Тоталитарный режим способ урегулирования конфликтов

Способы разрешения политических конфликтов

Возникновение, развитие и способы урегулирования поли­тического конфликта во многом зависят от типа политической системы (политического режима), в которой происходит конфликт.

В тоталитарном обществе все конфликты условно институ­ционализированы, но только со стороны самого правящего ре­жима, который может обычный социальный конфликт предста­вить как политический, а своим карательным мерам по отно­шению к реальным и мнимым противникам придать правовой характер или оправдать насилие «революционной целесообраз­ностью». Например, в 20—30-е гг. XX в.в СССР постоянно проходили показательные судебные процессы, которым прида­вался политический характер, а обвиняемых судили как «врагов народа».

Тоталитарный режим не допускает никакой оппозиции даже по вопросам о способах построения «идеального» (тоталитарно­го) государства. Так, например, в 1934 г. состоялся XVII съезд ВКП(б), на котором более половины из 1961 присутствовавших делегатов по тем или иным вопросам не поддержали «сталин­скую линию» построения коммунистического общества, и все «несогласные» впоследствии были репрессированы, а сам съезд вошел в историю страны как «съезд расстрелянных».

Реальные социальные и политические противоречия и кон­фликты режим старается скрыть, а любое их проявление подавля­ет силой. Например, в период коллективизации (1929—1932 гг.) крестьян, не желавших вступать в колхозы, объявляли политиче­скими преступниками и арестовывали (расстреливали, ссылали), а крестьянские волнения (восстания) жестоко подавлялись регу­лярными войсками. Таким образом, тоталитарный режим пре­вращает индивидуальный и массовый террор в основной способ предотвращения и подавления очагов политического конфликта. Но политические противоречия, как бы жестоко они не подавля­лись, существуют и в тоталитарной политической системе и во­круг нее. Однако реально противостоять тоталитарному режиму может лишь субъект, примерно равный ему по силе. Иначе про­тивоборство превращается не в политический конфликт, а в од­ностороннее насилие.

Возможны четыре основных способа свержения (трансформа­ции) тоталитарного политического режима: внешнее воздействие, народное восстание (революция), реформирование сверху, комбини­рование внешних и внутренних факторов. Рассмотрим каждый из перечисленных вариантов.

1. Внешнее воздействие, как правило, предполагает непосред­ственное вторжение иностранных вооруженных сил и насильст­венное свержение (уничтожение) правящей элиты тоталитарного режима, а также последующий контроль за формированием но­вой «демократической» политической системы. Подобным обра­зом были свергнуты тоталитарные режимы в таких странах, как фашистская Германия, милитаристская Япония (1945 г.) и др. А такие косвенные способы внешнего воздействия на тоталитар­ный режим, как экономическая блокада (эмбарго), бойкоты, по­литическая изоляция, не столь эффективны. Их результативность во многом зависит от наличия других факторов, например, таких, как внутренняя оппозиция тоталитарному режиму. В качестве примера неэффективного косвенного внешнего «воздействия» можно привести Северную Корею и Кубу, в которых тоталитар­ные режимы существуют многие десятилетия, несмотря ни на ка­кие «блокады» и «эмбарго».

2. Народное восстание (революция) как способ свержения тота­литарного режима возможен в ситуации, когда одновременно «сходятся», накладываются друг на друга следующие условия (факторы): 1) в рядах правящей элиты нет должного единства — наблюдается слабость централизованной власти; 2) в обществе на­копился достаточный протестный потенциал; 3) в массовом созна­нии существует психологическая готовность (установка) бороться за свои права; 4) в рядах оппозиции есть лидеры (группы), способные и готовые возглавить восставший народ. Так, например, 25 апреля 1974 г. в Португалии восставшие войска под руководством Дви­жения вооруженных сил свергли фашистский режим, и в стране началась демократическая революция.

3. Реформирование тоталитарного режима сверху становится возможным, когда в рядах самой правящей элиты возникает по­нимание необходимости (вынужденности) изменения условий своего политического господства. Нередко возможности такого реформирования возникают после смерти «вождя». Например, в СССР начало трансформации тоталитарного режима в автори­тарный стало возможным только после смерти Сталина (1953 г.); в Испании после смерти генерала Франко (1975 г.) началась де­мократизация всей политической системы страны.

