V. Умозрение
Обозревая всевозможные суждения, составляющие содержание человеческого знания, для большинства из них нетрудно найти те методы, по которым они могли возникнуть. Остается только небольшая группа суждений, которые могут ещё вызывать недоумения в этом отношении: это главным образом аксиомы и постулаты.
Происхождение этих суждений также можно объяснить перечисленными выше методами, но для этого нужно обратить внимание на одну особенность процессов знания, которую мы мало подчеркивали до сих пор. Все знание опирается на опыт, т. е. непосредственно данные переживания. Эти переживания бывают двух родов – чувственные и нечувственные; следовательно, опыт, а вместе с тем и знание, бывают чувственные и нечувственные (сверхчувственные). Как мы уже говорили [CCCXXIX], чувственное знание всегда заключает в себе также и нечувственные элементы, однако на примитивных ступенях мышления они утопают в чувственных переживаниях, которые служат главным опорным пунктом внимания. По мере того, как у нас возрастает потребность познавать транссубъективную действительность не в её действиях на наше тело, а в её собственной природе, мы все более стремимся отвлечься от чувственных элементов опыта, и в процессах знания выдвигается на первый план нечувственная сторона их. Знание, состоящее в обработке нечувственного опыта, мы будем называть умозрительным (оправдание этого термина будет дано позже). Поскольку чувственные переживания входят в состав знания всегда в соединении с нечувственными элементами, всякое знание и всякий метод мышления заключают в себе умозрительные элементы. Однако термины «умозрение», «умозрительный метод», «умозрительное знание» мы будем приберегать для тех случаев, когда знание требует особенно полного отвлечения от чувственного опыта, когда оно встречает только помеху в чувственном опыте, и в особенности для тех случаев, когда знание приобретается с помощью своего рода умозрительного эксперимента.
Из предыдущего следует, что всякий из прямых и косвенных методов, перечисленных нами, может быть умозрительным. Так, например, знание об абсолютном или о Боге может быть приобретено с помощью прямого умозрительного восприятия. Знание о том, что прямая линия есть кратчайшее расстояние между двумя точками, приобретается с помощью прямой умозрительной индукции, а знание о том, что параллельные линии нигде не пересекаются, – с помощью косвенного умозрительного восприятия.
Дедукция издавна пользуется славою спекулятивного метода; это и понятно: процесс вывода в дедуктивном умозаключении явным образом обходится без посредства чувств, а потому умозрительный характер его особенно заметен. Но так как при более глубоком анализе оказывается, что умозрительные элементы встречаются во всяком акте мышления, то мы будем называть умозрительными не вседедуктивные умозаключения, а лишь те, в которых также все содержание посылок, поскольку оно необходимо для вывода, имеет нечувственный характер; таковы, напр., дедуктивные умозаключения чистой математики.
Лучшие образцы умозрения, именно прямой умозрительной индукции и косвенного умозрительного восприятия, встречаются при обосновании аксиом и постулатов [11]. Вывести их дедуктивным методом из каких-либо других истин нельзя, так как они имеют для этого слишком общий характер. Доказывать их путём ссылки на частные конкретные случаи, как это делается при обыкновенной прямой индукции, также нельзя, потому что конкретные, в особенности чувственные подробности мешают усмотрению истин столь общего характера. Поэтому тот, кто хочет привести другого человека к признанию такой истины, воздерживается от конкретных примеров, ставит её перед чужим сознанием в абстрактной форме и лишь стремится растолковать её, т. е. сделать понятною, и устранить все недоразумения, возникающие от того, что истинная связь явлений замаскировывается в конкретной действительности другими процессами. В результате такого растолковывания является непосредственное умственное усмотрение, умозрение, прослеживающее истину с полною очевидностью. Нередко это прослеживание имеет характер как бы умозрительного эксперимента, вскрывающего такие стороны действительности, которые в чувственном опыте не могут быть обнаружены, напр., то, что две прямые пересекаются не более, чем в одной точке, или то, что параллельные линии при продолжении до бесконечности не пересекаются. Даже такие положения, как закон причинности «все случающееся имеет причину», признаются нами во всей их строгой всеобщности только после того, как мы делаем попытку мысленно представить себе «событие вообще» как самочинное, самопроизвольно возникающее во времени без связи со сплошным током остальных событий, и с очевидностью усматриваем неосуществимость этой попытки.
