Борьба с монополиями: теория и практика
Не так давно в своём жж я писал о неком г-не Якунине. Так совпало, что на днях у него обнаружили еще и дачу в деревне Акулинино под Москвой с перегороженной речкой. Мудро. Растрачивать деньги монополисты всегда умели, но что делать обычным людям в такой ситуации, как бороться с завышением цен, хамской капиталистической парадигмой и т.п.?
В нашей стране достаточно монополий. Чтобы понять, как они работают, не нужно быть большим умником. Тем не менее, есть некоторые размышления на эту тему (кто хочет добавить – добавьте в комментариях). Я не экономист, а журналист, и всё же свое представление о системе монополий имею.
Для начала выделим два примера: федеральный и региональный. На федеральном уровне будем рассматривать «РЖД», на региональном – Московский метрополитен (или любой региональный метрополитен). К слову, монополисты всегда захватывают ту часть рынка, которая должна находиться под прямым контролем государства (особо важная часть). Отсюда и прямая связь с государственными лицами. Монополизму подвергаются газовая промышленность, банковская сфера, транспортная сеть (те же железные дороги). Учитывать надо и объемы нашей страны – здесь монополии просто жизненно необходимы центральной власти.
К слову, исключением (причем почти по всему миру) является рынок сотовой связи. Тут у нас наблюдается яркая олигополия. В других странах примерно так же: два, три основных оператора, а не один. Если бы государство очень хотело, оно бы подчинило одной монополии и весь этот рынок. Но почему рынок связи является исключением и почему на его примере не сделать олигополии в сфере ж/д перевозок, например? Давайте разбираться.
Итак. Первый вариант борьбы с монополизмом: социальный протест. Простой, даже банальный… работает хорошо в странах с развитой демократией. То есть существует проблема, когда монополист не дает входить на свой рынок другим игрокам, перекрывает воздух конкурентам, в то же время, до небес поднимает уровень цен на услуги. В думающей и политизированной стране к мнению социума будут прислушиваться. А социум неизбежно пойдет на бунт, если монополия зарабатывает миллиарды на простых гражданах. Протест как бы подбивает монополию с бока, который условно назовем «бок спроса». Забастовки (например, массовый отказ от пользования услугой — метрополитена), другие действия потребителей с сильным эффектом бьют по прибыли монополии. Все-таки нужно понимать диалектику процесса (особенно в сферах, где граждане напрямую пользуются услугами монополиста) – социум и фирма-монополист очень связаны друг с другом. Конечно, помимо этой статьи у монополиста есть еще полно других прибыльных схем… Но часто социальный протест автоматически переходит на уровень государства, когда оно уже должно принимать какие-то меры для снижения негатива в свой адрес.
Если социальный протест у нас не проходит, то давайте смотреть: как же работает монополия? Что обеспечивает единственному игроку на рынке прочный фундамент? Конечно же, это связи с государством. Они могут иметь разные проявления: от тотального покровительства со стороны власти до мелких откатов и относительной свободы действий в экономическом поле. Тогда в дело может вступить следующий механизм: подрыв связей монополиста с государственными аффилированными лицами. То есть находятся некие связи между кругом людей, принимающих политические решения и кругом людей, принимающих экономические решения, ищутся возможности действия на этот рычаг, и т.д. В нашем случае, например, речь идет не об общей дискредитации Якунина (в глазах общественности), а о частной дискредитации – в глазах Путина, Медведева, МинТранса, и т.д. Это специфический механизм, здесь нужно иметь своих людей во власти, работать с конкретными лицами. Но чем плох этот путь? Дискредитация идет не столько структуры, сколько конкретного человека, которого фактически назначает госуправленец. Монополия не будет разрушена, у нее может смениться начальник. Так произошло с Мосметро. Так что здесь нужно действовать с заранее продуманным планом.
Третий способ – вхождение в структуру монополии. Так скажем, здесь мы рушим систему изнутри, так как альтернатив у монополиста нет, войти на рынок в качестве другого игрока – нереально. Способ интересный, но очень долгий. Нужно умело и быстро подниматься по карьерной лестнице, чтобы входить в руководящие круги. Можно заниматься более мелкими делами – подрывом авторитета с помощью СМИ, шпионажем, и т.д. И опять же: когда вы станете главным монополистом, придете на место Якунина, то зачем вам всё ломать.
