Дуэль как способ защиты достоинства и чести человека XIX века (на материале литературных произведений)
Правила и порядок проведения русской дуэли. Исследование роли дуэлей как способа защиты достоинства и чести человека на примере литературных героев: Онегин и Ленский, Печорин и Грушницкий, Базаров и Павел Петрович, Пьер Безухов и офицер Долохов.
| Рубрика | Литература |
| Вид | курсовая работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 04.05.2014 |
Дуэль как способ защиты достоинства и чести человека 19 века (на материале литературных произведений)
Часть 1. Понятие чести в 19 веке
1.1 Что такое честь
1.2 Способы защиты чести
Часть 2. Что такое дуэль
2.1 Лексическое значение и происхождение слова «дуэль»
2.2 Правила и этикет русской дуэли
2.3 Участники дуэли
2.4 Дуэльный кодекс
2.5 Повод к дуэли
2.6 Особенности русской дуэли
2.7 Законодательные запреты на дуэли
Часть 3. Писатели-дуэлянты
3.2 М.Ю. Лермонтов
3.3 А.С. Грибоедов
Часть 4. Литературные дуэли
4.1 Онегин и Ленский (А.С. Пушкин «Евгений Онегин»)
4.2 Сильвио и Граф (А.С.Пушкин повесть «Выстрел»)
4.3 Печорин и Грушницкий (М.Ю.Лермонтов «Герой нашего времени»)
4.4 Базаров и Павел Петрович (И.С. Тургенев «Отцы и дети»)
4.5 Пьер Безухов и офицер Долохов ( Л.Н. Толстой «Война и мир»)
дуэль литературный честь безухов
История русской дуэли 19 века — это история человеческих трагедий, высоких порывов и страстей. С дуэльной традицией связано понятие чести, совести и долга в дворянском обществе того времени. Готовность платить жизнью за неприкосновенность своего личного достоинства предполагала сильно развитое чувство чести. К тому же к дуэлям побуждало подспудное сознание того, что должно свершиться высшее правосудие и победить должен правый.
Трудно представить себе быт и нравы России двух предреволюционных столетий без такого явления, как дуэль. «Законный» способ убийства, по замыслу ее изобретателей, в XIX веке должен был способствовать улучшению нравов в обществе. Об этом еще много веков будут спорить моралисты, юристы, пушкинисты и лермонтоведы. Актуальность нашего проекта заключается в сущности и неоднозначности дуэли в произведениях русских писателей, а также в неосведомленности современного поколения о данном явлении. Для того чтобы понять возможность такого подхода, необходимо проанализировать различные произведения, освещающие тему дуэли. Целью нашего проекта является: собрать информацию об истории возникновения русской дуэли и её отражение в литературе 19 века. Отсюда вытекает ряд задач:
1) Используя различные словари, познакомиться со значением слова «дуэль»;
2) Изучить правила и порядок проведения русской дуэли;
3) Познакомиться с писателями, участвовавшими в дуэлях;
4) На литературном материале проследить роль дуэлей как способа защиты достоинства и чести человека.
Предполагаемым продуктом проекта является проведение опроса среди учащихся 10 классов, викторины и дебатов на тему «Дуэль. Мое отношение к ней.»
Часть 1. Понятие чести в 19 веке
1.1 Что такое честь
1. Достойные уважения и гордости моральные качества человека; его соответствующие принципы.
2. Хорошая, незапятнанная репутация, доброе имя.
3. Целомудрие, непорочность.
4. Почёт, уважение.
(По словарю Ожегова).
Честь- совокупность высших морально-этических принципов личности (честность, порядочность, добросовестность и т.п.); сохранение собственного достоинства и уважения личного достоинства другого. (Малый Академический словарь).
1.2 Понятие чести и способы её защиты в 19 веке
Честь — это та высокая духовная сила, которая удерживает человека от подлости, предательства, лжи и трусости. Это стержень, который укрепляет в выборе поступка, когда судьей является совесть. Чтобы отстоять свою честь в 19 веке люди подвергали свою жизнь смертельной опасности, вызывая друг друга на дуэли. Дуэль представляла собой определенную процедуру по восстановлению чести и достоинства.
Часть 2. Что такое дуэль
Во все времена отношение к такой защите своих прав было противоречиво. Чтобы понять возможность такого подхода, необходимо изучить порядок проведения, правила и этикет дуэли.