В какой степени можно доверяться истинам, полученным этим путем, какие заблуждения легко могут промешаться к ним и каков критерий достоверности, руководящий признанием их, об этом речь будет в следующей главе, посвященной вопросу о последних основаниях знания.
Читайте также
Умозрение и Апокалипсис (Религиозная философия Вл. Соловьева)
Умозрение и Апокалипсис (Религиозная философия Вл. Соловьева) I Владимир Соловьев – один из самых обаятельных и самых даровитых русских людей последней четверти прошлого века. И вместе с тем – один из самых оригинальных. Правда, в первые годы своей литературной
Источник
Умозрительный и научный методы познания в науке и философии.
Вопрос о соотношении умозрительного и научного подходов в построении теории, при всей, казалось бы, очевидности и простоте , не такой уж банальный. Как первый, так и второй метод познания вполне успешно используется в науке, философии, искусстве и теологии. Однако если в науке умозрительная логика занимает в большинстве случаев опосредованную, вспомогательную роль (гипотезы) в построении научного знания, то в философии и теологии основные выводы и теоретические построения делаются на основании умозрительной логики. Это заметно отличает философию, искусство и теологию от естественных наук, в которых мышление ученых ограничено рамками опытного знания, объектом исследования, в котором эксперимент играет определяющую роль в получении нового знания. Характерной особенностью умозрительного стиля мышления является его полная или частичная оторванность от опыта, когда идея или мысль оказывается важнее самого объекта исследования, в какой-то степени заменяя собой действительность, и выступая в качестве самого предмета познания. Как уже было отмечено, такой стиль мышления, в первую очередь, свойственен социальным дисциплинам — философии, истории, политологии. Хотя в последнее время, по мере развития науки, ее все возрастающей математизации и высокой степени абстрактности знания, умозрительный подход к изучению действительности начинает заменять или, в лучшем случае, подменять научный метод познания. Помимо субъективного фактора (воли ученого), этой наметившейся тенденции в современном естествознании способствует и объективные факторы. Объектами изучения науки становятся области материальной действительности по своим характеристикам больше похожим на поведение человека: когда только человек как исследователь может привести все процессы и явления этой области реальности к определенному порядку, придав всем им какой-то законченный внутренний смысл. Другими словами, вместо научного, «зеркального отражения» объективной действительности, в котором ученый статист, и только фиксирует получение знания, наука все больше и больше становится «интерпретатором мира», когда содержание знания зависит от личности ученого. По-видимому, по мере дальнейшего научно-технического прогресса, умозрительный метод познания будет становиться доминирующим в науке. Научный метод познания будет изредка напоминать о себе только в виде ссылки на эксперимент, подтверждающего реальность самого познаваемого. Ведь самое главное для науки — не скатиться к роли человека, пытающегося найти в черной комнате кошку, которой там нет. Во всех остальных случаях, объективность научного знания от умозрительного познания не пострадает. В современной науке складывается весьма уникальная картина: естествознание находится на пороге смены парадигмы познания. Где не сам мир, объективная реальность, а личность ученого, его восприятие и ощущение действительности будут определяющими в развитии науки и техники. В какой-то степени, наука и техника станут более субъективными, идеалистическими, зависящими от воли и мышления ученого. Физическая наука пришла уже к той стадии своего развития и познания окружающей действительности, что от материи ничего особенного ждать уже не приходится, что она в достаточной степени уже идентифицирована: все свои тайны, независимые от субъекта познания, она уже добровольно выдала. Раскрывать свои дальнейшие секреты материя способна только благодаря логическим, умозрительным теоретическим построениям ученых. Наука находится сейчас на такой стадии развития, когда традиционным способом познавать мир уже невозможно. Только подчинив материю определенным правилам игры, поставив ее в определенные «логические рамки», можно раздвинуть границы познания, выйдя на более далекие его горизонты. – А как же быть с электроном, который «неисчерпаем так же, как и атом?» — спросите вы. Здесь намек Ленина был понятен: познание материи – бесконечный процесс. Но