Способы отмены крепостного права

Отмена крепостного права: несостоявшееся освобождение

Русские самодержцы и до 1861 года думали о том, чтобы освободить крепостных крестьян. Впрочем, ни один из этих проектов даже не попробовали воплотить в жизнь.

Указ, изданный ещё во время правления Петра I, обязывал всех людей в Российской империи определиться со своим положением: незаконнорожденные и вольноотпущенники, бродяги и дети солдат, пленные иностранцы и заштатные церковнослужители — каждый из них был вынужден найти себе господина, стать той самой гоголевской «душой». Если же кто-то из перечисленных не горел желанием искать себе хозяина, то его принуждали к этому насильно, просто приписывая человека к какому-то двору полицейским распоряжением. В связи с этим людей, чей труд помещики использовали даром, в России становилось всё больше: к концу царствования Петра I, по оценкам специалистов, больше половины взрослого мужского населения страны приходилось именно на долю крепостных.

Положение крепостных крестьян непрерывно ухудшалось: они не имели практически никаких прав, а помещики полностью распоряжались их жизнью — были даже случаи, когда дворяне продавали своих крепостных по цене меньшей, чем давали, например, за породистое животное. При этом крестьянскую семью легко могли разлучить: крепостные зачастую создавали семьи не потому, что сами хотели этого, а потому, что такое решение принял помещик. За любую дерзость дворяне могли сослать своих крепостных не просто в ссылку, а на настоящую каторгу. Более того, нередко случалось, что господа издевались над своими крестьянами просто ради удовольствия. Почти во всех таких случаях закон был на стороне господина.

Крепостное право в России и… разговоры об отмене

В эпоху Екатерины II мало кто мог воспринимать крепостных крестьян как полноценных людей, они были скорее бесплатной рабочей силой, помещичьей собственностью. Просвещённая императрица, по свидетельствам её приближенных, мечтала об освобождении крестьян, но вынуждена была в то же время считаться с мнением дворянства — класса, благодаря которому она и пришла к власти. А у большинства помещиков, в свою очередь, позиция была довольно простой — чем шире распространяется крепостное право, чем оно более устойчивое, тем лучше для них.

Екатерина II была вынуждена действовать, учитывая и собственные интересы, и интересы дворянства. Так, например, в эпоху её правления государство то и дело преобразовывало разросшиеся сёла в города и выкупало крепостных крестьян у помещиков, обращая их тем самым в горожан. Параллельно с этим императрица щедро вознаграждала своих приближённых имениями — после этого все крестьяне там сразу же становились крепостными.

Крестьянский вопрос стал предметом дискуссии в Петербургском Вольном Экономическом обществе, причем эту тему предложил один из фаворитов Екатерины II — граф Григорий Орлов. В итоге Общество наградило премией иностранного ученого Беарде-Делабея: он прислал письмо с сочинением, в котором отстаивал позицию освобождения крестьян. Обсуждение положения крестьян не оставило равнодушной и саму императрицу. Историк Василий Ключевский, например, цитирует в своих трудах одну короткую записку: «Если крепостного нельзя персоной признать, следовательно, он не человек; так скотом извольте его признавать, что к немалой славе и человеколюбию от всего света нам приписано будет», — писала Екатерина II.

Во время своего царствования императрица то и дело строила разные проекты по освобождению крестьян: один из них, в частности, предполагал, что все дети, родившиеся после Жалованной грамоты 1785 года, уже не будут считаться крепостными. Близкие и влиятельные люди в то время настоятельно советовали Екатерине II раз и навсегда покончить с кабальной зависимостью крестьян, однако все возникавшие в её голове проекты так и остались мимолётными вспышками гуманизма, не повлекшими за собой реальных изменений. Помещикам претила идея не то что отмены, но даже серьёзного ограничения крепостного права. В этом случае просвещённость Екатерины II и её желание провести существенные преобразования упёрлись в риск возможного протеста среди дворян. Хоть известное пушкинское «власть в России есть абсолютная монархия, ограниченная удавкой» появилось чуть позже, вознесённая на трон эпохой дворцовых переворотов Екатерина II всегда помнила, как быстро лишается власти — а иногда и жизни — правитель, который настраивает против себя дворян. Так екатерининская эпоха стала периодом расцвета крепостничества — временем, когда крестьян воспринимали не иначе, как имущество.