В общем, это три основных способа, которые я бы отметил. С монополиями иметь дело – себе дороже, но как это обычно бывает… в совокупности все три способа могут дать нужный эффект. Теперь пару слов о делах с сотовыми операторами. Изначально на рынок попало сразу три компании, они были монополистами в своих регионах (Санкт-Петербург = Мегафон, например). Так и развивались: сначала сеть проложили на север, потом на восток… в результате имеем олигополию. Хотя тут Медведев говорил, что связь плохая в стране, что надо что-то делать. Но я сомневаюсь, что этот рынок захватит какая-то одна группа (смысл в том, что по-хорошему они тоже монополисты, просто есть некоторая договоренность о разделе сфер влияния).
Почему так нельзя сделать с «РЖД» или Мосметро? Исторически это монополии. Но ведь можно сделать то же районирование – разделить всё на зоны. К примеру, пусть обслуживанием Востока страны занимается одна ж/д сеть, а обслуживанием Запада – другая. Нет, друзья. Проблема в том, что она может заниматься именно ОБСЛУЖИВАНИЕМ: ты просто-напросто не сможешь сделать свои рельсы для своих поездов, потому что тогда другие поезда не будут по ним ходить. Это вопрос ограничений приватизации. Не всё можно подобрать под частные руки. А обслуживанием для монополиста лучше пусть занимается кто-то один – в нашем случае какая-то из «дочек» ж/д гиганта. Поэтому вопрос об искусственном избавлении от монополизма снимается раз и навсегда. Та же проблема с региональной сетью метро.
По сути, олигополисты используют сети по одним и тем же технологиям (они несущественно различаются). Возникает вопрос: может, тогда так же сделать и с «РЖД» — договор о том, что обслуживание будет разным, но фундаментальные порядки останутся прежними? И здесь мы тоже натыкаемся на камень противоречий. Даже в ценовой политике: представьте себе, если вы покупаете билет на поезд из Анапы в Санкт-Петербург, но две разные компании заставляют вас покупать два разных билета на два разных поезда! А как быть с ж/д перевозками грузов через всю страну? Проще заплатить одному Якунину, чем тысячу раз разным фирмам!
Но выход всё же есть. Монополию всегда можно немного подвинуть, пристегнуть, сбавить силу её хватки. Для этого и существуют три способа борьбы. Нужно только хотя бы чуть-чуть двигаться в этом направлении, и тогда жить «единственным и неповторимым» будет гораздо сложнее!
Источник
Какие способы использует государство для борьбы с монополией
С момента перехода нашей страны на рыночную модель экономики прошло около 30 лет, однако многие ее аспекты находятся в стадии формирования и развития. Основой рыночной экономики, обеспечивающей ее полноценное функционирование, является здоровая конкуренция между ее субъектами.
Ее наличие позволяет поддерживать хрупкий баланс между интересами производителей товаров и услуг и конечными потребителями. Задачей же государства, вмешательство в экономику которого, по возможности, должно быть ограничено, является регулирование отношений между различными ее субъектами и поддержание условий для развития добросовестной конкуренции.
Однако в экономических реалиях как России, так и многих других стран мира имеет место быть монополизация того или иного сегмента рынка. Это явление крайне пагубно сказывается на положении дел как в определенной отрасли, так и в экономике страны в целом. В этой связи государство борется с монополией, используя доступные ему методы правового и экономического регулирования.
Что такое монополизация
Если придерживаться классической экономической теории и попытаться объяснить, что собой представляет монополия, то начать следует с тех признаков, которые ее характеризуют:
- Наличие одного продавца или производителя на рынке. Абсолютной монополией является ситуация, когда тот или иной продукт предлагает лишь один продавец или производитель. Подобное положение дел позволяет ему доминировать на рынке, самостоятельно определяя условия и стоимость его уникального товара или услуги. В принципе, единственным сдерживающим цену фактором является предел покупательской способности потребителей.
- Отсутствие заменителей или близких по свойству товаров и услуг. Монополист должен обладать товаром или предоставлять услугу, которая является единственной в своем числе. Это позволяет ему удерживать свою позицию на рынке, не опасаясь возможной конкурентной борьбы.
Следует отметить, что существуют и иные признаки монополий, являющиеся довольно специфичными и, соответственно, не требующими рассмотрения в рамках данной статьи.
