Процессуальные возможности объективного толкования в судебной практике (обзор судебной практики по Постановлению №49 за 2019 г.)
1. В первой части обзора по правоприменению Постановления №49 большой интерес вызвала судебная практика, в которой Верховный Суд РФ продемонстрировал нестандартный подход к разрешению споров, связанных с заключением договора. При рассмотрении дел судебной коллегией были заявлены тенденции к:
(а) соотношению нормативного подхода и практики,
(б) сближению субъективного и объективного подходов при разрешении споров связанных с заключением договоров,
(в) а также тенденция к необходимости принятия стандартов косвенного доказывания в такой категории дел, поскольку они включают в себя явный субъективный элемент.
2. О необходимости развития правоприменительной практики в этих направлениях при рассмотрении дел в суде упоминалось мной еще в ряде статей об убытках в 2018 г., когда определенные правовые явления были проанализированы в сравнении с английским правом. Кроме этого, в моей статье, в которой рассматривалась трансформация концепции оферты в российской судебной практике, высказывались надежды о применении при рассмотрении дел об оферте инструментов англосаксонского права: доктринального подхода в противовес нормативному, а также прогноз о том, что на примере реальных дел такие тенденции закрепятся при их рассмотрении в будущем, поскольку потребность в коренном преобразовании судебного усмотрения назревала давно.
Но в то время такой анализ был воспринят, как одна из многочисленных попыток анализа судебной практики, затерянных среди частных мнений о развитии гражданского права на стыке с его правоприменением.
В связи с этим, в процессе анализа судебной практики по Постановлению №49 ожидалось, что правоприменение в контексте общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора всё-таки использует все те процессуальные возможности, которые ему были предоставлены.
3.Таким образом, в 2019 г. Верховный Суд РФ, в том числе, уделил внимание и правоприменению ст. 431 ГК РФ, обобщенной в п. 43-46 Постановления №49 о толковании договора, систематизированы правила и закреплена иерархия применения норм о толковании.
(а) В первую очередь, в п. 43 Постановления №49 Верховный Суд РФ отдал предпочтение толкованию условий договора в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в статье 1 ГК РФ (добросовестность, равенство, свобода договора), что несвойственно ст. 431 ГК РФ, в которой презюмировалось буквальное толкование условий договора.
Это легко объяснить тем, что в ст. 431 ГК РФ законодатель сохранил возможность существования субъективных обстоятельств, подлежащих установлению при рассмотрении дела. Речь идет о выяснении действительной общей воли сторон с учетом цели договора. Такое стечение обстоятельств привело к тому, что в процессе правоприменения презумпция буквального толкования условий договора столкнулась с необходимостью учитывать намерения сторон заведомо субъективного характера.
С учетом этого, Постановление №49 дало возможность толковать условия договора с оглядкой на свободу договора.
(б) Кроме этого, в судебной практике по п. 43 Постановления №49, осуществляя реализацию права в отношении урегулирования отдельных споров Верховный Суд РФ применил разделение между толкованием -уяснением и толкованием-разъяснением.
Толкование-уяснение
Толкование-разъяснение
- процесс выявления, осмысления и обоснования содержания толкуемой нормы в целях дальнейшего ее применения в связи с конкретными фактическими обстоятельствами
- стадия правоприменительного процесса
- специальная форма внешнего публичного выражения для общего использования результатов соответствующего уяснения содержания толкуемой нормы
- самостоятельная форма реализации права и исключительное полномочие судебного органа
4. В современном правоприменении различие между толкованием — уяснением и толкованием — разъяснением можно было усмотреть в деле по иску ООО о взыскании задолженности по договорам (“дело о гонораре успеха”).
В 2019 г. Судебная коллегия по гражданским делам рассмотрела дело №78-КГ19-32 о взыскании задолженности по договору об оказании юридических услуг и встречному иску о признании условий договоров об оказании юридических услуг недействительными, согласно которым по окончании оказания услуг заказчик выплачивает исполнителю премию от суммы, взысканной в пользу заказчика в результате оказания услуг по указанному договору.
Из анализа судебного акта следует, что судебная коллегия обозначила контуры обоснования в судебном решении, применяя инструмент системного толкования к процессуальным нормам. Особое внимание в мотивировочной части этого судебного акта, состоящего из выводов касательно нарушений материального и процессуального характера, уделено обстоятельствам дела: на разрешение суда был поставлен вопрос о том, имеет ли кредитор право на взыскание задолженности, или нет.
Судебная коллегия аргументировала свой вывод о нарушении норм материального права со ссылкой на постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 января 2007 г. № 1-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 779 и пункта 1 статьи 781 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами ООО «Агентство корпоративной безопасности» и гражданина В.В. Макеева» , который указал, что:
стороны в договоре об оказании правовых услуг …., не могут, однако, обусловливать выплату вознаграждения принятием конкретного судебного решения: в системе действующего правового регулирования, в том числе положений гражданского законодательства, судебное решение не может выступать ни объектом чьих-либо гражданских прав (статья 128 Гражданского кодекса Российской Федерации), ни предметом какого-либо гражданско-правового договора (статья 432 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Однако при ближайшем рассмотрении казуальности придается судом скорее значение в качестве примера о том, как толкование процессуальных норм (разъяснение) должно применяться в совокупности с толкованием норм материального права (уяснением) в конкретном деле, поскольку далее судебная коллегия указала на необоснованность выводов судов первой и апелляционной инстанции, которые заключались в отсутствии мотивировки в принятых судебных актах.
Совершенно очевидно, что суд опирался при обосновании своих выводов в деле на стандарты доказывания в их взаимной связи с судебным решением, что придает обоснованию суда большей убедительности. А процессуальный механизм, позволяющий направить дело на новое рассмотрение, был легализован полномочиями Верховного Суда РФ как высшей судебной инстанции, что влияет и на правовую силу его судебного акта.
Повторное рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции предполагает проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию (пункт 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. № 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции»).
Как отмечено в судебном акте по анализируемому делу со ссылкой на п. 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении», ст. ст. 55, 59-61, 67 ГПК РФ, суд оценивает доказательства и их совокупность по своему внутреннему убеждению, однако это не предполагает возможность оценки судом доказательств произвольно и в противоречии с законом.
5. Об этом и идет речь, когда усматриваются черты объективного толкования в совокупности уяснения норм материального права и разъяснения применения процессуальных норм, что позволило приблизиться к разрешения извечной дилеммы между внутренним убеждением, которое часто подозревают в субъективности из-за неполного толкования норм материального права, и объективностью требований нормативного подхода в процессуальных нормах (так называемой “судебной дилеммы”).
Стоит отметить, что до разъяснений в Постановлении №49 уяснению смысла условий договора (толкованию) в связи с волей сторон и целями заключения договора не придавалось большого значения в судебной практике. Тому причиной, на мой взгляд, является существование в судебной практике вышеозначенной “судебной дилеммы”.
В деле № 304-ЭС19-2724 судебная коллегия в очередной раз подчеркнула необходимость:
судам устанавливать действительную волю сторон и цели заключения соглашения с учетом фактических обстоятельств дела, а также исследовать, обсудить и дать надлежащую оценку поведению сторон в части исполнения договора и заключения дополнительного соглашения к нему, изменению условий договора в части цены работ, срока действия договора, обстоятельствам выполнения подрядчиком дополнительного объема работ и принятия заказчиком этого исполнения.