дело в том, что, в данном случае, мы имеем дело с типичным для диалектического материализма примером «дурного познания». Мы никогда не познаем абсолютную истину, когда будем заниматься поисками бесконечно малых «кирпичиков» вселенной на андронном коллайдере. Открытие новых элементарных частиц – это всего лишь малый фрагмент «полной картины» абсолютной истины. Поэтому бесконечное познание материи – этого фрагмента абсолютной истины – ничего существенного не меняет и не дополняет в уже известной и понятной полной картине абсолютной истины. Это давно поняли философы, поставив человека в центре этой абсолютной истины. Познав человека, вы познаете абсолютную истину. В отличие от естественных наук, познанию мира опытным, научным путем философы предпочли умозрительный подход в познании действительности. Вместо познающего субъекта в науке, в философии мы имеем дело с человеком размышляющим, мыслящим. В философии, изначально ценность системы, ее «научность» всегда определялась личностью мыслителя, его жизненным кредо, а не объектом познания кака таковым. Именно поэтому мы видим таких разных философов, с диаметрально противоположными, взаимоисключающими друг друга взглядами на мир. Есть, конечно, множество философских школ и направлений с многочисленными последователями, но это не будет развитие единого философского взгляда на мир, как в случае, например, с развитием физических знаний о мире. Даже так называемые неогегельянцы имели философские взгляды несовместимые с взглядами своего кумира, Гегеля. Да, они опирались на учение великого немецкого мыслителя, но их философские идеи отнюдь не развивали идеи Гегеля, а имели вовсе отличные от него представления о мире. Умозрительный метод философствования подразумевает, что какого бы философа мы не взяли – великого и не очень — у каждого из них была своя особая философская система, свое видение действительности. Проще говоря, что ни философ – то своя вселенная, как будто все они из иных миров. При этом все философские системы имели право на существование, каждая из них по крупице воссоздавала полную, объемную, сложностью порой несовместимых философских идей, противоречивую философскую картину мира. Все это давало повод противникам философии, критикам умозрительного познания действительности обвинять философов в не научности, отходе от истины и реальности. В то время как на самом деле, пример жизненности философии, умозрительный подход к познанию мира подводит к той главной мысли, что человек является мерой всех вещей и венцом познания мира, а не материя, вселенная или космос, как принято считать в материалистической традиции познания.
Источник
Методология Процесса умозрительного исследования
Исследование, как взаимодействие субъекта с изучаемым объектом при помощи средств исследования, состоит из ряда операций (познавательных процедур). Главная задача методологии научного исследования заключается в выяснении тех основных закономерностей, которым подчиняются эти процедуры.
При изучении творчества выдающихся исследователей с первого взгляда может показаться, что научная деятельности каждого из них совершенно индивидуальна и неповторима (один и тот же результат часто получается совершенно разными путями, на исследование оказывает влияние множество чисто случайных факторов, большую роль играют непредсказуемые эмоции и т.д.). Чтобы уловить основную закономерность в чрезвычайно сложной картине деятельности многих тысяч научных работников, необходимо подойти к анализу научной деятельности с точки зрения принципа развития. Применяя этот принцип, можно обнаружить, что познание объективных законов данной предметной области проходит следующие основные стадии: эмпирическое исследование, нефундаментальное теоретическое, умозрительное, фундаментальное теоретическое.
Возникают вопросы: почему таких стадий именно четыре, и почему именно такова их последовательность?
Теоретическое исследование бывает двух существенно разных типов:
— то, которое позволяет достичь объяснения нового эмпирического знания с помощью старого теоретического знания (нефундаментальное теоретическое исследование);
— то, которое достигает этой цели лишь с помощью нового теоретического знания (фундаментальное теоретическое исследование).
Поскольку принципиально новое теоретическое знание не может быть получено ни путем индуктивного обобщения опытных данных, ни путем дедуктивного вывода из старого теоретического знания, приходится для его построения прибегать к помощи творческого воображения, т. е. к умозрительным комбинациям (фантазии, догадке, «интуиции» [2] и т. п.).