4. Комбинированный (смешанный) вариант свержения тотали­тарного режима становится возможным, когда внешние и внут­ренние факторы как бы совпадают, способствуют друг другу. На­пример, распад Варшавского военного блока и вывод советских войск из стран Восточной Европы (конец 80-х гг. XX в.) способ­ствовали победе демократических революций в этих странах, и, в частности, в ходе народного восстания был свергнут тоталитар­ный режим Н. Чаушеску в Румынии.

Авторитарный политический режим также старается не до­пускать публичные политические конфликты, а в случае их возникновения — подавляет силой. Например, в 1962 г. в Ново­черкасске войска расстреляли демонстрацию рабочих, требовав­ших повышения заработной платы и снижения цен на хлеб; в 1968 г. были арестованы и осуждены представители молодежно­го движения, выступившие против ввода советских войск в Чехо­словакию.

Даже горизонтальные политические конфликты в авторитар­ной политической системе приобретают форму заговора или дворцового переворота. Примером горизонтального конфликта в авторитарном государстве может служить факт смещения в 1964 г. с поста Первого секретаря ЦК КПСС Н.С.Хрущева. Пленум ЦК КПСС (14 октября 1964 г.), решавший вопрос об ос­вобождении Н.С. Хрущева от занимаемой должности, был вне­очередным и собрался в отсутствие своего секретаря и больше по­ходил на заговор.

Способы урегулирования политических конфликтов в де­мократической системе прежде всего зависят от определения вида конфликта. Если мы имеем дело с горизонтальным (час­тичным) конфликтом, субъектами которого, как правило, вы­ступают политические институты и организации, функциони­рующие в рамках существующей политической системы (на­пример, исполнительная и законодательная ветви власти), то данный конфликт является полностью институционализиро­ванным и его урегулирование предопределено законодательно закрепленными правилами политической борьбы (например, Конституцией). Урегулирование таких конфликтов во многом зависит от существующих правовых норм и от умения полити­ческих лидеров находить компромиссы. Если в ходе дискуссий, дебатов, переговоров, работы согласительных комиссий не уда­ется найти компромисс и конфликт заходит в тупик, то в демо­кратической политической системе существуют следующие ва­рианты его разрешения:

1)обращение в Конституционный Суд;

3)роспуск парламента (Госдумы) и назначение досрочных парламентских выборов;

4)организация и проведение референдума по спорным во­просам и др.

Более сложными в плане урегулирования являются верти­кальные статусно-ролевые конфликты, возникающие между цен­тром и регионами. Регионы могут претендовать не только на повышение своего социально-экономического и политического статуса, но и стремиться к полной политической независимости. Такие конфликты могут привести к широкомасштабным боевым действиям и многочисленным жертвам.

Но, пожалуй, самыми сложными для урегулирования и разре­шения являются вертикальные режимные политические конфлик­ты. Субъектами таких конфликтов выступают, с одной стороны, государственные институты и организации, выражающие интере­сы господствующих слоев населения и правящей элиты, с другой — оппозиционные организации, представляющие под­властные массы. Конечной целью режимного политического кон­фликта является смена (сохранение) существующей политиче­ской системы. В таких конфликтах особенно велика цена ошибок и просчетов. Негативное развитие такого конфликта может при­вести общество к гражданской войне.

Для того чтобы не допустить негативного хода развития ради­кального политического конфликта, необходим своевременный и всесторонний анализ конфликтной ситуации, в котором долж­ны быть выявлены следующие ключевые вопросы:

1)Каковы основные причины возникновения конфликта?

2)Каковы истинные намерения и цели сторон?

3)Какие силы задействованы в конфликте и какие силы мо­гут принять участие в ходе развития конфликта?

4)Кому выгодно конфликтное развитие событий?

На основании полученных данных появляются возможности:

• составить прогноз возможного развития событий;

• определить возможные варианты урегулирования конфликта;

• разработать план урегулирования и разрешения конфликта, определить тактические и стратегические задачи.

