Верный способ сбора пошлин это

О таможенном управлении в ХVI-ХVII веках

О ТАМОЖЕННОМ УПРАВЛЕНИИ В ХVI-ХVII ВЕКАХ.

До середины XVI века управление на местах, в том числе и сбор податей и торговых пошлин осуществлялось кормленщи­ками — царскими наместниками, которые назначали своих таможенников, со­стоявших у них на службе. Если же торговые пошлины взимались монастыря­ми в принадлежавших им селах, то сборщики пошлин назначались монастыр­скими властями и подчинялись им. В результате реформ Ивана Грозного в административном отношении власть наместников-кормленщиков постепенно заменилась воеводским управлением. Отличительной чертой новой системы власти стала выборность ее представителей на местах. Постепенно принцип выборности распространился и на таможенные сборы. Из среды местного населения избирались сборщики пошлин, чья деятельность была направлена на пополнение казны. Таможенная служба превратилась фактически в один из видов казенных повинностей посадского населения.

Все шире практиковалась передача таможенных сборов в откупное содержание, что также спо­собствовало пополнению государственной казны.

И так, по мере укрепления центральной государственной власти примерно с середины XVI века, таможенные сборы, за некоторым исключением, стали по­ступать в государственную казну. Это в известной мере ослабило тяжесть обло­жения пошлинами торговых сделок, поскольку произвол отдельных местных фе­одалов сменился установлением централизованного таможенного управления с официально узаконенной регламен-тацией сборов.

Теперь рассмотрим, что проис-ходило в этот исторический период на территории Чувашии.

Чуваши жили на территории Среднего Поволжья: на правобе-режье Волги выше того места где Кама впадает в Волгу.

У чуваш не было своей пись-менности, поэтому первые упомина-ния о них мы находим в русских источниках. приводит следующее летописное свидетельство: «[1523] в лето 7031 князь великий Васелеи Иванович всеа Руссии поитти х Казани и умедлиша, пришед, стал в Нижнем Новгороде, а на казанскую украину послал царя Шаагелея да с ним воевод своих боарина своего князя Васильа Васильевича Шуйского да Михаила Юрневича Захарьина. И они шед, украину воевали и город Суреск на реке Суре поставили, и Мордву и Черемису Казаньскую за государя всеа Руссии к шерти привели». Здесь речь идет о народах, живущих по р. Сура, т. е о мордве и чувашах. Еще одно свидетельство: «[1590 ] А в 98-м году поставлен город в Черемисе Цывильской. [1591] в 99 году поставлен град в Черемисе Ераньской.»[1]

После взятия приказал «всякую управу горным людям чинить в Свияжеском городе, а луговым и арским людям велел управ в Казани чинити»[2] Здесь горные люди – это чуваши, луговые – марийцы, арские — удмурты.

Система административно-территориального деления Чувашии сложилась постепенно, начиная со времени вхождения ее в состав Русского государства в 1551 году. На основной территории Чува­шии образовалось три уезда: Чебоксарский, Цивильский и Ядринский. Часть чувашского населения вошла в смежные с ними уезды: Свияжский, Кокшайский, Курмышский, Козьмодемьянский. Юго-западная часть вошла в Алатырский уезд. Управление уездом возглавлял воевода, при котором функционировала съезжая изба. Уезды были разделены на во­лости, во главе которых ставился выборный сотник из зажиточных представителей местного населения[3].

Назначавшиеся царски­ми указами воеводы олицетворяли центральную власть на местах. Они зани­мались военными, финансовыми, судебными, административными и другими вопросами. В области таможенных сборов воеводам принадлежал общий надзор: они должны были следить за тем, чтобы собирались пошлины, чтобы голова и целовальники не позволяли себе никаких злоупотреблений. Воеводам предпи­сывалось организовывать выборы верных сборщиков пошлин на местах, а по их завершении принимать присягу у вновь выбранных голов и целовальников.

Воеводы должны были содействовать таможенникам в пресечении кон­трабанды; в случае неподчинения законным требованиям голов и целовальников они при необходимости употребляли полицейскую власть для усмирения ослушников, посылая «по извещению» голов приставов так как таможня не располагала аппаратом принуждения.

Воеводы следили также за тем, чтобы таможенные головы своевременно отчитывались перед московским приказом и отправляли в столицу ежегодную выручку. Наряду с этим воеводы обязаны были выявлять и пресекать злоупот­ребления самих таможенных властей при сборе пошлин, проводя при необхо­димости расследование.

