Способы психологической защиты руководителя

Психологическая защита руководителя

В случаях невозможности открытого и прямого выражения сво­их чувств менеджер в ситуации стресса может использовать есте­ственные двигательные реакции разной степени интенсивности и направленные на разные предметы внешней обстановки, начи­ная от постукивания пальцами руки по столу и кончая известной в клинике нервно-психических расстройств двигательной бурей, когда ломается мебель, бьется посуда и т.д. Эти моторные реак­ции служат естественным клапаном, с помощью которого «вы­пускается пар» сценических эмоционально-вегетативных реакций.

Если же эти реакции неэффективны, то у лидера с развитым и часто используемым смещением могут сформироваться реак­ции-заместители физических насильственных действий, которые прямо представляют агрессию. Этими заместителями физической агрессии может быть ругань, иногда с использованием неинвективной лексики. У наиболее интеллектуально развитых личностей вербальные заместители агрессии принимают более изысканные и иногда чрезвычайно эффективные ответные реакции в форме сарказма и иронии.

Смещение может приобретать черты отставленных во времени агрессивных реакций, но направленных не на обидчика, а на бо­лее слабый объект взаимодействия, действуя по принципу «бей своих, чтобы чужие боялись». Как известно, сила и слабость — это относительные признаки, поэтому у каждого руководителя могут быть обнаружены партнеры по общению, на которых могут быть направлены смещаемые агрессивные реакции. Крайними в этих цепях агрессивных смещенных действий являются, как пра­вило, самые беззащитные: изгои и непринятые в профессиональ­ных коллективах или дети, старики и животные в домашней об­становке. Очевиден соблазн использования для руководителя сме­щения неотреагированных негативных эмоций на домочадцев или на предметы среды, что подтверждается в клинической практике.

Выше уже приводилось описание реакций на фрустрацию и их последствий для лидера с поведением типа А. Как правило, у ру­ководителей с авторитарным стилем управления смещение яв­ляется часто используемым эгозащитным механизмом. Это наибо­лее популярный способ защиты своего ЭГО у менеджеров с та­кой доминирующей тактикой разрешения внешних конфлик­тов, как соперничество. Смещение, безусловно, выполняет свою охранительную и поэтому социально полезную функцию в ситуа­циях острых внешних конфликтов, которые могут закончиться тра­гедией — убийством кого-либо из партнеров. Использование вер­бальной формы агрессии вместо физического насилия эффектив­но в том случае, когда партнер по общению, на которого направ­лена смещенная агрессия, не вступает во внешний конфликт. Если же партнер позволил себе такую же по форме ответную реакцию, то велика вероятность, что силы этой психологической защиты может не хватить. В основе чувств, вызывающих включение сме­щения в действие, находятся, как правило, любые из существую­щих сценических эмоций с негативным чувственным фоном, ко­торые требуют немедленного уменьшения своей выраженности.

Психофизиологическими механизмами этой защиты являются реальные моторные реакции, иногда заторможенные и отстав­ленные во времени. Активное и ригидное использование этой за­щиты формирует у человека такие черты характера, как раздра­жительность, гневливость, несдержанность в проявлении отри­цательных эмоций, грубость как общее свойство характера, т.е. весь регистр характеристик, лежащих в основе агрессивности, что делает такого лидера весьма склонным к внешним конфликтам.

Регрессия — это психологическая защита, которая также отно­сится к группе примитивных защит, не имеет явных типологичес­ки обусловленных признаков, а, скорее, вызвана слишком жест­ким воспитанием в детские годы. Регрессия связана с сохранени­ем в памяти целиком фрагментов детского поведения с высокой готовностью к его воспроизведению. Вероятно, в силу неудачных или не совсем удачных разрешений детских кризисов 3 и 7 лет у некоторых людей фиксируются черты детского поведения, кото­рые в случае их спонтанного использования в более старших воз­растах оказываются эффективными для снятия чувства страха, неловкости или недоумения, возникающих в ситуациях общения ребенка со старшими.

В дальнейшем регрессия может сопровождать все действия, в том числе общение со сверстниками, когда требуется проявление инициативы и своих возможностей в играх и общении. Когда ре­бенок, а потом взрослый предчувствует возможное поражение или неудачу, то регрессия функционирует как регулятор неуверенно­сти в себе и эмоций удивления по поводу расхождения целей дей­ствия и прогноза поведения окружающих, а также своих собствен­ных поведенческих актов и действий партнеров. Стоит отметить, что регрессия является одной из тех психологических защит, ко­торые сопрягаются с использованием не вполне удачных тактик разрешения конфликтных ситуаций в форме избегания и приспо­собления. В связи с этим очевидно, что регрессия в качестве доми­нирующей в структуре системы эгозащитных механизмов может затруднить развитие таких личностных качеств, как уверенность в себе, устойчивость и упорство при достижении поставленных пе­ред собой целей, которые совершенно необходимы успешному руководителю.