2.1 Лексическое значение и происхождение слова «дуэль»
Дуэмль (фр. duel Кто против сего учинит, оный всеконечно, как вызыватель, так и кто выйдет, имеет быть казнён, а именно повешен, хотя из них кто будет ранен или умерщвлён, или хотя оба не ранены от того отойдут. И ежели случится, что оба или один из них в таком поединке останется, то их и по смерти за ноги повесить». Суровое наказание за дуэль было буквально списано с европейских законов, при этом не зафиксировано ни одного случая применения этих санкций на практике.
Лишь в царствование Екатерины II практика поединков стала получать распространение среди дворянской молодёжи, усваивавшей у иноземных учителей понятия о «дворянской чести» в том виде, как её понимали в Западной Европе, и саму дуэльную традицию. Это побудило императрицу издать в 1787 году «Манифест о поединках», который называл дуэли «чужестранным насаждением» и назначал наказание за организацию дуэли и участие в ней. Участникам (включая секундантов) дуэли, окончившейся бескровно, устанавливался в качестве наказания денежный штраф, а обидчику — пожизненная ссылка в Сибирь; за причинение вреда здоровью и жизни наказание назначалось как за соответствующие умышленные преступления. Но и эти санкции остались на бумаге, дела дуэлянтов крайне редко доходили до суда, да и в этих случаях многие получали прощение или более мягкое наказание.
В конце XVIII — первой половине XIX века, когда в Европе «дуэльная лихорадка» уже практически прекратилась, в России число дуэлей, напротив, возрастало, несмотря на жестокое официальное наказание. При этом, как и в Западной Европе, отношение к дуэлям развивалось парадоксальным образом: число дуэлей постоянно росло, а официальное законодательство и реальная правоприменительная практика делали дуэли всё менее криминальными. К концу XIX века дошло до того, что дуэли между офицерами были признаны не только законными, но и, в некоторых случаях, обязательными, то есть фактически была официально возрождена практика «судебных поединков».
В настоящее время в большинстве государств мира дуэль на реальном смертоносном оружии является незаконной. При этом в некоторых законодательствах сохранились прямые запреты на дуэли. В других (как, например, в законодательстве России) дуэль не упоминается и прямо не запрещена, но участие в ней попадает под действие уголовного закона и рассматривается, в зависимости от реальных обстоятельств и роли конкретного человека в дуэли, как убийство или нанесение телесных повреждений, покушение на убийство, подстрекательство или пособничество при совершении вышеуказанных преступлений.
Тем не менее, отдельные прецеденты дуэлей случаются до сих пор. Кроме того, иногда демонстративные вызовы на дуэль звучат публично, как правило, от политических деятелей в адрес их оппонентов. До практической реализации такие «вызовы» не доходят, и их следует рассматривать, скорее, как пропагандистские риторические приёмы, чем как реальные попытки следовать дуэльным традициям. Как утверждает «Нескучная Книга» Марка Фалкирка, в Парагвае дуэли официально разрешены, но только если оба дуэлянта являются зарегистрированными донорами.
Часть 3 Писатели-дуэлянты
Многие писатели для того, чтобы отстоять собственную честь и доброе имя принимали участие в дуэлях.
Удалось установить, что в жизни А. С. Пушкина было 29 состоявшихся и не состоявшихся дуэлей.
Поэт был отменным стрелком, попадал с 20 шагов пуля в пулю. Но во время дуэлей он ни разу не пролил кровь противника и в многочисленных поединках не стрелял первым. Хорошо зная дуэльный кодекс, он, видимо, следовал высказанному им устами Моцарта принципу «Гений и злодейство — две вещи несовместные»
Дуэли — это странная черта в Пушкине. Не злой по натуре человек, он вдруг, без видимых причин, начинал проявлять нелепую назойливую задиристость. Часто вел себя вызывающе. Были у прежней полиции такие особые списки, в которые включались люди, не совсем удобные для общественного спокойствия. В списках этих было и имя Александра Пушкина. И отнюдь не в вольнодумии и прочих высоких материях обвинялся он тут — был в этих списках на одном из почетных мест в качестве карточного понтера и дуэлянта. Можно, конечно, объяснить это бунтом его вольной натуры, обиженной на безысходную незадачливость судьбы. Но гадание по живой судьбе всегда вещь неблагодарная — лучше тут восстановить обстоятельства этой судьбы, и они, как это всегда бывает, скажут сами за себя. История дуэлей Пушкина — тоже история его жизни. В них предстает весь его характер, в котором все — поспешность, легкомыслие, трагическая случайность, сосредоточенная решимость, высокий порыв, отчаянный вызов.
