Взаимодействие правовых систем: теоретические аспекты *
Перевалов Виктор Дмитриевич — заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории государства и права, президент Уральского государственного юридического университета (г. Екатеринбург).
Рассматриваются различные аспекты взаимодействия национальных правовых систем, предпринимаются попытки научного объяснения факторов, способствующих реализации межгосударственного и межличностного общения с помощью правовых средств, подчеркивается необходимость использования при этом доктринального знаниевого потенциала.
Ключевые слова: правовые системы, государственные образования, глобализация, интеграция, юридические знания.
The interaction of legal systems: theoretical aspects
Perevalov V.D. — Yekaterinburg, Urals State Law University, doctor of law, professor.
Various aspects of the interaction of national legal systems are examined, the author attempts to explain scientifically factors that contribute to the implementation of the interstate and interpersonal communication through legal measures; the need for doctrinal knowledge potential usage is emphasized.
Key words: legal systems, state formations, globalization, integration, legal knowledge.
Взаимодействие можно рассматривать как универсальную форму движения и развития, а также в качестве реакции на осознанные и непредвиденные изменения в материальной и духовной сферах общества. Оно имеет пространственные и временные, качественные и количественные, планетарные и региональные характеристики. Но в любом случае взаимодействие — это категория, отражающая процессы воздействия объектов друг на друга, их взаимную обусловленность и порождение одним объектом другого .
Большой энциклопедический словарь. М.; СПб., 2004. С. 199.
С возникновением человеческого сообщества, сформировавшегося, кстати, благодаря общению людей друг с другом, центральным субъектом взаимодействия стал человек. По мере развития цивилизации ответственность человека за ее настоящее и будущее неуклонно возрастает. Считается доказанным, что реализация возможностей человеческого разума, например подготовка «информационного взрыва», фиксация повышения скорости вращения Земли вокруг Солнца и собственной оси, открытие генома и бозона Хиггса и др., объективно влечет, с одной стороны, возрастание объема и интенсивности человеческой коммуникации, а с другой — необходимость выработки правил, стандартов и процедур общения людей, общественных объединений, государственных образований.
В качестве базовых и наиболее результативных регуляторов отношений, возникающих в рамках межгосударственного и межличностного взаимодействия, выступают национальные правовые системы (внутригосударственное право) и совокупность международно-правовых общепризнанных принципов и норм (международное право).
Национальная правовая система (право) в антропологическом измерении может рассматриваться как способ человеческого взаимодействия (сосуществования), возможный благодаря способности человека быть автономным субъектом, который признает таким же субъектом любого другого . Право принадлежит к миру значений и смыслов, неотделимых от внутреннего мира человека и его отношений с другими людьми, и конструируется сознанием на основе институционализированных социальных практик. Оно есть «. феномен человеческих коммуникаций, то есть тех взаимодействий между людьми, которые получают специфический текстуальный смысл, позволяющий отличать право от других социальных явлений» . При освоении права конкретными людьми, представителями различных государств и правовых систем, взаимодействие последних приобретает межличностный и имманентно правовой характер, в процесс взаимодействия помимо формальных, внутри- и межсистемных связей вовлекаются общечеловеческие правовые ценности, способные «скрепить», «очеловечить» межгосударственное общение.
Максимов С.И. Концепция правовой реальности // Неклассическая философия права: вопросы и ответы. Харьков, 2013. С. 57.
Поляков А.В. Коммуникативно-феноменологическая концепция права // Там же. С. 95.
Причем с методологической точки зрения важно отметить: не то существенно, что люди или вещи рассматриваются в процессах, а то, как способ бытия людей реализует, модифицирует процесс социального взаимодействия, как характеристики вещей и людей выражают ход процессов и определяют их логику. «Человеческие индивиды, представленные в многомерности своего бытия, могут и должны быть поняты сами как процесс (процессы), причем как процесс, обеспечивающий «пульсацию» общественного организма» .
Кемеров В.Е. Ключи к современности — в сдвигах методологии // Вопр. философии. 2014. N 2. С. 8.
Международное право, сформировавшееся в конечном счете благодаря естественному стремлению людей к выживанию и продолжению рода, в разные периоды смогло обеспечивать всеобщее или региональное мирное сосуществование, разрешать возникающие территориальные, экономические, политические споры и вооруженные конфликты, а иногда и вести войны по определенным правилам.
