Способы увеличения роста ввп
Без дополнительных мер темпы экономического роста в России на горизонте до 2030 г. составили бы в среднем 2% в год, поэтому для достижения целевого показателя выше 3% реализуются системные решения. Об этом заявил во вторник, 9 февраля, министр экономического развития России Максим Решетников, выступая на «Правительственном часе» в Государственной Думе.
«Основа нашего экономического развития – устойчивый рост доходов населения. Его вклад в ускорение роста экономики больше половины. Для этого реальные доходы должны расти темпами не ниже 2,5% в год», — сказал министр.
Сейчас, по его словам, крайне важно как можно скорее восстановить докризисную занятость, обеспечить снижение непроизводительных издержек и рост производительности труда в экономике. «И на этой основе – рост заработных плат», — подчеркнул глава ведомства.
Программы поддержки предпринимательства и дополнительные меры по поддержке занятости, которые сейчас принимаются, должны содействовать восстановлению и трудовых доходов и предпринимательских доходов, продолжил Максим Решетников.
Вторым фактором ускорения роста он назвал запуск нового инвестиционного цикла. «Его вклад в ускорение роста ВВП на горизонте до 2030 года составит около трети», — отметил министр. Здесь набирает темп механизм СЗПК с гарантией неизменности условий инвестирования и возможностью финансировать инфраструктуру в счет будущих налогов. Уже заключено 26 соглашений на 1 трлн рублей и 21 тыс. рабочих мест.
Кроме того, большой системный задел в прошлом году был сделан по новым финансовым инструментам – инфраструктурным, «вечным», зеленым облигациям, напомнил глава МЭР.
По его словам, важное место в запуске нового инвестиционного цикла отведено реформируемым институтам развития. Они должны активнее привлекать частные инвестиции в те проекты, которые традиционно финансировались из бюджета.
«Мы с вами понимаем, весь рост экономики идет в регионах. Поэтому в этом году стоит задача перезапустить региональный инвестиционный стандарт, усилить работу территорий опережающего развития, и в особенности поддержки развития особых экономических зон», — подчеркнул министр.
В прошлом году был принят важный закон о комплексном развитии территорий. Это перспективный инструмент для ускорения развития и городских центров и агломераций. Он уже дает регионам необходимые механизмы и сокращает время необходимое для развития инфраструктуры, обновления жилищного фонда городов, преображения депрессивных зон и общественных пространств.
Третий фактор увеличения темпов роста, на который приходится 10-15%, — увеличение экспортного потенциала, резюмировал Максим Решетников.
Источник
Спасение в знаниях. Как подстегнуть рост экономики в России
Сегодня развитие инноваций — это, вероятно, единственный способ поднять российскую экономику. Опрос, проведенный McKinsey среди руководителей крупных компаний, показал, что более 80% из них считают внедрение современных технологий важнейшим фактором успеха. При этом менее 10% довольны уровнем развития инноваций у себя в компании или вообще занимаются этим вопросом. Это слепок с ситуации в России в целом: об инновациях много говорят, но системной целенаправленной работы по их разработке и внедрению не заметно. А ведь для этого требуется скоординированное взаимодействие крупного бизнеса, государства, науки, финансовых структур и технологических предпринимателей.
Инновации влияют на все сферы жизни. По данным исследования Granularity of Growth, общая прибыль акционеров (Total Shareholder Return, или TSR) частных компаний, в которых системно занимаются инновационными технологиями, на 15 процентных пунктов выше средней по отрасли (23,5% против 8,7%). Кроме экономического результата инновации заметно улучшают и качество жизни.
Их использование в здравоохранении и фармацевтике позволяет сократить сроки лечения, повысить эффективность диагностики и предупреждения заболеваний. Возможности, объединяемые модным термином Smart Сities (новейшие технологии городского благоустройства и развития онлайн-сервисов для всех жителей), также кардинальным образом меняют уровень комфорта горожан. Не менее важны и возможности, которые дают технологии для включения незащищенных слоев населения, например инвалидов, в активную жизнь общества.
Перечислять составляющие эффекта от внедрения инноваций можно долго, но в совокупности они напрямую влияют на увеличение ВВП страны (через рост производительности, располагаемых доходов населения, налоговых поступлений) и способствуют развитию любой из отраслей. Исследование «Инновации в России – неисчерпаемый источник роста» приходит к выводу, что для масштабных инноваций требуется скоординированное взаимодействия крупного бизнеса, государства, науки, финансовых структур и технологических предпринимателей.
Новые цели и старые способы
В своем недавнем послании Федеральному собранию президент обозначил весьма амбициозные цели: ВВП на душу населения предстоит увеличить в 1,5 раза, а это значит, что ежегодный прирост ВВП в 2021–2025 годах нужно поднять до 5,7%. Если страна сможет достичь этих показателей, Россия обгонит среднемировые темпы роста и войдет в пятерку крупнейших мировых экономик.
