1.2 Способы имитации устной речи
Устная разговорная речь, по словам С.И.Сметаниной, «осуществляется преимущественно в устной форме. В письменной она может проявляться в частных письмах, записках на бытовые темы» Сметанина С.И. Разговорный стиль. — СПб.: СПбГУ.1998. С.1. . Именно поэтому, ведя речь о журналистском тексте, мы говорим об имитации.
«Метатекстовые отступления, говорящие о внимании к слову, готовность пошутить, вступить в языковую игру, отступление от порядка слов, свойственного письменной речи, повторы — именно эти стилистические элементы становятся базовыми» Сметанина С.И. Разговорный стиль. — СПб.: СПбГУ. 1998. С.25. в медиатекстах, которые создаются с целью передать на письме речь говорящего.
Непринужденный характер спонтанной устной речи всячески подчеркивается и в выборе лексики, и в имитации некоторых фонетических признаков (например, высокого темпа речи) Найдич Л. След на песке. СПб., 1995. С.108. . Л.Э.Найдич пишет об особых случаях использования фонетических средств в речевой характеристике героев, когда повествователь вводит «элементы ненормативного произношения. Естественно, что в таких случаях достигается снижение, вызывающее комический эффект»: «лежали б щас в темноте и думали б: сколько там бабла-то. ».
Для повышения информативности и действенности устно-разговорной речи, в ситуации живого общения используются средства интонации, жестов и мимики; при этом два последних могут сопровождать речь персонажа лишь как авторские описательные вкрапления (например, жест: «Подружка аж захлопывает ноутбук от изумления: «А?»; или мимика: «Джазисты бросают на родителей вопросительные взгляды: «Может, мы выйдем на сигареточку, раз так?»).
Проиллюстрируем это еще одним примером: «…вот он подходит к холодильнику со стаканом виски, p-р-раз — и такой сладостный грохот, и падают в стакан неровные, влажные кубики. Или вот он подходит к холодильнику со стаканом «куба либре», p-р-раз — сладостный грохот, влажные кубики, последний штрих». Здесь, во-первых, раскатистая «р» позволяет передать фонетический уровень говорения, а во-вторых, происходит имитация действия, жеста, связанного с характерным для этого действия звуком: «p-р-раз».
Интонация же (и как особенности ударения, и как задавание тона) — единственное из этого ряда приемов, которое поддается имитации на письме непосредственно в речи героя — например, с помощью знаков препинания («Ну ладно, но почему белый?! Почему при всем этом он должен быть еще и белый? Почему человек решает купить себе белый мотоцикл?!»). Подразумевается, что в разговоре персонаж горячится, он поражен, он требует объяснения. Однако и интонация, безусловно, может быть прокомментирована: «“Бедняжечка!” — говорит очень, очень полная дама с плохо передаваемой интонацией». Такое авторское замечание «работает» сильнее, чем любые стилистические приемы передачи устной речи непосредственно в высказывании героя.
Кроме того, возможно и «изображение» интонаций автора, которые, будучи выраженными на письме, «создают иллюзию хорошего знакомства с автором и его яркой индивидуальности» Найдич Л. След на песке. СПб., 1995. С.119. . Следовательно, возникает свойственная устной речи диалогичность: контакт пишущего и читающего. Необходимо добавить, что интонации автора (или повествователя) служат также для выражения оценки.
Для устной речи также характерны повторы, уточнения, ассоциативные вставки, употребление предложений неусложненной структуры, использование тропов и сравнений, приемов адресации речи, языковых средств субъективно-модального и эмоционально-оценочного характера, разговорных элементов. Об этом — о способах имитации на разных языковых уровнях — мы поговорим во второй главе. Заметим, что употребление в устной речи книжно-письменных, нейтральных и разговорных единиц регулируется ситуативно-тематическими (экстралингвистическими) условиями, а также предпочтениями автора См. Стилистический энциклопедический словарь русского языка под ред. М.Н.Кожиной. М.: Флинта: Наука, 2003. . То же можно сказать и о процессе создания текста, имитирующего такую речь.