В настоящее время международное право и внутригосударственные правовые системы, взаимодействуя, образуют некое планетарное правовое пространство, способствуют реализации идеи мирового правопорядка, одинаково справедливого для всех участников межгосударственного и даже межличностного общения. Абстрагируясь на некоторое время от проблем формирования однополярного и многополярного мира, соотношения силы и права, следует подчеркнуть, что международное право является важнейшей формой и «площадкой» взаимодействия национальных правовых систем. Причем их дальнейшее развитие, степень влияния на реализацию сбалансированных национальных и глобальных интересов напрямую зависят от совершенствования их взаимодействия.
В правовой картине мира и в юридической науке существуют явления и понятия, которые присущи всем национальным правовым системам. Естественно, что с их помощью можно выстраивать определенные «мосты», создавать необходимые инструменты для взаимодействия этих систем. Можно выделить факторы формально-технологического, нравственно-идеологического и сущностно-содержательного плана.
К первым надо отнести прежде всего юридические тексты, которые организуют, оформляют и «представляют» международное право и каждую правовую систему, являясь универсальными по своим параметрам в данном значении. Иными словами, тексты любых нормативных правовых актов, договоров, прецедентов, правовых обычаев обладают набором признаков, позволяющих рассматривать их и вне прямой зависимости от источников права. Эти же признаки позволяют более или менее точно переводить тексты с одного языка на другой, делать соответствующее правовое содержание доступнее огромным массам людей через Интернет и т.д.
В числе общих черт национальных правовых систем, позволяющих им взаимодействовать, можно отметить также наличие традиционных субъектов взаимодействия (индивид, организация, государство), типичных источников права (обычай, прецедент, нормативный акт, договор). При этом надо учитывать постоянную трансформацию правовых систем. Например, англосаксонская правовая семья всегда обозначалась как система прецедентного права, исламские правовые системы характеризовались преобладанием религиозных канонов. Однако за последние 50 — 60 лет во всех странах принято огромное количество нормативных правовых актов. В то же время в странах романо-германской правовой семьи все большее значение приобретают решения и правовые позиции высших судебных инстанций.
У правовых систем современности много общего в этапах формирования права, в сочетании естественных, традиционных и позитивных начал, схожи пути их совершенствования. В частности, интересна трансформация запретов в праве от категоричного табу в доклассовом обществе до современных многоканальных и вариантных способов и мер правового регулирования.
Важнейший фактор, обусловливающий возможность взаимодействия правовых систем, — их преимущественно нормативный характер. Нормативность проявляется уже на самых ранних стадиях развития человечества и у всех народов. Археологи и этнографы обнаруживают элементы социального нормативного регулирования у австралийских аборигенов и у племен тропической Африки, на уровне групп охотников, собирателей и в более развитых социальных организациях. Мононормы закреплены в индусских Ведах, мусульманском Коране и христианской Библии, в законах Ману и Хаммурапи, Салической и Русской правдах.
В широком смысле нормативность есть свойство социальной материи. Полиструктурность и цикличность материального мира в какой-то степени предопределяют мерность, нормативность социальных связей и отношений, в том числе правовых. В этом плане норма права отражает некую частицу материального и духовного мира в человеческом бытии (биологический аспект), как бы устанавливает меру освоения природы, меру соотнесенности бытия с чувствами, эмоциональным настроением человека (психологический аспект). Будучи обусловлена природными факторами, правовая норма есть сугубо социальный феномен, где присутствуют сознание и воля человека (социальный аспект). Поэтому нормативная характеристика тех реальных явлений и процессов, с которыми человек имеет дело, — наиболее существенная черта его социального мира, обеспечивающая индивидуальное и коллективное взаимодействие.
В качестве объединяющих факторов выступают различные технологии, используемые как в правотворческой, так и в правореализационной деятельности. Всеобщее значение имеет имплементация норм международного права в национальные правовые системы. В этом же ряду находятся технологии международно-правового мониторинга, международного институционного и судебного контроля .