Единственное возможное решение столь масштабной задачи — найти новую парадигму роста. Анализ развития российской экономики в течение последних лет неизбежно приводит к выводу: без системной разработки и внедрения инноваций стране не обойтись. После бурного роста в начале 2000-х годов, кризиса 2008 года, последовавшего за ним незначительного подъема, а затем нового кризиса 2014-2015 годов экономика страны вошла в фазу медленного восстановления.
Вместе с тем новые повороты развития экономической ситуации подчас непредсказуемы, численность трудоспособного населения России заметно снижается, а уровень безработицы сопоставим с развитыми странами (5,1% в России против 4,4% в Великобритании в 2017 году). Так что за счет количественного изменения трудовых ресурсов значительного вклада в рост ВВП ожидать не приходится. В 2017 году мировой ВВП вырос на 3%, что выше российских показателей.
Инвестиции в основной капитал — тоже не вариант. В России они снижаются уже в течение десяти лет. И даже если объем инвестиций восстановится до уровня 2013–2014 годов, то очень сложно рассчитывать на значимый вклад этого фактора в достижение поставленной цели по росту ВВП.
Инновации же способны сделать ощутимый вклад в увеличение экономики, так как напрямую влияют на производительность труда и капитала. Более того, они уже начали оказывать заметное влияние на динамику ВВП. Например, в 2010–2014 годы на них приходилось 1,1% ежегодного прироста российской экономики.
Почему инновации?
Потенциал роста производительности можно рассматривать как разницу между производительностью в России и в «эталонной» стране, являющейся лидером по этому показателю в конкретной отрасли. При таком сравнении оказывается, что наименьший потенциал роста производительности в добывающих отраслях. Здесь российский показатель — 75% от уровня Австралии, чемпиона по производительности добывающих отраслей среди проанализированных стран.
А наибольший потенциал роста в России в области научных исследований и разработок. В этой сфере производительность в стране составляет 21% от уровня США, занимающих первое место.
По нашим оценкам, в современных российских реалиях ставка на повышение производительности наиболее оправданна. Но чтобы к 2025 году ВВП на душу населения вырос в 1,5 раза, фактор инноваций должен приносить более 4% ежегодного прироста ВВП, или 3–6 трлн рублей. Это очень амбициозная заявка, тем более что в базовом сценарии Минэкономразвития прирост ВВП до 2020 года оценивается примерно в 2,2%. Даже такой показатель выше темпов роста последних лет, однако он явно недостаточен, чтобы Россия могла достичь среднемирового уровня.
Минэкономразвития рассматривает и более оптимистичный сценарий, в котором темпы роста ВВП России близки к среднемировым — около 2,6% в год. В этом варианте инновации, наряду с фактором капитала, также являются основным движущим фактором повышения ВВП.
Что нужно для прорыва
Можно рассуждать, что вероятность реализации оптимистичного сценария невелика. И, безусловно, без серьезной и согласованной работы бизнеса и государства так оно и будет. Однако динамика инновационного развития России все же внушает оптимизм. Практически в каждой отрасли можно выделить одну или несколько компаний, которые выстраивают системную работу над инновациями, и это позволяет им превосходить среднеотраслевые показатели по эффективности, рентабельности и росту.
Для наиболее инновационных компаний характерны высокий уровень амбиций, четкие приоритеты, использование полного спектра рычагов роста, высокая скорость изменений, динамичное развитие компетенций и перераспределение ресурсов. В то же время для большинства организаций переход на инновационный режим означает масштабную трансформацию, включая адаптацию операционной модели и культуры.
Инновации требуют широкого круга компетенций и масштабных ресурсов, которых зачастую нет у отдельно взятой организации, поэтому партнерство и эффективное взаимодействие с широким кругом участников инновационного процесса (наука, стартапы, поставщики, компании в смежных отраслях) важно для внедрения новаторских решений и их успешной коммерциализации.
На кого равняться?
Россия уверенно движется вверх в инновационном компоненте рейтинга «Индекс глобальной конкурентоспособности» Всемирного экономического форума: по итогам 2017 года страна заняла в нем 49-е место (в 2013-м она была на 78-м), то есть за четыре года поднялась на 29 пунктов. Хотя, конечно, по сравнению со странами-лидерами по показателю ВВП нереализованный потенциал у России еще очень велик.
Примеров реализации такого потенциала в мире достаточно. Один из самых ярких — Южная Корея. Власти этой страны сделали ставку на развитие человеческого капитала и создали наиболее благоприятные условия для развития торговли и предпринимательства, подкрепив реформы государственным финансированием. В основе успеха лежал осознанный фокус на развитие крупных предприятий в нескольких ключевых отраслях.