Не вызывает сомнений то обстоятельство, что в судебной практике поведение, воля и намерения сторон рассматриваются как один из субъективных обстоятельств, которые суды аккуратно сопоставляют с объективными критериями (соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи согласно ч.2 ст. 431 ГК РФ), поскольку это чревато необоснованностью судебного акта. При этом, несмотря на наличие правил толкования условий договора, предусмотренных ст. 431 ГК РФ и п. 43 Постановления №49, правило о том, что толкование условий договора осуществляется с учетом цели договора и существа законодательного регулирования соответствующего вида обязательств, достаточно общее и не дает разъяснений о том, как установить объективно цель договора.
6. Однако, выход за границы буквальности нормативного подхода, предпринятый посредством системного изложения норм гражданского права в форме Постановления, позволил с помощью рассмотрения конкретных дел обойти ограничения нормативного подхода, а с помощью объективности разъяснений норм гражданского права придавать им обязательности.
В качестве примера можно привести следующий вывод суда по делу № 304-ЭС19-2724:
Поскольку суды отказали в иске, применив исковую давность, а для принятия обоснованного и законного решения требуется исследование и оценка доказательств, поведения сторон по исполнению обязательств по договору и дополнительному соглашению, а также осуществление иных процессуальных действий, не относящихся к полномочиям суда кассационной инстанции, дело подлежит направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции. При новом рассмотрении дела суду надлежит учесть изложенное, исследовать все обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения спора, определить законы, подлежащие применению, правильно применив нормы материального и процессуального права, разрешить спор
Таким образом, на примере этого дела можно наблюдать то, как Верховный Суд РФ (пусть это и выходит за рамки континентальной правовой традиции) на правах высшей судебной инстанции с помощью толкования как инструмента правотворчества наметил развитие права за границы нормативного подхода.
7. В современном российском правоприменении толкование как инструмент является не только способом уяснения или разъяснения норм права. В приведенных примерах можно убедиться в том, что это и способ развития права, поскольку он приводит в движение нормативный подход и свойственное ему буквальное толкование норм права.
В упомянутом ранее деле ООО «Вичюнай-Русь» против Евразийской экономической комиссии дана следующая характеристика правоприменения:
Правоприменение направлено на урегулирование конкретных ситуаций, представляет собой властноимперативный способ реализации права.
Но при этом в отечественной судебной практике правоприменение характеризуется еще и тем, что устанавливает правила разрешения аналогичных споров и толкования действующего права с учетом складывающейся судебной практики его применения.*
В связи с этим, значение наработки правил и случаев толкования в российском судопроизводстве только повышается.
Большая роль в этом процессе отводится Постановлению №49 как разъяснению, поскольку в нем обобщены и систематизированы важнейшие нормы материального и процессуального права. Как показывает опыт, такой систематизированный законодательный материал лучше абсорбируется в судебной практике, этому способствует и направленность Постановления № 49 на установление единообразия практики.
*Нерсесянц, В. С. Суд не законодательствует и не управляет, а применяет право (о правоприменительной природе судебных актов) [Текст] /В. С. Нерсесянц. //Судебная практика как источник права. -М., 1997. -С. 21 — 38.
Источник
Кубанское агентство судебной информации
декан юридического факультета, заведующий
кафедрой гражданского процесса
и международного права ФГБОУ
ВО «Кубанский государственный
университет, доктор юридических наук, профессор, заслуженный
юрист РФ, почетный работник
Тезисы лекции по дисциплине «Гражданский процесс», юридический факультет КубГУ, 2020-2021 учебный год
1. Понятие принципов гражданского процессуального права.
2. Система принципов гражданского процессуального права и их классификация.
3. Проблемы определения содержания и реализации отдельных актуальных принципов: независимость судей, открытость и гласность судопроизводства, диспозитивность.
1. Понятие принципов гражданского процессуального права
В отличие от Кодекса административного судопроизводства РФ (ст. 6) в ГПК РФ нет главы или даже специальной статьи о принципах гражданского процессуального права, поэтому важное значение имеет их доктринальное определение. Этот термин имеет латинское происхождение и в переводе означает «основа», «первоначало». В силу этого многие исследователи определяют принципы права как основополагающие начала, ключевые идеи права, выражающие его сущность как специфического социального регулятора, исходя из которых право функционирует как единый социальный организм [1] .
При анализе принципов гражданского и административного судопроизводства мы исходим из определения С.С. Алексеева, указывавшего что принципы – это «руководящие идеи, характеризующие содержание права, его сущность и назначение в обществе. С одной стороны, они выражают закономерности права, а с другой — представляют собой наиболее общие нормы, которые действуют во всей сфере правового регулирования и распространяются на всех субъектов. Эти нормы либо прямо сформулированы в законе, либо выводятся из общего смысла законов» [2] .
Принципы, как пишет Треушников М.К., есть основания системы норм гражданского процессуального права, центральные понятия, стержневые начала всей совокупности процессуальных законов [3] .
Ершов В.В. и Е.А. Ершова Е.А. полагают, что основополагающие принципы международного и внутригосударственного гражданского процессуального права – это самостоятельные фундаментальные его внешние формы, определяющие сущность и универсальный характер, обеспечивающие сбалансированное состояние, внутреннее единство, взаимосвязь и целостность процессуального права; непротиворечивость, ожидаемость и предсказуемость гражданского процессуального, правотворческих и правоприменительных процессов. [4]
Шамшурин Л.Л. принципы процессуального права определяет как нормативно установленные основополагающие правовые идеи, отражающие социальные изменения, которые происходят в обществе в данный период развития, его потребности, взгляды законодателя в соответствующий исторический период на характер и содержание гражданского судопроизводства. Принципы, являясь судебным механизмом защиты субъективных прав, определяют построение процесса, его природу, основное содержание, характер толкования и применения норм, логическое единство всех элементов права, а в итоге стабильность гражданского (арбитражного) процессуального права в целом [5] .
По мнению В.В Яркова, принципы гражданского процессуального права – это правовые основы, выражающие сущность и единство соответствующей отрасли права [6] .
Грибанов В.П. обращал внимание на то, что регулирующая функция правового принципа заключается, в отличие от аналогичной функции нормы права, не только в определении поведения участников правоотношений, но и в определении основного содержания, характера толкования и применения норм данной системы, отрасли или института права [7] .
Наиболее последовательно идею о нормативном закреплении как обязательном признаке любого принципа отстаивала Н.А. Чечина, ставя его «во главу угла». Она утверждала, что «правовой принцип как руководящая идея отличается от научных и философских принципов тем, что всегда и непременно находит свое конкретное выражение в норме или нормах права, т.е., говоря иными словами, идея находит в нормах закрепление, правовую защиту, обеспеченную силой государственной власти. Более того, о принципе права можно говорить лишь постольку, поскольку он, как руководящая идея, получил нормативное закрепление: идея, не зафиксированная нормой права, не может стать правовым принципом» [8] .
На нормативность, как необходимый признак правовых принципов указывал М.А. Гурвич, который писал, что принципы – это основные правила, закреплённые нормами гражданского процессуального права [9] .
В.В. Молчанов считает, что «принципы гражданского процессуального права – это основополагающие положения, выраженные в нормах права, определяющие начала организации и деятельности суда по рассмотрению и разрешению дел в порядке гражданского судопроизводства» [10] .
