Лекция 3. Концептуализация действительности и языковая картина мира
Задачи:
· рассмотреть понятие «языковая картина мира»
· изучить составляющие языковой картины мира
· рассмотреть процесс концептуализации действительности в формировании языковой картины мира
В лингвистике произошла смена ценностных ориентации, наметилось стремление к изучению мыслительных процессов и социально значимых действий человека, лингвистика гуманизировалась. В центре лингвистических исследований на рубеже веков оказались процессы получения, обработки, хранения информации. Было доказано, что, получая новую информацию, человек соотносит ее с уже имеющейся в его сознании, порождая при этом новые смыслы.
Инструментом оперирования в когнитивной лингвистике становятся оперативные единицы памяти — фреймы (стереотипные ситуации, сценарии), концепты (совокупность всех смыслов, схваченных словом), гештальты (целостные допонятийные образы фрагментов мира) и т.д. Следовательно, когнитивная лингвистика нацелена на моделирование картины мира, на моделирование устройства языкового сознания.
В результате взаимодействия человека с миром складываются его представления о мире, формируется некоторая модель мира, которая в философско-лингвистической литературе именуется картиной мира. Картина мира — одно из фундаментальных понятий, описывающих человеческое бытие.
Картина мира «запечатлевает в себе определенный образ мира, который никогда не является зеркальным отражением мира»; она есть определенное видение и конструирование мира в соответствии с логикой миропонимания.
Формирование определенных представлений о мире является результатом взаимодействия трех уровней психического отражения — уровня чувственного восприятия, уровня формирования представлений (элементарные обобщения и абстракции), уровня речемыслительных процессов. Вся эта суммарная информация составляет суть системы концептов.
Решение мыслительных задач непосредственно связано с использованием языка, ибо язык оказался наиболее мощной в семиотическом плане из всех систем коммуникации. Он не только опосредствует передачу и прием информации, знаний, сообщений, но и обрабатывает получаемую индивидом извне информацию, т. е. строит специфические языковые фреймы. Тем самым язык создает возможности для упорядочения и систематизации в памяти множества знаний для построения характерной для каждого данного этнокультурного коллектива языковой картины мира.
Всю познавательную деятельность человека (когницию) можно рассматривать как развивающую умение ориентироваться в мире, а эта деятельность сопряжена с необходимостью отождествлять и различать объекты: концепты возникают для обеспечения операций этого рода. Для выделения концепта необходимы и выделимость некоторых признаков, и предметные действия с объектами, и их конечные цели, и оценка таких действий.
Концепты сводят разнообразие наблюдаемых и воображаемых явлений к чему-то единому, подводя их под одну рубрику, они позволяют хранить знания о мире и оказываются строительными элементами концептуальной системы, способствуя обработке субъективного опыта путем подведения информации под определенные выработанные обществом, категории и классы.Два и более разных объектов получают возможность их рассмотрения как экземпляров и представителей одного класса /категории.
ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА, исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отраженная в языке совокупность представлений о мире, определенный способ концептуализации действительности. Понятие языковой картины мира восходит к идеям В. фон Гумбольдта и неогумбольдтианцев (Вайсгербер и др.) о внутренней форме языка, с одной стороны, и к идеям американской этнолингвистики, в частности так называемой гипотезе лингвистической относительности Сепира – Уорфа, – с другой.
Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации (= концептуализации) мира. Выражаемые в нем значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка. Свойственный данному языку способ концептуализации действительности отчасти универсален, отчасти национально специфичен, так что носители разных языков могут видеть мир немного по-разному, через призму своих языков. С другой стороны, языковая картина мира является «наивной» в том смысле, что во многих существенных отношениях она отличается от «научной» картины. При этом отраженные в языке наивные представления отнюдь не примитивны: во многих случаях они не менее сложны и интересны, чем научные. Таковы, например, представления о внутреннем мире человека, которые отражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным проводником в этот мир. В наивной картине мира можно выделить наивную геометрию, наивную физику пространства и времени, наивную этику, психологию и т.д.