Освобождение крепостных крестьян: проект графа Аракчеева

«Всей России притеснитель, губернаторов мучитель», — так в своей известной эпиграмме Пушкин охарактеризовал графа Алексея Аракчеева. Будучи видным государственным деятелем, он имел огромное влияние на Александра I и мог убедить того в необходимости им же разработанных реформ. Несмотря на то, что «аракчеевщина» прочно ассоциируется с реакционной политикой и уродливым проявлением российского самодержавия, именно граф Аракчеев подготовил секретный проект освобождения крепостных крестьян.

В прибалтийских, или, как их тогда называли, остзейских губерниях Российской империи к тому времени с крепостным правом уже покончили: в Эстляндии, Курляндии и Лифляндии в период с 1816 по 1819 год крестьяне стали свободными, однако так и не получили земельных наделов. Впрочем, в правительстве тогда четко понимали, что для коренных областей России такой вариант освобождения крестьян неприемлем.

Император стал искать подходящий проект реформы, которая не привела бы к разрушительным последствиям. Сформулировать основные параметры документа, претендовавшего на роль судьбоносного для российской истории, поручили как раз Аракчееву. Некоторые историки — в их числе, например, и Ключевский — считают, что Аракчеев, по сути, не был автором реформы, за него, согласно этой точке зрения, проект составил кто-то другой. Дело в том, что для русской либеральной интеллигенции главный начальник военных поселений был человеком абсолютно ненавистным, а вот проект его реформы, напротив, в этих кругах было принято считать неплохим.

Реформа Аракчеева подразумевала, что правительство будет постепенно выкупать по местным ценам крестьян у помещиков с согласия последних. Самое важное, что этот проект предполагал выкуп крепостных с землёй, которая сможет впоследствии прокормить их. Для помещиков такой вариант был вполне приемлемым: пострадавшие от продолжительной войны с Наполеоном и влезшие в серьёзные долги, они могли быстро поправить свое финансовое положение. В то же время окончательно они не расставались и с крестьянами: те должны были получить столь небольшие наделы земли (всего две десятины на душу, то есть чуть больше двух гектаров), что им все равно пришлось бы арендовать ещё часть у помещика.

Несмотря на то, что проект Аракчеева был довольно осторожным и вполне соответствующим задачам правительства, император Александр I так и не решился претворить этот замысел в жизнь. Эту же участь разделил и другой смелый проект известного чиновника Николая Новосильцева: в своей «Уставной грамоте Российской империи» он предлагал создать в стране двухпалатный парламент, без одобрения которого самодержец не сможет принять ни один закон. В то же время, согласно этому документу, граждане России получили бы право частной собственности, право на свободу слова и право на неприкосновенность личности. Впрочем, самая важная деталь состояла в том, что гражданами при этом признавались исключительно свободные люди — крепостные к ним точно не относились. Как бы то ни было, опасаясь любых народных волнений, Александр I положил этот проект под сукно и больше к нему, равно как и к другим идеям либеральных преобразований, не возвращался.

Подготовка отмены крепостного права: Николай I и его комиссии

Хоть Николая I и принято считать закостенелым реакционером и «государём-консерватором», именно во время правления императора, прозванного «Палкиным», доля крестьян, находившихся во владении помещиков, сократилась с 58% до 35−40%. При этом в 1842 году Николай издал указ, согласно которому помещик мог договориться с крестьянином, освободить его от личной зависимости и выделить землю за оброк или, например, отработку. В то же время всё привычнее становится практика «самовыкупа»: в ситуации, когда имение продавалось, у крестьянина появилось право внести выкупную сумму и тем самым присвоить себе землю и всё, что на ней находилось.

Николай I за время своего царствования создал около десятка разнообразных комиссий, которые должны были в итоге решить вопрос об упразднении крепостного права. Тем не менее каждый раз император сталкивался с яростным сопротивлением помещиков, которые видели в этой реформе лишь губительные для себя последствия. Выступая в 1842 году на заседании Государственного совета, Николай I даже сказал: «Нет сомнения, что крепостное право, в нынешнем его положении у нас, есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь было бы делом ещё более гибельным».