В научном мире существует и иной подход к принципам права, в соответствии с которым правовые принципы выражают идеи правосознания, правовой науки, носят исключительно доктринальный характер, не входят в содержание действующего права и свойствами нормативности не обладают [11] .
Мы разделяем мнение М.Н. Марченко о том, что принципы права не всегда лежат на поверхности, они или же закрепляются прямо в законодательных актах, или же вытекают из содержания конкретных правовых норм [12] .
С помощью системы принципов возможно устранение пробелов в
гражданском судопроизводстве путем применения аналогии права. Так, в силу п. 4 ст. 1 ГПК РФ в случае отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникающие в ходе гражданского судопроизводства, федеральные суды общей юрисдикции и мировые судьи применяют норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такой нормы действуют исходя из принципов осуществления правосудия в Российской Федерации (аналогия права).
2. Система принципов гражданского процессуального права и их классификация
Прежде чем определиться с системой и классификацией принципов гражданского процессуального права назовем основные из них: законности, осуществления правосудия только судом, независимости судей и подчинения их только Конституции РФ и федеральному закону, равенства всех перед законом и судом, состязательности, равноправия сторон, диспозитивности, гласности и устности судебного разбирательства, непосредственности в исследовании доказательств, непрерывности судебного разбирательства, сочетания единоличного и коллегиального рассмотрения гражданских дел, государственного языка судопроизводства.
Принято считать, что система принципов – это та основа, на которой строится вся соответствующая отрасль права. Система принципов для отрасли права имеет такое же значение как предмет и метод правого регулирования. В системе принципов гражданского процессуального права каждый из них последовательно раскрывает содержание отрасли права в целом.
В конечном счете, система принципов гражданского процессуального права выполняет стабилизирующую роль в данной отрасли права, с одной стороны не позволяя ему утратить свою идентичность в условиях глобализации, с другой — способствуя его динамическому развитию за счет внешнего воздействия со стороны международных органов по защите прав человека, а также влияния процессов унификации и дифференциации норм гражданского процессуального права [13] .
В литературе обоснованно отмечается, что система принципов процессуального права как взаимообусловленное и взаимосвязанное их единство определяет сущность гражданского процессуального права, предопределяет возможность реализации права граждан на судебную защиту, её доступность, а также позволяет выявить основные черты процессуальной формы [14] .
Вполне справедлив также вывод о том, что система принципов процессуального права как взаимодействующее и взаимосвязанное единство определяет всю сущность гражданского процессуального права, предопределяет возможность воплощения прав граждан на судебную защиту, её доступность, а также позволяет выявить основные черты процессуальной формы [15] .
В юридической литературе, посвященной гражданским процессуальным принципам, особое место занимает их классификация. Если общепринятым является деление принципов права на общеправовые, межотраслевые и отраслевые, то касательно принципов гражданского процессуального права единства взглядов не наблюдается.
Представители первой правовой позиции исходят из такого критерия, как источник нормативного регулирования (юридическая сила источника), в соответствии с которым все принципы делятся на две группы: конституционные и отраслевые [16] . Такой подход нами разделяется, поскольку он позволяет суду и другим участникам гражданского процесса оценивать применение принципов в зависимости от их юридической силы.
Считаем необходимым далее обозначить конституционные принципы гражданского процессуального права. Соответственно вышеназванные принципы, не отнесенные к конституционным, являются отраслевыми, закрепленными в гражданском процессуальном законодательстве или вытекающими из него и иных норм права.
Первым конституционным принципом всегда называют принцип законности (п. 2 ст. 15 Конституции РФ), имеющий универсальный характер, поскольку он обязывает органы государственной власти, включая суд в гражданском судопроизводстве, соблюдать Конституции Российской Федерации и законы.
Принцип равенства граждан и организаций перед законом и судом получил свое закрепление в ст. 19 Конституции РФ.
Большинство конституционных принципов гражданского процессуального права сосредоточенны в главе 7 Конституции РФ «Судебная власть». Эта глава открывается ст. 118, установившей, что «правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом», что является конституционным принципом гражданского процессуального права осуществления правосудия только судом.
Далее следует принцип независимости судей и подчинения их только Конституции РФ и федеральному закону (ст. 120 Конституции РФ), принцип открытости и гласности судебного разбирательства (п. 1 ст. 123 Конституции РФ), принцип состязательности и равноправия сторон (п. 3 ст. 123 Конституции РФ).
Представители второй правовой позиции в качестве критерия классификации принципов рассматривают объект или предмет правового регулирования. В рамках данного направления принципы гражданского процессуального права подразделяются на организационные и функциональные или общие принципы и принципы, регулирующие непосредственно отдельные стороны процессуальной деятельности [17] .
Нам представляется более точным принципы гражданского процессуального права по объекту правового регулирования разделить на две
большие группы: судоустройственные, т.е. определяющие устройство судов, и судопроизводственные, определяющие только процессуальную деятельность суда и других участников гражданского процесса [18] .
К организационным (судоустройственным) принципам, регулирующим в основном организационные предпосылки гражданского судопроизводства, а не саму его процедуру, относятся:
— Законность (ст. 1, 11 ГПК РФ);
— Осуществление правосудия только судом ( ч. 1 ст. 118 Конституции РФ, ст. 5 ГПК РФ);
— Равенство граждан и организаций перед законом и судом ( ст. 19 Конституции РФ и ст. 6 ГПК РФ);
— Независимость судей (п. 1 ст. 120 Конституции РФ, ст. 8 ГПК РФ);
— Государственный язык судопроизводства (ст. 9 ГПК РФ);
— открытость и гласность гражданского судопроизводства (ст. 10 ГПК РФ).
К функциональным принципам относятся:
— Сочетание единоличного и коллегиального рассмотрения гражданских дел в судах (ст. 7 ГПК РФ);
— Диспозитивность (ст. 4, 39 ГПК РФ);
— Равноправие и состязательность сторон (п. 3 ст. 123 Конституции РФ, ст. 12 ГПК РФ);
— Непосредственность судебного разбирательства (ч. 1 ст. 157 ГПК РФ);
— Устность судебного разбирательства (ч. 2 ст. 157 ГПК РФ).
Представители третьей правовой позиции считают основанием классификации распространение принципов гражданского процессуального права на определенные области правоотношений (сферы действия) или системность позитивного права. В рамках данного основания, как правило, принято выделять общеправовые, межотраслевые и отраслевые принципы гражданского процессуального права и даже принципы отдельных стадий гражданского процесса и институтов гражданского процессуального права [19] .
3. Проблемы определения содержания и реализации отдельных актуальных принципов: независимость судей, открытость и гласность судопроизводства, диспозитивность
3.1 Независимость судей является важнейшим конституционным принципом российского правосудия (ч. 1 ст. 120 Конституции). В гражданском судопроизводстве она служит гарантией объективности и беспристрастности суда при выполнении им обязанностей по созданию в состязательном процессе необходимых условий для установления действительных обстоятельств дела, по вынесению законного и обоснованного решения.
Принцип независимости судей относится к организационным (судоустройственным) принципам, регулирующим, как уже отмечалось, в основном организационные предпосылки гражданского судопроизводства, а не саму его процедуру.