Итак, понятие языковой картины мира включает две связанные между собой, но различные идеи: 1) что картина мира, предлагаемая языком, отличается от «научной» (в этом смысле употребляется также термин «наивная картина мира») и 2) что каждый язык «рисует» свою картину, изображающую действительность несколько иначе, чем это делают другие языки. Реконструкция языковой картины мира составляет одну из важнейших задач современной лингвистической семантики.
Наивная картина формируется под влиянием культурных ценностей и традиций той или иной нации, актуальных в определенную историческую эпоху и находит свое отражение, прежде всего, в языке – в его словах и формах. Используя в речи слова, несущие в своих значениях те или иные смыслы, носитель определенного языка, не осознавая, принимает и разделяет определенный взгляд на мир.
Так, например, для русского человека очевидно, что его интеллектуальная жизнь связана с головой, а эмоциональная — с сердцем: запоминая что-то, мы храним это в голове; голова не может быть доброй, золотой или каменной, а сердце – умным или светлым (в русском языке всё наоборот); голова не болит за кого-то и ею мы не чувствуем – на это способно только сердце (оно болит, ноет, чует, щемит, в нём может зарождаться надежда и т.п.). «Голова позволяет человеку здраво рассуждать; про человека, наделенного такой способностью, говорят ясная (светлая) голова, а о том, кто лишен такой способности, – что он без царя в голове, что у него ветер в голове, каша в голове или что он вовсе без головы на плечах. Правда, и у человека с головой может голова пойти кругом (напр., если ему кто-то вскружит голову); он может даже совсем потерять голову, особенно часто это происходит с влюбленными, у которых главным управляющим органом становится сердце, а не голова. Голова является и органом памяти (ср. такие выражения, как держать в голове, вылетело из головы, выкинуть из головы и т.п.). В этом отношении русская языковая модель человека отличается от архаичной западноевропейской модели, в которой органом памяти было скорее сердце (следы этого сохранились в таких выражениях, как английское learn by heart или французское savoir parcoeur), и сближается с немецкой моделью (ср. ausdemKopf). Правда, и в русском возможна память сердца, но это говорят только об эмоциональной, но не интеллектуальной памяти. Если выкинуть (выбросить) из головы значит ‘забыть’ или ‘перестать думать’ о ком-либо или о чем-либо, то вырвать из сердца (кого-либо) не значит ‘забыть’, а значит ‘разлюбить’ (или ‘сделать попытку разлюбить’), ср. поговорку С глаз долой – из сердца вон.» .
Тем не менее, такая наивная картина мира, где внутренняя жизнь человека локализована в голове (разум, интеллект) и в сердце (чувства и эмоции), вовсе не универсальна. Так, в языке аборигенов острова Ифалук (одного из тридцати атоллов Каролинского архипелага, расположенного в западной части Тихого океана, в Микронезии) рациональное и эмоциональное в принципе не разделяются и «помещаются» во внутренности человека. Более того, у ифалукцев даже нет специального слова, обозначающего эмоции или чувства: слово niferash в их языке, именующее внутренние органы человека как анатомическое понятие, одновременно является и «вместилищем» всех мыслей, чувств, эмоций, желаний и потребностей ифалукцев. В африканском языке догон (Западная Африка, Республика Мали) роль, которую у нас играет сердце, отведена другому внутреннему органу – печени, что, конечно же, никоим образом не связано с какой-то спецификой анатомического устройства носителей этих языков. Так, прийти в ярость на языке догон буквально значит почувствовать печень, понравиться значит взять печень, успокоиться – опустить печень, получить удовольствие – подсластить печень и т.д.
Итак, любой конкретный человеческий язык отражает определенный способ восприятия и понимания мира, причем все носители данного языка разделяют (зачастую не отдавая в том себе отчета) эту своеобразную систему взглядов на окружающую неязыковую действительность, так как это особое мировидение заключено не только в семантике лексических единиц, но и в оформлении морфологических и синтаксических структур, в наличии тех или иных грамматических категорий и значений, в особенностях словообразовательных моделей языка и т.п. (всё это и входит в понятие языковой картины мира).