Таким образом, используя для формирования определения рассматриваемого понятия его признаки, монополию можно понимать как определенную рыночную структуру, которая выражается в наличии лишь одного продавца товара или производителя услуг при ограниченном их количестве продукции и с отсутствием значимого заменителя. Последнее обстоятельство препятствует вхождению на рынок конкурентов.
Далее вкратце следует разобрать отдельные частные случаи монополий в зависимости от их происхождения:
- Естественная монополия.Естественные монополии формируются сами по себе вне зависимости от действий субъектов экономики. Они появляются в тех отраслях, где функционирование нескольких игроков не является целесообразным в силу особенностей самой отрасли. Так, примерами естественных монополий в РФ выступают «Российские железные дороги», «Роскосмос» и некоторые иные организации.
- Искусственная монополия. Искусственная монополия возникает там, где имеется лишь один игрок в среде, в которой может присутствовать конкуренция. Такая монополия является «рукотворной» и именно на ее сдерживание и направлены усилия антимонопольного законодательства.
Борьба со злоупотреблениями со стороны искусственных монополий является принципиально важной, поэтому соответствующее положение имеется даже в Основном законе страны. Так, статья 34 Конституции гласит, что в РФ не допускается экономическая деятельность, направленная на монополизацию.
При рассмотрении антимонопольного законодательства следует особо выделить Федеральный закон от 26. 07. 2006 года «О защите конкуренции» № 135-ФЗ. Статья 4 данного нормативно-правового акта рассматривает монополистическую деятельность как злоупотребление хозяйствующим субъектом своим доминирующим положением на рынке.
Наиболее часто нарушения антимонопольного законодательства приходится на сферу коммунального обслуживания, электроэнергетики, транспорта и пассажирских перевозок.
Цели борьбы с монополизацией
Основной характерной чертой рассматриваемого явления является возможность монополиста контролировать рынок и отрасль. В силу того, что конкуренция в данном случае не является сдерживающим фактором, у монополиста нет необходимости заботиться о качестве предоставляемых товаров и услуг. Кроме этого, он может устанавливать выгодную для себя ценовую политику.
Все эти обстоятельства приводят к застою в отрасли, снижению предпринимательской активности, налоговых поступлений и негативно сказывается на конечном потребителе, который получает заведомо худшие по качеству товары и услуги за необоснованную, как правило, завышенную стоимость.
В этой связи государство вырабатывает способы и комплекс мер, предполагающих борьбу с монополизацией. Они направлены на следующее:
- создание благоприятных условий для развития конкуренции;
- стимулирование предпринимательской деятельности;
- развитие товарного рынка;
- рыночное регулирование цен на товары и услуги как в отдельной отрасли, так и в экономике в целом.
В целях реализации антимонопольной политики государством разрабатываются соответствующие законодательные акты, а также формируются специализированные государственные структуры.
Методы
Выделяют две формы методов борьбы с монополией. Условно их можно разделить на 2 группы – экономические и административные.
Экономические методы, по сути, сводятся к созданию условий для развития конкуренции в той или иной отрасли:
- поддержка и стимулирование развития малого и среднего бизнеса в форме налоговых льгот, предоставления субсидий, условий льготного кредитования и так далее;
- стимулирование производства товаров-заменителей;
- организация и развитие особых экономических зон для производителей дефицитных товаров;
- привлечение иностранных инвесторов.
К административным мерам относятся методы жесткого правового регулирования, направленные на борьбу с монополизацией того или иного сектора экономики.
Они установлены законодательно и, кроме прочего, включают в себя следующее:
- установление мер ответственности за несоблюдение действующего антимонопольного законодательства;
- прямой запрет на картельный сговор;
- запрет на слияния крупных игроков рынка, ведущие к установлению полного контроля над отраслью.
За исполнением действующего антимонопольного законодательства следит Федеральная антимонопольная служба и органы прокуратуры.
Трудности в борьбе
Россия, как бывшая часть СССР с его плановой экономикой, сталкивается с определенными трудностями при борьбе с монополизацией. В первую очередь, это заключается в наличии крупных производственных предприятий, которые еще с советского времени были единственными представителями отрасли.
Налаженное производство и экономические связи не позволяют дробить предприятия без потери их рентабельности и экономической эффективности. Характерным примером в данном случае выступают производства автомобилестроительной отрасли.
Заключение
Монополия представляет собой рыночную ситуацию, когда в отдельном секторе экономики ведущие позиции занимает лишь один производитель, что выражается в практически полном отсутствии конкуренции и злоупотреблениях им своим положением. С точки зрения российского законодательства именно последнее является неправомерным и недопустимым.