Международное право: Учеб. / Отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. М., 2013. С. 41 — 47; Капустин А.Я. Международно-правовая система в глобальном правовом пространстве // Взаимодействие правовых систем: современные международно-правовые дискурсы. Екатеринбург, 2014. С. 83 — 89; Каламкарян Р.А. Включенность Российской Федерации в процесс по поддержанию мира и безопасности // Государство и право. 2014. N 4. С. 77 — 79.
В правовых системах англосаксонской правовой семьи научно-техническое обеспечение правоприменения осуществляется комплексом дисциплин, так называемых судебных наук («forensic science»). Аналогичные технологии могут применяться и в других странах, естественно, с учетом специфики государственных институтов. Например, в России близкие к упомянутым технологии начинают использоваться в рамках правовой и судебной экспертизы, в сфере интеллектуальной собственности, технолого-криминалистической деятельности. В последние годы в разных правовых системах все большее распространение получают медиативные, примирительные процедуры.
Нельзя не обратить внимание на особое значение в мировом правовом пространстве таких метатеоретических понятий, как юридические презумпции, юридические фикции, права и обязанности, договоры, соглашения, универсальные юрисдикции и т.п.
Среди нравственно-идеологических факторов, так или иначе обусловливающих взаимодействие правовых систем, следует обозначить совокупность принципов и норм, которые, по мнению С.С. Алексеева, являются «общепринятыми, общечеловеческими, элементарными этическими требованиями, соответствующими основным началам христианской культуры или культуры, однопорядковой по моральным ценностям с христианской, в том числе культуры буддизма, ислама» и некоторых других. При этом они не сводятся к известным библейским заповедям «не убий», «не укради» и т.д., а представляют собой более конкретизированные и развернутые нормативные положения, связанные с современным уровнем развития цивилизации, такие как добросовестность, справедливость, вера в данное слово, чувство персональной ответственности за свои поступки, открытое признание своей вины и пр. Эти нравственные нормы можно дополнить требованиями недопустимости произвольного использования вооруженной силы в международных отношениях и террора для достижения политических и иных целей, провоцирования людей на нанесение ущерба общественной безопасности, использования детей для удовлетворения корыстных и сексуальных потребностей взрослых, применения нелегитимного насилия и т.п.
Алексеев С.С. Право: азбука — теория — философия: опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 336.
Сказанное подтверждает необходимость и возможность взаимодействия правовых систем с акцентом на формально-технологические и нравственно-идеологические факторы. Разумеется, они имеют не только вспомогательное, но и методологическое значение.
Общие моменты сущностно-содержательного плана взаимодействия правовых явлений могут быть обнаружены путем классификации и характеристики доктринальных (научных) юридических знаний. Здесь уместно напомнить, что юридические знания существуют в виде врожденных, обыденных профессиональных, овеществленных и доктринальных (научных) знаний . Последние, выступающие объектом нашего внимания, можно подразделить на фундаментальные, концептуальные, конструкционно-процессуальные и методологические. Представляется целесообразным показать роль доктринальных юридических знаний во взаимодействии правовых систем сквозь призму человеческого измерения.
Перевалов В.Д. Теоретические и исторические аспекты российского юридического образования. Екатеринбург, 2008. С. 14 — 23.
Фундаментальные знания заложены в основание любой правовой доктрины и правовой системы, они определяют их сущность и социальное назначение. Это прежде всего знания о том, как возникли и реализуются естественные права и обязанности человека: право на жизнь, здоровье, собственность; обязанность воспитывать детей, заботиться о родителях. Это также знания об основных приобретенных социальных правах и обязанностях: право на труд, образование, отдых; обязанность сохранять природу, платить налоги, защищать Отечество и т.д. Фундаментальными являются и знания о государстве, праве, целостных системных образованиях и их взаимодействии.
С фундаментальных юридических знаний начинается понимание человеком правовых явлений. Человек в общении с себе подобными сотворил право для себя в виде нравственно-волевых императивов, внешне выражающихся в естественных и приобретенных правах и обязанностях (субъективное право) и для всех в виде правил, устанавливающих меру свободы или несвободы поведения людей (объективное право).
Человек способен познавать и осмысливать действительность, приобретать и разрабатывать (творить) знания, в том числе научные юридические знания.