Принцип независимости судей (ч. 1 ст. 120 Конституции РФ, ст. 8 ГПК РФ) тесно связан с разделением государственной власти в Российской Федерации на законодательную, исполнительную и судебную, с самостоятельностью судов при осуществлении судебной власти (ст. 10 Конституции РФ). Однако самостоятельность всех ветвей государственной власти не противоречит необходимости их согласованного функционирования и взаимодействия, в частности, при обеспечении прав и свобод человека и гражданина, как это предусмотрено ст. 2 и 18 Конституции. При осуществлении правосудия судьи не могут полагаться лишь на свое усмотрение, а должны действовать в соответствии с выявленной ими волей законодателя, которая находит выражение в законах и подзаконных нормативных актах.
Всякое вмешательство в деятельность судей по осуществлению правосудия преследуется по закону вплоть до привлечения виновных лиц к уголовной ответственности (ст. 294—298 УК РФ).
Согласно ст. 8 ГПК РФ при осуществлении правосудия судьи независимы и подчиняются только Конституции и федеральному закону. Судьи рассматривают и разрешают гражданские дела в условиях, исключающих постороннее на них воздействие. Любое вмешательство в деятельность судей по осуществлению правосудия запрещается и влечет за собой установленную законом ответственность.
Раскрывая содержание положения о недопустимости вмешательства в судебную деятельность, п. 2 ст. 10 Закона РФ от 26 июня 1992 г. № 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации» [20] формулирует правило о том, что судья не обязан давать каких-либо объяснений по существу рассмотренных или находящихся в производстве дел, а также представлять их кому бы то ни было для ознакомления, иначе как в случаях и порядке, предусмотренных процессуальным законом.
Конституционными гарантиями независимости судей являются:
— наличие особого порядка прекращения или приостановления полномочий судьи;
— особый порядок назначения судей на должность (ст. ст. 121, 122, 128 Конституции РФ).
Среди организационно-правовых гарантий особое значение имеет назначаемость судей, их несменяемость, неприкосновенность, право на отставку, особый порядок приостановления и прекращения полномочий судьи (ст.ст. 121, 122 Конституции РФ, ст. 9 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации»).
Для независимости судей особо важно то, что судья не обязан давать каких-либо объяснений по существу рассмотренных или находящихся в производстве дел кому бы то ни было для ознакомления иначе, как в случаях и в порядке, предусмотренных процессуальным законом.
Средства массовой информации не вправе предрешать в своих сообщениях результаты рассмотрения и разрешения конкретного спора до принятия судом решения.
В силу ч.ч. 3–4 ст. 16 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации») судья не может быть привлечен к какой-либо ответственности за выраженное им при осуществлении правосудия мнение и принятое решение, если вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена его виновность в преступном злоупотреблении.
Как обоснованно отмечает Г.Т. Ермошин, независимость судьи – это совокупность степеней свободы, ограничений и преференций судьи – носителя судебной власти, представляющая собой способность (положение, состояние) личности осуществлять беспристрастное и профессиональное правосудие независимо от любых попыток воздействия на нее со стороны участников судебного процесса, представителей других ветвей государственной власти, политических, экономических, криминальных кругов, подчиняясь только Конституции Российской Федерации и федеральному закону. [21]
Представляется правильным вывод о том, что конституционно закрепленный принцип независимости судей служит обеспечению судами законности, объективному и беспристрастному выполнению задач правосудия [22] .
3.2 Принцип открытости и гласности судебного разбирательства
Принцип открытости и гласности судебного разбирательства напрямую связан с информированием общественности о деятельности судов и органов судейского сообщества, формированием позитивного общественного мнения о судебной системе, повышением уровня доверия населения к судебной власти.
К тому же от освещения деятельности судов зависят предупреждение коррупционных проявлений, формирование доверия к российской судебной системе, прозрачность, публичность и гласность правосудия [23] .
Правда, нельзя не отметить, что в ряде случаев показатель уровня доверия к судам обусловлен наличием у россиян стереотипов о суде и судьях, вызванных отсутствием достоверной информации, а иногда и фактической дезинформацией о положении дел в судах со стороны отдельных недобросовестных представителей СМИ. Очевидны и определенные недоработки со стороны самих работников судебной системы, порой недооценивающих значение открытости и гласности судопроизводства для повышения уровня доверия общества к судебной власти.
Доверие общества к судебной власти — важнейший индикатор независимого и справедливого правосудия. В формировании доверия к суду важная роль принадлежит открытости и гласности судопроизводства. Такой подход согласуется с международными рекомендациями в сфере правосудия [24] . В частности, Бангалорские принципы поведения судей, одобренные Резолюцией Экономического и Социального Совета ООН от 27 июля 2006 г. № 2006/23 «Укрепление основных принципов поведения судей», определяя роль суда, подчеркивают, что «доверие общества к судебной власти, а также к авторитету судебной системы в вопросах морали, честности и неподкупности судебных органов играет первостепенную роль в современном демократическом обществе» [25] .
5 декабря 2019 года Советом судей РФ одобрена Концепция информационной политики судебной системы на 2020-2030 годы [26] (далее – Концепция). В этом документе российского судейского сообщества нашло отражение его современное видение открытости и гласности судебной деятельности, основанное на конституционных нормах, федеральных законах о СМИ [27] , об информации [28] , об обеспечении доступа к информации о деятельности судов [29] , процессуальных кодексах в части, касающейся вопросов информационных прав, открытости и гласности судопроизводства, постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам открытости и гласности судопроизводства и доступа к информации о деятельности судов [30] .
Принцип гласности судопроизводства [31] закреплен в ст. 10 ГПК РФ.
В современной юридической литературе имеется существенный разброс мнений, касающихся понятий открытости, гласности, прозрачности, транспарентности, публичности судопроизводства. Так, например, термин «открытость», по мнению А.К. Горбуза, в большей степени применим к судебному решению, с одной стороны, и деятельности суда в качестве государственного органа — с другой, а понятие «гласность» относится к судебному процессу [32] .
В.И. Анишина отмечает, что в современном понимании содержание принципа транспарентности многогранно и все термины, используемые в названии данного принципа («гласность», «открытость», «транспарентность»), весьма близки по значению, но не идентичны, и каждый из них связан с определенной стороной в организации или деятельности судебной власти [33] .
Е.Г. Фоменко гласность рассматривается как составляющая публичности, транспарентность — как наиболее широкое понятие, включающее в себя и публичность, и гласность [34] .
В нашем понимании, гласность судопроизводства – это конституционный принцип судопроизводства. «Разбирательство дел во всех судах, — говорится в ч. 1 ст. 123 Конституции РФ, — открытое. Слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом». На основе этого принципа в процессуальных кодексах регламентируются основания и порядок принятия решения о проведении закрытого судебного слушания. Исходя из этого, принцип гласности характеризует само судопроизводство, способ рассмотрения, слушания дела. Хотя с учетом того, что в теории гражданского процессуального права принцип гласности традиционно принято относить к организационно-функциональным принципам, т.е. определяющих устройство судов и процесс одновременно, принцип гласности можно назвать процессуально-судоустройственным.
Как справедливо отмечал К.Ф. Гуценко, «суть данного принципа состоит в стремлении дать возможность всем гражданам, не являющимся участниками процесса по тому или иному судебному делу, присутствовать при его разбирательстве. Это, по идее, должно способствовать демократизму правосудия; предоставляемая гражданам возможность находиться в помещении, где происходит разбирательство судебного дела, является своеобразной формой народного контроля за правосудием, дисциплинирует суд, вынуждает его более ответственно относиться к решению возникающих вопросов как по существу, так и по форме, проявлять заботу о том, чтобы все происходящее в суде было максимально убедительным, обоснованным» [35] .