Источник
ФАС в СМИ: Как бороться с монополиями?
Дефицит бензина, высокие цены на авиаперевозки, постоянно растущие тарифы на жилищно-коммунальные услуги, рост цен на продукты питания — чаще всего причина этих явлений кроется в монополизации и неразвитой конкуренции. За соблюдением рыночных правил в России с 2004г. следит Федеральная антимопопольная служба. Насколько успешно она сражается с монополиями? Каковы дальнейшие пути развития конкуренции в России?
С.Алексашенко: Добрый день! На канале РБК-ТВ — программа «Диалог» и я, Сергей Алексашенко. Для успешного развития любой экономики нужно не очень много: нужны бизнесмены, нужна вменяемая экономическая политика правительства, нужна конкуренция. С бизнесменами у нас все в порядке, с политикой — тоже ничего. А вот с конкуренцией у нас плохо. Что делать? Что мешает? На эту тему мы будем говорить с моим гостем, руководителем Федеральной антимонопольной службы Игорем Юрьевичем Артемьевым. Если сравнивать Россию по условиям ведения бизнеса с точки зрения конкуренции, где мы находимся? Правы ли те рейтинги, которые нас откидывают все время назад?
И.Артемьев: Я думаю, из-за того, что у нас чрезмерное государственное вмешательство в экономику — именно этот фактор является определяющим, конечно, говорить о развитой конкуренции преждевременно. У нас можно иметь в акционерном обществе 1%, но представлять государство и руководить компанией, по сути. В то время как другие акционеры могут иметь 99% и не смогут этого сделать, и так далее. Мне кажется, что основная причина того, что у нас конкуренция развивается пока плохо, именно в этом. У нас по-прежнему еще со времен Советского Союза не только очень монополизированная, централизованная экономика, когда считалось гордостью, чтобы на всю огромную страну, на весь Советский Союз работал один завод. У нас по-прежнему осталась такая же бюрократия, как в Советском Союзе, только ее стало еще больше.
С.Алексашенко: То есть государство всему виной?
И.Артемьев: Мне кажется, что очень много государство не сделало в 90-х годах. Можно было соединять приватизацию с демонополизацией, этого, к сожалению, не произошло, это был упущенный шанс во многом. Сегодня нужно прежде всего развивать программу приватизации, то есть передавать в собственность хотя бы то, что государство нахватало.
С.Алексашенко: Государство, правительство это осознает?
И.Артемьев: Мне кажется, в значительной степени в том, что касается продажи собственности, в последнее время произошла активизация по программам приватизации. Что касается современного антимонопольного законодательства, то здесь, в общем, позитивные тенденции есть. Но мы одновременно движемся в обе стороны. Вот как у нас орел с двумя головами в нашем гербе. С одной стороны, мы принимаем современное антимонопольное законодательство, которое сегодня признают во всем мире, и одновременно увеличиваем государственную собственность.
С.Алексашенко: Я как раз к этому вас и подвожу. Вроде бы прошла реформа электроэнергетики, вроде бы там частная генерация. А смотрим: там Газпром — процентов 40, «Интер РАО», если поглотит ОГК-3, процентов 40, и где-то посередине зажат мелкий бизнес. Это осознанно или это оппортунистическая, случайная политика: ну, типа, подвернулась — почему не купить?
И.Артемьев: Я уже семь лет работаю руководителем Федеральной антимонопольной службы, и мой опыт показывает, что у нас одновременно сильны по-прежнему — они находят свое выражение в конкретных людях, в конкурентной политике, которую они могут проводить, работая в правительстве, там есть люди, которые исповедуют, конечно, либеральную, в поддержку предпринимательства, политику. Это проявляется, есть много реальных законов, в том числе закон о конкуренции, который направлен в эту сторону. Но при этом огромное количество консерваторов, которые считают, что совершенно необходимо увеличивать госсектор и наоборот заниматься реприватизацией, и наоборот — государственный чиновник должен решать как можно больше.
С.Алексашенко: И побеждают именно они?
И.Артемьев: По-разному. Я не могу сказать, что побеждают именно они. Но в последнее время, конечно, хотелось бы большего от первой части.