Само понятие языковая картина мира (но не термин, его именующий) восходит к идеям Вильгельма фон Гумбольдта (1767-1835), выдающегося немецкого филолога, философа и государственного деятеля. Рассматривая соотношение языка и мышления, Гумбольдт пришел к выводу, что мышление не просто зависит от языка вообще, а до определенной степени оно зависит от каждого конкретного языка. Ему, конечно же, были хорошо известны попытки создания универсальных знаковых систем, подобных тем, которыми располагает, например, математика. Гумбольдт не отрицает того, что некоторое число слов различных языков можно «привести к общему знаменателю», но в подавляющем большинстве случаев это невозможно: индивидуальность разных языков проявляется во всем – от алфавита до представлений о мире; огромное число понятий и грамматических особенностей одного языка зачастую не может быть сохранено при переводе на другой язык без их преобразования.
Познание и язык взаимоопределяют друг друга, и более того: по мнению Гумбольдта, языки являются не просто средством изображения уже познанной истины, а орудием открытия еще непознанного, и вообще язык – это «орган, формирующий мысль», он не просто средство общения, а еще и выражение духа и мировидения говорящего. Через многообразие языков для нас открывается богатство мира и многообразие того, что мы познаем в нем, поскольку разные языки дают нам разные способы мышления и восприятия окружающей нас действительности.
Проблемные вопросы:Можно ли считать, что носители разных языков воспринимают окружающую действительность по-разному; почему (нет)? Почему теория лингвистической относительности до сих пор является оспоримой?
Источник
Способы концептуализации языковой действительности
Асанходжаева Ирсай Фархатовна
Региональный социально-инновационный университет
Понятие концептуализации и языковая картина мира
Концептуализация – это, своего рода, видение, восприятие и организация мира, и каждый естественный язык отражает определенный способ «понимания» мира и, соответственно, носители разных языков могут видеть мир немного по-разному, через призму своих языков.
Говоря о концептуализации, мы обращаемся к проблеме языковой картины мира, активно исследуемой в современной лингвистике. Большинство лингвистов используют этот термин в качестве условного обозначения отраженной в языке концепции мира, которая свойственна определенному этносу в определенный исторический период его развития. «В каждом естественном языке отражается определенный способ восприятия мира, навязываемый в качестве обязательного всем носителям языка».
В целом представление о концептуализации наших представлений о мире и о роли языка в этом процессе связано со сменой базовой установки рассматривать язык «в самом себе и для себя» на лингвистику антропологическую, предполагающую изучать язык в тесной связи с человеком, с его духовно-практической деятельностью.
Рассматривая вопрос о картине мира, исследователи, прежде всего, различают концептуальную и языковую картины, отмечая при этом, что в создании концептуальной картины мира участвуют разные типы мышления, делая ее богаче языковой картины мира. Картина мира не отражает мир как зеркало, а интерпретирует его, являясь результатом миропонимания, мировидения. Обе картины мира связаны между собой. Так Б.А. Серебренников пишет: «Язык означивает отдельные элементы концептуальной картины мира. Это означивание выражается обычно в создании слов и средств связи между словами и предложениями… язык объясняет содержание концептуальной картины мира, связывая в речи между собой слова». Одна из функций языковой картины мира, как отмечает автор, – это «экспликация средствами языка концептуальной картины мира». Языковая картина мира выражает концептуальную картину мира, используя слова и их значения, словоизменительные и словообразовательные формативы, синтаксические конструкции. В языковой картине мира мы находим два противоположных представления о мире, выраженных средствами лексической семантики (интегральная языковая картина мира) и грамматической семантики (дифференциальная языковая картина мира). Каждая картина мира (как концептуальная, так и языковая) имеет свои средства выражения. В сфере грамматической семантики языковая картина мира представлена грамматическими категориями (родом, числом, падежом и т. п.), в области лексической семантики она репрезентируется понятийными полями, семантическими полями, лексико-семантическими группами, ассоциативными полями.
«1. Каждый естественный язык отражает единую систему взглядов, своего рода коллективную философию по-своему, которая навязывается в обязательном порядке всем носителям языка.