Сыск по факту недобора таможенных пошлин также поручался воеводам. В таких случаях им следовало допросить всех, кто мог что-либо сообщить о возможных злоупотреблениях сборщиков. Сыск производился в съезжей избе, месте пребывания воеводы, где подьячие фиксировали показа­ния свидетелей. Здесь же, в съезжей избе, разбирались жалобы торговых людей на незаконные действия голов и целовальников.

Практически все распоряжения по таможенной части совершались или са­мими воеводами, или с их разрешения. Между тем вся ответственность за сбор таможенных доходов падала на голов и целоваль­ников, находившихся на выборных должностях и не имевших реальной власти. Поэтому они были лишены возможности сопротивляться случавшимся злоупот­реблениям в вопросах торговли и сбора таможенных пошлин воевод, которые иногда рассматривали свою должность как возможность поправить свое мате­риальное положение. По­нимая, что произвол воевод наносит ущерб развитию торговли и имеет след­ствием «поруху государевой казне», правительство постепенно ограничивало власть воевод, приказывая им «не вступаться» в таможенные дела. В самом кон­це XVII века обязанности надзора за законностью действий таможенников были возложены на органы местного самоуправления , воз­главлявших земские избы, и «всех земских людей».

По аналогии с другими местными административными учреждениями XVII века — земскими, съезжими и губными избами — существовали и таможенные избы. Слово «изба» имело и буквальное значение — таможни того времени помещались в рубленых домах-избах.

в своей книге «Чувашия в эпоху феодализма. (16 — нач.19 вв.) приводит следующее свидетельство о наличии таможни в г. Свияжске: «В сохранившейся писцовой книге Свияжска и уезда гг. мы находим подробное описание города[4]… Он состоял из крепости, посада в остроге и слобод. Крепость стояла «на острове у Свияги на берегу выше Свияжского устья на смете версты с две» …У гостиного двора располагались еще два государевых двора. В одном из них размещалась таможня… В остроге на речке Щуке стояла баня, вторая баня располагалась на берегу Свияги за острогом. Это были городские бани общего пользования: «сидят у тех бань целовальники на веру и банные собирают, а собрав, отдают в государеву казну дьяку»… В остроге же находился торг с гостиным двором. В последнем размещались таможенная изба и подклеть под ней, две лавки (переделаны из амбара) и два полка, помещение для весов («важня»), 3 избы для гостей (купцов), изба дворника, 19 дощатых амбаров, куда купцы складывают свои товары ), а во время переписи они были пустыми). На торге были ряды: Большой, Хлебный, Мясной, Рыбный, Кисельный, Ветошный и др. В них насчитывалось 254 лавки, 21 скамья, 6 полков, 3 шалаша, изба при переписи были пустыми. В числе владельцев лавок были не только посадские торговые люди (им принадлежало около 25 % лавок), но и стрельцы, владевшие 70 лавками (27,6 % всех лавок), пушкари, ямщики, сторожи, монастыри, жители Жилецкой, Басурманской и монастырских слобод, а также приезжие торговцы из Владимира и Костромы»[5].

К концу XVI века в России существовали два способа сбора торговых пошлин. Первый из них, так называемый «верный», предусматривал привлечение к выполнению обязан­ностей сборщиков пошлин таможенных целовальников — представителей ку­печества, посадских людей.

«Персональный состав целовальников определялся выборным путем, на об­щем собрании населения посада — земского мира. Служба их «на вере», то есть на совести, на доверии, «за страхом суда праведного Божия», не опла­чивалась, а являлась повинностью, очередным тяглом. Царские указы предписывали воеводам, осуществлявшим центральную государственную власть на местах, приводить целовальников к присяге — «хресному (крестно­му целованью на том, что им, будучи у нашего дела […] тамо­женного [. ] в верных целовальниках во всем [. ] искати прибыли и таможен­ные и всякие пошлины [. ] збирати на нас в правду по нашему крестному це­лованию и по нашей уставной грамоте» (отсюда ясен смысл термина «целовальник»). Приведение «ко кресту» — к крестному целованию — считалось за­логом честной и беспорочной службы выборных сборщиков таможенных по­шлин. В обязанности таможенных целовальников входили досмотр, обмер, взве­шивание и оценка товаров и сбор пошлин»[6] Целовальники также направлялись для сбора пошлин в места се­зонных торгов и ярмарок, иногда в другой уезд. Один из целовальников яв­лялся ларечным (ларешным), то есть казначеем (ведающим ларем с деньгами), другие — рядовыми. В крупных городах ларечных могло быть несколько. Ла­речных целовальников предписывалось избирать из более состоятельных слоев посадского населения («по окладу с первых»), чем рядовых — для них подхо­дили люди «из середних статей». Иногда в некоторых таможнях выделялись «третьи» целовальники, занимавшие, по-видимому, промежуточное положение между ларечным и рядовым целовальниками. В ряде документов упоминаются также «ходячие» и «караульные» целовальники. Судя по их наи­менованию, они направлялись для сбора пошлин в другие торговые пункты и несли службу по охране таможенной избы или денежного ларя.