Источник
Развитие подражательной речевой деятельности методом имитации у детей 2-х лет со слабо развитыми речевыми навыками
Марина Сычева
Развитие подражательной речевой деятельности методом имитации у детей 2-х лет со слабо развитыми речевыми навыками
Второй год жизни является важнейшим этапом в развитии коммуникативных навыков ребенка. Поэтому развитию коммуникации уделяется особое внимание в системе всего педагогического процесса. Задачи развития коммуникативных навыковявляются одинаковыми для всего второго года жизни: развивать понимание речи и способность подражания, накапливать словарь, формировать речь как средство общения с окружающими. В первом полугодии важнейшей задачей является развитие понимания речи взрослого. Она реализуется за счет расширения ориентировки ребенка в окружающей действительности. Детей необходимо учить понимать короткие рассказы, стихотворения, потешки, выполнять несложные поручения.
Вначале при ознакомлении детей со сказками, прибаутками, потешками воспитатель использует наглядность, обыгрывает сюжет (показывает движения, действия сам или привлекает для этого игрушки). Ребенка учат слушать образную речь, воспроизводить движения в соответствии с текстом, повторять звукосочетания, слова, запоминать небольшие литературные тексты.
В становлении активной речи большую роль играет развитие способности подражания, формирование умения подражать звукосочетаниям и словам. Дети должны не только воспроизводить речевой материал после того, как услышат от взрослого, но и систематически употреблять его по собственной инициативе. Это способствует развитию коммуникативных навыков как средств общения с взрослыми и детьми.
Главной задачей во втором полугодии является развитие активной речи. На основе значительного расширения словарного запаса дети начинают употреблять все те слова, которые в первом полугодии учились понимать. Происходят качественные изменения в развитии подражания: дети со слабо развитыми речевыми навыками теперь уже могут воспроизводить простые слова и короткие предложения.
В результате накапливания речевых впечатлений и систематического обучения у детей развивается способность подражания. По мере того как дети овладевают способами действий и различными умениями, воспитатель стремится выявить возможности самостоятельного выполнения их ребенком. С этой целью задаются разнообразные вопросы. В ответ на подобные вопросы ребенок выполняет действия и произносит слова, становится разговорчивым. Ценным является и то, что в результате накопления способов действий с игрушками обогащается самостоятельная игра ребенка.
Для развития коммуникативных навыков важно создать определенные условия. Прежде всего, создаются условия для подражания детьми речи взрослых во всех видах деятельности и режимных моментах. Кроме того, создание речевойсреды включает в себя: постепенное усложнение речевого общения и организацию специальных речевых игр и упражнений.
Для дошкольного периода развития коммуникативных навыков характерны практические методы. Они эффективны потому, что построены с учетом закономерностей естественного процесса усвоения речи и не нарушают его, а делают его более насыщенным речевой работой – физической, мускульной, интеллектуальной и эмоциональной.
Метод имитации (прямая имитация или подражание) заключается в том, что взрослый артикулирует звуки своей речи и выразительно интонирует их, а ребенок слушает и повторяет, имитирует его речь, старается усвоить речедвижения (артикуляции и модуляции голоса) и понять смысл. Этот метод используется практически во время любой игры.
Но метод имитации осуществляется различными приемами.Такими как:
1). Сопряженное и отраженное проговаривание с последующим самостоятельным названием предметов, действий, изображений и др. Слова могут произноситься точно, усеченно и приближенно.
2). Наблюдение за реальными предметами. Например, в пальчиковых играх, таких как «Ладушки», дети наблюдают за руками взрослого, одновременно рассматривают свои и имитируют движения взрослого.
3). Игры. Во время игр с предметами, дети производят различные манипуляции с ними, наблюдают предметы и называют их качества и действия с ними. При этом воспитатель задает вопросы. К ним относятся игры с кубиками («Стулья», «Дорожка», «Башня» и др.) и игры с мячами («Кидай мяч!», «Лови мяч!», «Перебрось мяч!», «Попади в корзину!», «Мяч с горки!» и др.). В таких играх одно и тоже действие повторяется многократно.
Особенно много благоприятных ситуаций для развития коммуникативных навыков складывается в процессе сюжетно-ролевых игр. Ребенок копирует различные ситуации из жизни взрослых, копирует и действия и речь. В ходе копирования повадок различных животных, характерных особенностей людей и предметов дети изображают,например: шаловливого котенка, удивленную маму, кипящий чайник. Кроме того, сюжетные игры служат для закрепления уже знакомого языкового материала. Приобретенные умения совершенствуются в процессе самостоятельной игры.