Еще в 1876 г. известный российский цивилист Кронид Иванович Малышев писал, что в зависимости от лиц, которые могут быть ознакомлены с деятельностью суда, различают гласность для сторон и других лиц, участвующих деле, — гласность в узком смысле слова и гласность для народа или публичность [36] .
Как нам представляется, в отличие от гласности в ее процессуальном понимании («гласность в узком смысле слова»), открытость судопроизводства – это и есть «гласность для народа», прежде всего обеспечение доступа к информации о деятельности судов, что вполне закономерно «рассматривается в контексте становления информационного общества и открытости органов государственной власти» [37] , проявляется в глобальной информационной открытости, создании и функционировании информационного пространства судебной системы в виде сети Интернет-сайтов судов.
С учетом определенной синомичности вышеприведенных понятий открытости, гласности, прозрачности, транспарентности, публичности судопроизводства, на наш взгляд, заслуживает внимания мнение о том, чтобы для простоты и удобства отказаться от некоторых из них и свести к минимуму. Л.С. Аносова предложила использовать два термина: гласность — применительно к судебному разбирательству и открытость — в отношении деятельности суда как государственного органа. [38]
Именно такая итоговая формула «открытость и гласность судопроизводства» воспринята Верховным Судом РФ. Гласность рассматривается как конституционный принцип судопроизводства, закрепленный во всех процессуальных кодексах, т.е. в процессуальном аспекте. А открытость – с позиции обеспечения доступа к информации о деятельности судов, что, в конечном счете, обеспечивает конституционное право каждого на доступ к информации (ч. 4 ст. 29 Конституции РФ), приобретает особую актуальность в современных условиях становления информационного общества и открытости органов государственной власти.
Вопросам реализации судами принципа открытости и гласности судопроизводства посвящено постановление Пленума ВС РФ от 15 июня 2010 г. № 16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации “О средствах массовой информации”» (в ред. от 16 сентября 2010 г.) [39] (далее – постановление Пленума ВС № 16). В его преамбуле отмечается, что открытость и гласность судопроизводства, своевременное, квалифицированное, объективное информирование общества о деятельности судов общей юрисдикции способствуют повышению уровня правовой осведомленности о судоустройстве и судопроизводстве, являются гарантией справедливого судебного разбирательства, а также обеспечивают общественный контроль за функционированием судебной власти. Открытое судебное разбирательство является одним из средств поддержания доверия общества к суду.
Таким образом, Пленум Верховного Суда РФ рассматривает открытость и гласность судопроизводства в качестве одноуровневых понятий, обеспечивающих конституционное право каждого на доступ к информации. Социальное значение открытости и гласности в том, что они ставят работу суда под контроль общества, обеспечивают связь между судом и обществом.
Гарантией открытости и гласности судопроизводства является такая организация судебной власти, которая делает реальным доступ граждан и представителей СМИ во все суды. Как пишет Председатель Верховного Суда РФ В. М. Лебедев: «Двери судебных заседаний открыты для каждого, и тот, кто желает увидеть, как вершится правосудие, имеет на это полное право» [40] .
Регламентирует порядок доступа граждан, организаций, общественных объединений, органов государственной власти и местного самоуправления к информации о деятельности судов Федеральный закон от 22 декабря 2008 г. № 262‑ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации» (в ред. от 28 июня 2010 г.) [41] (далее — Закон № 262 – ФЗ), вступивший в силу с 1 июля 2010 г. Этим Законом, в частности, установлены основные принципы и способы обеспечения доступа к информации о деятельности судов, а также определены формы предоставления такой информации.
Доступ к информации о деятельности судов может обеспечиваться следующими способами: присутствие в открытом судебном заседании; обнародование (опубликование) информации о деятельности судов в СМИ; размещение информации в сети Интернет; размещение информации в помещениях судов; ознакомление с информацией из архивных фондов; предоставление информации по запросу. При этом доступ к информации о деятельности судов ограничивается, если она отнесена к сведениям, составляющим государственную или иную охраняемую законом тайну. Доступ к информации обеспечивается судами, Судебным департаментом, органами Судебного департамента, органами судейского сообщества.
Кодекс судейской этики , утвержденный на очередном VIII Всероссийском съезде судей в декабре 2012 г., в главе «Принципы и правила профессионального поведения судьи» содержит ст. 13 «Взаимодействие со средствами массовой информации», где, в частности, отмечается, что судья должен способствовать профессионально грамотному освещению в средствах массовой информации работы суда и судей, так как это не только помогает формированию правосознания граждан и укреплению доверия к суду, повышению авторитета правосудия, но и содействует выполнению средствами массовой информации их важной общественной функции по информированию граждан обо всех социально значимых событиях.
Тем самым с помощью корпоративных этических норм судьи настраиваются на конструктивное взаимодействие со СМИ. Однако имеются также иные способы воздействия на судей, не считающихся с требованиями закона о гласности и открытости судопроизводства.
Так, согласно п. 23 постановления Пленума ВС № 16 несоблюдение требований о гласности судопроизводства (статья 10 ГПК РФ, статья 24.3 КоАП РФ, статья 241 УПК РФ) в ходе судебного разбирательства свидетельствует о нарушении судом норм процессуального права и является основанием для отмены судебных постановлений, если такое нарушение соответственно привело или могло привести к принятию незаконного и (или) необоснованного решения, не позволило всесторонне, полно и объективно рассмотреть дело об административном правонарушении либо привело или могло привести к постановлению незаконного, необоснованного и несправедливого приговора (пункт 4 части 1 и часть 3 статьи 330, статья 387 ГПК РФ, пункты 3, 4 части 1 статьи 30.7, пункты 3, 4 части 2 статьи 30.17 КоАП РФ, пункт 2 части 1 статьи 369, часть 1 статьи 381 УПК РФ). Так, проведение всего разбирательства дела в закрытом судебном заседании при отсутствии к тому оснований, предусмотренных частью 2 статьи 10 ГПК РФ, частью 1 статьи 24.3 КоАП РФ и частью 2 статьи 241 УПК РФ, является нарушением принципа гласности судопроизводства и влечет за собой отмену судебных постановлений в установленном законом порядке.
Таким образом, открытость и гласность судопроизводства – это не частное дело судей, а установленное законом направление государственной политики, которого судьи должны неукоснительно придерживаться.
Важное значение имеет п. 13 постановления Пленума ВС № 16, которым обращено внимание судов на то, что положения части 7 статьи 10 ГПК РФ, части 3 статьи 24.3 КоАП РФ, части 5 статьи 241 УПК РФ не предусматривают обязанность лиц, присутствующих в открытом судебном заседании и фиксирующих его ход в письменной форме и (или) с помощью средств аудиозаписи, уведомлять суд и получать у него разрешение на фиксацию хода судебного разбирательства в данных формах. К письменной форме фиксации хода судебного разбирательства относятся в том числе ведение непосредственно в информационно-телекоммуникационной сети Интернет (далее — сеть Интернет) текстовых записей, осуществляемых с помощью компьютерных и иных технических средств, а также зарисовки судебного процесса.
Таким образом, лица, присутствующие в открытом судебном заседании, имеют право не только делать заметки по ходу судебного заседания, но и в режиме реального времени публиковать их в текстовом режиме в социальных сетях и в электронных средствах массовой информации с использованием собственных технических средств. Такие публикации производятся без специального разрешения судьи — председательствующего в судебном заседании.