Практическая реализация плана предполагает следующую по­следовательность действий:

1)уменьшить (снять) эмоциональное напряжение конфлик­тующих (например, информацией о намерениях);

2)четко определить предмет спора и тем самым локализовать конфликт;

3)установить (оговорить) нормы и правила взаимодействия конфликтующих сторон;

4)организовать диалог между конфликтующими сторонами и открыто информировать общественность о позициях сторон и принимаемых мерах по урегулированию конфликта;

5)отделить проблемы от субъективной заинтересованности уча­стников конфликта и сосредоточить внимание на их разрешении.

Если в результате принятых мер урегулировать или локализо­вать конфликт не удалось и его дальнейшее развитие представля­ет угрозу для общества, то властные структуры должны быть гото­выми применить силу или остановить развитие конфликта угро­зой применения силы.

Источник

В чем состоят особенности политических конфликтов в тоталитарных режимах?

Тоталитаризм (от лат. totalis — полный, целый) — это политический режим, характеризующийся всеобъемлющим контролем за гражданами со стороны государства, полным подчинением личности и гражданского общества политической власти. Его отличительные черты — всеобщая политизация и идеологизация общественной жизни, наличие мощного аппарата социального контроля и принуждения, этатизация (огосударствление) всей хозяйственной и даже частной жизни, ограничение или ликвидация частной собственности, устранение конкуренции, рыночных отношений, централизованное планирование и командно-административная система управления. _f

В обществе подобного типа, где искажены все нормальные пропорции экономики, политики и культуры, и политические конфликты приобретают ряд характерных особенностей.

(1) Из всех возможных видов политических конфликтов (интересов, статусов, ценностей) на первый план выдвигаются статусно-ролевые конфликты, связанные с близостью или удаленностью от политической власти.

(2) Поскольку различия интересов профессиональных, этнических и прочих социальных групп ликвидировать нельзя, а признать конфликтность их отношений во внешне едином, отмобилизованном обществе политическая власть не желает, большинство реальных конфликтов становятся скрытыми, подавленными. У многочисленных социальных групп по существу нет возможности артикулировать и соответственно четко осознавать свои интересы, которые скрываются в область иррационального. Именно поэтому крушение тоталитарных режимов во многих случаях ведет к вспышкам насилия, серьезной угрозе гражданской войны — это подавленные конфликты выходят наружу.

(3) Политические конфликты тоталитарного общества предельно идеологизированы. Идеология (представляющая собой всего лишь теоретически осмысленный вариант общественного переустройства, разработанный какой-либо социальной группой) превращается в «священную корову» тоталитарного режима, непререкаемую ценность, не подлежащую никакой критике. Она, естественно, «единственно верная» и общеобязательная. Инакомыслие — политическое преступление. Любое телодвижение «тестируется» на соответствие идеологическим догмам. Внешнеполитические конфликты, а также конфликты, связанные с взаимодействием партийно-государственных структур, подчиняются идеологическим приоритетам. В еще более резкой форме та же картина наблюдается и в сфере духовной — науке, искусстве, религии, морали. Сама тоталитарная идеология, властно подавляя саморазвитие этих сфер, становится дополнительным источником конфликта.

(4) Гипертрофия политической сферы жизни тоталитарного общества приводит к тому, что в нем даже самые далекие от политики конфликты возводятся в ранг политических. Невыполнение предприятием плана, развод в семье, знакомство с несанкционированными властью источниками информации — все превращается в политические преступления. Чтение и хранение «запрещенной» литературы делает человека участником политического конфликта с государством!

(5) В таких условиях большинство конфликтов носят искусственный, навязанный характер. Этой характеристике полностью отвечают и конфликты, возникающие как следствие попыток власти направить недовольство населения на поиск врага (вредители, космополиты, диссиденты), на которого можно было бы списать собственные неудачи. Не менее искусственен и ложен по своей сути конфликт, связанный с непременной для тоталитарной идеологии идеей социального превосходства какой-либо социальной группы (арийской расы, рабочего класса и пр.).