В общей сложности при Николае правительство издало около сотни указов, которые так или иначе облегчали положение крепостных крестьян. Однако смягчением законодательства и ограничением самодурства помещиков дело и закончилось: несмотря на частные изменения, крепостное право в своем классическом варианте все равно сохранилось и просуществовало вплоть до того момента, пока сын Николая I Александр II не решился на масштабную реформу.

Источник

Освобождение крестьян

Что мы запомнили неверно

19 февраля (3 марта по новому стилю) 1861 года, днем теплым, русская история разделилась на «до» и «после»: государь и император Всероссийский Александр II, царь Польский, великий князь Финляндский, высочайшим манифестом даровал свободу крестьянству своей необъятной державы. Решение, давшееся с трудом, вызревало пять десятилетий — со времени победы над Наполеоном. Его последствия едва умещаются в одной фразе: освобождение миллионов людей от личной зависимости, ослабление существовавших веками сословных перегородок, быстрый демографический рост, перенаселение, кризис на селе, ожесточение крестьян, подъем революционного движения, появление народничества, «охота» на царя и выстрелы в него, контрреформы, переезды, переделы, мятежи, амнистии, тайные общества и бурный экономический рост, складывание основ правового государства, дарование гражданских прав, дыхание революции. Шансы загубленные и шансы использованные. Новая эра никогда не виданного в истории России культурного разнообразия — но одновременно накала страстей, политических поворотов, взаимных обвинений, противоречий и споров, цензуры и ответной, не менее односторонней пропаганды правых и левых. Все они исказили наше представление об освобождении от крепостного права. Оценивать его стали не по достоинству, а узко, в зависимости от политических убеждений, заполнив прошлое мифами и легендами.

Первый пункт расхождений: прежде чем отменить крепостное право, его нужно ввести. Или нет? Может быть, русские не были свободными никогда?

Были — и с этого стоит начать историю крепостного права. В хронологической линии русской истории крепостная эпоха занимает два с половиной столетия, начинаясь в конце XVI века и завершаясь в 1861 году. При въедливом подходе ее можно еще более сократить, взяв за отправную точку 1649 год, когда по Соборному уложению царя Алексея Михайловича крепостная неволя впервые приобретает твердо оговоренный юридический статус. К этому времени крепостными было и большинство европейцев, но их путь в несвободу начался раньше и быстрее подошел к концу.

Двум столетиям крепостной неволи предшествовали века свободной и полусвободной деревни, населенной крестьянами-общинниками и смердами. Вопреки неблагозвучию, это слово означало вольного человека, состоявшего в особой, до конца не проясненной в источниках, связи с князем. Если смерд умирал без наследников, его имущество забирал князь. Если умирал общинник, оно доставалось свободной общине.

Не знавшая неволи деревня соседствовала в Древней Руси с зажиточной вотчиной. Ее знатные владельцы селили у себя холопов — сельских рабов, захваченных в ходе войн. Смерд тоже мог стать холопом, если совершил убийство, либо за долги.

Свободная деревня и вотчина соседствовали, но не сливались. А когда, около XIV века, этот процесс все же начался, то шел медленно, зато подстегнуть его могли войны. Победители объявляли себя собственниками всей земли, занятой крестьянами, — не покушаясь при этом на их волю. Крестьян облагали налогами за пользование пашней — натуральным в форме оброка и трудовым, известным как барщина. Свобода постепенно подходила к концу.

Объединение России в XV веке сопровождалось превращением в арендаторов подавляющего большинства российских крестьян. Не существовавшие ранее правовые отношения связывали их отныне с владельцами поместий. Этим словом обозначались наделы земли, которые московские великие князья нарезали на присоединенных территориях своим воинам. Первых помещиков легко переводили с одного поместья в другое, не закрепляя те в собственности и не превращая никого в сельских хозяев. По сути дела, государство не нашло способа расплатиться с воинами за ратный труд и возложило эту обязанность на крестьян. О личной зависимости от барина при этом речи не шло.

Никто так не виноват перед крестьянами, как самые богатые из помещиков, владельцы крепостных театров, гаремов из крестьянок — и тысяч душ. Эти, конечно, и закрепостили всех?