Сегодня Южная Корея — одна из наиболее инновационных и эффективных стран мира. В рейтинге «Индекс глобальной конкурентоспособности» она занимает 26-е место среди 137 государств, а по показателю макроэкономической стабильности находится на втором месте. 4,2% ВВП страны инвестируется в НИОКР, а ВВП на душу населения составляет $30 000. Конечно, преобразования заняли не одно десятилетие, но результат оправдал все эти усилия. Пример Южной Кореи еще раз подтверждает, что именно повышение производительности за счет инноваций может стать для России тем самым драйвером роста ВВП, который позволит стране выйти на качественно новый уровень.
Источник
Как ускорить рост российской экономики
После каникул экономический блок правительства демонстрирует завидный оптимизм. Статистика подтверждает, что начавшийся еще в 2014 году спад закончился. На рынке энергоносителей заметна консолидация, позволяющая не слишком опасаться провала цен к $40 за баррель или ниже. Минэкономразвития полагает, что кризис (по крайней мере отчасти) носил циклический характер, прогнозируя увеличение инвестиций и 3% роста к 2020 году. Правда, это всего лишь среднемировые, а никак не опережающие темпы роста, но, похоже, в Кремле смирились с тем, что новый путинский срок экономических прорывов не принесет.
Однако возникает вопрос: почему российская экономика практически застыла в своем развитии (за десять лет с 2008 года рост ВВП составит, скорее всего, не более 4,8% — и не в год, а нарастающим итогом)? Государственники винят в этом либералов с их «рестриктивной» финансово-кредитной политикой; либералы — государственников, создавших неэффективные госкорпорации и поставивших политику выше экономики. И те и другие вспоминают про «ресурсное проклятие» и «ловушку средних доходов».
На мой взгляд, главная проблема все же не в ценах на нефть и не в уровне огосударствления основных отраслей экономики, а в очевидной неадекватности нашего целеполагания, причем в двух основных аспектах.
Техника
В экономике, как и в любом другом деле, существует определенный набор приемов, позволяющих добиться быстрого роста в различных исходных состояниях, и эти приемы хорошо известны.
В случае если страна давно находится в экономической «высшей лиге», то, как правило, необходимость «ускорения» обусловлена предшествующим кризисом — и тут идеально подходят «проциклические» меры, основной из которых выступает стимулирование спроса. Когда экономика фундаментально здорова, в каждом из жизненно важных секторов существует серьезная конкуренция, люди привыкли потреблять, зависимость от импорта не выглядит критической — тогда дополнительно вливаемые средства практически наверняка возвращают экономику к росту. Приемов тут масса: прямое финансирование государственных программ (как в США в 1930-е), дешевое кредитование и выкуп проблемных активов банковской системы, стимулирование отдельных отраслей через дотирование покупок автомобилей, жилья или товаров длительного пользования (как в Европе в 2008-м) и даже повышение минимальной зарплаты, пособий и пенсий (как сделали в 2009 году во Франции).
Если страна только хочет войти в число развитых (и это отчасти российский случай), техника также проста. Нужна «новая индустриализация» с акцентом на экспорт, привлечение максимального количества инвестиций и технологий извне при минимальных вложениях в «изобретение велосипеда», создание привлекательного инвестклимата для промышленных гигантов и заимствование их технологий с задачей последующего опережения. Дополнением способны служить свободные экономические зоны, технопарки и т.д. Но центральным элементом является довольно жесткая политическая система и предельно либеральная экономическая, позволяющая инвесторам этим доверием воспользоваться. Показателем успешности становится степень интеграции национальной экономики в мировую и конкурентоспособность на глобальном рынке индустриальных товаров. Примеров успешного использования такой техники много: Япония и Китай, Южная Корея и Малайзия, Бразилия и Чили.
Наконец, если стране неожиданно повезло и в ней нашли нефть (газ, уран, алмазы), быстрый и устойчивый рост также обеспечивается по хорошо известному алгоритму: государство использует нефтяные доходы в первую очередь на цели социального развития, при этом привлекая инвестиции в глубокую переработку сырья (та же Саудовская Аравия является крупнейшим в мире экспортером полипропилена) и снижая до минимума налоги (в ОАЭ налоговая нагрузка составляет 1,4% ВВП, в Кувейте — 1,5%, в Катаре — 2,2%). Следствием становится приток капитала в глобально конкурентные отрасли: недвижимость, туризм, авиаперевозки, даже медицину. Задачей ставится не превращение страны в мирового лидера, но прежде всего гарантирование устойчивого развития на период, когда цены на ресурсы могут упасть, а сами их запасы — истощиться. Примеров успеха этой техники также можно привести достаточно много, как и обратных примеров, когда неготовые пойти по подобному пути страны «проваливаются» в архаику (Венесуэла, Ангола, Нигерия).