(6) Тоталитарным политическим режимам свойственна также тенденция интернационализации политических конфликтов. Лежащая в их основе универсальная идеология позволяет трактовать все мировые события как, допустим, столкновение интересов рабочего класса и буржуазии. Отсюда и планы экспорта революции, поддержки любых «антиимпериалистических» движений, «блоковое» восприятие мира как арены борьбы двух непримиримых систем — капиталистической и социалистической.

Источник

Конфликты тоталитарных режимов

В обществе типа, где искажены все нормальные пропорции экономики, по­литики и культуры, и политические конфликты приобретают ряд характерных особенностей:

1) Из всех возможных видов политических конфликтов (ин­тересов, статусов, ценностей) на первый план выдвигаются ста­тусно — ролевые конфликты, связанные с близостью или удаленно­стью от политической власти.

2) Поскольку различия интересов профессиональных, этни­ческих и прочих социальных групп ликвидировать нельзя, а при­знать конфликтность их отношений во внешне едином, отмоби­лизованном обществе политическая власть не желает, большин­ство реальных конфликтов становятся скрытыми, подавленными.

3) Политические конфликты тоталитарного общества предельно идеологизированы. Любое движение «тестируется» на со­ответствие идеологическим догмам. Внешнеполитические конф­ликты, а также конфликты, связанные взаимодействием партий­но-государственных структур, подчиняются идеологическим приоритетам.

4) Гипертрофия политической сферы жизни тоталитарного об­щества приводит к тому, что в нем даже самые далекие от поли­тики конфликты возводятся в ранг политических. Невыполне­ние предприятием плана, развод в семье, знакомство с несанк­ционированными властью источниками информации — все превращается в политические преступления. Чтение и хранение «запрещенной» литературы делает человека участником полити­ческого конфликта с государством!

Конфликты демократического общества.

Системы демокра­тические, наверное, не менее конфликтны. Однако характер этих конфликтов существенно иной.

1) Прежде всего, они открытые, явные, признаваемые обще­ством и государством как нормальное явление, вытекающее из конкурентного характера взаимоотношений в большинстве об­ластей общественной жизни.

2) В демократических обществах политические конфликты локализованы в собственно политической сфере. Они не распрост­раняются на частную жизнь граждан, не подчиняют себе разви­тие экономики, не определяют «правило функционирования ду­ховной сферы.

3) Поскольку у всех социальных групп есть множество спосо­бов артикуляции своих интересов, объединения в различные орга­низации с целью оказания давления на власть и т.д., конфликтные ситуации характеризуются меньшей напряженностью. Меньше опас­ность «взрывов» социального негодования, насильственного раз­решения конфликтов.

4) Так как демократия строится на плюрализме мнений, убеж­дений, идеологий и способна исследовать конфликтные ситуа­ции свободной рациональной дискуссией, она в состоянии отыс­кивать гораздо больше приемлемых способов разрешения политичес­ких конфликтов.

5) Статусно — ролевые политические конфликты в демократи­ческих режимах имеют относительно меньшее значение, чем кон­фликты интересов и ценностей.

6) Сильной стороной демократии является также и отрабо­танность четких процедур, правил локализации и регулирования по­литических конфликтов.

В плане различения конфликтов тоталитарных и демократи­ческих режимов российские политические конфликты находятся в «промежуточном» положении. Наше нынешнее общество несет на себе все черты «переходного» типа от тоталитаризма к демокра­тии: слабость гражданского общества и соответственно «безопорность» демократических институтов, остаточное влияние тотали­тарных традиций безусловного подчинения политическим «вер­хам», уступкаим всех политических инициатив и ответственности, ценностный раскол в обществе и т.д. Отсюда и резко конфронтационный характер наших сегодняшних политических конфлик­тов, их хаотичность, неустойчивость, неотработанность процедур урегулирования и разрешения. Преодоление этих особенностей «посттоталитарной» конфликтности является актуальнейшей задачей как нашей политической элиты, так и общества в целом.