Дуэль с Дантесом. Накануне дуэли был раут у графини Разумовской. Кто-то говорит Вяземскому: «Пойдите, посмотрите, Пушкин о чем-то объясняется с д’Аршиаком; тут что-нибудь недоброе. Вяземский отправился в ту сторону, где были Пушкин и д’Аршиак; но у них разговор прекратился.
(П. И. Бартенев, со слов кн. В. Ф. Вяземской.)
27 января 1837 г. К. К. Данзас, проходя по Пантелеймоновской улице, встретил Пушкина в санях. В этой улице жил тогда К. О. Россет: Пушкин, как полагает Данзас, заезжал сначала к Россету, и не застав последнего дома, поехал к нему. Пушкин остановил Данзаса и сказал:
— Данзас, я ехал к тебе, садись со мной в сани и поедем во французское посольство, где ты будешь свидетелем одного разговора.
Данзас, не говоря ни слова, сел с ним в сани, и они поехали на Большую Миллионную. Во время пути Пушкин говорил с Данзасом, как будто ничего не бывало, совершенно о посторонних вещах. Таким образом доехали они до дома французского посольства, где жил д’Аршиак. После обыкновенного приветствия с хозяином, Пушкин сказал громко, обращаясь к Данзасу: «Теперь я вас введу в сущность дела», и начал рассказывать ему все, что происходило между ним, Дантесом и Геккереном.
Пушкин окончил свое объяснение следующими словами:
— Теперь я вам могу сказать только одно: если дело это не закончится сегодня же, то в первый же раз, как я встречу Геккерена, — отца или сына, — я им плюну в физиономию.
Тут он указал на Данзаса и прибавил:
— Вот мой секундант.
Потом обратился к Данзасу с вопросом:
После утвердительного ответа Данзаса Пушкин уехал, предоставив Данзасу, как своему секунданту, условиться с д’Аршиаком о дуэли.
(Аммосов. Последние дни и кончина А. С. Пушкина.)
. Александр Пушкин, вопреки советам своих друзей, пять лет тому назад вступил в брак, женившись на Наталье Гончаровой, совсем юной, без состояния и необыкновенно красивой. С очень выразительной внешностью, с заурядным умом и характером, она с самого начала заняла в свете место, бесспорно принадлежавшее такой красавице. Многие несли к ее ногам дань своего восхищения, но она любила мужа и казалась счастливой в своей семейной жизни. Она веселилась от души и без всякого кокетства, пока одни француз по фамилии Дантес, кавалергардский офицер, усыновленный посланником Геккерном, не начал за ней ухаживать. Он был влюблен в течение года, как это бывает позволительно всякому молодому человеку, живо ею восхищаясь, но ведя себя сдержанно и не бывая у них в доме. Но он постоянно встречал ее в свете и вскоре в тесном дружеском кругу стал более открыто проявлять свою любовь. Одна из сестер госпожи Пушкиной, к несчастью, влюбилась в него, и, быть может, увлеченная своей любовью, забывая о том, что могло из-за этого произойти для ее сестры, эта молодая особа учащала возможности встреч с Дантесом; наконец, все мы видели, как росла и усиливалась эта гибельная гроза. То ли одно тщеславие госпожи Пушкиной было польщено и возбуждено, то ли Дантес действительно тронул и смутил ее сердце, но она не могла больше отвергать или останавливать проявления этой необузданной любви. Вскоре Дантес, забывая всякую деликатность благоразумного человека, вопреки всем светским приличиям, обнаружил на глазах всего общества проявления восхищения, совершенно недопустимые по отношению к замужней женщине. Казалось, что она бледнеет, трепещет под его взглядом, совершенно теряет способность обуздывать этого человека. А он был решителен в намерении довести ее до крайности.