Следовательно, после того, как изучаемая предметная область описана, вначале делается попытка, объяснить ее с помощью старого теоретического знания (имеющегося в информационной области исследователя).
Только когда на указанном пути не удастся достичь успеха, приходится обращаться к сильнодействующим средствам, т.е. к поиску принципиально новых идей (умозрительное исследование).
В истории развития философской мысли существовали два подхода к объяснению процесса порождения нового, объединенные стремлением создать «логику открытия» в противовес логике доказательства уже добытого теоретического знания. Различие между этими двумя подходами состояло в средствах получения нового знания: либо путем обобщения частностей приходили к общим понятиям, и это единственный путь открыть новое (по этому пути шли индуктивисты); либо путем вывода из общих посылок нового знания (путь, свойственный дедуктивистам). Представители этих двух подходов (Луллий, Бэкон, Уэвелл, Гершель — с одной стороны; Аристотель, Декарт, Спиноза, Лейбниц — с другой) критиковали взгляды друг друга.
Задачу разработки проблемы метода ставили производственные потребности практики XVII в. Практика научных исследований диктовала необходимость избрания такой концепции метода, которая была бы связана с операциями эмпирического анализа и эмпирического обобщения. Индуктивное восхождение от единичных фактов к общему выводу привело к успешным открытиям в естественных науках. Получение новых выводов, понятий стали приписывать успешному использованию индуктивного метода, и это было верно для эмпирического исследования, для объяснения происхождения эмпирических понятий.
Однако научное исследование неизбежно связано с понятиями неэмпирического происхождения. Индуктивисты века не имели правильной классификации научных понятий, не отделяли эмпирические понятия от теоретических и делали свои выводы относительно научных понятий вообще, по существу же предполагая эмпирические понятия.
Построение фундаментальных теоретических понятий и представлений не может быть осуществлено с помощью индуктивного обобщения, по правилам выбора повторяющегося признака. Ближе других нндуктивистов к осознанию этого момента в научном познании подошел Уэвелл, но и он не смог последовательно объяснить неэмпирическое происхождение фундаментальных научных понятий, не разработал последовательно концепцию исследования, где догадка является лишь его первой стадией и связана с нелогическими познавательными операциями. Механизм догадки остается невыясненным.
Несомненно, что некоторые из конкретных методов (органонов), если уточнить сферу их применимости, играли определенную методологическую роль в науке. Их значение определяется тем, что они выражали расчлененный характер человеческого знания, доступный методам логической обработки и анализа. Но при этом не проводилось, еще различия между общим и сходным в явлениях, поэтому и выдавались абстракции, всеобщие понятия, создаваемые на основе фиксирования сходного, одинакового, за теоретические понятия. Между тем, если бы эмпирические понятия отражали глубинное, сущностное, а не сходное в явлениях, то теоретические понятия были бы излишни. Отсутствие такого различения среди понятий и их четкой классификации характеризовало ограниченность методологии индуктивизма и связанную с этим неправомерность абсолютизации индукции как метода построения нового знания. Игнорирование или слабый учет роли дедукции также свидетельствовали о недостаточности и односторонности: методологии индуктивизма.
Фундаментальные научные идеи невозможно вывести индуктивно, это поняли уже дедуктивисты, но метод решения проблемы, предложенный ими, был также ограничен. Только с помощью дедуктивного вывода можно получить теоретические понятия. Дедукция действительно ведет к образованию нового знания, она может применяться успешно и на эмпирическом, и на теоретическом уровнях исследования, но результатом дедуктивного выведения будет нефундаментальное знание. Новое знание по своей природе двойственно: оно может быть фундаментальным и нефундаментальным. Если учитывать эту двойственность нового знания, то можно увидеть, что знание, полученное на стадии нефундаментального теоретического исследования, способно объяснять старые эмпирические законы и предсказывать новые, следовательно, дедукция способна давать новое знание, но оно не является принципиально новым. Способ же получения нефундаментального теоретического знания — дедуктивный вывод, выбранный из множества возможных доказательств и удовлетворяющий известным математическим аксиомам и теоремам. Недостаточно располагать системой логических правил, надо знать, в каких случаях и к каким исходным данным их применять [3] .