Психофизиологическими механизмами регрессии являются двигательные и экспрессивные действия, характерные для малень­кого, мимика, жесты, интонация голоса, в предчувствии своего поражения имитирующая ребенка. Вместо характерных для лиде­ра властности и приказа звучат мольба и просьба, на лице появ­ляется выражение беспомощности, часто со слезами на глазах, ин­тонационный контур голоса характеризуется типичными для ре­бенка частотно-высотными составляющими.

Наиболее ценное в психоаналитическом описании З.Фрейда этой психологической защиты касалось утверждения о том, что регрессия обязательно приводит к снижению социального ранга поведения от взрослого до детского. У современных людей регрес­сия функционирует во многих случаях, когда разворачиваются эмоционально окрашенные отношения открытого конфликта и соперничества. Женщина уступает в этом соперничестве мужчине как более сильному и социально более активному, но уступает с проявлением детского чувства доверчивости и наивности.

Следует отметить, что регрессия — одна из тех психологичес­ких защит, которые были социально обусловлены в течение всего периода патриархата, а это без малого четыре тысячи лет. Стоит ли удивляться, что исторически сложившиеся полоролевые отно­шения вошли в коллективное бессознательное и имитация пове­дения ребенка — это архитипическая женская роль (женщины, дети, старики — все социально противостоящие мужчинам не толь­ко в ролевых позициях, но и в эмоционально-когнитивных уста­новках). Общество ожидает от женщины уступки в конфликтных отношениях с мужчиной, и, чтобы не входить в противоречия с обществом и сохранить свое достоинство и внутреннюю целост­ность, женщина уступает, но не как социально зрелое существо, а как ребенок.

Эти специфические эмоциональные отношения в полной мере проявляются и в конфликтных ситуациях при разрешении про­фессиональных споров, в которых до последнего времени чаще выигрывал мужчина, а не женщина. Переводя этот поведенчес­кий сценарий на язык мотиваций и потребностей, можно пола­гать, что на базе действия регрессии мотивации активно-оборо­нительного поведения, самоутверждения и достижении цели транс­формируются в мотивации пассивно-оборонительного поведения при сохранении неадекватной и заниженной самооценки. Под­тверждение этого положения можно найти в зарубежных исследо­ваниях последних лет, в которых указывается на наличие положи­тельной корреляции использования регрессии и сниженной са­мооценки.

Однако современные генерации женщин-менеджеров научи­лись на практике использовать эту исторически и культурально обусловленную форму поведения в профессиональных конфлик­тах в свою пользу, выигрывая в конфликтах с мужчиной на осно­ве поведения, имитирующего уступки и служащего средством манипулирования партнером по общению. В этом случае полуосознанного или полностью осознанного применения поведенческих форм, похожих на регрессию, не стоит рассматривать их как про­явление защитного поведения. Они выступают в виде специфи­чески феминных проявлений овладевающего поведения, которые интересны тем, что партнер-мужчина в конечном счете проигры­вает, но умной, интересной женщине и с чувством удовольствия от сделанной уступки.

Подавление (вытеснение) — психологическая защита, которая является одной из самых неблагоприятных для полноценного раз­вития человека, описана З.Фрейдом в качестве основной у не­вротической личности. Ведущая ее функция состоит в регуляции остро возникающего чувства страха, которое в случае неэффек­тивного действия защиты легко преобразуется в отрицательно за­ряженный аффект, формируя панические реакции. Согласно пред­ставлениям Фрейда, эта защита возникает у мальчиков в случае проявления сексуального чувства по отношению к своей матери, что не поощряется отцом, а затем и всеми окружающими. Ребенку запрещают проявлять свое влечение, оно затормаживается, им­пульсивные действия прекращаются из-за страха наказания. Чув­ства, влечения, переживания с помощью вытеснения уходят в подсознание, формируя там мощный энергетически заряженный эмоционально-мотивационный комплекс, который может когда-либо независимо от сознания субъекта вскрыться. Человек, став взрослым, не может полностью вспомнить свои детские влечения, но они, сохраняясь в подсознании, вызывают глухую трево­гу, ощущение некоей опасности и недоверия по отношению прежде всего к себе.

Вытеснение, судя по более поздним работам, необязательно связано с запретными сексуальными влечениями, оно регулиру­ет, вероятно, чувство страха и испуга, ситуативно возникающее по поводу каких-либо социально не одобряемых действий и пове­дения. Образы ситуации, средовой обстановки и переживаемые чувства прочно забываются, но долговременная память хранит эту информацию без когнитивной переработки. Таким образом, с помощью вытеснения, аффективно заряженные знания становят­ся недоступными для человека.

Эта способность памяти, связанная с трудностями произволь­ного оперирования некоторыми специфическими видами инфор­мации, формирует ряд особенностей характера человека и его поведения. Обычно интенсивное использование вытеснения для блокирования чувства страха в более старших возрастах приводит к гипертрофированному чувству опасности с проявлением ин­стинкта самосохранения. Очевидно, что указанная мотивационная трансформация отражается на чертах личности, делая ее тре­вожной, робкой и нерешительной, с заниженной самооценкой и невысоким уровнем притязаний. Если данная тенденция развития психологически не откорректирована, то в дальнейшем это при­водит к формированию абсцессивно-фобического невроза, кото­рый плохо поддается лечению. Описание функционирования вы­теснения позволяет заметить, что особые свойства эмоциональ­ной памяти, лежащие в основе этой психологической защиты, в поведении проявляются косвенным образом, не таким явным, как, к примеру, при действии замещения.