Реальность гораздо сложнее. Владельцы вотчин и так располагали принудительным — холопским трудом, а кроме того, не были стеснены в деньгах. Проживание под их покровительством в полусвободной деревне сулило более обеспеченную и безопасную жизнь. В XVI веке вотчинники становятся соперниками и конкурентами помещиков: собранные специально команды перемещались по Руси, переманивая свободных крестьян у беднейшего дворянства и уговаривая переезжать в благоустроенные владения богачей. Способов помешать этому у небогатых помещиков не находилось.

Неустойчивое природное равновесие в старой России сменялось неурожаями и голодом. В такие годы крестьяне особенно часто уходили к богатым землевладельцам — обрабатывать их угодья. Помещики, отдававшие силы войсковой службе, по возвращении домой обнаруживали себя на грани разорения. В конце столетия они смогли убедить московских царей прикрепить крестьян к земле, запретив любые переходы, всеми силами указывая на последствия промедления: разорение большинства воинов-дворян и подрыв всей войсковой системы, основанной на наследственной службе и воспитании профессионального воина с детства.

Что в этом было от правды? Во всяком случае примеры социальной деградации дворян в старой России были налицо. Часть из них, чтобы прокормить себя, вынуждена была возвратиться к землепашеству. Таких стали называть однодворцами. Эти несостоявшиеся дворяне пополнили число государственных крестьян. Другие дворяне сумели защититься от разорения — их оборона приняла форму крепостного права.

Иван Грозный виновен в гибели нескольких тысяч своих подданных. И крепостное право тоже он ввел?

Так могли думать в XIX веке, когда к Ивану уже относились скверно, а многие исторические подробности еще не были известны. Действительность гораздо запутаннее: указа о введении крепостного права в распоряжении историков до сих пор нет. Злополучный документ мог погибнуть в пожарах XVII века или никогда не увидеть свет. Допустимо предположение, что закрепощение произошло в стыдливой манере — через серию дополнявших друг друга указов. Судя по сохранившимся документам, Иван IV не был причастен к большинству из них. Распоряжения о сыске беглых относятся к 90-м годам XVI века, когда московский трон занимал сын Ивана Федор I, пользовавшийся советами своего шурина и будущего преемника — Бориса Годунова. Царя-закрепостителя нужно искать среди этих двоих.

Так или иначе, но закрепостили всех?

По крайней мере, следует уточнить, что подразумевать под этим словом. В старой России крепостные крестьяне делились на государственных и частных. К помещикам, или частным владельцам, в неволю попала только половина крестьян. Вторая находилась в собственности государства. Помимо него, в роли земле- и душевладельцев выступали монастыри православной церкви.

На протяжении веков русской истории соотношение между государственными, монастырскими и частновладельческими крестьянами претерпевало изменения. В начале XIX века доля частных крестьян колебалась между 45 и 50% от проживавших в империи, а затем еще более пошла на спад. Согласно последней переписи населения, перед реформой в зависимости от барина находилось только 34% населения империи. Государственных крестьян, имевших дело с наемными управителями, но не с хозяевами, насчитывалось больше — около 37%

Огромные территории Сибири и Дальнего Востока никогда не знали крепостного права, и это не исключение. До конца XVIII века его не было де-юре и на Украине.

Юридическая зависимость от барина была особенно тягостна для тех частновладельческих крестьян, кто вынужден был проводить часть своего времени обрабатывая его пашню, а в остальное время всегда находился у хозяина под рукой. Этих крестьян называли барщинными. Такое соседство открывало возможности для самых тяжелых злоупотреблений.

Другие, переведенные на оброк, могли не встречать своего господина продолжительное время. Оброк в Российской империи сводился к постоянной финансовой выплате, тяжесть которой один человек нес в пользу другого. Как оброчный крестьянин зарабатывал деньги, помещик оставлял на его усмотрение. Этот налог можно сопоставить с отчислениями по ипотеке или алиментам. Оставаясь крепостными, крестьяне разбредались из деревень — устраивались на подсобные работы в городе с целью заработать денег для помещика и заплатить ему.

На Русском Севере отходников насчитывалось около четверти. Остальные оброчные крепостные при желании тоже могли уйти на заработки — не встретив особенных препятствий. Хотя у этих крестьян и имелся владелец, но они не были так уж обязаны постоянно иметь дело с ним.