В игре «режиссерской» ребенок не берет на себя роли, а распределяет их между игрушками. Проговаривает знакомые фразы за них и тем самым учиться грамматике.
Подвижные игры, игры с правилами обогащают речь детей заученными потешками, песенками, заучивание происходит в процессе имитации речи воспитателя.
У детей со слабо развитыми речевыми навыками плохо развита моторика и координация движений, наблюдается непонимание речи взрослых. Взрослым нужно прилагать больше усилий, чтобы обеспечить эмоциональный комфорт детей, развитие подражательной речевой деятельности, расширение объема понимания речи. Чтобы достичь наибольшей эффективности в подражательной речевой деятельности, надо начинать с развития подражания вообще, развития моторики и координации. Развивающие игры наиболее подходят для этой цели.
Игры на развитие общего подражания имеют своей целью развитие понимания речи, учат соотносить речь и движения, развивают подражание движениям рук взрослого, развивают подражание движениям взрослого.Для достижения этих целей хорошо подойдут разнообразные пальчиковые игры с небольшим текстом такие как: «Ладушки», «Часики», «Капуста» и др. А такие игры как «Мы ногами то-топ-топ!», «Хлопы-шлёпы», «Слышим-делаем», «Деревце» и др. развивают общую моторику и умение подражать движениям.
Игры для развития общего и речевого подражания дополняются повторением звуков речи [у], [ы],[ж] и др. в таких играх как «Самолеты», «Пароходы», «Машины», повторением слов-звукоподражаний БИ-БИ, ТУК-ТУК, КО-КО-КО, АВ-АВ, МЯУ, МУ, ГА-ГА-ГА, КРЯ-КРЯ, И-ГО-ГО и др. ; слов КУРИЦА, СОБАКА, КОШКА, КОРОВА, ГУСЬ, УТКА, ЛОШАДКА и др. ; фраз КТО ТАМ, СОБАЧКА АВ-АВ, КУРОЧКА КЛЮЁТ и др. В таких играх хорошо использовать игрушки (мягкие или резиновые).
ТУК-ТУК, КО-КО-КО, АВ-АВ, МЯУ, МУ, ГА-ГА-ГА, КРЯ-КРЯ, И-ГО-ГО и др. ; слов КУРИЦА, СОБАКА, КОШКА, КОРОВА, ГУСЬ, УТКА, ЛОШАДКА и др. ; фраз КТО ТАМ, СОБАЧКА АВ-АВ, КУРОЧКА КЛЮЁТ и др.
Подвижные игры на развитие общего подражания имеют своей целью обучение умению быстро переключаться с одного движения на другое; развитие движений, движения в ритме музыки.Используются такие игры как: «Потанцуй со мной!», «Повторяй за мной!» и др.
Развитие коммуникативных навыков у детей 4–5 лет. Развитие коммуникативных умений у детей среднего дошкольного возраста при взаимодействии родителей и воспитателей. В работе описаны особенности.
Речевое развитие детей раннего возраста Ранний возраст является важнейшим этапом в развитии речи ребенка. В связи с этим в системе всего педагогического процесса развитию речи.
Источник
Имитация устной разговорной речи
Выразительные средства грамматики
Синтаксические фигуры
Синтаксические фигуры – это конструкции с риторической нагрузкой, выделяющие и подчеркивающие элемент текста. Поэтому в них объединяются функция побуждения («Обрати внимание!») и функция выражения уверенности («Я подчеркиваю то, в чем уверен, что считаю особенно важным»). Синтаксические фигуры затрагивают и уровень предложения, и уровень текста.
Экспрессия в фигурах возникает за счет того, что преобразуется количество или качество содержания или формы синтаксической структуры,поэтому воспользуемся следующей классификацией этих конструкций:
1. Преобразование количества формы и/или содержания:
· Увеличение количества: анафора, эпифора, симплока, стык, хиазм, удвоение, созвучие, многосоюзие, многопредложность; словесные повторы разных видов: накопление синонимов, градация, параллелизм (повтор синтаксической структуры); эмфатическая пауза (увеличение длительности паузы); антитеза (усиленное противопоставление).
· Сокращение количества: эллипсис, бессоюзие, умолчание.