Эти свойства вытеснения дали некоторым авторам право отне­сти вытеснение к защитам интрапсихического плана, т.е. направ­ленным вовнутрь психики, а не вовне — на социальный мир. Наряду с вытеснением в описание способности бессознательного забывания событий, имеющих отрицательный смысл для субъек­та, часто упоминают подавление. Относительно этой защиты у разных авторов нет согласия по вопросу ее психофизиологичес­ких механизмов. Основное противоречие касается степени осоз­нанности феномена избирательной амнезии. Создается впечатле­ние, что включение подавления происходит более или менее осоз­нанно, когда человек пытается выбросить неугодные ему и трав­мирующие его самолюбие переживания вон из головы. Но, так или иначе, основа этих двух близких по функциям эгозащитных про­цессов — переход эмоционально-когнитивного содержания пси­хоэмоциональной травмы, представленного вначале в сознании, на полностью неосознаваемый уровень психики, что делает эту информацию недостаточно интеллектуально проработанной и обладающей способностью бесконтрольно формировать у субъек­та различные причудливые комплексы. Последние в ситуациях, имеющих некоторое сходство с теми, в которых и был порожден комплекс, могут проявиться спонтанно и внезапно, что приводит к тяжелым нервно-психическим расстройствам с порождением раздвоения личности, хорошо известным в клинике шизофрении и некоторым формам невроза.

Очевидно, что использование этих эгозащитных механизмов как основных не позволяет личности самореализоваться и приво­дит к формированию конформного поведения. Указанные особен­ности противоречат функциям управления и проявлению власти, столь необходимым в конфликтных ситуациях. Вытеснение и по­давления — это психологические защиты, препятствующие фор­мированию личности руководителя, и их функционирование обыч­но проявляется у неуспешных лидеров. Коррекция личности руко­водителя, имеющего в структуре системы психологической защи­ты эти способы защитного поведения как основные, возможна только при участии опытного психотерапевта в связи с недоступностью сознанию личности автобиографического материала, вызвавшего активизацию вытеснения.

Отрицание — название психологической защиты, которая из­вестна в нескольких довольно различных формах. Самая прими­тивная из них — это грубая — регуляция сенсорных и перцептивных функций с помощью снижения чувствительности к некоторым избирательным стимулам или событиям. Прообразом примитив­ной формы отрицания служит сон как психофизиологический процесс, способствующий снятию общего утомления и эмоцио­нальной напряженности. В целом отрицание строится на способности к повышению порогов обнаружения сигнала, что приводит к снижению объема поступающей сенсорной информации, име­ющей для человека отрицательный смысл. В этом случае отрица­ние работает как защитный фильтр, призванный не допускать сенсорную информацию на уровень когнитивной обработки, дей­ствуя по принципу: слушаю, но не слышу, смотрю, но не вижу. В современных работах по психологии и психофизиологии эта фор­ма отрицания известна под названием перцептивной защиты, интенсивно изучалась в России Э. А. Констандовым и его учени­ками. Действуя как селективный фильтр, перцептивная защита естественным образом искажает информацию о ситуации и субъек­те, действующим в ней, и тем самым формирует неадекватный образ среды и извращенный Я-образ.

Усложненная форма отрицания опирается на более или менее полноценный образ среды, но привносит помехи и ошибки в про­цесс переработки воспринятой информации, так переструктури­руя ее, что даже потенциально травмирующие аспекты становятся неузнаваемыми субъектом. Это свойство интеллектуальных про­цессов не позволяет человеку обладать объективными сведениями о степени опасности событий и сформировать правильный про­гноз событий. В целом отрицание даже в этой, более точной и совершенной форме снижает интеллектуальные возможности че­ловека в угоду благодушию и оптимизму. Очевидны интеллекту­альные проблемы личности с доминирующей защитой в форме отрицания. Главная трудность руководителя и управленца с по­добной формой защитного поведения — это способность прини­мать управленческие решения, адекватные ситуации и обстоятель­ствам. Как правило, в ситуации дефицита времени и конфликта эти решения не соответствуют степени сложности конфликтной ситуации. Руководитель склонен переоценивать свои возможнос­ти, существенно снижая объективные ситуационные трудности. Проявляются эти особенности когнитивной системы лидера либо в нереалистичности планов и программ, либо в заниженных сро­ках их выполнения. Руководители с преобладающим отрицанием характеризуются неоправданным оптимизмом в отношении себя и своих подчиненных. В ситуации реального конфликта обычно это лидер с ориентацией на групповые цели и задачи, способный переносить достаточно сильные эмоциональные перегрузки.

К отрицанию также относят сладостные мечты и фантазии, несущие человеку положительные эмоции, что рассматривается в качестве наиболее зрелой формы этой психологической защиты. В этих мечтах и грезах создается иллюзорный мир, в котором субъект со всеми своими недостатками и проступками является безуслов­ным положительным героем, что позволяет ему принять себя и социальный мир, в котором он действует.