C точки зрения техники России давно следовало выбрать один из вариантов развития:
— попытаться войти в «первый» мир, но ценой тут стала бы не только экономическая, но и политическая интеграция в него;
— провести «авторитарную модернизацию» без следов популизма и заботы о «национальных производителях», жестко подчиняя интересы энергетиков задачам развития промышленности и используя дешевое сырье в качестве такого же «наркотика», каким для Китая была дешевая рабочая сила;
— пойти по пути максимальной либерализации экономики и превращения страны в гигантский офшор, который привлек бы массу инвесторов за то время, пока правительство могло удерживать налоги на уровне статистической погрешности, позволяя национальному и иностранному частному бизнесу перестроить страну.
Однако ничего из этого сделано не было.
Стратегия
Помимо техники развития исключительно важное значение имеет стратегия, и тут определяющим является вопрос о том, чего страна намерена достичь: высокого уровня жизни или «вставания с колен». В начале 2000-х годов мы стояли именно на этой развилке. Однако никакого отчетливого выбора сделано не было.
Сначала, в период высоких цен на нефть, ориентиры несомненно носили экономический характер. Казалось, что хозяйственный рост устойчив, население богатеет и привыкает к рынку, что возникают новые точки роста и формируется «нормальная» хозяйственная система. Однако это ощущение базировалось на совершенно нерепрезентативной картине: почти 70% прироста ВВП на протяжении 2000–2008 годов пришлось на отрасли, которые практически отсутствовали в советской и ранней постсоветской экономике: на оптовую и розничную торговлю, строительство и девелопмент, банковский и финансовый бизнес, сектор мобильной связи и интернета и т.д. Россия в эти годы оказалась единственной из развивающихся экономик, в которой промышленное производство росло медленнее ВВП. Почти десять лет движения по такому пути практически полностью убили в стране возможность создания «контура» модернизации, который везде определяется высокотехнологическими отраслями.
Кризис 2008 года показал, что эта модель исчерпала свой потенциал. Даже восстановление цен на нефть (а в 2010–2011 годах их среднегодовые значения были выше, чем в 2008-м) не помогло нащупать путь для роста: темпы увеличения ВВП уверенно шли к нулю даже до захвата Крыма и начала войны на Украине. Сегодня, когда спрос не имеет значимого потенциала для увеличения, а отрасли, двигавшие российскую экономику в 2000-е, достигли пределов насыщения, высокие темпы роста вернуться уже не могут — как бы ни стимулировали экономику кредитами. За это время мы растеряли главные конкурентные преимущества: дешевые ресурсы стали запредельно дорогими, огромное количество активных и талантливых граждан покинули Россию, а государственное управление не стало лучше.
Даже наращивание военных расходов (достигших в 2016 году постсоветского максимума в 5,3% ВВП, по оценке СИПРИ) не стимулирует экономический рост — прежде всего потому, что если в развитых странах военные заказы исполняют частные компании, в основном (или в том числе) производящие гражданскую продукцию, то в России эти траты «тонут» в неконкурентном государственном «бизнесе», практически не создавая технологий, которые могли бы использоваться за пределами ВПК. А так как военные расходы в последние годы накладываются также и на войны, которые ведет Россия и которые оказываются чреватыми ответными экономическими мерами со стороны наших (бывших) партнеров, то и вовсе никакой выгоды от «имперской» стратегии не просматривается.
Сегодня, на мой взгляд, России нужно как можно скорее вернуться к осмыслению стратегии своего развития на ближайшие 20–30 лет — причем она не должна быть похожа на те программы и сценарии, которые каждый год пишут чиновники Минэкономразвития и других ведомств. И государственникам, и либералам надо осознать, что само по себе нынешнее состояние страны — уровень развития человеческого капитала, удручающее состояние образования и технологического сектора, отсутствие реальной конкуренции в большинстве системно значимых отраслей, невозможность даже энергетического сектора перейти на современные технологии развития, дикая запущенность инфраструктуры — не позволяет надеяться на прорыв. Его не принесут ни всплеск нефтяных цен, ни организация транзитных перевозок через Сибирь, ни переключение половины населения страны на майнинг биткоинов.
Экономический рост — это естественное состояние нормального современного общества. И если российское руководство захочет его восстановления, то для этого есть простой и верный рецепт: надо перестать считать свою страну исключительной и вернуться к той или иной версии нормальности, которая уже доказала свою эффективность на десятках исторических примеров.
Источник
