранспортное предприятие в ходе обычной предпринимательской деятельности осуществило перевозки в адрес трех импортеров. Однако следствие полагает, что поданные фирмами-импортерами таможенные декларации содержали недостоверную информацию о характере груза. Декларанты были якобы аффилированы с перевозчиками, в результате произошло уклонение от уплаты таможенных платежей. Вмененные действия происходили на территории Ленинградской области и Санкт-Петербурга, обвинялись 30 человек, из них 12 – находятся в следственных изоляторах Москвы. Аресты избирал Басманный районный суд, продлевал он же, затем – Московский городской суд. 25 марта истекло полтора года нахождения под стражей большинства арестованных, для дальнейшего их удержания в СИЗО часть дела была выделена в отдельное производство и неформально объявлено об его окончании.
Опускаю многочисленные подробности вполне типичного дела. Из важного: многих адвокатов об окончании следствия не уведомили в установленные сроки, материалы уголовного дела не предъявили, почти всех арестованных уведомили об окончании следствия без защитников, принудив написать заявления о раздельном с защитниками ознакомлении с материалами дела. Следователи отказались сообщать адвокатам даже о количестве томов уголовного дела, издевательски говоря, что через год-два покажут и последние тома. Один следователь даже бравировал тем, что арестованных обвиняемых будут знакомить с материалами уголовного дела два (!) года, принося в изоляторы по 1–2 тома в неделю. Только после требования судьи следователь устно сообщил о наличии 175 томов. Продление Мосгорсудом срока содержания под стражей сверх 18 месяцев вряд ли кого удивило.
А вот теперь самое главное, имеющее значение для многих, поскольку такие ситуации будут повторяться. В этом конкретном уголовном деле подзащитные потребовали от адвокатов найти уголовно-процессуальные способы, как можно быстрее избавиться от незаконного давления следователей (и оперативников), дабы оказаться в судебной процедуре рассмотрения дела по существу, где и пытаться доказывать свою невиновность. Почти все обвиняемые приняли решение либо вовсе отказаться от ознакомления с материалами уголовного дела на стадии расследования, либо окончить уже начатое ознакомление, поручив защитникам совершить аналогичные по смыслу действия.
Следует отметить, что в деле участвуют адвокаты Ленинградской областной, Санкт-Петербургской городской, Московской городской, Московской областной и других коллегий адвокатов. Исследовав вопрос всесторонне (с учетом занятой следствием позиции на затягивание предоставления томов уголовного дела; возможности копирования материалов дела одним защитником обвиняемого, не находящегося под стражей, и предоставлением этих материалов остальным коллегам; права ознакомиться с материалами уголовного дела в суде; и другими немаловажными особенностями дела), подавляющее большинство адвокатов приняли решение в интересах подзащитных заявить об отказе от ознакомления с материалами дела и потребовать составить протокол в порядке ст. 218 УПК РФ.
После получения соответствующих ходатайств от обвиняемых и адвокатов следователи (а их в следственной группе более 10) вначале рассмеялись и заявили, что будут читать дело вслух, но потом задумались и вот уже месяц молчат. После того, как их бездействие было обжаловано в Басманный суд, поступила устная информация, что в удовлетворении ходатайств отказано по причине того, что ознакомление с материалами уголовного дела есть не право, а обязанность как обвиняемого, так и защитника. Поскольку письменных текстов отказов нет, ждем заседания Басманного суда с прагматической целью хотя бы получить копию любого постановления об отказе в удовлетворении ходатайства, которое следователи выдать на руки отказываются («получите по почте»).
Следователи не скрывают, что только написание обвинительного заключения по делу займет не менее 6 месяцев. Именно этим, по их мнению, и обусловлено столь медленное предоставление материалов. Действительно, для написания обвинительного заключения в УПК не отведено специальной стадии, поскольку подразумевается, что оно готовится в течение всего расследования. Особо продвинутым (или готовящимся к адвокатскому экзамену) следователем было язвительно замечено, что после апрельского Съезда адвокатов избранная защитниками позиция окажется недопустимой и адвокаты за отказ от ознакомления будут исключены из коллегий.
Каково же было удивление (и испуг) многих адвокатов, когда в п. 12 итогового проекта Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве (от 16 марта 2017 г.) они увидели незаконную позицию Следственного комитета РФ: «По окончании предварительного расследования, равно как и судебного разбирательства, защитник должен ознакомиться с материалами уголовного дела и при необходимости заявить ходатайства в соответствии с правовой позицией по делу».
Оказывается, точка зрения стороны обвинения на то, что ознакомление с материалами уголовного дела – не право, а обязанность обвиняемого и защитника полностью совпадает с позицией авторов нового нормативного акта адвокатской корпорации. В Стандарт априорно закладывается не удобная для практикующих адвокатов коллизия. Ведь если закон прямо говорит о праве адвоката , то он предусматривает корреспондирующую с правом адвоката обязанность следователя (предоставить все материалы дела для ознакомления). В этом случае адвокат вправе настаивать на исполнении следователем «обязанности из закона».
Авторы новой нормы предлагают иную взаимозависимость: теперь « адвокат обязан », а « следователь имеет право ». По логике п. 12 адвокат теперь вынужден упрашивать следователя показать материалы дела. Так мы и сейчас уговариваем, жалуемся, требуем эти материалы быстрее предоставить, но в структуре п. 12 Стандарта уже не следователь будет виноват, что не предоставил дело, а адвокат – в том, что не ознакомился с ним.
И если сейчас адвокаты могут пытаться защитить своих доверителей от содержания под стражей лишних года-двух за счет сокращения стадии ознакомления с материалами уголовного дела, то после принятия Стандарта VIII Всероссийским съездом адвокатов придется подчиниться следственному произволу. В таком случае адвокаты имеют право поименно знать, кто конкретно из представителей адвокатского сообщества проголосовал за Стандарт, превращающий право адвоката в его обязанность.
Кодекс профессиональной этики адвоката говорит о нравственной отвественности адвоката перед обществом, о традициях российской (присяжной) адвокатуры. Наш долг – всеми законными способами отстаивать права и интересы доверившихся нам людей, противостоять произволу и стремиться к очеловечиванию правоприменительной практики.
Источник