Политические конфликты интересов

Третье из предложенных выше оснований разделения политических конфликтов (их объект) подразумевает выделение конфлик­тов интересов, ценностей и статусов (ролей). Наиболее весомы срединих конфликты интересов.

Конфликты ветвей власти

Разделение властей (на законодательную, исполнительную и судебную) — один из ба­зовых демократических институтов. Его смысл — в предотвращении концентрации власти в одном орга­не, во взаимном уравновешивании и контроле ветвями власти друг друга. Этот принцип также заложен в архитектуру нашего сегодняшнего государства (депутаты не могут быть чиновниками или судьями).

Конфликты партийной системы

Второй линией разлома российских поли­тических конфликтов стала фракционная борьба в нижней палате Федерального Собрания — Государственной Думе. Это, пожалуй, наиболее явное выражение представительства различных групп интересов во власти. Их можно, пусть и крайне расплывчато, определить по соци­альному составу голосующих за ту или иную партию на выборах.

Конфликты российского федерализма

Следующая «точка схождения» конфликт­ных интересов связана с федеративным ус­тройством нашего государства. Основа кон­фликта «центр — регионы» заложена в са­мом принципе федеративного объединения государств и в развитом демократическом обществе особой опасности не пред­ставляет. Российский же вариант федерации к обычным ее про­блемам добавляет свою специфику, потенциально являющуюся источником дополнительных конфликтов.

Конфликты российского федерализма (как впрочем и все дру­гие) требуют для своего мирного урегулирования наличия стро­гих институциализированных процедур, базой для которых дол­жны быть соответствующие федеральные законы: о статусе субъек­тов Федерации и его изменении, о разграничении полномочий между центром и субъектами Федерации и т.д. Отсутствие таких законов и процедур неизбежно запутывает и обостряет полити­ческие конфликты, связанные с государственным устройством.

Одна из фундаментальных потребностей человека – потреб­ность принадлежности к какой-либо общности – семейной, ро­довой, профессиональной и т.п. Важнейшее место в этом ряду принадлежит общности этнической. Самоидентификация «я — русский» или «я — украинец» — это не просто фиксация некоей прикрепленности индивида к сетке социальных координат, но и выражение глубинной потребности человека быть частью одной из наиболее устойчивых социальных общностей – этноса. Ка­кое-либо ущемление этой потребности неминуемо ведет к по­явлению конфликтов.

Сущность межэтнических конфликтов

Именно в этом заключается суть межэтни­ческих конфликтов: каждый этнос считает, что защитить свою культуру, самобытность и духовное единство он сможет только с помощью создания собственного государства. (Мы будем упот­реблять понятие «межэтнический конфликт», поскольку понятие «межнациональный конфликт» в строгом смысле означает толь­ко межгосударственное столкновение.) Этносом движет потреб­ность в самосохранении, защите своих ценностей и традиций. В этом его сила: такую потребность подавить нельзя, не уничтожив сам этнос. В этом же, как правило, и его трагедия.

В сегодняшнем мире насчитывается около 200 суверенных государств. «На подходе» — еще примерно столько же (имеются в виду этносы, официально заявившие о своих притязаниях на самостоятельную государственность). А всего этносов, по неко­торым оценкам, более 5000. В одной только России их около тысячи. Где же на нашей бедной планете разместить столько государств сих непременными армиями, границами, таможнями и бездной чиновников?

Этно­сов численностью более миллиона человек всего 267. Так может быть ими и ограничиться? В этом, наверное, есть определенный смысл, но как объяснить этносу, «не дотянувшему» до вожделен­ного миллиона (800 тысяч, например), что ему государство «не положено»? Это все равно, что людям ниже среднего роста объя­вить, что они лишаются политических прав, поскольку ростом не вышли. Если право этнической общности на создание госу­дарства признается, то оно должно быть равным для всех.

Но это путь тупиковый. Кроме того, он однозначно противо­речит современным технологическим тенденциям к интернацио­нализации, унификации и стандартизации всего и всея. В об­щем, теоретически проблема кажется неразрешимой. Как же она решается на практике?