Вопросам реализации судами принципа открытости и гласности судопроизводства посвящено Постановление Пленума ВС РФ от 15 июня 2010 г. № 16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации “О средствах массовой информации”» (в ред. от 16 сентября 2010 г.) [42] (далее – Постановление Пленума ВС № 16). В его преамбуле отмечается, что открытость и гласность судопроизводства, своевременное, квалифицированное, объективное информирование общества о деятельности судов общей юрисдикции способствуют повышению уровня правовой осведомленности о судоустройстве и судопроизводстве, служат гарантией справедливого судебного разбирательства, а также обеспечивают общественный контроль за функционированием судебной власти. Открытое судебное разбирательство является одним из средств поддержания доверия общества к суду.
Как видно, Пленум Верховного Суда РФ рассматривает открытость и гласность судопроизводства в качестве одноуровневых понятий, обеспечивающих конституционное право каждого на доступ к информации. Социальное значение открытости и гласности в том, что они ставят работу суда под контроль общества, обеспечивают связь между судом и обществом [43] .
Гарантией открытости и гласности судопроизводства является такая организация судебной власти, которая делает реальным доступ граждан и представителей СМИ во все суды.
Регламентирует порядок доступа граждан, организаций, общественных объединений, органов государственной власти и местного самоуправления к информации о деятельности судов Федеральный закон от 22 декабря 2008 г. № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации» [44] (далее – Закон № 262-ФЗ), вступивший в силу с 1 июля 2010 г. Этим законом, в частности, установлены основные принципы и способы обеспечения доступа к информации о деятельности судов, а также
Доступ к информации о деятельности судов могут обеспечивать следующие способы: присутствие в открытом судебном заседании; обнародование (опубликование) информации о деятельности судов в СМИ; размещение информации в сети Интернет, в помещениях судов; ознакомление с информацией из архивных фондов; предоставление информации по запросу.
Важное значение имеет п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 16, которым обращено внимание судов на то, что положения ч. 7 ст. 10 ГПК РФ, ч. 3 ст. 24.3 КоАП РФ, ч. 5 ст. 241 УПК РФ не предусматривают обязанность лиц, присутствующих в открытом судебном заседании и фиксирующих его ход в письменной форме и (или) с помощью средств аудиозаписи, уведомлять суд и получать у него разрешение на фиксацию хода судебного разбирательства в данных формах. К письменной форме фиксации хода судебного разбирательства относятся также ведение непосредственно в информационно-телекоммуникационной сети Интернет текстовых записей, осуществляемых с помощью компьютерных и иных технических средств, а также зарисовки судебного процесса.
Таким образом, лица, присутствующие в открытом судебном заседании, имеют право не только делать заметки по ходу судебного заседания, но и в режиме реального времени публиковать их в текстовом режиме в социальных сетях и в электронных средствах массовой информации с использованием собственных технических средств. Такие публикации не требуют специального разрешения судьи, председательствующего в судебном заседании.
В этом же пункте Пленум Верховного Суда РФ дополнительно разъяснил, что фотосъемка, видеозапись, киносъемка, а также трансляция по радио и (или) телевидению хода судебного разбирательства могут осуществляться исключительно с разрешения суда (ч. 7 ст. 10 ГПК РФ, ч. 3 ст. 24.3 КоАП РФ, ч. 5 ст. 241 УПК РФ). В таком же порядке допускается осуществление видеотрансляции хода судебного разбирательства в сети Интернет.
3.3 Принцип диспозитивности гражданского судопроизводства
В переводе с латинского диспозитивность означает «располагаю». Принцип диспозитивности — это возможность лиц, участвующих в деле, свободно располагать, распоряжаться предоставленными им законом процессуальными правами.
По определению А.Г. Плешанова, «диспозитивность рельефно отражает свободу субъективно заинтересованного лица самостоятельно определять формы и способы защиты нарушенного права или охраняемого законом интереса» [45] .
Реализация данного принципа определяет движение гражданского процесса [46] . Так, например, истец вправе предъявить иск или воздержаться от этого, изменить предмет или основание требования, отказаться от иска, согласиться на заключение мирового соглашения.
Принцип диспозитивности находит развитие в многочисленных нормах как процессуального, так и материального права.
Содержание принципа диспозитивности заложено в ст. 9 ГК, согласно которой граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им права. Включение этого положения в ГК (оно заимствовано из ст. 5 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик) повлекло внесение в 1995 г. значительных изменений в ГПК РСФСР 1964 г., касающихся возможности распоряжения сторонами своими правами (на отказ от иска, признание иска, заключение мирового соглашения, признание фактов и др.).
По общему правилу, возникновение гражданского процесса (возбуждение гражданского дела) возможно только по заявлению заинтересованного лица, т.е. лица, обратившегося в суд за защитой своих прав, свобод и законных интересов (ч. 1 ст. 3, ч. 1 ст. 4 ГПК).
В п. 5 постановления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» [47] отмечено, что согласно ч. 3 ст. 196 ГПК суд принимает решение только по заявленным истцом требованиям.
Выйти за пределы заявленных требований (разрешить требование, которое не заявлено, удовлетворить требование истца в большем размере, чем оно было заявлено) суд имеет право лишь в случаях, прямо предусмотренных федеральными законами.
Например, суд вправе выйти за пределы заявленных требований и по своей инициативе на основании п. 2 ст. 166 ГК применить последствия недействительности ничтожной сделки (к ничтожным сделкам относятся сделки, о которых говорится в ст. 168—172 ГК).
Заявленные требования рассматриваются и разрешаются по основаниям, указанным истцом, а также по обстоятельствам, вынесенным судом на обсуждение в соответствии с ч. 2 ст. 56 ГПК.
При этом следует иметь в виду, что при рассмотрении и разрешении дел, возникших из публичных правоотношений, суд не связан основаниями и доводами заявленных требований, т.е. обстоятельствами, на которых заявитель основывает свои требования (ч. 3 ст. 246 ГПК).
С правом заинтересованного лица решать по своему усмотрению вопрос о возбуждении гражданского дела тесно связаны некоторые другие его полномочия, основанные на принципе диспозитивности. Так, только истцу принадлежит право определить: ответчика (лицо, к которому он предъявляет свое требование), указав в исковом заявлении наименование этого лица, его место жительства или место нахождения; предмет иска (свое материально-правовое требование к ответчику); основание иска (обстоятельства, на которых он основывает свое требование).
Указание в исковом заявлении на ответчика, предмет и основание иска определяют весь дальнейший ход процесса: подведомственность и подсудность дела; лиц, участвующих в деле; обстоятельства, имеющие значение для дела и подлежащие доказыванию; пределы рассмотрения и разрешения дела.
Принцип диспозитивности определяет содержание норм ГПК, регулирующих состав лиц, участвующих в деле (процессуальное соучастие и замену ненадлежащего ответчика).
Истец может предъявить иск и к ненадлежащему ответчику, т.е. лицу, которое не несет перед ним ответственности. Замена ненадлежащего ответчика надлежащим (это влечет выбытие из дела первого и вступление в него второго) возможна только по ходатайству истца или с его согласия. Если истец не согласен на замену ненадлежащего ответчика (например, когда ходатайство об этом заявлено надлежащим ответчиком), суд не вправе привлечь надлежащего ответчика к участию в деле, как это было возможно ранее, а должен рассмотреть дело по предъявленному иску (ч. 2 ст. 41 ГПК), т.е. вынести решение об отказе в иске.