Призвав на помощь интеллектуальную интуицию [4] , рационалисты связывали ее с непосредственным усмотрением сущности разумом, а воображение считали смутным и неадекватным видом познания. Они не придавали значения роли творческого воображения в процессе исследования. Эта роль не сводится к непосредственному усмотрению сущности (это лишь один из феноменологических признаков интуиции), более того, такое усмотрение вообще невозможно, оно опосредовано какими-то познавательными операциями, не сводящимися к формально-логическим операциям вывода.
Итак, формирование фундаментального теоретического знания не смогли объяснить ни индуктивисты, ни дедуктивисты. Все претензии на создание «логики открытия», своеобразного «логического алгоритма» продуцирования новых теоретических идей, были обречены на провал, ибо формальная логика не исчерпывает собой всех возможных познавательных форм становления нового знания.
Трудности решения проблемы генезиса фундаментального теоретического знания на современном этапе усугубляются тем, что теоретическое знание относится к объектам, не доступным чувственному coзерцанию, непосредственно не наблюдаемым. Поэтому возникает задача доказать умозрительную природу подобных идей и способы их формирования. [5] Для формирования конструктов (умозрительных понятий, становящихся впоследствии теоретическими) необходимы способы анализа, отличные от способов анализа эмпирических и нефундаментальных теоретических понятий. Процесс формирования таких понятий связан с умозрительной стадией исследования.
Ограничиваясь эмпирическим или теоретическим этапами в отдельности, мы не можем удовлетворительно объяснить возникновение фундаментальных идей научной теории.
Именно умозрительное исследование объясняет, каквозможен переход от эмпирического знания к теоретическому. Ведь умозрительные образы (понятия, модели) объясняют старое эмпирическое знание и предсказывают новое, становясь в результате этого контакта с эмпирией теоретическими знаниями. Эмпирическому этапу исследования должен противопоставляться не теоретический, а умозрительный его этап.
В философской литературе имеется обоснование необходимости умозрительного исследования как промежуточного этапа между теоретическим и эмпирическим этапами исследования. [6]
Новые понятия, лежащие в фундаменте теории, не выводятся из опыта и не следуют из старых теоретических знаний. Действительная сущность теоретического знания раскрывается в том, что оно является таким видом умозрительного знания, которое дает исчерпывающее объяснение некоего эмпирического знания и предсказание нового эмпирического знания. Теоретическое знание как единство и синтез эмпирического и умозрительного — качественно новый вид знания, отличающийся от каждой из противоположностей этого единства. Умозрительное исследование связано с рядом познавательных операций (нелогических по своему характеру и характеризующих творческий интуитивный процесс познания). Анализ этих познавательных операций, функционирующих как механизм воображения, позволяет говорить о методологической концепции воображения, pacкpывающей возможности творческого процессапорождения новых идей в процессе формирования научной теории [7] .
Отмечая характерную особенность творческой интуи ции — специфическое взаимодействие между чувственными образами и понятиями, установление новых связей между ними и их синтез, в котором создаются принципиально новые по содержанию понятия и образы, авторы названных работ наряду с гносеологическим аспектом проблемы интуиции рассматривают и психологический ее аспект: формирование системы установок, роль эмоций и т. д.
Методологическая концепция творческого воображения позволяет отвлечься от психологического, аксиологического, гносеологического и других аспектов проблемы генезиса новых идей, фундаментальных для научной теории. Осуществление нелогических познавательных операций (идеализации, замещения, выбора, генерализации) на стадии умозрительного исследования позволяет сформулировать ряд методологических положений, имеющих характер методологических закономерностей, объясняющих на этом уровне возможность перехода от эмпирии к теории.
Рассмотрим подробнее методологический механизм функционирования интуитивного процесса.
В процессе открытия новых идей осуществления всех вышеназванных операций зачастую не требуется: достаточно произвести выбор гештальта и заместить его элементы эмпирическими или теоретическими образами реальных объектов или соответствующими моделями, не прибегая к операции идеализации и формированию идеализированного представления в процессе операции предельного перехода.