Происходит пока что путем «естественного отбора». Кто сильнее – тот и прав, то есть получает воз­можность образовать самостоятельное госу­дарство.Казалось бы, уже все – мир поделен государственными гра­ницами окончательно и бесповоротно. Свободных территорий больше нет. Измученное кровопролитными войнами мировое сообщество торжественно провозгласило сначала в документах ООН, а затем в Хельсинкском Акте 1975 г. принципы взаимного уважения государственного суверенитета, территориальной це­лостности и нерушимости границ. Но не прошло и двух десятков лет, как мир содрогнулся под следующей волной суверенизации этно-национальных групп. На 15 самостоятельных государств распался СССР, с большой кро­вью разошлись почти все бывшие югославские республики, ушла из Эфи­опии Эритрея, мирно разъединилась Чехословакия, зато объеди­нилась Германия. И этот процесс далеко не закончен, Уже не просто требуют, но с оружием в руках отстаивают свое право на самоопределение курды в Турции, чеченцы – в России, абхазы – в Грузии. Косовские албанцы умудрились втянуть в свой конф­ликт целый военно-политический блок.

Особенности межэтнических конфликтов

К межэтническим относят конфликты любых форм (организованные политические действия, массовые беспорядки, сепаратистские выс­тупления, гражданские войны и пр.), «в кото­рых противостояние проходит по линии этнической общности» 2 . Их основные особенности таковы.

1 Все межэтнические конфликты носят комплексный, сложносоставной характер. Поскольку суть их определяется в конечном счете стремлением этноса к собственной государственности (даже если в настоящий момент такая цель и не ставится ввиду отсут­ствия реальной возможности ее достичь), то эти конфликты неиз­бежно становятся политическими. Но этого мало: для того чтобы этнический кризис «созрел», этнос должен чувствовать себя диск­риминированным и по социально-экономическим показателям (низкий уровень доходов, преобладание непрестижных профес­сий, недоступность хорошего образования и т.д.), и по духовным (притесняют религию, ограничивают возможности использования языка, не уважают обычаи и традиции. ). Так что любой межэтни­ческий конфликт — это даже не «два в одном», а и три, и четыре «обычных» конфликта в едином межэтническом пространстве.

2 Конфликты этого рода всегда отличаются высоким накалом эмоций, страстей, проявлением иррациональных сторон челове­ческой природы.

3 Большинство из крупных межэтнических конфликтов име­ют глубокие исторические корни. А если даже таковых и нет, то конфликтующие стороны их непременно создадут псевдоисто­рическими изысканиями типа: «Наши предки всегда здесь жили!».

4 Межэтнические конфликты характеризуются высокой мо­билизацией. Защищаемые этнические особенности (язык, быт, вера) — это не свобода слова или собраний, которые волнуют далеко не всех. Эти особенности составляют повседневную жизнь каждого члена этноса, что и обеспечивает массовый характер движения в их защиту.

5 Межэтнические конфликты носят «хронический» характер, они не имеют окончательного разрешения.Ибо этнические от­ношения весьма подвижны. И та степень свободы и самостоя­тельности, которой удовлетворяется нынешнее поколение этно­са, может показаться недостаточной следующему.

Этно-политические отношения сами по себе конфликтогенны. Когда же к этому прибавляются политические ошибки, их взрывной потенциал возрастает многократно. Так, на террито­рии бывшегоСССР тлеет масса этно-политических конфликтов, связанных с грубыми ошибками (а нередко и преступлениями) советского руководства. Это конфликты, порожденные пробле­мой восстановления прав депортированных народов (ингушей, крымских татар, турок-месхетинцев), произвольными террито­риальными изменениями, нарушавшими целостность этносов (Южная Осетия, Нагорный Карабах, Крым), чрезмерной руси­фикацией всей социальной жизни в районах компактного

проживания национальных меньшинств и т. д. Всех этих конфликтов могло и не быть.