Концептуальные (идеологические) знания, как и другие сведения доктринального характера, есть результат исторического развития человеческого разума и социального взаимодействия. Их самостоятельное значение состоит в том, что они используются для создания идеального образа национальной правовой системы и международных правил на основе лучших человеческих качеств и выработанных социально-нравственных стандартов. Это знания, отражающие идеи и принципы разумности, свободы, правды и справедливости, равенства и равноправия и т.п.
Идея разумности не только отражает сущность правовой доктрины, она «очеловечивает» право (правовую систему), определяет перспективы и пределы его функционирования. Да и сам человек, как полагал Гегель, должен найти в праве свой разум. Естественно, что человек через доктринальные знания стремится сделать право рациональным, целесообразным, исключить или минимизировать иррациональные и деструктивные факторы. Принцип свободы воли и поведения направлен на установление разумного баланса между свободой одного и свободой другого, достигнуть которого возможно только путем ограничения свободы обоих, а в конечном счете — свободы каждого и всех. «Свобода есть возможность делать то, что позволено по праву», — утверждалось в Дигестах Юстиниана. Справедливость и правду в данном контексте можно рассматривать в качестве неотъемлемых свойств человека, а право — как необходимую черту его бытия, результат развития человека по пути достижения правды и справедливости во взаимоотношениях с другими людьми. Принципы равенства и равноправия взаимосвязаны с предыдущими идеями, так как в их основание заложен разумный рационализм, а справедливость и свобода могут быть достигнуты только при установлении формально-правового равенства. Люди свободны в меру их равенства и равны в меру их свободы .
Нерсесянц В.С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства. М., 1998. С. 33.
Сохраняя свое предназначение, идеологические знания постоянно совершенствуются, реагируя на изменяющиеся обстоятельства. Они способствуют формированию идеальной правовой системы с учетом особенностей развития национально-культурных, экономических и политических институтов. Особую роль они играют в деле правового просвещения и воспитания, повышения правосознания и правовой культуры населения.
Конструкционно-процессуальные научные знания отражают процесс «строительства здания» правовой системы и взаимодействия ее элементов. Они обеспечивают прочность, «сейсмостойкость» фундамента и жизнеспособность самой доктрины, сохранение целостности и системности права, прогнозируют риски для человека как субъекта познавательной деятельности. Это знания о пределах возможностей человека в правовом пространстве, о правилах конструирования правовых явлений, о необходимом соотношении порядка и усмотрения в доктрине и правовой системе.
Центральное место в комплексе этих знаний занимают конструкции. Юридические конструкции правовых норм (гипотезы, диспозиции, санкции), договоров (условия, права, обязанности, ответственность), юридических фикций и презумпций (утверждения и предположения) и др. по мере развития человека и общества, наполняясь новым содержанием, остаются неизменными и потому обусловливают возможность правового взаимодействия. Они имеют куматоидный (волнообразный) и одновременно сквозной характер. Юридические конструкции, выработанные в рамках доктринальных знаний и апробированные практикой, пронизывают правовую систему, обеспечивая взаимосвязь структурных элементов, сохраняя ее целостность и обеспечивая возможность совершенствования.
Философия науки и техники / В.С. Степин, В.Г. Горохов, М.А. Розов. М., 1995. С. 80 — 85.
Доктринальные знания методологического характера выступают в роли ориентиров на пути правового развития, «фонарей», освещающих этот путь, и в качестве способов организации и регулирования общественных отношений. Эти знания объективируются в виде принципов, категорий, понятий и терминов, составляющих специальные юридические методы.
Арсенал методологических знаний, используемых в рамках правовой доктрины, весьма сложен и в то же время достаточно четко дифференцирован по цели и степени абстракции. Наряду с сугубо юридическими знаниями, составляющими приемы и способы сравнительного правоведения, конструкционно-процессуального оформления, толкования и аналогии права, используются знания материалистической диалектики, а также научные данные, формирующие системный, синергетический, структурно-функциональный и иные методы исследования.
Дальнейшее развитие юриспруденции невозможно без совершенствования системы методов (методологии), способных расширить, модифицировать познавательные способности правоведов в современных условиях. Поэтому в литературе подчеркиваются необходимость исследования проблем применения синергетики, герменевтики, феноменологии и иных средств познания объекта и предмета правовой науки, а также важность изучения проблем системного строения метода правовой науки .
Сырых В.М. История и методология юридической науки. М., 2012. С. 429 — 441.