Пушкин совершил тогда большую ошибку, разрешая своей молодой и очень красивой жене выезжать в свет без него. Его доверие к ней было безгранично, тем более, что она давала ему во всем отчет и пересказывала слова Дантеса — большая, ужасная неосторожность! Семейное счастье начало уже нарушаться, когда чья-то рука направила мужу анонимные письма, оскорбительные и ужасные, в которых ему сообщались все дурные слухи и имена его жены и Дантеса были соединены с самой едкой, самой жестокой иронией. Пушкин, глубоко оскорбленный, понял, что, как бы лично он не был уверен и убежден в невинности своей жены, она была виновна в глазах общества, в особенности того общества, которому его имя дорого и ценно. Большой свет видел все и мог считать, что само поведение Дантеса было верным доказательством невинности госпожи Пушкиной, но десяток других петербургских кругов, гораздо более значительных в его глазах, потому что там были его друзья, его сотрудники и, наконец, его читатели, считали ее виновной и бросали в нее каменья. Наконец, на одном балу он так скомпрометировал госпожу Пушкину своими взглядами и намеками, что все ужаснулись, а решение Пушкина было с тех пор принято окончательно. (Д. Ф. Фикельмон. Из дневника.)
. сели в сани и отправились по направлению к Троицкому мосту.
На дворцовой набережной они встретили в экипаже г-жу Пушкину. Данзас узнал ее, надежда в нем блеснула, встреча эта могла поправить все. Но жена Пушкина была близорука; а Пушкин смотрел в другую сторону. (А. Аммосов. Последние дни. )
Снег был по колена, надобно было вытоптать в снегу площадку. Оба секунданта занялись этой работою; Пушкин сел на сугроб и смотрел на это роковое приготовление с большим равнодушием. (В. А. Жуковский — С. Л. Пушкину.)
Все было кончено. Противников поставили, подали им пистолеты, и по сигналу, который сделал Данзас, махнув шляпой, они начали сходиться.
Пушкин первый подошел к барьеру и, остановившись, начал наводить пистолет. Но в это время Дантес, не дойдя до барьера одного шага, выстрелил, и Пушкин, падая, сказал:
— Мне кажется, что у меня раздроблено бедро (франц.) Секунданты бросились к нему, и когда Дантес намеревался сделать то же, Пушкин удержал его словами:
— Подождите, я в силах сделать свой выстрел (франц.) Дантес остановился у барьера и ждал, прикрыв грудь правою рукою. При падении Пушкина пистолет его попал в снег, и потому Данзас подал ему другой. Приподнявшись несколько и опершись на левую руку, Пушкин выстрелил. Дантес упал. На вопрос Пушкина у Дантеса, куда он ранен, Дантес отвечал:
— Мне кажется, что я ранен в грудь (франц.)
— Браво! — воскликнул Пушкин и бросил пистолет в сторону. (К. К. Данзас, в записи А. А. Аммосова.)
Его привезли домой; жена и сестра жены, Александрина, были уже в беспокойстве; но одна только Александрина знала о письме его к отцу Геккерна. Он закричал твердым и сильным голосом, чтобы жена не входила в кабинет его, где его положили, и ей сказали, что он ранен в ногу.( А. И. Тургенев — А. И. Нефедьевой. 28 января 1837 г) Что вы думаете о моей ране? Я чувствовал при выстреле сильный удар в бок, и горячо стрельнуло в поясницу, дорогою шло много крови, — скажите мне откровенно, как вы рану находите?
— Не могу вам скрывать, что рана опасная.
— Скажите мне, — смертельная?
— Считаю долгом вам это не скрывать, но услышим мнение Арендта и Саломона, за которыми послано.
— Спасибо! Вы поступили со мною как честный человек, — при сем рукою потер он лоб. — Нужно устроить свои домашние дела.
Через несколько минут сказал:
— Мне кажется, что много крови идет.
Я осмотрел рану, но нашлось, что мало, и наложил новый компресс.
— Не желаете ли вы видеть кого-нибудь из близких приятелей? — Прощайте, друзья, — сказал он, глядя на библиотеку. — Разве вы думали, что час не проживу?
Из записки доктора Шольца. Пушкин, умирая, просил княгиню Долгорукову съездить к Дантесу и сказать ему, что он простил ему. «Я тоже ему прощаю», — отвечал с нахальным смехом негодяй. (Ф. Г. Толь. Записки о Пушкине.)
Данзас сказал ему, что готов отомстить за него тому, кто его поразил. — «Нет, нет — ответил Пушкин, — мир, мир. (А. Н. Веневитинова — С. Л. Пушкин.)