Характерным проявлением действия принципа диспозитивности является то, что ГПК РФ ограничено возбуждение дела в защиту нарушенных или оспариваемых интересов других лиц. Вследствие этого значительно сократилось число дел, возбуждаемых по инициативе прокурора.
В этой связи И.В.Стасюк правильно пишет, что «… диспозитивность в первую очередь означает возможность лиц, участвующих в деле, распорядиться предметом спора. Возникновение между судом и лицами, участвующими в деле, процессуального правоотношения (которое носит публичный характер) не измененяет частно-правового характера спорного гражданского правоотношения. Стороны по-прежнему свободны в распоряжении своими материальными правами, например, они могут уступить имеющиеся у них права, прекратить существующее между ними обязательство новацией и т.д. Но поскольку материальное правоотношение уже оказалось предметом рассматриваемого судом спора для достижения надлежащего эффекта распоряжения материальными правами сторон в процессуальном правоотношении также должны произойти определенные изменения (произведена замена стороны, заключено мировое соглашение). Поэтому нет оснований ограничивать права сторон по распоряжению ими предметом процесса, так как процессуальные распорядительные права находятся в тесной связи с материальным правоотношением, существующим между сторонами» [48] .
Без диспозитивности гражданский процесс не может ни начаться, ни продолжиться, ни окончиться. Но не смотря на всю важность указанного принципа, он все еще не нашел своего правового закрепления в законодательстве. Вместе с тем, принцип диспозитивности нашел достаточное отражение в судебных источниках гражданского процессуального права.
В Постановлении Конституционного Суда РФ от 26 мая 2011 г. N 10-П [49] говорится, что: «В гражданском судопроизводстве диспозитивность означает, что процессуальные отношения возникают, изменяются и прекращаются главным образом по инициативе непосредственных участников спорных материальных правоотношений, которые имеют возможность с помощью суда распоряжаться процессуальными правами и спорным материальным правом. Данное правило распространяется и на процессуальные отношения, возникающие в связи с оспариванием решений третейских судов, поскольку в основе этих процессуальных отношений лежит договор, согласно которому стороны (частные лица) доверяют защиту своих гражданских прав избранному им составу третейского суда и признают его решения».
Постановление Конституционного Суда РФ от 25.01.2001 N 1-П определяет основные субъективные процессуальные права сторон: «В гражданском судопроизводстве реализация этих принципов имеет свои особенности, связанные прежде всего с присущим данному виду судопроизводства началом диспозитивности: дела возбуждаются, переходят из одной стадии процесса в другую или прекращаются под влиянием, главным образом, инициативы участвующих в деле лиц. Стороны, реализуя свое право на судебную защиту, определяют предмет и основания заявленных требований; истец вправе изменить основания или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований или отказаться от иска, а ответчик — признать иск; стороны могут окончить дело мировым соглашением. Каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается в обоснование своих требований и возражений» [50] . В приведенном выше постановлении, Суд отметил наиболее важные права, составляющие содержание принципа диспозитивности.
Определение Конституционного Суда РФ от 24.10.2013 N 1626-О конкретизирует диспозитивное начало: «в силу присущего гражданскому судопроизводству принципа диспозитивности только истец определяет, защищать ему или нет свое нарушенное или оспариваемое право (часть первая статьи 4 ГПК Российской Федерации), к кому предъявлять иск (пункт 3 части второй статьи 131 ГПК Российской Федерации) и в каком объеме требовать от суда защиты (часть третья статьи 196 ГПК Российской Федерации). Соответственно, суд обязан разрешить дело по тому иску, который предъявлен истцом, и только в отношении того ответчика, который указан истцом, за исключением случаев, прямо определенных в законе». Суд, также дал весьма интересную формулировку названного принципа: «в соответствии с которым, в частности, истец, наделенный процессуальными правами, должен принять на себя все последствия совершения или несовершения им процессуальных действий» [51] .
Как указано в п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 июня 2008 г. № 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству», согласно принципу диспозитивности стороны вправе уже в стадии подготовки дела к судебному разбирательству окончить дело мировым
соглашением. Если действия сторон не противоречат закону и не нарушают права и охраняемые законом интересы других лиц, цели гражданского судопроизводства достигаются наиболее экономичным способом. С учетом этого задача судьи состоит: в разъяснении сторонам преимуществ окончания дела миром; в разъяснении того, что по своей юридической силе определение об утверждении мирового соглашения не уступает решению суда и в случае необходимости также подлежит принудительному исполнению; в соблюдении
процедуры утверждения мирового соглашения [52] .
[1] См., например: Цыбулевская О.И. Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., 1997. С. 149 — 150; Чернобель Г.Т. Законотворчество и юридическая наука // Законотворчество в Российской Федерации: Научно-практ. и учеб. пособие / Под ред. А.С. Пиголкина. М., 2007. С. 60.
[2] Алексеев С.С. Теория государства и права: учебник для вузов. М., 2014. С. 215.
[3] Гражданский процесс : учебник для юрид. вузов / под ред. М. К. Треушникова. М., 2001. С. 17.
[4] Ершов В.В.,Ершова Е.А. Источники и формы арбитражного и гражданского процессуального права с позиций легизма и интегративного правопонимания // Российское правосудие. 2012. № 6. С. 27.
[5] Шамшурин Л.Л. Принципы гражданского (арбитражного) процессуального права: проблемы понятия, классификации, значение в совершенствовании законодательства и отправлении правосудия // Арбитражный и гражданский процесс. 2010, N 8.
[6] Гражданский процесс: Учебник / отв. ред. В.В. Ярков. – 8-е изд., пераб. и доп. М., 2012. С. 27.
[7] Грибанов В.П. Принципы осуществления гражданских прав // Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000.
[8] Чечина Н.А. Принципы советского гражданского процессуального права и их нормативное закрепление // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 1960. N 3. С. 78.
[9] Гурвич М.А. Лекции по советскому гражданскому процессу. Москва, 1950. С.25.
[10] Гражданский процесс: Учебник / Под ред М.К. Треушникова. – 5-е изд., перераб. и доп. М., 2014. С. 61 (автор главы – Молчанов В.В.).
[11] См.: Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права . М., 2004 // СПС «Консультант Плюс».
[12] Общая теория государства и права. Под ред. М.Н. Марченко. Т.2. Теория права. Москва, «Зерцало» 1998. С.23.
[13] Федина А.С. Теоретико-методологический анализ системы принципов гражданского процессуального права //Вестник Тверского государственного университета. Серия: Право. 2020. № 1 (61). С. 87-96. С 87.
[14] См.: Томина А.П. Система принципов гражданского процессуального права: критерии определениям//Труды Оренбургского института (филиала) Московской государственной юридической академии. 2014. № 22. С. 56-64.
[15] См.: Леонова Д.А. Критерии определения системы принципов гражданского процессуального права // Актуальные проблемы гражданского и административного судопроизводства Материалы межвузовской научно-практической конференции. Под редакцией С.В. Потапенко. 2019. С. 423-428.