По мнению Р. Плутчика и его соавторов, отрицание во всех своих проявлениях контролирует чувства, проявляющиеся при си­туации принятия — отвержения социального окружения и себя, сдвигая поведение в сторону некритичного принятия себя и со­циального мира. Очевидно, что эти довольно сложные чувства в максимальной степени проявляются в общении людей и соци­альных отношениях, которые происходят на базе мотиваций об­щения, самоутверждения и достижения цели, контролируя пове­дение в профессиональной деятельности и семейных отношениях. Регулируя эмоции в процессе реализации этих важнейших моти­ваций, отрицание формирует определенный склад характера и стиль поведения, обладающий в качестве центральных характери­стик эгоцентризмом и общительностью, которые вместе кажутся несовместимыми. Эта парадоксальная ситуация разрешается через отсутствие отрицательных форм проявления личности в социальных взаимодействиях.

Обычно люди с доминирующей психологический защитой в виде отрицания оптимистично и дружелюбно настроены по отношению к своему окружению, проявляют хорошо развитые ком­муникативные навыки и умения, что определяет их основной стиль руководителя-коммуникатора, способного к осуществлению ши­роких социальных взаимодействий. Однако сниженная самокри­тичность и склонность к завышению самооценки порождают у них внутренние и внешние конфликты. В случае если руководи­тель неагрессивен, то доминирующей формой конфликтов будут внутренние, разрешить которые невозможно из-за искажения об­раза действительности, в том числе собственного «Я». В целом от­рицание может затормозить интеллектуальное развитие и лично­стный рост, в предельном случае своего развития формируя истероидную психопатию и истерический невроз со всеми психосоматическими проявлениями.

Проекция — это психологическая защита, наиболее представ­ленная в подростковом и раннем юношеском возрасте, когда ее роль сводится к ослаблению интенсивности отрицательных эмо­ций, возникающих в случае неприязненных отношений с окру­жающими. Известно, что практически любые формы и варианты общения, выступающего в качестве основного процесса и резуль­тата социализации, сопровождаются определенными эмоциональ­ными реакциями принятия и неприятия окружающих. Подрост­ковый возраст характеризуется интенсивным формированием но­вых социальных ролей и отношений, среди которых достаточно много вызывающих активное сопротивление личности или сопро­вождающихся неудачами.

Хорошо изучены мотивы, побуждающие молодого, еще не­опытного в социальных отношениях человека вступать во взаимо­действие со сверстниками и людьми более старшего возраста, по­скольку важнейшие в этом возрасте мотивации: общение, само­утверждение, самореализация и сексуальное поведение. Отсутствие навыков решения жизненных задач, естественно, приводит к мно­гочисленным внешним конфликтам, а тревоги за возможности достижения своих целей формируют внутренние конфликты, что вместе взятое требует активного использования психологической защиты. Эмоциональные реакции реального или вымышленного отвержения имеют выраженную негативную окраску и обычно сво­дятся к таким хорошо известным чувствам, как отвращение и брез­гливость. Именно эти сильнодействующие чувства и обслужива­ются проекцией.

Проекция по своим психофизиологическим механизмам представляется довольно сложной защитой. Ее функционирование включает два взаимосвязанных, но относительно самостоятель­ных процесса эмоционально-когнитивной оценки какой-либо конкретной ситуации и (или) определенного события. Первый про­цесс — разделение общей оценки на два компонента — положи­тельный и отрицательный, что возможно во всех случаях неоднозначно воспринимаемых и трактуемых событий или амбивалент­ных переживаний, в которых можно выделить как положитель­ный, так и отрицательный аспект. Именно в этих весьма много­численных случаях проекция дифференцирует оценку на две по­лярные составляющие: хорошую и плохую, добрую и злую, белую и черную. Данный этап действия проекции, плохо или совсем не­осознаваемый, завершается вторым заключительным процессом — приписыванием себе положительного, доброго, светлого аспекта и переносом отрицательного, злого и черного на персону, кото­рая действовала в оцениваемой ситуации.

Как правило, человек, на которого проецируются негативные черты ситуации, уже имеет отрицательный смысл для того, кто защищает свое ЭГО от изменения и (или) разрушения, усиливая тем самым свое отрицательное и враждебное отношение к парт­неру по общению и формируя хорошо известный в литературе и житейской практике образ врага. Определенная связь проекции с такой тактикой разрешения внешних конфликтов, в том числе профессиональных, как соперничество, показана в психологичес­ких исследованиях. Естественно, что руководитель, для системы эгозащитных механизмов которого характерно частое использова­ние этой формы защитного поведения, отличается авторитарным способом управления со всеми особенностями психологического климата в коллективе, в том числе формированием групповых психологических защит.