За свою короткую, 27-летнюю жизнь Лермонтов дважды стоял у барьера: 18 февраля 1840 года в Петербурге и 15 июля 1841 года в Пятигорске. В наказание за первую дуэль Лермонтов был повторно сослан на Кавказ. (Первая ссылка последовала за стихотворение «На смерть поэта»). Вторая дуэль закончилась его смертельным ранением.
Дуэль с Э. Барантом состоялась в воскресенье 18 февраля 1840 на Парголовской дороге за Черной речкой при секундантах А. А. Столыпине (Монго) и виконте Рауле д\’Англесе. Сначала дрались на шпагах. Барант слегка оцарапал грудь противника. Лермонтов сделал выпад, но конец его шпаги переломился. Перешли на пистолеты, Барант стрелял первым и промахнулся. Лермонтов выстрелил в сторону. Противники тут же помирились. Лермонтов, по словам П. А. Висковатого, прямо с места поединка отправился к А. А. Краевскому, редактору «ОЗ»; по документам цензурного комитета выясняется, что, несмотря на воскресенье, Краевский сумел в этот же день доставить цензору П. А. Корсакову рукопись «Героя нашего времени»; уже назавтра было получено одобрение. Только в начале марта весть о поединке дошла до высшего начальства. 11 марта Лермонтов был арестован и предан военному суду. Барант, как сын французского посла, не был привлечен к судебной ответственности и не был допрошен. Вице-канцлер К. В. Нессельроде от имени царя посоветовал французскому посланнику отправить сына на время суда в Париж. Но Баранты медлили. Виконт д\’Англес, посетивший Петербург после окончания французской северной ученой экспедиции, тотчас после дуэли уехал. А. А. Столыпин сам явился с повинной, был арестован 15 марта и предан суду. Первоначально виновницей дуэли называли жену русского консула в Гамбурге Терезу фон Бахерахт , пользовавшуюся в этот сезон большим успехом в великосветском петербургском кругу. По свидетельству секретаря французского посольства барона д\’Андре, Лермонтов и Барант уже в январе были в «очень натянутых отношениях», встречаясь «слишком часто». Д\’Андре в письме к Баранту-отцу упомянул «известную даму», которая «могла бы не допустить того, что произошло», если бы у нее была хоть «доля ума». Молва признавала, что Бахерахт была виновницей сплетни, поссорившей Баранта с Лермонтовым, но соперничество молодых людей относила к княжне М.А. Щербатовой, за которой Лермонтов открыто ухаживал. Тем не менее, Бахерахт вынуждена была покинуть из-за этой «истории» Россию. (В 40-х гг. она занялась литературной деятельностью, писала на немецком языке под псевдонимом «Therese».) Непосредственно повод к вызову на дуэль известен по официальным показаниям Лермонтова: 16 февраля на балу у графа Лаваль Барант потребовал у Лермонтова объяснений по поводу якобы сказанных им в разговоре с «известной особой» «невыгодных вещей» о нем. Обмен колкостями завершился фразой Баранта: «Если бы я был в своем отечестве, то знал бы, как кончить это дело». Намек на русские законы прозвучал оскорбительно для национального достоинства страны; Лермонтов парировал: «В России следуют правилам чести так же строго, как и везде, и мы меньше других позволяем оскорблять себя безнаказанно». Барант вызвал Лермонтова. Ссора явилась как бы отражением эпизода, бывшего во франц. посольстве месяца за два до бала у Лаваль. Посланник, сочтя нужным пригласить на прием русского поэта, вынужден был предварительно осведомиться через А. И. Тургенева, правда ли, что Лермонтов в стихотворении «Смерть поэта» поносит всю французскую нацию, а не одного только убийцу Пушкина. Убедившись в неосновательности этого подозрения, Барант пригласил Лермонтова на бал. Кто восстанавливал посланника против Лермонтова, не выяснено. Петербургское общество приняло сторону Лермонтова .