[16] См.: Козлова В.Н., Миронова Л.А. Проблемы понятия, классификации и нормативного закрепления конституционных принципов гражданского процессуального права // Арбитражный и гражданский процесс. 2008. N 5. С. 16; Гражданский процесс: Учебник / Под ред. А.А. Демичева. М. 2009. С. 27; Демичев А.А., Исаенкова О.В. Принципы и источники гражданского процессуального права Российской Федерации: Учебное пособие. Нижний Новгород, 2005. С. 11 – 13; Салеева О.А. Как классифицировать принципы гражданского процессуального права // Человек и право на рубеже веков: К 10-летию института прокуратуры РФ СГАП. Саратов, 2006. N 1 (7). С. 12; Овсийчук С.А. О месте и значении отраслевых принципов гражданского процессуального права // Вестник Амурского государственного университета. 2003. N 20. С. 32.
[17] См.: Гурвич М.А. Советский гражданский процесс: Учебник. 2-е изд., испр. и доп. / Под ред. М.А. Гурвича. М., 1975. С. 17; Францифоров А.Ю., Францифоров Ю.В. Принципы гражданского процессуального права // Арбитражный и гражданский процесс. 2003. N 4. С. 13; Абсалямов А.В. Принципы административного судопроизводства // Законодательство. 2008. N 11. С. 83; Гражданское процессуальное право: Учеб. пособие / Л.В. Туманова, И.А. Владимирова, С.А. Владимирова; под ред. Л.В. Тумановой. М., 2009. С. 19.
[18] См.: Потапенко С.В. О сходстве и различиях принципов гражданского и административного судопроизводства // Очерки новейшей камералистики . 2019. № 1 . С. 4.
[19] См.: Гражданское процессуальное право России: Учебник для студентов, обучающихся по специальности 030501 «Юриспруденция» / Н.Д. Эриашвили и др.; под ред. Л.В. Тумановой, П.В. Алексия, Н.Д. Амаглобели. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2009. С. 20 — 26; Али Салех Аль-Куйти. Принципы гражданского процессуального права Народной Демократической Республики Йемен: Дис. . канд. юрид. наук.: 12.00.03. Киев, 1989. С. 38, 39; Анишина В.И. Основы судебной власти и правосудия в Российской Федерации: Курс лекций. М., 2008. С. 119 – 122; Ляхова А.И. К вопросу о классификации юридических принципов // Актуальные проблемы теории и истории права и государства на современном этапе: Сб. науч. трудов VII Международной науч.-практ. конф. / Отв. ред. проф. Г.Г. Бриль. Кострома, 2010. С. 49; Каменков В.В. Новое о принципах хозяйственного процессуального права (понятие, значение, состав и система принципов хозяйственного процессуального права, их классификация) // Арбитражный и гражданский процесс. 2007. N 6. С. 43.
[20] Ведомости РФ. 1992. № 30. Ст. 1792.
[21] Ермошин Г.Т. Статус судьи как организационно-правовая форма обеспечения его независимости // Российский судья. 2012. № 6. С.11.
[22] См.: Левченко В.Е. Принцип независимости судей как конституционная гарантия объективности и справедливости разрешения споров в гражданском процессе // Власть Закона . 2014. № 1 (17) . С. 120.
[23] Распоряжение Правительства РФ от 20 сентября 2012 г. N 1735-р «Об утверждении Концепции федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России на 2013-2020 годы.»
[24] См.: Потапенко С.В. О соответствии открытости и гласности российского гражданского судопроизводства международным стандартам правосудия // Судья. 2017. № 2(34). С. 32-35.
[26] Официальный сайт Совета судей Российской Федерации: [сайт]. URL: http://www.ssrf.ru/news/lienta-novostiei/35630
[27] Федеральный закон от 27 декабря 1991 года № 2124-1 «О средствах массовой информации»
[28] Федеральный закон от 08 июля 2006 года № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях по защите информации»
[29] Федеральный закон от 22 декабря 2008 года № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации»
[30] См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 13.12.2012 N 35 «Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. N 3.
[31] См.: Потапенко С.В. Гласность судебной власти: проблемы и решения // Труды по интеллектуальной собственности. Издательство: Творческий центр «ЮНЕСКО» (Москва). 2009. Том 9. № 1. С. 169-171.
[32] См.: Горбуз А.К. Доступность судебного решения // Российская юстиция. 2001. N 1. С. 36.
[33] См.: Анишина В.И. Принцип гласности, открытости и транспарентности судебной власти: проблемы теории и практики реализации // Мировой судья. 2006. N 11. С. 21.
[34] См.: Фоменко Е.Г. Принцип публичности гражданского процесса: истоки и современность. Автореф. дис. на соискание уч. ст. канд. юр. наук. – Томск, 2006.
[35] Гуценко К.Ф. Правоохранительные органы: учебник . – 2-е изд., испр. и перераб. – М.: КНОРУС, 2013. — С. 98.
[36] См.: Малышев К.И. Курс гражданского судопроизводства. Т. 1. 2-е изд. СПб., 1876 // Хрестоматия по гражданскому процессу / Под ред. М.К. Треушникова. М.: Юридическое бюро «Городец», 1996. С. 258-261.
[37] Подняков М.Л. Практическая реализация принципа открытости правосудия в Российской Федерации. СПб.: Институт проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге, 2013. С.2.
[38] См.: Аносова Л.С. Конституционный принцип гласности судопроизводства: правовое регулирование и практика реализации. Автореф. дис. канд. юрид. наук. – М., 2012.
[39] РГ. 2010. № 132, 211.
[40] Лебедев В. М. Судебная власть в современной России: проблемы становления и развития. СПб., 2001. С. 117.
[41] СЗ РФ. — 2008. — № 52 (ч. 1). — Ст. 6217; 2010. — № 27. — Ст. 3407.
[42] Российская газета. 2010. № 132.
[43] Потапенко С.В., Даниелян А.С. судебное правотворчество в контексте правовой системы России: вопросы теории и практики. Краснодар, 2018.С. 85.
[44] Собрание законодательства РФ. 2008. № 52 (ч. 1). Ст. 6217; 2010.
[45] Плешанов А.Г. Диспозитивное начало в сфере гражданской юрисдикции: проблемы теории и практики. М., 2002. С. 94.
[46] См.: Потапенко С.В. О соотношении принципов диспозитивности и законности в суде надзорной инстанции по гражданским делам // Российская юстиция.2005. № 4. С. 28-31; Потапенко С.В., Старушко В.А. Судебные источники принципа диспозитивности в гражданском процессуальном праве // Актуальные проблемы гражданского судопроизводства: материалы межвузовской науч.-практ. конф. / под ред. С.В. Потапенко. Краснодар: Кубанский государственный университет, 2017. С. 3-10.
[48] Стасюк И.В. Процессуальная обязанность в гражданском и арбитражном судопроизводстве. Автореф. дис. канд. юрид. наук. М., 2013. С. 21.
[49] Постановление Конституционного Суда РФ от 26 мая 2011 г. N 10-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункта 2 статьи 1 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации», статьи 28 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», пункта 1 статьи 33 и статьи 51 Федерального закона «Об ипотеке (залоге недвижимости)» в связи с запросом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
[50] Постановление Конституционного Суда РФ от 25.01.2001 N 1-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И.В. Богданова, А.Б. Зернова, С.И. Кальянова и Н.В. Труханова» // СПС «КонсультантПлюс».
[51] Определение Конституционного Суда РФ от 24.10.2013 N 1626-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Грязнова Николая Константиновича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 41 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
Источник