Настоящим бедствием крепостное право было для барщинных крестьян, долю которых определяют в 12–15% населения Российской империи. Эти землепашцы не только вынуждены были находиться в селах неотлучно, но и в силу этого целиком зависели в своей повседневности от помещиков. Страдания именно этих крепостных легли в основу крестьянских песен о неволе, горечь которых подпитывали личные унижения, не исключая причиненных по личной жестокости, сексуальной невоздержанности или даже ради развлечения. Страх крестьян перед своим господином усиливала опасность быть отправленными в Сибирь до конца своих дней — этим дисциплинирующим правом сельского хозяина наделяли законы империи.

Но более типичны для старой России были не лобовые столкновения, затрагивавшие человеческое достоинство, а конфликты между барином-доброхотом и крестьянским миром по вопросу об использовании земли. На попытки вмешаться в свой труд, навязав новые формы земледелия, в том числе полезные (например, возделывание картофеля), крестьяне отвечали вспышками коллективной ярости. Отношения между барином и крестьянами не сводились к примитивной эксплуатации, но часто принимали усложненную форму взаимонепонимания сторон, усугубленного разницей в образовательном уровне, ценностях и образе жизни.

Крепостное право и рабство — это одно и то же?

История обвинений в рабовладении, выдвигавшихся против крепостников, восходит к случаю в библиотеке Лейпцигского университета, где впечатлительному студенту из России Александру Радищеву попало на глаза сочинение Гийома Рейналя «Философическая и политическая история европейских поселений и коммерции в Индиях», содержащее описание рабовладения на островах Карибского моря. Сходство между положением афрокарибских невольников и русских крепостных показалось Радищеву настолько разительным, что он сделал все от него зависевшее, чтобы донести эту параллель до российской общественности. Итог усилий Радищева — сочинение «Путешествие из Петербурга в Москву» чудом прошло цензуру. Последовал конфликт с властями Российской империи и пожизненная ссылка, завершившаяся через несколько лет помилованием при Павле I.

Радищеву возражали многие. Ценивший полемиста Пушкин посвятил опровержению его представлений зеркальное «Путешествие из Москвы в Петербург». Разница между крепостным правом и рабовладением, по мнению Пушкина и его единомышленников, сводилась к трем обстоятельствам — двум бытовым и одному юридическому.

В повседневной жизни, в отличие от невольников, крестьяне жили в собственных домах, полностью отдельно от хозяина, располагали имуществом, пусть юридических прав на него и не имели. В этом отношении разница с плантационными рабами, содержавшимися в бараках, бросалась в глаза. Различие шло дальше этого. Крестьяне трудились самостоятельно без надсмотрщиков и противились вмешательству барина в свой аграрный цикл. Это не имело ничего общего с плантацией.

Юридическая разница относилась к вопросу о купле и продаже. Крестьян нельзя было продавать без земли как товар. И в то же время этот запрет действовал не всегда: его ввел император Николай I в 1827 году, а до него указ, воспрещавший продажу крепостных с аукциона за долги без земли, действовал при Екатерине II, хотя соблюдался не всегда. При консервативном императоре Павле крестьян продавали, как и в начале XVIII века. Правовое положение крестьян не было неизменным на протяжении всего существования Российской империи, то приближаясь к рабскому, то удаляясь от него.

Церковь боролась против КП или, по крайней мере, по-христиански осуждала его? — Увы, это не всегда было так.

Еще законодательный сборник XI века «Русская правда» упоминает о чернеческих холопах — сельских рабах, принадлежавших монастырям. Ничего удивительного нет в том, что середину XVIII века православные обители встретили в качестве коллективных владельцев многих тысяч крепостных душ. Проведенная в те же годы секуляризация — отъем церковной собственности в пользу казны — привела к смене собственника для миллиона землепашцев. Этих зависимых людей стали называть экономическими крестьянами и приписали к числу государственных.

Расставание с ними не прошло для церкви бесследно. Охлаждение между православным клиром и государством вылилось в серьезный разлад. Лидер церковной оппозиции митрополит Арсений (Мацеевич), настаивавший на сохранении прежней собственности в ее полноте, по желанию императрицы был помещен в тюрьму. Ему приписывают полную досады фразу: из-за отъема земли людям церкви не на что стало сварить пива.