С горечью вспоминали о гибели Пушкина от руки француза, тоже принадлежавшего к семье иностранного дипломата: «. Дантес убил Пушкина, и Барант, вероятно, точно так же бы убил Лермонтова, если бы не поскользнулся, нанося решительный удар, который таким образом только оцарапал ему грудь» (Корф, в кн.: Воспоминания). Одни утверждали, что поводом к недоразумениям послужил спор о смерти Пушкина (Е. П. Ростопчина); другие слышали, как Лермонтов сравнивал вызывающее поведение Баранта с заносчивостью Дантеса (караульный офицер Горожанский). Военно-судная комиссия установила, что Лермонтов «вышел на дуэль не по одному личному неудовольствию, но более из желания поддержать честь русского офицера». Высокопоставленные сановники указывали на предубежденное отношение Николая I к Июльской монархии, а следовательно, и к посланнику короля Луи Филиппа. Современники полагали, что проступок Лермонтова не будет иметь серьезных последствий [письма В. Г. Белинского, П. А. Вяземского, А. О. Смирновой, А. М. Верещагиной — см. Мануйлов (10)]. Находясь под арестом, Лермонтов много читал, написал стихотворение «Воздушный корабль», «Соседка», «Журналист, читатель и писатель» и подготовил к изданию сборник своих стихов (вышел осенью 1840). Но дуэль разрушила планы Барантов, ожидавших назначения сына вторым секретарем посольства в России. Задержавшись в Петербурге, Э. Барант опровергал во всех гостиных официальные показания арестованного Лермонтова. Он счел для себя оскорбительным слух о том, что противник выстрелил в воздух, и обвинял поэта во лжи. 22 марта Лермонтов пригласил Баранта для объяснений на Арсенальную гауптвахту, где еще раз подтвердил правдивость своих показаний и предложил новую дуэль. Барант при двух свидетелях отказался от своих претензий (Шан-Гирей А. П., в кн.: Воспоминания). Несмотря на это, его мать заявила великому князю Михаилу Павловичу, что Лермонтов вызывал Баранта на вторую дуэль. Это осложнило дело. Лермонтов был обвинен не только в повторном вызове, но и в противозаконном свидании с Барантом на гауптвахте. Между тем других посетителей Лермонтов принимал безнаказанно и в Ордонансгаузе, где он содержался с 11 по 17 марта, и на гауптвахте. Знаменитая апрельская беседа с Белинским тоже происходила в Ордонансгаузе, куда Лермонтова перевели обратно после свидания с Барантом. 23 марта Барант уехал в Париж, но родители продолжали хлопотать о его возвращении. Чтобы избежать нового конфликта, они требовали от Лермонтова извинительного письма к сыну с признанием ложности своих показаний. А. Х. Бенкендорф поддерживал эти претензии. 13 апреля Генерал- аудиториат вынес «сентенцию» (мнение) о переводе Лермонтова в один из армейских полков с предварительным трехмесячным содержанием в крепости. Николай I ограничил наказание переводом в армию («высочайший приказ» от 13 апреля), но избрал для Лермонтова Тенгинский пехотный полк, который принимал участие в опасных делах против горцев. А. А. Столыпину, вышедшему в отставку, Николай I «посоветовал» вновь вступить в службу, и тот «добровольно» поехал на Кавказскую войну, зачисленный в Нижегородский полк. Перед отправкой на Кавказ Лермонтов был вызван к Бенкендорфу. Шеф жандармов опять потребовал от него письменного извинения перед Барантом. Лермонтов отказался. Он обратился с объяснительным письмом к великому князю Михаилу Павловичу, прося его заступничества перед царем. Николай I не поддержал требования Бенкендорфа. Лермонтов выехал из Петербурга в первых числах мая. В книжных лавках уже продавалась его первая книга: «Герой нашего времени» вышел из печати, пока Лермонтов находился под арестом. Суровость приговора настроила петербургское общество против французского посланника. Поняв неловкость положения, Баранты намеревались ходатайствовать о смягчении участи поэта, но Бенкендорф отговаривал их, черня Лермонтова. В июне императрица Александра Федоровна хлопотала о прощении Лермонтова, дав прочесть императору «Герой нашего времени». Николай I отозвался отрицательно о романе и напутствовал автора на Кавказ словами: «Счастливый путь, г. Лермонтов, пусть он, если это возможно, прочистит себе голову. » .Попытки вмешательства Барантов в судьбу Лермонтова прослеживаются по их переписке до декабря 1840, когда они добились согласия французского правительства назначить их сына вторым секретарем посольства в России. Одновременно Лермонтов получил отпуск для свидания с бабушкой. Баранты хлопотали, чтобы поэт не был допущен в столицу, опасаясь нового столкновения. Бенкендорф обещал, что Лермонтов встретится с Е. А. Арсеньевой где-нибудь в средней России. Но царь опять не поддержал Бенкендорфа. Лермонтов провел в столице более двух месяцев. Обстоятельства его срочной высылки обратно на Кавказ в апреле. 1841, по-видимому, не имели отношения к истории с Барантом. Э. Барант все же не получил назначения в посольство в Петербург и продолжал дипломатическую карьеру в др. странах. Причины личной ненависти Бенкендорфа к Лермонтову, ярко проявившейся в конфликте с Барантами, до конца не выяснены.