Целовальники избирались сроком на один год и ежегодно переизбирались. Их количество зависело от величины торга и раз­мера собираемых сумм.

Руководителем таможни являлся таможенный голова, избиравшийся так­же ежегодно, как правило, из наиболее авторитетных и именитых купцов и опытных торговцев. Выбор головы производился чаще всего заранее, за два месяца и больше. Очень часто, особенно в небольших городах, таможенный голова и целовальники наряду со сбором торговых пошлин производили и сбор питейной прибыли на кружечных дворах или в кабаках, осуществляя тем самым государственную монополию на производство и продажу спиртных на­питков. Несмотря на все различия в деятельности таможен и питейных заведе­нии, их объединяло главное: с точки зрения интересов казны и таможенные пошлины, и кружечная прибыль являлись одинаково важными источниками дохода. Такое объединение устраивало и земские миры, так как и на таможню, и на кабак можно было выбирать одного голову.

По окончании года наступало самое важное время, когда требовалось под­считать собранные деньги и привести в порядок отчетность для отправки ее в Москву. Как следует из документов, эта ответственная процедура была весьма хлопотной и занимала достаточно много времени.

«Вот как это выглядело, например, в предписаниях, изложенных в цар­ской грамоте, отправленной в 1677 году в Ростов. Земский староста и все посадские люди принимали от таможенного головы и целовальников скрепленные их подписями «таможенного сбору чер­ные книги», затем из представителей всех имущественных категорий посад­ских людей выбиралась своего рода счетная комиссия: «из лучших и из середних и из молодчих людей человека по три или четыре из статьи». Задачей этих людей было провести ревизию — «по книгам голову и целовальников счесть вправду», затем головой и целовальниками составлялись беловые книги. После сверки беловых книг с черновыми наступало самое интересное — нуж­но было «те белые книги вычесть (прочесть) всяких чинов людям вслух не по одно время» для того, чтобы выяснить — «против сборов своих таможенный голова и целовальники пошлинные деньги сполна ли написали и на приказные расходы или себе чего из сбору своего не украли ль». Лишь затем голова и целовальники отправлялись в Москву и представляли в при­каз Большого прихода или другой центральный приказ, где «ведался» дан­ный город, кабацкую выручку и таможенный сбор вместе с записными «та­моженными и всяким пошлинным денгам приходными и росходными» книга­ми и другими отчетами. В приказе предоставленные выборными сборщиками документы подвергались еще одной проверке. Поездка с отчетом в Москву отнюдь не была легкой прогулкой для верных таможенников. Хотя власти и обещали не задерживать приехавших за свой счет голов и целовальников по­напрасну в Москве: «А у отчету им на Москве задержания и убытков ника­ких не будет», знаменитая «московская волокита» давала себя знать, так что в царском указе 1677 года пришлось специально указывать на ее недопусти­мость. Проверив документы, сборщиков предписывалось отпускать без за­держки, «чтобы им, волочась по приказам многое время, напрасных убытков и проестей не было, и от того б в убожество не впадали и приказные бы люди с верных голов и целовальников ничего не брали, и тем их не убытчили и напрасно не теснили»[7].

Для проведения таможенных и питейных сборов царскими указами предпи­сывалось выбирать в головы людей «добрых и пожиточных, самых лутчих лю­дей, а не воров, и не бражников, и не оскудальных людей».

На время исполнения обязанностей таможенного головы или целовальника людям, выбранным на эту должность, запрещалось вести собственную торговлю. Опыт собственных «торговых промыслов», знание ры­ночной конъюнктуры и прочих тонкостей процесса купли-продажи, по мысли вла­стей, должны были облегчить выборным сборщикам пошлин выполнение ими сво­их обязанностей в период службы на таможне.

Обязанностью таможенных голов было следить за всеми продававшимися и провозившимися товарами и, давая им оценку, со­бирать пошлину, а также, смотреть за целовальниками.

Иногда таможенные головы присылались из других городов.

Очевидно, это объясняется стремлением пресечь возможные зло­употребления со стороны местных таможенников, имевших в городе немало родственников.

Кроме целовальников и голов в таможне работали дьяки (дьячки) или подьячие, а в XVIII веке еще и копиисты. Они вели делопроизводство, офор­мляли различные документы и получали жалованье за счет «писчей деньги» — канцелярских сборов.