Следовательно, действие проекции в ситуации внешнего кон­фликта не только способствует сохранению целостности лично­сти, но и усиливает или формирует враждебные агрессивные от­ношения к кому-либо из окружающих, тем самым играя роль уси­лителя внешних конфликтов. В случае внутренних конфликтов про­екция служит целям освобождения Я- концепции от негативных оценок с помощью переноса своих негативных характеристик на кого-то из окружающих близких людей или тех, кому эти харак­теристики свойственны, исходя из существующих расхожих пред­ставлений.

Проекция — одна из самых конфликтогенных психологичес­ких защит, так как активное и стабильное ее использование в качестве ведущей психологической защиты приводит к формиро­ванию следующих черт личности руководителя: самолюбие и гор­дость, мстительность и обидчивость, враждебность и склонность к ревности. Эти личностные черты, как уже рассматривалось выше, типичны для неуспешного руководителя. Другими словами, в си­туации проявления существующих противоречий личность с до­минирующей проекцией склонна к проявлению характеристик поведения, формирующегося на базе наиболее конфликтогенных мотиваций активно оборонительного поведения и самоутвержде­ния. В любой реальной диспозиции проекция заставляет человека исполнять роль прокурора, обвиняющего окружающих в своих промахах и неудачах, приписывающего свои недостатки окружа­ющим по принципу: в чужом глазу соринку заметит, а в своем — бревна не увидит.

Проекция по представленности среди защитных механизмов является наиболее часто используемой не только в подростковом и молодом возрасте. Исходя из описания этого защитного меха­низма становится очевидно, что формирование зрелой и соци­ально полноценной личности с присущей ей свободой выбора решения в конфликтной ситуации и ответственностью за свои решения и поступки в целом несовместимо с интенсивным использованием проекции в качестве основной действующей пси­хологической защиты. В связи с этим можно согласиться с Р. Плутчиком, который относит ее в разряд примитивных защит.

В некоторых психологических работах функции проекции анализируются в ином контексте: проекцией также часто называют механизм неконтролируемого переноса содержания бессознатель­ного на кого-либо из окружения, например на своих подчинен­ных, независимо от эмоционального знака и содержания этого переноса, так как переноситься могут и положительные характе­ристики личности. Естественно, что в этом случае руководитель видит в окружающих только то, что известно и свойственно ему самому — рыбак рыбака видит издалека. Это свойство проекции также выступает в роли психологической защиты, превентивно предохраняя психику руководителя от возможных негативных пе­реживаний по поводу наличия у членов своего коллектива неже­лательных свойств и качеств. Результат действия проекции в этом случае — не только сохранение устойчивых положительных от­ношений и социальных связей в коллективе, но и более важное следствие в виде формирования социальной диспозиции свой — чужой. Свой — тот, кто похож на собственную личность, чужой — непохожий на нее. Возможно, проекция в таком контексте вклю­чена в хорошо известный в психологии профессиональной дея­тельности процесс управления поведением других людей и фор­мирования коллектива по образу и подобию своего лидера.

Проекция как психофизиологический механизм, безусловно, включена в творческий процесс любого типа, поскольку, чтобы создать что-то принципиально новое, необходимо вывести про­дукцию из бессознательного либо на уровень сознания в виде идей, либо прямо в предметное действие в случае художественного твор­чества. В том и другом варианте как необходимый элемент проек­ция встроена в одну из самых эффективных психологических за­щит — сублимацию. Таким образом, завершая анализ действия од­ной из самых распространенных среди представителей европейской культуры психологической защиты, следует указать на то, что положительная или отрицательная роль этого эгозащитного механизма определяется структурой ценностей личности, особенностя­ми самой личности, а также содержанием жизненного опыта, име­ющегося в бессознательном человека. Другими словами, действие проекции не только зависит от контекста жизненного пути руково­дителя, но и определяется базисными характеристиками его лич­ности: уровнем активности и агрессивности, наличием творческо­го начала, связанного с развитием мотивации саморазвития.

Реактивное образование — это психологическая защита, психо­физиологический механизм которой (как и у регрессии) затраги­вает мотивационную систему человека, определяя, прежде всего изменение потребностей. Реактивное образование, которое во многих работах имеет также название гиперкомпенсации, служит для регулирования эмоций радости и удовольствия, возникаю­щих при реализации биологических потребностей и мотивации сексуального поведения. Как известно, на свободные и импуль­сивные проявления человека, затрагивающие сексуальные отно­шения, христианская мораль и законы общества вслед за ней на­кладывали максимальное число запретов. В течение многих веков опасным и (или) неприличным было открытое проявление своих сексуальных наклонностей, которые, тем не менее, придавали осо­бую остроту человеческим отношениям и в случае их реализации давали сильные чувственные удовольствия, бывшие для большин­ства людей едва ли не единственной радостью в жизни.

Сильнейший внутренний конфликт, заложенный противоре­чием между естественным проявлением влечения и радости от телесных контактов и религиозным запретом на их открытое про­явление, потребовал формирования эффективных способов раз­решения этого внутреннего противоречия. Одним из таких спосо­бов является реактивное образование, которое в этой ситуации невозможные для реализации импульсы преобразует в имеющие форму проявления потребности прямо противоположного толка, что в случае сексуального влечения выглядит как смена знака чув­ства любви на ненависть. Этот интереснейший психологический феномен взаимозаменяемости и одновременного присутствия двух полярных чувств нашел адекватную литературную форму в виде многочисленных любовных романов и поэтических произведений.