2. Преобразование качества формы и/или содержания:
· Изменение нейтральной формы конструкции: инверсия (перестановка элементов); парцелляция, сегментация, вопросно-ответное построение монолога (членение исходной формы).
· Замена исходной формы на новую: риторический вопрос.
· Смысловое обогащение исходной формы: риторическое восклицание.
Анафора– одинаковое начало, а эпифора– одинаковое окончание смежных фрагментов текста: частей предложения, предложений, абзацев, глав. Симплока– одинаковое начало и окончание смежных фрагментов, т. е. сочетание анафоры и эпифоры. Вот две строфы из стихотворения В. Брюсова «Отрады»:
Радость вторая – в огнях лучезарна!
Строфы поэзии – смысл бытия.
Тютчева песни и думы Верхарна,
Вас, поклоняясь, приветствую я.
Радость последняя – радость предчувствий,
Знать, что за смертью есть мир бытия.
Сны совершенства! В мечтах и в искусстве
Вас, поклоняясь, приветствую я.
Строфы начинаются одним словом и заканчиваются одинаковыми строками.
Стык– повторение в начале одного фрагмента текста тех слов, которыми заканчивается предшествующий фрагмент. Таков, например, повтор слова в стихотворении В. Брюсова «Ассаргадон»:
Едва я принял власть, на нас восстал Сидон.
Сидон я ниспроверг и камни бросил в море.
А в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» эта фигура соединяет некоторые главы:
«Он заснул, и последнее, что он слышал наяву, было предрассветное щебетание птиц в лесу. Но они вскоре умолкли, и ему стало сниться, что солнце уже снижалось над Лысой Горой и была эта гора оцеплена двойным оцеплением…
Солнце уже снижалось над Лысой Горой, и была эта гора оцеплена двойным оцеплением».
Хиазм– это зеркальное, т. е. с обратным, хотя бы частично, порядком следования, отражение слов предшествующей синтаксической конструкции в словах последующей конструкции: «Подымая технику до уровня фантазии, не опусти фантазию до уровня техники» (В. Хочинский. За словом – в карман).
Удвоение– контактный повтор слова или группы слов в предложении (осложнение члена предложения повтором): «Ходит, ходит один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет» (М. Булгаков. Мастер и Маргарита).
Созвучие– нагнетание в отрезке текста форм одного слова или однокоренных слов: «Слезы лить! Как сладко вылиться Горю – ливнем проливным!» (М. Цветаева. Есть счастливцы и счастливицы).
Многосоюзие – повторение союзов при однородных членах предложения, однородных придаточных, в сложносочиненных предложениях, в группах предложений /кроме тех случаев, когда повтор союза является нормой: то-то, ни-ни/.
Многопредложность– повторение предлогов при однородных членах предложения, кроме случаев, когда это требуется нормой («не только в город, но и в деревню», «не в город, а в деревню»): «И пращ, и стрела, и лукавый кинжал щадят победителя годы» (А. Пушкин. Песнь о вещем Олеге/; «Милый друг! От преступленья, От сердечных новых ран, От измены, от забвенья Сохранит мой талисман!» (А. Пушкин. Талисман).
Накопление синонимов, градация. Суть первой фигуры – употребление с перечислительной интонацией тождественных или близких по значению элементов текста для подчеркивания признака. Такими элементами могут быть синонимы в роли однородных членов, близкие по значению однородные придаточные, близкие по значению части сложносочиненного предложения, самостоятельные предложения и группы предложений. Если те же конструкции передают возрастание или уменьшение степени проявления признака, фигура называется градацией:
«Сзади розвальней, на смычках, рысцой бегут собаки, кажущиеся темным пятном; в полутьме ясно представляю себе переднего – старого Добыча, мудрого, многоопытного, всегда думающего, и теперь, наверное, в свинцовых потемках о чем-то размышляющего по-своему, по-собачьи – смутно, затемненно» (Б. Зайцев. Мгла.) — описание собаки выполнено с помощью фигуры накопления синонимов, неполных, но настойчиво подчеркивающих два признака: «собака умная», «мысли по-собачьи неясные»;
«Стало так страшно и ужасно одним под этим небом… что оба они галопом в четверть часа догнали товарищей, хотя товарищи были зубастые, голодные и раздраженные» (Б. Зайцев. Волки) — Градация «страшно и ужасно» подчеркивает состояние животных в темную и холодную зимнюю ночь.