Россия сильно отстала от стран Запада — ведь крепостное право там к середине XIX века уже давно успели отменить?

Отмена крепостного права в Западной Европе — затяжной процесс, ставший необратимым после Великой французской революции конца XVIII века. Притягательность ее идеалов получила весомое подкрепление силой оружия. В результате завоеваний Наполеона крепостничество перестало существовать в подчинявшихся власти императора германоязычных государствах. Около того же времени крепостное право отменили и в Пруссии.

Тем не менее в центре и на востоке Европы с неволей еще не было покончено. В Австрийской империи (она включала Австрию, Венгрию, Чехию, Словакию, Хорватию, часть Италии, Польши и Украины) черту под его существованием подвела только революция 1848 года.

На западе Старого Света, где крепостного права не существовало, законным продолжали считать рабовладение. В колониях Британской империи оно продержалось до 1834 года, Франции — до 1848-го, Нидерландов — до 1863-го, Португалии — до 1869-го, Испании — до 1886-го. Пусть и вынесенная за пределы континента, прямая нерыночная эксплуатация не удивляла западных европейцев. Она не противоречила их собственному праву.

Но все же в Европе свободным крестьянам жилось много лучше, чем крепостным в России? Это ведь нельзя отрицать?

Можно. По крайней мере, именно так поступили два путешественника по России времен Александра I и Николая I — британцы Джон Кокрейн и Роберт Бремнер.

Кокрейн сравнил Российскую империю 1820-х годов и свою родину:

«Безо всяких колебаний… говорю я, что положение здешнего крестьянства куда лучше состояния этого класса в Ирландии. Здесь в каждой деревне можно найти хорошие, удобные бревенчатые дома, огромные стада разбросаны по необъятным пастбищам, и целый лес дров можно приобрести за гроши. Русский крестьянин может разбогатеть обыкновенным усердием и бережливостью, особенно в деревнях, расположенных между столицами».

Бремнер, писавший в 1830-е, внес в эту картину нюансы:

«В целом… по крайней мере что касается просто пищи и жилья, русскому крестьянину не так плохо, как беднейшим средь нас. Он может быть груб и темен, подвергаться дурному обращению со стороны вышестоящих, несдержан в своих привычках и грязен телом, однако он никогда не знает нищеты, в которой прозябает ирландский крестьянин. Быть может, пища его груба, но она изобильна. Быть может, хижина его бесхитростна, но она суха и тепла. Мы склонны воображать себе, что если уж наши крестьяне нищенствуют, то мы можем по крайней мере тешить себя уверенностью, что они живут во много большем довольстве, чем крестьяне в чужих землях. Но сие есть грубейшее заблуждение. Не только в одной Ирландии, но и в тех частях Великобритании, которые, считается, избавлены от ирландской нищеты, мы были свидетелями убогости, по сравнению с которой условия русского мужика есть роскошь, живет ли он средь городской скученности или в сквернейших деревушках захолустья. Есть области Шотландии, где народ ютится в домах, которые русский крестьянин сочтет негодными для своей скотины. ..»

И все же это не значило, что у Бремнера не нашлось претензий к крепостному праву.

«Пусть, однако, не думают, что раз мы признаем жизнь русского крестьянина во многих отношениях более сносной, чем у некоторых из наших собственных крестьян, мы посему считаем его долю в целом более завидной, чем удел крестьянина в свободной стране вроде нашей. Дистанция между ними огромна, неизмерима, однако выражена быть может двумя словами: у английского крестьянина есть права, а у русского нет никаких!»

Дворяне пострадали от отмены крепостного права?

Одно из главных заблуждений, касающихся крепостного права, затрагивает дворян. Накануне реформ общая численность российского благородного сословия достигла миллиона человек. Однако в огромном большинстве его представители не имели никакого отношения к крепостничеству. 400 тысяч россиян располагали только личным дворянством, полученным за успехи на службе. Ненаследственному дворянству законы Российской империи запрещали иметь крепостных.

Из оставшихся 600 тысяч половина приходилась на Польшу, входившую в те времена в состав Российской империи. Потомственных дворян в остальной части России насчитывалось 300 тысяч.