В связи с обсуждаемой проблемой необходимо также отметить, что патриархально устроенное общество и христианская религия наибольшую жестокость проявляли по отношению к поведению женщин, которые не имели практически никаких шансов на сво­бодную реализацию своей личности в течение многих столетий. Даже в цивилизованных странах европейского континента соци­альные условности и стереотипы в большей степени регламенти­ровали поведение женщин по сравнению с мужчинами, особенно в сфере сексуальных и семейных отношений. Естественным следствие такого положения дел явилось развитие психологических защит, регулирующих фрустрацию любовных чувств, которые, по представлениям общества, были как раз прямым свойством жен­ской натуры и судьбы.

Судьбоносные для женщин переживания оказались наиболее полно заблокированы социальными и юридическими нормами, что, конечно, привело к исторически обусловленному формиро­ванию личности женщины с многочисленными характерными феминными свойствами и проявлениями. Многие из последних яв­ляются следствием активного действия не только уже рассмот­ренной регрессии, но и реактивного образования. Стоит отметить, что в современную эпоху формирования новых социальных ролей и стереотипов как у женщин, так и у мужчин реактивное образо­вание действует в ситуациях получения телесных удовольствий, регулируя не только сексуальные потребности, но и мотивацию активно-оборонительного поведения и общения. В связи с этими ее функциями гиперкомпенсация типична для руководителей-ком­муникаторов и организаторов. Результатом действия реактивного образования в случае потенциально агрессивного поведения яв­ляется демонстрация своим партнерам по профессиональному общению явного, иногда гипертрофированного по экспрессии дру­желюбия, которое, однако, в случае неблагоприятного развития событий может преобразоваться в различные социально-прием­лемые формы агрессивного поведения, например в форме иронических шуток или саркастических замечаний по поводу определенных событий.

В этом варианте своего действия реактивное образование очень часто имеет многие признаки активности другой защиты — сме­щения. Дифференциальные различия между этими двумя психоло­гическими защитами существуют прежде всего в адресате своего проявления. Смещение у лидера включается в ситуации общения с социально неравными партнерами, например по отношению к своим подчиненным, реактивное образование регулирует пари­тетные отношения партнеров по профессиональной деятельности. Кроме того, смещение не предполагает смену знака отношений, которые, как правило, на базе этой защиты устойчиво отрица­тельны. Реактивное образование в зависимости от развития собы­тий не исключает смену знака отношений с отрицательных на положительные.

Таким образом, основные черты личности руководителя, кото­рые появляются при интенсивном применении реактивного обра­зования, — демонстративное дружелюбие, способность к объеди­нению с себе подобными, социабельность в сочетании с мотивационной неустойчивостью и противоречивостью в оценках и взглядах. Нестабильность оценочных суждений и мнений наиболее наглядна в ситуациях внешнего конфликта, когда обладатель реактивного образования в предчувствии своего проигрыша резко меняет тактику поведения на прямо противоположную, отстаивая с эмоциональной убежденностью иную точку зрения по сравнению с той, которой придерживался ранее. Любопытно, что эта резкая смена оценок и суждений, абсолютно неожиданная для партнеров, часто тужит началом продуктивного разрешения конфликтной ситуации, и все расстаются, довольные друг другом и собой. Это свой­ство неожиданной смены оценок и установок должно требовать специфических типологических свойств руководителя, прежде всего остаточной пластичности и подвижности эмоционально-когнитивных реакций. Очевидно, что эти необходимые индивидные свойства наиболее выражены у экстравертов, в связи с чем гиперкомпенса­ция чаще всего включается в систему психологической защиты у женщин-руководителей с выраженным экстравертным радикалом. Такой тип управленца довольно распространен в системе образо­вания, в которой эмоционально окрашенное общение выполняет роль средства социального объединения в коллективе.

Компенсация считается одной из наиболее эффективных психологических защит, характерных для социально зрелой личности. Психофизиологические механизмы компенсации затрагивают про­цессы эмоциональной и когнитивной самооценки, психомотор­ные и интеллектуальные действия и функции, которые проявляют­ся частично на уровне сознания, что допускает возможность осоз­нанной рефлексии по поводу активности этой психологической защиты. Механизмы компенсации, хорошо изученные А. Адлером, по его представлениям, функционируют по поводу определенных, возникающих в ходе социализации недостатков и отрицательных свойств личности, которые формируют чувство неполноценности. Это чувство, по мнению Адлера, не является негативным, так как оно требует своей компенсации либо с помощью тренировки и развития дефектной функции, либо за счет психической пере­стройки, приводящей в конечном счете к дифференциальному развитию психики.