Лермонтов погиб на дуэли, которая произошла из-за ничтожного по нынешним понятиям повода. Убийцей поэта стал его бывший товарищ по юнкерской школе Николай Мартынов. О ссоре Лермонтова и Мартынова, приведшей к дуэли, очевидцы говорят разное, но все сходятся в том, что Мартынова возмутила острота, пущенная в его адрес поэтом. Увы, понятие чести в XIX веке имело и свои отрицательные стороны. Невинная шутка могла стоить жизни.
Саму дуэль и гибель поэта полнее и точнее всех описал секундант Лермонтова князь Александр Васильчиков:
Однажды на вечере у генеральши Верзилиной Лермонтов в присутствии дам отпустил какую-то новую шутку, более или менее острую, над Мартыновым. Что он сказал, мы не расслышали; знаю только, что, выходя из дому на улицу, Мартынов подошел к Лермонтову и сказал ему очень тихим и ровным голосом по-французски; «Вы знаете, Лермонтов, что я очень часто терпел ваши шутки, но не люблю, чтобы их повторяли при дамах». На что Лермонтов спокойным тоном отвечал: «А если не любите, то потребуйте у меня удовлетворения».
Больше ничего в тот вечер и в последующие дни ,до дуэли , между ними не было, по крайней мере нам, Столыпину, Глебову (другим секундантам) и мне, неизвестно, и мы считали эту ссору столь ничтожною и мелочною, что до последней минуты уверены были, что она кончится примирением. Все мы, и в особенности М. П. Глебов, который соединял с отважною храбростью самое любезное и сердечное добродушие и пользовался равным уважением и дружбою обоих противников, все мы, говорю, истощили в течение трех дней наши миролюбивые усилия без всякого успеха. Хотя формальный вызов на дуэль и последовал от Мартынова, но всякий согласится, что вышеприведенные слова Лермонтова «потребуйте от меня удовлетворения» заключали в себе уже косвенное приглашение на вызов, и затем оставалось решить, кто из двух был зачинщиком и кому следовало сделать первый шаг к примирению.
На этом сокрушились все наши усилия; трехдневная отсрочка не послужила ни к чему, и 15 июля часов в шесть-семь вечера мы поехали на роковую встречу; но и тут в последнюю минуту мы, и, я думаю, сам Лермонтов, были убеждены, что дуэль кончится пустыми выстрелами и что, обменявшись для соблюдения чести двумя пулями, противники подадут себе руки и поедут. ужинать.
Когда мы выехали на гору Машук (близ Пятигорска) и выбрали место по тропинке, ведущей в колонию (имени не помню), темная, громовая туча поднималась из-за соседней горы Бештау.
Мы отмерили с Глебовым тридцать шагов; последний барьер поставили на десяти и, разведя противников на крайние дистанции, положили им сходиться каждому на десять шагов по команде «марш». Зарядили пистолеты. Глебов подал один Мартынову, я другой Лермонтову, и скомандовали: «Сходись!»
Лермонтов остался неподвижен и, взведя курок, поднял пистолет дулом вверх, заслоняясь рукой и локтем по всем правилам опытного дуэлиста. В эту минуту, и в последний раз, я взглянул на него и никогда не забуду того спокойного, почти веселого выражения, которое играло на лице поэта перед дулом пистолета, уже направленного на него. Мартынов быстрыми шагами подошел к барьеру и выстрелил. Лермонтов упал, как будто его скосило на месте, не сделав движения ни взад, ни вперед, не успев даже захватить больное место, как это обыкновенно делают люди раненые или ушибленные.
Мы подбежали. В правом боку дымилась рана, в левом — сочилась кровь, пуля пробила сердце и легкие.
Хотя признаки жизни уже видимо исчезли, но мы решили позвать доктора. По предварительному нашему приглашению присутствовать на дуэли доктора, к которым мы обращались, все наотрез отказались. Я поскакал верхом в Пятигорск, заезжал к двум господам медикам, но подучил такой же ответ, что на место поединка по случаю дурной погоды (лил проливной дождь) они ехать не могут, а приедут на квартиру, когда привезут раненого.