Параллелизм– дублирование порядка следования единиц в смежных отрезках текста, часто это дублирование порядка слов в соседних предложениях. Поскольку эта фигура является весьма популярным экспрессивным средством, проиллюстрируем ее несколько полнее предыдущих случаев.
О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух,
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель.
Три последние строчки стихотворения построены параллельно – подлежащее – приложение. Параллелизм соединен с многосоюзием, а в приложениях мы можем усмотреть своеобразную градацию: сын, друг – бог, и этот бог – случай, содействие которого необходимо, конечно, и опыту, и гению.
Первая и последняя строфы стихотворения В. Брюсова «Я»:
Мой дух не изнемог во мгле противоречий,
Не обессилел ум в сцепленьях роковых.
Я все мечты люблю, мне дороги все речи,
И всем богам я посвящаю стих.
И странно полюбил я мглу противоречий
И жадно стал искать сплетений роковых.
Мне сладки все мечты, мне дороги все речи,
И всем богам я посвящаю стих…
В строфах дублируется порядок введения предметов речи: противоречия, сцепленья, мечты, речи, стих. Структурным сходством подчеркивается смысловое различие: в первой строфе общий смысл «я устоял в жизненной борьбе», во второй – «я полюбил эту борьбу». Так что в известной мере можно говорить даже о контрасте строф. Параллелизм дополняется эпифорой (строфы заканчиваются одинаково) и анафорой внутри строфы 2: мне-мне, причем два предложения построены параллельно (дополнение мне – сказуемое сладки, дороги – определение все – подлежащее мечты, речи).
В качестве примера текста, целиком построенного на структурном параллелизме, напомним миниатюру Тэффи «Легенда и жизнь».
Эмфатическая пауза – большая пауза, часто даже внутри беспаузного по норме отрезка текста, которая передает эмоциональную окраску ситуации, неожиданное окончание фразы и т.д. Вот три отрывка из «Евгения Онегина»: «Давно сердечное томленье Теснило ей младую грудь; Душа ждала… кого-нибудь»; «Я не больна; я… знаешь, няня… влюблена»; «Сюда ходили две подруги, И на могиле при луне, Обнявшись, плакали оне. Но ныне… памятник унылый Забыт».
Антитеза– усиленное противопоставление, контраст, подчеркнутый различными стилистическими средствами: «Дурак видит выгоду, умный – ее последствия» (В. Хочинский. За словом – в карман).
Эллипсис– синтаксическая неполнота предложения, сравните хотя бы второе предложение в предыдущем случае «умный – ее последствия» с полным вариантом «умный видит ее последствия».
Бессоюзие – соединение простых предложений в сложном за счет интонации, без помощи союза. Здесь снова можно обратиться к афоризму о дураке и умном, где предложения соединены без помощи противительного союза а. Особенно часты бессоюзные перечисления: «Обойми, поцелуй, Приголубь, приласкай, Еще раз, поскорей, Поцелуй горячей» (А. Кольцов. Последний поцелуй).
Умолчание – обрыв высказывания, призывающий адресата своими словами закончить мысль (в отличие от эллипсиса, где слово подсказывается контекстом). Из «Евгения Онегина»: «Движенья, голос, легкий стан, Все в Ольге… но любой роман Возьмите и найдете верно Ее портрет». Приведем пример, когда умолчание входит в прием шпильки (текст дан с сокращениями):
Тоска по родине! Давно
Мне совершенно все равно –
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что – мой,
Как госпиталь или казарма.
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все – равно, и все – едино.
Но если по дороге – куст
Встает, особенно – рябина…
Мы привели начало и последнюю строфу стихотворения. Как и положено шпильке, умолчание заставляет по-новому переосмыслить все, что до этого говорилось в тексте. Не случайно в первой строфе автор выделил слово где: человеку, наверное, действительно безразлично, в каком месте он одинок. Но когда мы добираемся до конца и появляется куст рябины, нам хочется продолжить мысль поэта: быть может, на родине-то нет одиночества, там и куст рябины словно родной, сама земля становится домом.