Ставя акцент на положительных свойствах процесса компенса­ции, Адлер описывал и неудачные компенсации, которые в слу­чае педагогических и психологических ошибок значимых людей способны у субъекта действия сформировать комплекс неполно­ценности, требующий уже определенных невротических компен­саторных механизмов. Близкую позицию на роль компенсации в регуляции поведения сформировал Р.Плутчик и его соавторы, по мнению которых компенсация направлена на снижение интен­сивности чувства печали, уныния и тоски, возникающих в ситуа­ции реальных или мнимых утрат и неудач. Снижение выраженно­сти этих чувств может быть достигнуто с помощью переключения внимания человека с оценок и анализа травмирующих личност­ных свойств и опыта на другие, более нейтральные или потенци­ально позитивные качества и навыки. Этот интрапсихический процесс переключения может протекать в разных формах, но наибо­лее распространенной является фантазия, с помощью которой планируются и прогнозируются будущие, более успешные действия и реакции. Отличительной чертой фантазии в структуре компен­сации является наличие прогноза результата будущей деятельнос­ти, что, как правило, отсутствует в фантазии и мечтах более при­митивной психологической защиты — отрицания, где выражен акцент на положительные чувства относительно своей персоны в настоящем времени, но в вымышленной ситуации. Другими сло­вами, фантазия как компенсаторный процесс имеет деятельностный характер, который может побудить человека к изменению своего поведения и к саморазвитию.

Этот возможный исход компенсации хорошо заметен, если ана­лиз событий захватывает достаточный временной диапазон. Как свидетельствуют биографии многих крупных ученых и политичес­ких деятелей, толчком к интеллектуальной и социальной актив­ности могли быть серьезные жизненные неудачи, подвергнутые анализу, осмыслению и эмоциональной проработке с целью по­иска иных путей развития, отличающихся от тех, на которых были зафиксированы неуспехи и неудачи или несчастья и беды. Следу­ет подчеркнуть особое значение, которое имеет эта защита в струк­туре личности руководителя. Компенсация в случае профессио­нально значимых неудач выполняет роль своеобразного переклю­чателя активности личности’, который позволяет не фиксировать свое внимание на неудаче, а продолжать поиск выхода из конф­ликтной или иной сложной ситуации. Как правило, успешные руководители имеют систему психологической защиты с хорошо развитой компенсацией.

Конечно, компенсация может сформироваться у личности толь­ко в том случае, если в его мотивационной структуре наличеству­ют такие потребности, как мотивация саморазвития и самореали­зации. Если этих мотиваций нет, то вероятность формирования позитивного для развития личности итога включения и действия компенсации невелика. Во многих случаях компенсация снижает депрессивные чувства и проявляется в виде компенсаторных дей­ствий более примитивного уровня сложности, чем те, которые вызвали депрессивное состояние. Например, неудача при реше­нии какого-либо сложного вопроса в структуре деятельности ру­ководителя, конечно, переживается с отрицательным эмоциональ­ным состоянием. Эти чувства огорчения, обиды, тревоги, уныния требуют снижения их интенсивности, но так, чтобы самооценка личности не снизилась. Компенсация в этом случае выражается в совершении некоторых действий, сопровождающихся положитель­ными чувствами, например дружеской беседой за вкусным ужи­ном с хорошим вином. Возникающие положительные реакции сни­жают интенсивность отрицательных эмоций, и руководитель способен более трезво и деятельно проявить себя в решении постиг­шей неудачи.

Эта поведенческая форма компенсации имеет большое распро­странение в жизни современного человека, ее положительная роль закреплена и в религиозных культах. За утешением от постигших бед многие шли и идут в церковь, где сама обстановка и ритуалы примиряют с утратой и дают силы для дальнейшей жизни. Если компенсация, как одна из самых эффективных психологических защит, не сформирована и человек не умеет с помощью переклю­чения на другую, более успешную деятельность справиться с по­стигшим его разочарованием, то, как справедливо отмечал Адлер, возможны патологические варианты компенсаторного поведения. Наиболее распространенным из последних являются все формы за­висимостей, начиная от алкоголизма и кончая фанатической ве­рой и служением чему-нибудь или кому-нибудь. Судя по тому, как стремительно возрастает число злоупотребляющих наркотиками и алкоголем, у современных людей естественная компенсация дей­ствует плохо и неэффективно, что и создает базу для обращения к искусственным способам облегчения тяжелых состояний и реакций.

Активное использование компенсации, по представлениям К. Плутчика, связано с существованием определенных черт личнос­ти, прежде всего депрессивности, выраженных негативных эмоцио­нальных состояний и настроения. Иногда этот отрицательный фон дополняется особенностями внешнего поведения и отношения к людям. У многих депрессивных, но активнодействующих и развива­ющихся людей вырабатывается специфический защитный стиль по­ведения в форме высокомерия и превентивной атаки, который снижает вероятность социальных контактов и вследствие этого внеш­них конфликтов. Можно согласиться с существующими представле­ниями, согласно которым компенсация является одной из самых эффективных и зрелых форм саморегуляции в тяжелой жизненной ситуации и возможным способом интенсивного саморазвития. Ис­ходя из этих представлений, очевидно, что роль компенсации в струк­туре личности успешного и неуспешного руководителя различна. У успешного профессионала она выполняет функцию самоуправле­ния в ситуации динамично развивающихся конфликтных отноше­ний. В случае неудачного для руководителя сценария развития собы­тий компенсация позволяет не утратить самообладания и переклю­читься на поиск других способов разрешения ситуации. У неуспеш­ных управленцев компенсация функционирует (как правило, после неудачного завершения внешнего конфликта) для снижения напря­женности негативных переживаний — тоски, огорчения. В связи с тем, что у неуспешного профессионала часто повторяется вариант профессиональных неудач, активное использование компенсации вы­ливается в формирование акцентуаций характера в форме депрес­сивных или дистимических черт.