С.Алексашенко: Я не помню ни одного случая, когда какое-нибудь крупное государственное предприятие с государственным контролем перешло под частное. Вот в обратную за последние 5-7 лет — за ваши 7 лет — я готов привести десяток примеров, начиная с АВТОВАЗа, КАМАЗа, ВСМПО-Ависма, ОГК, которые Газпром поглотил, ОГК, которые «Интер РАО» поглощает, банки в огромном количестве, которые в кризис перешли государству. А обратный пример?
И.Артемьев: Отвечая на ваш первый вопрос — где мы в рейтингах: да бог с ними, с рейтингами, кто их там создает. Есть неудовлетворенность в этом отношении, что государственный сектор увеличивается. С точки зрения конкуренции на первый взгляд не важно — государственная компания или частная, она занимает определенную долю на рынке и т.д. А на самом деле это имеет ключевое значение для конкуренции, потому государственные компании часто бывают менее подсудны антимонопольным органам, у них труднее выиграть дела, они имеют огромную бюрократическую защиту в очень многих случаях, и т.д., что мы с вами хорошо знаем. Поэтому мы своей целью, скорее, видели создание современного законодательства, которое будет работать. Мы в самом начале пути, и говорить о том, что мы добились каких-то существенных результатов, даже если мы взимаем какие-то большие штрафы с тех же нефтяных компаний, пока не представляется возможным.
С.Алексашенко: У вас в документах я нашел такую замечательную формулировку: антиконкурентное поведение государственных чиновников или органов государственной власти, местного самоуправления. Я, честно говоря, считаю, что когда государство создает такие монополии или покупает позиции в энергетике, то соответственно чиновник на местном уровне может купить монополию, ну например, на продажу воды на привокзальной площади. Причем эта монополия может быть не для государства, не для органа местного самоуправления, а для себя, для членов своей семьи. Это не звенья одной цепи?
И.Артемьев: Знаете, об этом, может быть, мало говорится, но это не рутинная работа, которую мы выполняем каждый день, поскольку только у нас и у Генпрокуратуры есть в полномочиях право оспорить, например, некоторые договоры, когда в основе лежат антиконкурентные действия. Ну, например, мы знаем сегодня десятки случаев, возьмите Волгоград или другие города, когда исполнительная власть своим родственникам по сути передавала весь водопровод города Волгограда или скажем всю энергетику города Волгограда. И таких случаев десятки, просто сейчас в памяти всплыл именно этот случай. Мы расторгли все эти договоры, мы оштрафовали всех этих госчиновников. И таких случаев тысячи по стране каждый год. Для справки, (это наша официальная статистика) более 200 штрафов мы накладываем на государственных чиновников в день. И штраф-то вроде уже немаленький — от 30 до 50 тыс. руб.
С.Алексашенко: И они их платят?
И.Артемьев: Они платят, иначе пристав взыскивает с них двойной штраф, никуда они не денутся здесь. Но просто сам принцип кормления, который сегодня существует у многих государственных служащих на этой территории, позволяет им зарабатывать большие деньги в день, чем наши штрафы, которые на них накладываются. Поэтому в той системе непрозрачности, в которой мы сегодня живем в отношении имущества, денежных средств, в то системе коррупции, которая является врагом номер один демократии, свобод, в том числе экономических свобод, об эффективной работе не приходится говорить. Поэтому мы всегда и говорим, чем бы мы ни занимались, — закон о конкуренции — прозрачность, открытость, закон 94-й о государственных закупках или другие законы, которые мы исполняем от имени правительства, прежде всего должны проходит проверку на коррупцию, на борьбу с ней. Потому что это то, что душит вообще все и делает неэффективной работу не только нашего органа, но и любых других органов.
С.Алексашенко: 200 штрафов в день — много или мало?
И.Артемьев: Ну, если семь лет назад это был одни штраф в месяц за такие же нарушения.
С.Алексашенко: А какой самый высший уровень чиновника, на которого вы наложили такой штраф?
И.Артемьев: На губернаторов много таких штрафов было наложено, мэров — огромное количество, заместителей министров очень много. Единственное, фактически я не подписываю на министров по той простой причине, что мы всегда отправляем министру письмо с предложением сказать, кто был конкретным исполнителем этой бумаги. Я это делаю потому, что сам подписываю в день примерно 500 документов и могу себе представить, что если этот документ готовился каким-то уполномоченным лицом, который за это несет прямой ответственности, его и надо наказывать.
С.Алексашенко: То есть пусть министр сам решает, кто виноват?
И.Артемьев: Во-первых, у них есть определенное разделение труда, а во-вторых, мы таким образом уходит от политической плоскости.