Второй способ организации пошлинного сбора — отдача его на откуп. Откупная система старше верной. Смысл откупного способа состоял в том, что заинтересованное лицо (или группа лиц) вносило в казну авансом или в рассрочку определенную сумму денег, исчисляемую из сред­него таможенного дохода в данной местности за прошлые годы, как бы откупаясь от государства, и собирало затем пошлины в свою пользу. Таким об­разом, при откупной системе государство как бы сдавало сбор таможенных до­ходов в аренду на определенный срок, получая вперед гарантированную сумму откупа.

В откуп могли отдаваться сборы как с целых городов и местностей, так и с отдельных небольших торгов и ярмарок. За два месяца до истечения откупного срока (как правило, одного года) откупщик должен был заявить о своем отказе от намерения впредь «держати тамгу» («буде он тое тамги и кабака за собою ведать не похочет и ему тое тамгу и мыт и кабак отказать»). Если же такого за­явления не следовало («а не откажет»), то срок откупа автоматически продле­вался еще на год, а его сумма удваивалась — «а наддачи у него взята против нынешнего откупу вдвое».

Место жительства откупщика роли не играло — часто откупщиками были жи­тели той местности, в которой производилась отдача таможенных пошлин в откуп, нередки, однако, случаи, когда право откупа с торгов и ярмарок получали иного­родние.

Естественно, что откупщик в одиночку не мог обеспечить сбор таможенных пошлин, ему для этого требовались помощники — «товарищи», в особенности, если регион был достаточно большим. По всей вероятности, откупщики могли сами набирать сборщиков по своему усмотрению, самостоятельно расплачиваясь с ними за работу.

Сравнение откупной и верной систем заставило прийти к выводу: «время показало, что откупная система, как и верная, не решала всех про­блем в сборе таможенных пошлин, «потому что откупщики выписи в платеже пошлин дают не по указу во многих платежех, а пошлины емлют малыя по стач­ке с торговыми людьми, и от того его великого государя казне чинится многая истеря, и откупщики тем напрасно корыстуются, а его великого государя казне чинят многую поруху». Нередко желающих взять таможенные сборы на от­куп, рискуя своими деньгами, не находилось вовсе, особенно при большом раз­мере откупной суммы»[8].

В 1654 году откупы были отменены, и все сборы пошлин перешли в руки верных выборных голов и целовальников. Позднее откупы вновь возрождают­ся на некоторое время, затем, в июле 1681 года, опять уничтожаются «по случаю оказавшихся больших недоимок» и снова широко применяются в первой половине XVIII столетия, вплоть до самого момента упразднения внутренних таможен и таможенных сборов.

С принятием Уставной грамоты 1653 года и Новоторгового устава 1667 года таможенная по­литика государства была поставлена на единую законодательную ос­нову, исключающую региональный разнобой и «чересполосицу».

В царствование Алексея Михайловича сбором таможенных и кабацких до­ходов заведовало особое государственное учреждение — приказ, называвшийся приказом Большого прихода. Несмотря на это, таможенные доходы, получавшиеся в разных местностях Российского государства, находились еще под управлением отдельных государственных учреждений — разрядов, приказов и четвертей.

В соответствии с этим и таможенные сборы, взимавшиеся в областях, поступали в упомянутые приказы. Сосредоточение их в одном ведомстве произошло в 1680 году, с учреждением приказа Большой каз­ны, которому велено было «ведать» находившиеся в Москве Большую тамож­ню, Померную избу, где взимались пошлины с хлебных и других продовольствен­ных товаров, и Мытный двор, собиравший пошлины с продажи леса и скота (при­чем торговля лошадьми была в ведении Конюшенной избы), а также таможни, находившиеся в других городах России. Создание единого финансового учреж­дения явилось весьма существенным шагом по пути дальнейшей централизации системы таможенного управления.

[1] См.: Тихомиров летописание. — М.- 1979.- С.162, 231.

[2] Кизилов и народы России в 13-15 вв.- М.- 1984.- С.71.

[3] См.: Центральный государственный архив: Справочник о фондах.// Под общей редакцией . – Чебоксары.- 1989.- С.267.

[4] В Свияжском уезде вплоть до 1781 г., когда границы были пересмотрены, преобладали чуваши; позднее территории г. Свияжска и уезда отатарились и в 1920 г. вошли в состав Татарской АССР.

[5] Чувашия в эпоху феодализма. (16 — нач.19 вв.).- Чебоксары.- 1986.- С.81-83.

Источник