Интеллектуализация — это название, присвоенное также од­ной из самых эффективных психологических защит. Различные авторы по-разному рассматривают данный термин, в некоторых работах интеллектуализация включает в себя целый ряд достаточ­но разнородных защитных процессов: аннулирование, изоляция, подавление, сублимация и рационализация. В меньшем числе ис­следований под интеллектуализацией понимается автономный эгозащитный механизм, совпадающий с действием рационализации. Интеллектуализация и рационализация построены на специфи­ческих особенностях вербального мышления, которые определя­ют специфику функционирования этих защит, поэтому они долж­ны иметь большую степень сходства в функциях и роли.

Интеллектуализация (рационализация) — защитный процесс, использующий в целях сохранения Я- концепции вполне осозна­ваемые и контролируемые продукты вербально-логического мыш­ления, включение которого наиболее вероятно в конфликтной ситуации с целью саморегуляции, и действующего при необходи­мости разрешения внутренних конфликтов.

Интеллектуализация регулирует эмоциональные переживания, сопровождающие предвидение и ожидание негативных результатов своих действий или действий субъективно значимых окружающих. Эта защита «готовит» личность к неудачам и неуспеху, снижая субъективную значимость события и тем самым травматичность негативных жизненных обстоятельств по принципу «не очень-то и хотелось». Очевидно, что интеллектуализация является крайне необходимой защитой для тех руководителей и лидеров, которые используют компромисс и сотрудничество как тактику разреше­ния внешних профессиональных конфликтов. Стоит указать на необходимость хорошего развития вербального интеллекта у тех, кто часто прибегает к применению интеллектуализации в каче­стве ведущего эгозащитного механизма.

Психофизиологическими механизмами такого защитного про­цесса являются интрапсихические обратные связи, осуществляе­мые с помощью влияния вербально-логических процедур на мо­тивации и сопровождающие их чувства. Руководитель, использу­ющий интеллектуализацию в качестве основной психологической защиты, способен объяснить себе и другим логически непротиво­речивым образом причины своего неблаговидного поведения, например лжи, нечестности или предательства. Результатами этих воздействий интеллектуальных процессов на эмоционально-оце­ночные суждения может быть полное оправдание своих поступков обстоятельствами, которые выше личных сил или вымышленной (мифической) пользой для других своего поведения. Например, оправдывая свое нежелание открытого соперничества с конку­рентом и страх поражения, управленец, привлекая рационализа­цию, приводит доводы о том, что материальных средств и денег, имеющихся у фирмы, все равно не хватит, чтобы выиграть борьбу с конкурентами. Эта псевдологика, прикрывающая неблаговид­ные мотивы и служащая фасадом, скрывающим истинную сущ­ность, тем не менее, достаточно эффективна для сохранения чув­ства самопринятия и самоутверждения, имиджа разумного и ос­торожного руководителя.

Интеллектуализация, использующая ресурсы мышления, так или иначе, закрывает от руководителя истинные мотивы его поведения, не доводит реально существующие противоречия до открытого кон­фликта, не позволяет ему разрешить и внутренние конфликты, что, в конечном счете, тормозит самопознание и заставляет человека жить в иллюзорном, но относительно благополучном внутреннем мире. Понятно, что менеджер, применяющий интеллектуализацию в качестве основной защиты, социально вполне адаптирован и не склонен к внешним конфликтам, но в случае вовлечения в конф­ликтную ситуацию занимает вполне определенную позицию — ад­воката, объясняющего и оправдывающего свои поступки и поступ­ки близких ему людей объективными обстоятельствами. При этом интеллектуализация из-за своей достаточной эффективности не побуждает субъекта перекладывать ответственность на других лю­дей: позиция адвоката не требует привлечения прокурорской и, видимо, заставляет руководителя постоянно изыскивать основания и причины для оправдательной позиции, а ожидание возможных неудач и неуспехов побуждает человека совершенствовать свои про­гностические способности. То и другое возможно вместе только при достаточном развитии мотивации познания и самопознания и со­провождающих их эмоций любопытства и любознательности. Этот эмоционально-мотивационный комплекс находится в основе со­циально привлекательных черт и свойств личности управленца: интеллигентности и добросовестности с сопровождающей их от­ветственностью за свои и чужие дела. В случае неудачных стечений обстоятельств и при серийности профессиональных или семейных, личных неудач, когда мощности этой психологической защиты не хватает, на ее базе возможно развитие неврозов: психоастеничес­кого и невроза навязчивых состояний.

Источник