При этом элементами для замещения могут выступать как эмпирические образы, так и идеализированные представления (идеалы), модели. В качестве идеализированного представления может быть использовано теоретическое представление, но не всякое, а именно полученное в процессе творческого воображения, т. е. в процессе осуществления нелогических познавательных операций (в частности, идеализации).
Модель — также результат умозрительного исследования, это такое умозрительное представление, которое становится теоретическим после контакта с эмпирией. Элементы эмипирического представления, выбранного в качестве гештальта, замещаются идеалами — это сравнительно сложная познавательная ситуация, имевшая место, например, в процессе формирования идеи волны вероятности у Борна. Гештальтом в этой ситуации может быть теоретическое представление о волновом поле, эмпирическое представление о вещественном облаке, теоретическое представление о волне-пилоте. Структура данных образов связывает элементы: плотность вещества в точке, напряженность электромагнитного поля. Представление о вероятности нахождения частицы в конечном объеме пространства устремим к бесконечности; в результате этой операции предельного перехода получим идеал (плотность вероятности), которым замещаются элементы гештальта. В этом процессе замещения было получено представление об «облаке вероятности». Специфика замещения в этом случае в том, что оно носит потенциально бесконечный характер. Можно продлить анализ, ибо плотность вещества распределена непрерывно, и замещение может быть осуществлено в каждой точке; совершается предельный переход замещений, связанных с идеализацией. Борн замещает напряженность силового поля (или плотность волн материи) в волне де Бройля, ведущей частицу, плотностью вероятности. Если де Бройль стремился связать волну-пилот с отдельным электроном, то Борн отнес к отдельному электрону «облако вероятности» (модельное представление) и получил конструкт «волны вероятности» благодаря генерализации, т. е. приписыванию этой модели всем электронам.
Элементы эмпирического представления, выбранного в качестве гештальта, могут быть замещены не только идеалом, как в описаннном выше случае, но и моделью. Это одна из возможных комбинаций, когда эмпирическое представление или модель могут быть использованы в качестве заместителей элементов гештальта (вместо идеалов). Типичного является ситуация в творческом процессе, когда выбор структурного образа не является однозначным. Как правило, существует несколько потенциальных гештальтов, из которых исследователь выбирает один. Ведь в качестве гештальта может быть использован любой информационный образ, взятый из области сколь угодно далекой от исследуемой, т. е. может быть использована любая аналогия, предполагающая построение модели, если существует отношение изоморфизма структур этого информационного образа и исследуемого объекта. Аналогия, используемая на стадии умозрительного исследования, в отличие от умозаключения по аналогии, означает создание умозрительной модели явления, процесса. Вопрос о том, какой гештальт предпочтительнее, решается исследователем, исходя из его мировоззренческих установок, уровня научных знаний.
В генезисе одной идеи может производиться последовательное замещение элементов нескольких гештальтов (среди них: модели, эмпирические образы) несколькими моделями, полученными также интуитивно. В такой сложной познавательной ситуации рождается планковский квант действия.
Недостаточно показать генезис понятия в качестве результата комбинирования соответствующих образов (чувственных и понятийных) как элементов старого знания, на что в основном обращается внимание в имеющихся по методологии научного исследования работах. Комбинирование — это нелогическая познавательная операция, но ей предшествует выбор гештальта как толчок, догадка о сходстве структуры чего-то уже известного и того, что нужно найти. Комбинируются элементы уже интуитивно выбранного гештальта и идеала (должна быть выполнена операция идеализации) или того образа (модели), который выступает как заместитель элементов гештальта. Когда созданная модель приписывается определенной области явлений, здесь нет комбинирования. Предметная область определяется четко. Поэтому сведение механизма рождения новой идеи только к комбинированию сужает представление о действительном механизме интуитивного акта.
Первая из возможных комбинаций: непосредственно генерализации подвергается эмпирическое представление, выступающее в качестве идеала. Будет ли такой процесс интуитивным? Очевидно, что нет.Данная познавательная ситуация не выводит за рамки индуктивного обобщения. Ведь приписывая эмпирическое представление другой области явлений, мы только расширяем рамки опыта, сферу применимости известного нам эмпирического понятия или представления. Изменяется объем, а содержание такого субъективного образа остаётся прежним. Этот процесс вполне укладывается в обычные рамки традиционного логического выведения и не связан с умозрительным исследованием.