Проведенная классификация научно-теоретических знаний может способствовать раскрытию новых возможностей при рассмотрении взаимодействия государственных и правовых систем. При этом следует помнить, что это взаимодействие осуществляется конкретными людьми. Важно подчеркнуть, что наивысшей формой реализации совокупности юридических знаний, в том числе доктринальных, является освоение права, т.е. осознание человеком правовых установлений в качестве своих собственных. Это прежде всего отождествление естественно-правовых притязаний с правами и обязанностями, закрепленными в нормативных правовых актах. Субъективным показателем в этом плане может быть удовлетворение такими актами, как своевременная уплата налогов, оказание помощи пострадавшему, выступление в защиту собственных прав и прав потерпевших и т.д. В этом случае человека действительно можно назвать Homo juridicus.
В настоящее время естественнонаучным основанием взаимодействия правовых систем является глобализация. С одной стороны, это объективный процесс, охватывающий огромные массы людей, общественные национальные и международные организации, государства и их коалиции (блоки), а с другой — в эпицентре глобальных процессов оказывается человек с его субъективным восприятием мира. При этом в первом случае возникает противоречие между тенденцией открытости, взаимовыгодной зависимости, и тенденцией изоляции, сохранения национальной самостоятельности и независимости. Во втором случае возникает конфликт в самом человеке: между его стремлением к внешней и внутренней свободе. Сегодня разрешение противоречий, установление справедливого миропорядка, достижение гармонии внутреннего мира человека зависят от совокупности различных факторов, в том числе, а может, и прежде всего, от уровня правовой культуры, от взаимодействия правовых систем.
При этом, разумеется, необходимо видеть и их доктринальные различия. Например, западная либеральная концепция прав человека предполагает закрепление их широкого диапазона для индивида и установление гарантий от посягательств со стороны государства, в то время как по исламской концепции государственные институты власти, связанные шариатом, играют главную роль в этой сфере.
Современные глобализационные процессы обусловливают восприятие черт наиболее развитых правовых систем. Причем, по словам известного компаративиста К. Жоффре-Спинози, мусульманское, индусское, китайское, японское право, воспринимая идеи западного права, остаются верны своим традициям. Активное воздействие западных правовых систем на иные системы не означает превосходства первых, т.е. техническое, экономическое превосходство Запада не подразумевает преимущества западной цивилизации .
Рос. юрид. журн. 2009. N 5. С. 23.
Более того, надо помнить, что для конкретных стран и даже регионов имеются свои возможности и пределы взаимодействия и интеграции. Так, для Восточной Азии в отличие от Западной Европы характерна не обязательная и всеобъемлющая, а избирательная и дозированная интеграция. Относясь с уважением к европейскому опыту интеграции и гармонизации законодательства, азиатские правоведы предвидят, что Азия может выбрать иные варианты взаимодействия и лишь в определенных сферах. В частности, восточноазиатские страны весьма осторожно допускают интеграцию в социальной сфере. Европейский опыт формирования «единого этноса», увенчавшийся ростом межэтнических противоречий, трактуется в Азии как «забегание вперед» и расценивается как абсолютно неприемлемый . Действительно, например, усиление бесконтрольной миграции без учета состава населения восточноазиатских стран способно в короткие сроки подорвать относительную стабильность в регионе. И это лишь один из сегментов социальной сферы.
Бевеликова Н.М. Развитие интеграционных процессов в Азии: правовой подход // Рос. юрид. журн. 2014. N 1. С. 7.
В связи с этим уместно выделить еще одну форму интеграции и взаимодействия государственных и правовых институтов — сегментно-договорную. Ранее нами предлагалась проблемно-договорная форма дополнительно к уже обозначенным в литературе: функционализму, федерализму, транснационализму.
Разумеется, правовое взаимодействие — это не самоцель и не самоценность, а форма и процесс налаживания цивилизованных экономических, культурных и политических отношений между народами и государствами. Но надо подчеркнуть, что без правового сопровождения эти отношения не наладить.
Вряд ли следует драматизировать современную ситуацию и утверждать, что рушится цивилизация права на нашей планете. Однако не замечать негативных тенденций в международном праве и праве европейского сообщества, служившего ранее эталоном в области прав человека и толерантных межнациональных отношений, нельзя. Нужно признать, что последние десятилетия мы живем во все усложняющемся мире с такими понятиями, как искусственная турбулентность и повышенная неопределенность, постепенно вытесняющими понятия естественной толерантности и жизнеутверждающей перспективности.