С.Алексашенко: А может быть все-таки министр тоже должен нести ответственность? Может, он тогда внимательнее будет смотреть на те бумаги, которые подписывает?
И.Артемьев: Такие случаи я не исключаю, это легко может быть. Но еще раз подчеркиваю: моя позиция потому такая, что мы не хотим излишне политизировать эти конфликты. Мы хотим добиваться того, чтобы тот человек, который реально этим занимался и в том числе на коррупционной основе, чтобы он хоть так именно был наказан.
С.Алексашенко: А вы с предпринимателями встречаетесь, общаетесь?
И.Артемьев: Очень часто, и, может быть, все какие-то системные предложения по улучшению нашего законодательства, вот скажем третий антимонопольный пакет, возник из встреч с предпринимателями. Мы не можем сказать, что мы сделали идеальный закон, хотя он прошел два больших пакета, он реформируется очень быстро, он признан в мире, так же, как сегодня ФАС как регулятор занимает 16-е место в мире, между прочим, среди всех антимонопольных регуляторов в мире. Это официальный рейтинг, который все знают. Но при всем при этом у нас очень много еще недостатков в законе. И невозможно за 5-6 лет изменить всю ситуацию, условно говоря, если не от Советского Союза, то от чего-то очень похожего на Советский Союз, и сделать европейское законодательство. Поэтому мы его делаем, но стараемся сделать как можно более понятным для предпринимателей, уменьшить собственную коррупцию, которая, конечно же, в ФАСе есть, как и в других органах власти, где что-то решают вообще. Стараться сделать максимально подробные перечни по принятию решений, определений и т.д. Вот эта огромная двухлетняя работа нашла отражение в третьем антимонопольном пакете, который сейчас попадет в Госдуму.
С.Алексашенко: До выборов или после?
И.Артемьев: Он будет до выборов, конечно. Я надеюсь, что может случиться достаточно скоро.
С.Алексашенко: Что самое сильное в третьем пакете? Чего следует бояться монополистам или на какую защиту могут рассчитывать те, кто ведет честную конкурентную борьбу?
И.Артемьев: Я бы отметил два фактора. Прежде всего, мы сами отказываемся от целого ряда неопределенностей. У нас будет очень узкое определение картеля: только горизонтальное соглашение между конкурирующими друг с другом хозяйствующими субъектами, и только они могут привлекаться к уголовной ответственности, если заключают тайное соглашение о поднятии цен, разделе рынка и т.д. И никаких больше других, хотя теоретически могут существовать и другие картели. Таким образом, ФАС полностью отказывается от своего собственного произвола в этой сфере, о чем говорили предприниматели. Пусть даже какая-то часть таких запрещенных антиконкурентных соглашений будет существовать, но она при этом не будет признаваться криминальной.
Второе, если у нас получится, то это большая наша мечта: кроме сайта zakupki.ru, где каждый гражданин может видеть, как закупает государство по другому — 94-му закону, в законе о конкуренции вводятся единые процедуры, в том числе электронные аукционы, для продажи любого государственного имущества или прав на него. И закладывается единая открытая процедура оферт с использованием интернета, когда любой гражданин России, налогоплательщик видел, какое имущество сдается в аренду и кем, на каких условиях, как продается земельный участок, лесной участок, рыбная квота и т.д.
Здесь нашим законом, правда, не все будет исчерпано. Но мало кто знает, что мы впервые предложили это сделать еще 4 года назад. И сейчас в законе о конкуренции единая процедура оттачивается. Кроме того, нами в содружестве с Министерством экономики и Минсвязи был создан сайт torgi.gov.ru, где уже сегодня вы найдете данные о сдаче в аренду государственного имущества по всей стране. То есть опять единое экономическое пространство и полная прозрачность сделок с имуществом.
С.Алексашенко: А может как-то делить? Потому что когда ты залезаешь на один сайт, а там все — от сельской школы и кончая Министерством обороны.
И.Артемьев: Там территориальные разделы, тематические разделы и кросс-ссылки на большие сайты, которые будут давать дополнительную информацию. Скажем, если речь идет о продаже недр.
С.Алексашенко: А как это все у вас контролируется? Или разместили объявление — и слава богу, поставили «галочку». Ведь когда такой огромный массив информации, ну хорошо — информацию раскрыли, но дальше ее кто-то должен анализировать, обобщать, делать какие-то замечания.