Вторая возможная ситуация связана с генерализацией идеала.
В истории физики известно немало таких открытий. Вот некоторые из них: понятие об обратимом процессе, представление Галилея об инерции, понятия «абсолютно твердое тело», «абсолютно черное тело» и др.
Непосредственно генерализации может быть подвергнута и модель. Например, модель идеального газа Бернулли может быть приписана совокупности реальных газов.
Таким образом, генезис новых идей в построении научной теории связан с интуицией исследователя, его творческим воображением. Это утверждение не ново, и оно оставалось бы феноменологической констатацией, если бы не была показана «работа интуиции», тот гносеологический «механизм» образования новых идей, который исследователем обычно не осознается. «Методологический алгоритм», включающий определенную последовательность нелогических познавательных операций, незримо участвует в творческом процессе. Выявленные и изложенные в данном разделе его всевозможные формы, ступени, особенности познавательных ситуаций подтверждают методологическую закономерность творческого процесса.
Не всякий акт творческого воображения в науке является умозрительным исследованием, а только такой, который из множества возможных комбинаций, создаваемых в результате стихийной игры фантазии исследователя, позволяет выделить подмножество комбинаций осмысленных (т. е. логически непротиворечивых). Очевидно, что такое умозрение становится исследованием и уже по этой причине должно быть предметом специального методологического анализа.
Рассматривать же умозрение как составную часть теоретического исследования нельзя потому, что в таком случае останется непроясненным характер взаимоотношения между разными стадиями научного исследования вообще:
Ø целью эмпирического исследования является возможно более точное описание опытных данных;
Ø умозрительное исследование стремится выйти за рамки известных опытных данных.
Нетрудно заметить, что цель умозрительного исследования прямо противоположна цели эмпирического исследования.
Фундаментальное же теоретическое исследование ставит своей задачей согласовать результаты обеих стадий исследования, т.е. преодолеть глубокое противоречие, существующее между ними.
Из сказанного ясно, что, вопреки традиционному представлению, эмпирическому исследованию противоположно исследование не теоретическое, а умозрительное.
Стадии эмпирического и умозрительного исследования являются подготовительными этапами для теоретического исследования[8].
Уровень эмпирического исследования характеризуется: последовательным переходом от наблюдения к намерению, к статистической обработке результатов измерений, индукции, интерполяции, аналогии и т. д. вплоть до использования метода проб и ошибок и осуществления полной систематизации, классификации фактов, относящихся к изучаемой предметной области (построение так называемой феноменологической конструкции).
На уровне нефундаментального теоретического исследования:
Ø вначале изучаются научные тексты (подготовленные разными поколениями ученых);
Ø затем методом дедукции из старых фундаментальных теоретических законов выводятся новые частные теоретические законы, объясняющие новое эмпирическое знание (строятся фрагментные теории, т. е. новые разделы старой теории);
Ø построение разного рода комплексных теорий и, наконец, так называемой гибридной теории, пытающейся объяснить новое эмпирическое знание с помощью комплекса старых теорий, но при этом приводящей к особого рода внутренним противоречиям (теоретическим парадоксам).
Умозрительное исследование начинается с процессов:
Ø создания новых идеализированных образов в информационной области исследователя;
Ø построение умозрительных моделей («моделирование»);
Ø их обобщение до уровня умозрительных понятий (конструктов);
Ø выдвижение на основе таких конструктов некоторых принципов;
Ø построение с помощью последних особой дедуктивной системы умозрительной концепции.
Завершается умозрительное исследование сравнительным анализом разных умозрительных концепций, построенных в информационной области исследователя, с точки зрения их логической непротиворечивости и выделением из множества всевозможных концепций подмножества непротиворечивых «осмысленных».
С.И. Козлов, Э.И. Мирзаян
ФГБУ Федеральное бюро медико-социальной экспертизы, Москва
Источник