2. Свойственный языку способ концептуализации действительности отчасти универсален, отчасти специфичен, и это не может не отразится на восприятии мира тем или иным языковым сообществом.
3. С другой стороны он «наивен» в том смысле, что во многих существенных деталях отличается от научной картины мира. Но при этом наивные представления отнюдь не примитивны. Они отражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным проводником в этот мир.
4. В наивной картине мира можно выделить наивную геометрию, наивную физику пространства и времени и т. п. Анализируя пары слов типа хвалить и льстить, обещать и слушать, смотреть и подсматривать и др. под. можно извлечь представление об основополагающих заповедях русской наивно-языковой этики. Вот некоторые из них: «нехорошо преследовать узкокорыстные цели» (домогаться, льстить, сулить); «нехорошо вторгаться в частную жизнь других людей» (подсматривать, подслушивать, соглядатай, любопытство); и т. п.».
Знаковые отношения: от денотата к концепту
Процесс концептуализации – это «поиск смысла». Смысл же относится к плану содержания языкового знака. Вопрос о соотношении собственно языкового и речевого значений, т. е. смысла, исследовался разными учеными. С.Д. Кацнельсон считал, что в значении нужно разграничивать формальное понятие и содержательное.
«Помимо понятия и смысла в описании знакового отношения должно быть введено понятие концепта, экстенсионалом которого является типовой образ (прототип или гештальт-структура), посредством которого формируется как сам концепт, так и условия его референции. Понятие, по определению, – это только существенные признаки объекта, поэтому оно не обеспечивает референцию к несущественным; смысл – это … отражение конкретной ситуации со всеми присущими ей подробностями в тех или иных модальных «рамках»; прототип соответствует некоторой универсальной или культурно-национальной форме знания, он корреспондирует с понятием и формирует смысл и условия референции».
Формы концептуализации действительности
В настоящее время учеными выделяются четыре когнитивные модели ( cognitive models ) или формы концептуализации действительности, без которых невозможно образование новых понятий и получение нового знания: пропозициональные, образно-схематические, метафорические и метонимические. Пропозиция является «особой оперативной структурой сознания и / или особой единицей хранения знаний в голове человека». Являясь одним из особых типов репрезентации знаний, пропозиция передает представления о связях между объектами, об истинном положении дел в мире, будучи смысловым инвариантом высказывания, которое может и должно пониматься (интерпретироваться) однозначно. Толкование фразы «учителям должны повысить жалование» производится в контексте глаголов пропозициональной установки (я знаю, что учителям должны повысить жалование – алетическое понимание; я считаю, что учителям должны повысить жалование – деонтическое понимание).
Еще один инструмент для образования нового значения – метафора, состоящая из области-источника, области мишени и непосредственно преобразования из области-источника в область-мишень. Исследователи языковой картины мира подчеркивают, что «картина мира не есть зеркальное отображение мира», а именно картина, то есть интерпретация, акт миропонимания, и что она зависит от призмы, через которую совершается это миропонимание. Одной из таких призм может быть метафора, «обладающая свойством “навязывать” говорящим на данном языке специфический взгляд на мир», а с другой – она «вплетается» в концептуальную систему отражения мира.
Наконец, КА – это анализ концептов, а всякий анализ предполагает свою методику исследования, свой корпус приемов и подходов, необходимых для достижения поставленной цели. Так как КА связан с исследованием ментальных сущностей, запечатленных полностью или частично в языковой системе, и так как эти ментальные сущности, именуемые концептами, упорядочены (не жестко) в иерархической гипо-гиперонимической системе.
1. Online Bible Millennium Edition. Version : 1.11, Jan. 18, 2002
2. Юшкова, Н.А. Концепт ревность в художественной прозе Ф.М. Достоевского: лингвокультурологический анализ: автореф. дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2003. 19 с.
3. Е.С. Арчакова // Язык, коммуникация и социальная среда. Вып. 2. Воронеж: ВГТУ, 2002
4. Постовалова, В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке / В.И. Постовалова // Язык и картина мира. М., 1988. С. 8-69.
Источник