Когда я возвратился, Лермонтов уже мертвый лежал на том же месте, где упал; около него Столыпин, Глебов и Трубецкой. Мартынов уехал прямо к коменданту объявить о дуэли. Черная туча, медленно поднимавшаяся на горизонте, разразилась страшной грозой, и перекаты грома пели вечную память новопреставленному рабу Михаилу.
Столыпин и Глебов уехали в Пятигорск, чтобы распорядиться перевозкой тела, а меня с Трубецким оставили при убитом. Как теперь, помню странный эпизод этого рокового вечера; наше сиденье в доле при трупе Лермонтова продолжалось очень долго, потому что извозчики, следуя примеру храбрости гг. докторов, тоже отказались один за другим ехать для перевозки тела убитого. Наступила ночь, ливень не прекращался.
Вдруг мы услышали дальний топот лошадей по той же тропинке, где лежало тело, и, чтобы оттащить в сторону, хотели его приподнять от этого движения, как обыкновенно случается, спертый воздух выступил из груди, но с таким звуком, что нам показалось, что это живой и болезный вздох, и мы несколько минут были уверены, что Лермонтов еще жив».
Убийца Лермонтова тоже порывался написать воспоминания о поэте (как-никак он знал его много лет!) и, очевидно, хотел в какой-то мере оправдаться перед современниками и потомками. Он дважды начинал свои записи и оба раза бросал, написав по нескольку страниц; дальше воспоминаний об учебе в юнкерской школе Мартынов не пошел. Мартынов прожил 60 лет и умер спустя 34 года после дуэли.
«Пусть теперь стреляет в других, моя прошла очередь», -так писал Грибоедов о своей дуэли с корнетом Александром Якубовичем, сильно сожалея, что не сумел выстрелить в цель и закончить череду интриг и бретерских «приключений» этого опасного человека.
Александр Сергеевич, в 11 лет поступивший в университет и в 15 его окончивший, в 17 ушедший в добровольческом нерегулярном соединении на отечественную войну, в 23 года получил вызов на эту известную четвертную дуэль от того самого Якубовича.
Летом 1817 года Александр Сергеевич поступает на службу в Коллегию иностранных дел, оставив военную службу по настоянию родственников, до которых доходят слухи о его светских приключениях и очень свободной и независимой жизни в столице.
А осенью того же года случился эпизод, поразивший современников и сказавшийся на дальнейшей судьбе блестящего русского дворянина, поэта, драматурга, дипломата и музыканта Александра Грибоедова.
С одной стороны, это был типичный случай романтической дуэли из-за соперничества — Грибоедов привез свою приятельницу, известную актрису Истомину в дом Завадовского. Никаких отношений, кроме короткого знакомства, между ними не было. А его друг В.Завадовский имел некоторые виды на эту даму. Но у Истоминой был ревнивый поклонник, с которым они, впрочем, пребывали в ссоре и разъезде — кавалергард Шереметев. Последний выследил карету Грибоедова и конечный пункт ее прибытия — в итоге по совету и интриге Якубовича граф Завадовский и получил вызов. Такой же вызов получил и Грибоедов, так и возникла эта коллизия четверной дуэли. Стрелялись и сами дуэлянты, и их секунданты.
Первая дуэль состоялась сразу же в 1817 в Петербурге, вторая — через год в Грузии. Завадовский и Шереметев стрелялись со смертельного расстояния в 12 шагов. Первым использовал свой шанс Шереметев, Завадовский, который был превосходным стрелком, хранил полное спокойствие и невозмутимость, подходя к барьеру. Шереметев выстрелил, не доходя до рубежа, очевидно взбешенный таким поведением противника. Пуля пролетела очень близко и прорвала воротник сюртука графа. Завадовский был рассержен таким выстрелом, ведь пуля была почти у его шеи. Он подозвал Шереметева к барьеру. Раздались крики о помиловании взбалмошного кавалергарда, поскольку кровавая развязка была очевидна при таком раскладе и дуэльном мастерстве Завадовского. Граф сказал, что лишь прострелит ему ногу для науки, но Шереметев в ответ пригрозил повторной расплатой. Тогда Завадовский стрелял по-настоящему. Шереметев получил пулю в живот, что означало в те времена верную смерть. Он упал в снег и стал кататься в нем, истекая кровью. Через пару дней Шереметев умер, предварительно помирившись с Грибоедовым.
Источник