Но они возникли и разворачиваются по обшей схеме: пострадавший этнос требует восстановления справедливости (частенько с перехлестом), а гарантия ее установления — собственная государственность в той или иной форме. Первый же признак всякого государства — территория. Поэтому территориальные притязания выступают основой примерно 2/3 всех этнических конфликтов на пространствах бывших республик СССР. Это требования и изменения границ, и воссоздания утраченных национальных образований, возвращения репрессированных народов на прежние места проживания и пр. По некоторым опенкам, ни территории бывшего СССР на период 1992 г. было зафиксировано 200 этнотерриториальных споров, а к 1996 г. сохраняли актуальность 140 территориальных притязаний 1 .

Действия по нейтрализации конфронтационных устремлений участников межэтнических конфликтов укладываются в рамки некоторых общих правил, выведенных из имеющегося опыта разрешения таких конфликтов. В их числе:

1) легитимация конфликта — официальное признание существующими властными структурами и конфликтующими сторонами наличия самой проблемы (предмета конфликта), нуждающейся в обсуждении и разрешении;

2) институциализация конфликта — выработка признаваемых обеими сторонами правил, норм, регламента цивилизованного конфликтного поведения;

3) целесообразность перевода конфликта в юридическую плоскость;

4) введение института посредничества при организации переговорного процесса;

5) информационное обеспечение урегулирования конфликта. то есть открытость, «прозрачность» переговоров, доступность и объективность информации о ходе развития конфликта для всех заинтересованных граждан и др.

В сфере этнополитических конфликтов, как и во всех других, все также действенно старое правило: конфликты легче предупредить, чем впоследствии разрешить. На это и должна быть направлена национальная политика государства. У нашего сегодняшнего государства такой четкой и внятной политики пока что нет. И не только потому, что у политиков «руки не доходят», а в значительной степени потому, что неясна исходная общая концепция национального строительства в мультиэтнической России.

Главная проблема: что делать с принципом права наций на самоопределение (провозглашенного, между прочим, в Конституции РФ)? Если признать его полностью и на деле, а не па словах, то в перспективе мы имеем сотни две-три сугубо суверенных осколка некогда единого государства, распад на которые будет сопровождаться конфликтами наподобие нынешнего российско-чеченского. А не признать — тоже нельзя, ибо это будет означать возврат к имперским традициям.

Поэтому при разработке концепции общероссийской национальной политики возможно имеет смысл принять во внимание некоторые итоги мирового опыта в этой области. Суть их заключается в следующем. Идея национального самоопределения «вплоть до полного отделения» в качестве базового принципа национального строительства неудачна. Во-первых, потому, что ставит права общности выше прав индивида. Это, как правило, ведет к появлению узурпаторских режимов, подавляющих -от имени народа» сначала права меньшинств, а затем и гражданские права всего населения. Во-вторых, эта идея мотивирует национально-государственные общности к установлению этнической однородности населения, что опять-таки неизбежно приводит к нарушению гражданских прав.

Эти соображения не означают, что любая перекройка сегодняшних национальных границ в принципе недопустима. Они означают лишь то, что возможные изменения государственного устройства не должны ущемлять гражданские права и свободы индивидов, Они имеют приоритет перед правами любых групп, в том числе и этнических.

И еще одно соображение. Государственные границы невозможно провести строго по ареалам проживания этносов. Поэтому моноэтническое государство — это утопия. Попытки его создания (что мы наблюдаем в нынешних прибалтийских республиках) обречены на провал и ни к чему, кроме тирании, вести не могут. Общий итог: самоопределение наций может сегодня пониматься только как равенство прав этносов на сохранение и развитие своей культуры, которая сохраняется не выталкиванием носителей иной культуры за свои территориальные границы, а взаимным уважением и терпимостью к различиям.

Ясно, что это — некий идеал, я в реальности все выглядит более «коряво». Но этот идеал вполне практичен, так как ориентирует на создание «открытого общества», а не замкнутых в себе национальных автаркии. Вооружась этими идеями, просвещенная Европа (Европейский Союз) дружно вошла в XXI век. Игнорируя эти идеи под потрепанным предлогом своей самобытности, мы рискуем не менее дружно шагнуть в век XIX, известный многочисленными межнациональными распрями. Вряд ли этот риск будет оправдан.

Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет

Источник