Инверсия – непрямой порядок слов, используемый нередко в целях получения выразительного эффекта:
«Там робкая из оврага глянет хата: глянет, — и к вечеру хладно она туманится в росной своей фате… Посредь села большой, большой луг; такой зеленый: есть тут где разгуляться, и расплясаться, и расплакаться песенью девичьей; и гармошке найдется место – не то, что какое гулянье городское: подсолнухами не заплюешь, ногами не вытопчешь».
Это отрывок из романа А. Белого «Серебряный голубь». Роман о русских сектантах, лексика и синтаксис создают впечатление народной сказовой речи. Попробуем восстановить прямой порядок слов: «Там из оврага глянет робкая хата, глянет, и к вечеру она хладно туманится в своей росной фате». Напевность речи безвозвратно утратилась, лексический состав оказался оторванным от особого ритма и выглядит довольно странно на фоне стандартного, как в какой-нибудь информационной заметке, синтаксиса (ср., допустим, о велопробеге: «Завтра из Тагила выедет новая группа. Выедет, и к вечеру она быстро пополнится в своем составе»).
Парцелляция, сегментация, вопросно-ответное построение монолога связаны с членением исходной конструкции. На уровне разговорной речи попробуем представить с указанным расчленением самую простую конструкцию «Мама ушла в магазин». Парцелляция: «Мама ушла. В магазин». Сегментация: «Мама – она в магазин ушла». Вопросно-ответное построение (представим, что бабушка говорит с ребенком): «Куда ушла мама? В магази-и-ин!». Таким образом, в случае парцелляции мы часть исходной конструкции присоединяем к высказыванию после того, как оно закончилось, причем оформляем эту часть законченной интонацией. В случае сегментациимы выносим вперед тему высказывания, а затем сообщаем остальную информацию, причем тема в этой второй части представлена так называемым субститутом, в нашем примере местоимением она. При вопросно-ответном построении мы задаем вопрос и тем привлекаем внимание к ядру информации, которую затем вводим как ответ. Наши примеры – это сниженные варианты данных фигур. В художественных и публицистических текстах они используются для имитации разговорной речи. Есть и повышенные, риторические варианты. Например, перестроим такую конструкцию: «История доносит до нас следы удачных и неудачных попыток моделировать человеческий разум». Парцелляция: «История доносит до нас следы попыток моделировать человеческий разум. Удачных и неудачных». Сегментация: «человеческий разум… История доносит до нас следы удачных и неудачных попыток его моделировать». Вопросно-ответная конструкция: «Делались ли попытки моделировать человеческий разум? Да, история доносит до нас следы удач и неудач».
Риторический вопрос – утверждение в форме вопроса: «Девы, радости моей, Нет! на свете нет милей! Кто посмеет под луною Спорить в счастии со мною?» (А. Пушкин. С португальского). = «Никто не посмеет спорить».
Риторическое восклицание – эмоциональное восклицание, не требующее реакции адресата в виде словесного ответа или действия:
Ужасный край чудес!… там жаркие ручьи
Кипят в утесах раскаленных,
(А. Пушкин. Я видел Азии бесплодные пределы)
Имитация устной разговорной речи
Имитация устной разговорной речи, в частности диалога, в письменном тексте осуществляется с помощью ряда синтаксических средств, о которых уже говорилось. Это неполные предложения, парцелляция, сегментация в их сниженных вариантах, а также ограничение длины и сложности синтаксических конструкций.
Проиллюстрируем сказанное двумя примерами.
Имитация устного монолога:
«И вот едет эта малютка со своей мамашей в Новороссийск. Они едут, конечно, в Новороссийск, и, как назло, в пути с ним случается болезнь. И по случаю болезни он каждую минуту вякает, хворает и требует до себя внимания. И, конечно, не дает своей мамаше ни отдыху, ни сроку. Она с рук его два дня не отпускает. И спать не может. И чаю не может попить».
(М. Зощенко. Происшествие).
» — А сколько у тебя всего? – не удержался я и спросил.
— Трое, — застеснялся Алтынник. – Не считая, конечно, Вадика.
— А Вадик вместе с вами живет?
— Нет, в Ленинграде. Институт кончает железнодорожный, — сказал он не без гордости.
— А кем ты работаешь?
— Кем работаю? – Он помедлил, не хотелось ему говорить. А потом бухнул даже как будто с вызовом: — Сторожем работаю. На переезде. Поезд идет – шлагбаум открываю, ушел – закрываю. Возьми еще по кружке пива, если не жалко».
Источник