Налицо очередной в историческом измерении глобальный кризис, который, как и любой кризис, возникает прежде всего в умах людей и затем проецируется на реальные явления. Разумное человечество должно приложить все усилия, чтобы преодолеть его, не уйти в зону иррациональности, войн и революций. Право — это та «лакмусовая бумага», которая отчетливо показывает изломы, язвы цивилизации, и в то же время это уникальное средство, с помощью которого можно лечить социальные болезни, минимизировать кризисные проявления при взаимодействии национальных правовых и государственных систем.
Список литературы
Алексеев С.С. Право: азбука — теория — философия: опыт комплексного исследования. М., 1999.
Бевеликова Н.М. Развитие интеграционных процессов в Азии: правовой подход // Рос. юрид. журн. 2014. N 1.
Большой энциклопедический словарь. М.; СПб., 2004.
Выступления участников конгресса // Рос. юрид. журн. 2009. N 5.
Каламкарян Р.А. Включенность Российской Федерации в процесс по поддержанию мира и безопасности // Государство и право. 2014. N 4.
Капустин А.Я. Международно-правовая система в глобальном правовом пространстве // Взаимодействие правовых систем: современные международно-правовые дискурсы. Екатеринбург, 2014.
Кемеров В.Е. Ключи к современности — в сдвигах методологии // Вопр. философии. 2014. N 2.
Максимов С.И. Концепция правовой реальности // Неклассическая философия права: вопросы и ответы. Харьков, 2013.
Международное право: Учеб. / Отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. М., 2013.
Нерсесянц В.С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства. М., 1998.
Перевалов В.Д. Теоретические и исторические аспекты российского юридического образования. Екатеринбург, 2008.
Поляков А.В. Коммуникативно-феноменологическая концепция права // Неклассическая философия права: вопросы и ответы. Харьков, 2013.
Сырых В.М. История и методология юридической науки. М., 2012.
Философия науки и техники / В.С. Степин, В.Г. Горохов, М.А. Розов. М., 1995.
References
Alekseev S.S. Pravo: azbuka — teoriya — filosofiya: opyt kompleksnogo issledovaniya. M., 1999.
Bevelikova N.M. Razvitie integracionnyx processov v Azii: pravovoj podxod // Ros. yurid. zhurn. 2014. N 1.
Bol’shoj ehnciklopedicheskij slovar’. M.; SPb., 2004.
Filosofiya nauki i texniki / V.S. Stepin, V.G. Goroxov, M.A. Rozov. M., 1995.
Kalamkaryan R.A. Vklyuchennost’ Rossijskoj Federacii v process po podderzhaniyu mira i bezopasnosti // Gosudarstvo i pravo. 2014. N 4.
Kapustin A.Ya. Mezhdunarodno-pravovaya sistema v global’nom pravovom prostranstve // Vzaimodejstvie pravovyx sistem: sovremennye mezhdunarodno-pravovye diskursy. Ekaterinburg, 2014.
Kemerov V.E. Klyuchi k sovremennosti — v sdvigax metodologii // Vopr. filosofii. 2014. N 2.
Maksimov S.I. Koncepciya pravovoj real’nosti // Neklassicheskaya filosofiya prava: voprosy i otvety. Xar’kov, 2013.
Mezhdunarodnoe pravo: Ucheb. / Otv. red. G.V. Ignatenko, O.I. Tiunov. M., 2013.
Nersesyanc V.S. Yurisprudenciya. Vvedenie v kurs obshhej teorii prava i gosudarstva. M., 1998.
Perevalov V.D. Teoreticheskie i istoricheskie aspekty rossijskogo yuridicheskogo obrazovaniya. Ekaterinburg, 2008.
Polyakov A.V. Kommunikativno-fenomenologicheskaya koncepciya prava // Neklassicheskaya filosofiya prava: voprosy i otvety. Xar’kov, 2013.
Syryx V.M. Istoriya i metodologiya yuridicheskoj nauki. M., 2012.
Vystupleniya uchastnikov kongressa // Ros. yurid. zhurn. 2009. N 5.
Источник