Более двух третей из них не имели крепостных по причине бурного демографического роста: среди дворян в начале XIX века его темпы в два раза превысили общие показатели по стране. Это вело к обеднению главного сословия империи, представители которого вынуждены были полагаться только на собственный труд. Тип такого дворянина хорошо известен: его представляет современник крепостной реформы Ф.М. Достоевский.

Всего крепостников Россия насчитывала 90 тысяч, но только 20 тысяч из них могли жить целиком за счет сельского труда, поскольку располагали более чем ста душами. Для этой части дворян отмена крепостного права могла показаться ударом. Но нужно принять в расчет, что многие из них, получив хорошее европейское образование, уже долгое время смотрели на крепостное право с отвращением.

И все же его отмена означала и постепенное завершение многовековой эпохи, когда в русской истории преобладали крепостные магнаты Трубецкие, Долгорукие, Шереметевы и Голицыны. В этом отношении был прав Александр Дюма — старший.

После отмены крепостного права крестьянам при всех недостатках стало жить заметно лучше, чем до нее?

Реформа дала крестьянам свободу, но забрала свободные деньги — их пришлось выплачивать государству и помещикам как выкуп за землю. Положение бывших крепостных можно сравнить с очень тяжелой ипотекой — тем более тягостной, что в деревне продолжился бурный демографический рост: крестьяне вынуждены были одновременно кормить детей и выплачивать долг. Закономерно, что они ощутили себя заметно беднее, чем были ранее. Россия вошла в полосу затяжного аграрного кризиса, чреватого вспышками насилия.

Крепостная реформа провалилась, и это стало прологом к революции?

В основе своей аграрный вопрос все-таки удалось решить до 1917 года. Власти империи обратили силы к разрешению болезненной ситуации, чреватой социальным взрывом. В 1907 году выплаты крестьян за землю прекратились по всей империи. Под действием экономических причин смягчились и диспропорции с распределением земли на селе.

Перед Февральской революцией 89% аграрных земель уже были крестьянскими. Напуганные волнениями (нападениями на усадьбы, грабежами) в 1905 году, дворяне сочли за лучшее продавать пашни и избавляться от имений, оставляя за собой в основном луга и выпасы, которые можно было сдавать в аренду. Помещичье землевладение на нечерноземном севере России перед революцией практически сошло на нет.

Незаживающие раны крепостного права все же не зарубцевались, а раздражение, граничившее с озлоблением, нашло выход в погромах помещичьих усадеб между февралем и октябрем 1917-го и дальше в ходе Гражданской войны. Старую Россию постиг крах, когда с ее корабля уже был виден берег.

При подготовке текста были использованы источники: Большая российская энциклопедия; The Economic Effects of the Abolition of Serfdom: Evidence from the Russian Empire. Andrei Markevich and Ekaterina Zhuravskaya // American Economic Review. 2018; Пайпс Р. Россия при старом режиме, Пушкин А.С. Cобрание сочинений: в десяти томах / Под ред. Д.Д. Благого и др. Т. 6. Критика и публицистика. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1962; Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву. СПб.: Азбука, 2018; Федоров В.А. Падение крепостного права в России: Документы и материалы. Вып. 1: Социально-экономические предпосылки и подготовка крестьянской реформы. М., 1966; Кабузан В.М. Государственные крестьяне России в XVIII — 50-х годах XIX века. Численность, состав и размещение // История СССР. 1988. № 1; freetheslaves.net; Костюшко И.И. Аграрная реформа 1848 г. в Австрии. М.: Институт славяноведения и балканистики РАН, 1993; Ляшенко Л.М. Александр II, или История трех одиночеств. М.: Молодая гвардия, 2003; Александр Дюма (отец). Собрание сочинений / Сост. В. Бережков и др. Т. 73. Путевые впечатления в России. Ч. 1. М.: Арт-Бизнес-Центр, 2010; Алан Вудс. Ленин и Троцкий. Путь к власти. М.: Родина, 2020

Над проектом работали:

ТАСС информационное агентство (свидетельство о регистрации СМИ №03247 выдано 2 апреля 1999 г. Государственным комитетом Российской Федерации по печати). Отдельные публикации могут содержать информацию, не предназначенную для пользователей до 16 лет.

Источник