И.Артемьев: Слава богу, конкуренция хоть немножко, но работает в нашей стране. И если что-то сделано не так, конкуренты некой компании, которую делают фаворитом в этом деле, немедленно сообщают нам. А вообще в случае с тендерами я государственным служащим рекомендовал бы не шутить, потому что штраф составляет двойную стоимость начальной цены контракта.
С.Алексашенко: За что?
И.Артемьев: За непроведение тендера, то есть за неопубликование оферты и т.д., что привело к непроведению соответствующих конкурентных торгов. Система работает так: у нас есть своя противожуликовая система в ФАСе, которая уже работает. Когда мы вычисляем латиницу вместо кириллицы, например, или, скажем, отсутствие в нужном месте протокола сопоставления заявок, или как сейчас будет по новому закону — сопоставления начальной цены, или отсутствие какого-либо объявления или протокола квалификации допуска к тем или иным торгам, и т.д. Это делается в автоматическом режиме. В целом эта система заработает хорошо как электронная система слежения еще где-то через год. Но уже и эта работает неплохо. Второе — нам пишут конкуренты, причем мы принимаем заявления в электронной форме. Они должны подписаться, но если они хотят сделать это не от своего имени, есть соответствующие отраслевые ассоциации, во-вторых, они могут подписаться от другого юридического лица — нам-то все равно. Иногда бывают такие ситуации, когда мы заключаем такую своеобразную сделку с компаниями и говорим: мы понимаем, что вы не хотите ссориться с Газпромом, ладно, пусть вы останетесь в туне, давайте вашу юридическую контору — она будет представлять ваши интересы. Мы понимаем это и стараемся это делать.
С.Алексашенко: А Газпром вас боится?
И.Артемьев: Я не знаю, такие эмоциональные факторы, как страх, не знаю, есть или нет. Во всяком случае могут сказать, что мы не боимся.
С.Алексашенко: Вы много спорите с Газпромом?
И.Артемьев: У нас постоянно есть судебные процессы. Могу сказать, что если максимальные штрафы с нефтяными компаниями составляют 500 млн долларов, уже взысканных в бюджет, то там порядка 15-20 млн мы взыскивали. Я, кстати, хочу сказать, что они меньше нарушают, при всем удивлении моем, чем те же нефтяные компании. Но это связано с тем, что они в основном экспортируют газ в Европу, и мы меньше с этим сталкиваемся.
С.Алексашенко: Слушайте, но они нарушают так крупно, что это даже вам не под силу. Когда стоимость газопровода в 2-3 раза выше, чем в Европе, это такое нарушение при проведении госзакупок! Или отсутствие доступа независимых производителей к трубе.
И.Артемьев: Это другая история. Мы давно добиваемся, чтобы они обязаны были (и наконец сейчас закон в Госдуме) делать тендеры также, как делает государственная служба. Но этого закона сейчас нет. Мы давно добиваемся, чтобы доступ независимых производителей газа в газовую трубу состоялся. Но такого постановления правительства нет, потому что им удается эффективно блокировать в свою пользу на уровне правительства и парламента нежелательные инициативы. Но один раз мы им не дали это сделать. Когда принимался новый закон о конкуренции, они пришли и сказали: «Все хорошо, но должна быть статься N1 о том, что закон о конкуренции не распространяется на естественные монополии, то есть на Газпром. Вот этого мы им сделать не дали. В этом наша сила, но в этом и наша слабость — больше нам ничего не удалось пока серьезно сделать. И если говорить прямо, как я думаю, нам, может быть, много удалось сделать на других рынках, но что касается рынка газа, мы пока ничего не смогли изменить к лучшему.
С.Алексашенко: Если бы я вам сейчас подарил золотую рыбку и три желания, чтобы вы у нее попросили?
И.Артемьев: Могу сказать, что все три желания носили бы личный характер.
С.Алексашенко: То есть по работе ничего?
И.Артемьев: По работе я не люблю загадывать желания.
С.Алексашенко: Хорошо, что мешает? Ведь бывают какие-то барьеры, которые ты не можешь преодолеть в силу непонятных обстоятельств.
И.Артемьев: Очевидная вещь, и вы об этом часто говорите, Сергей, что без свободы, демократии не будет экономической свободы, не будет инвестиций, не будет нормальной судебной системы, которая будет гарантировать инвесторам и всем нам как гражданам стабильность, и то что лоббисты не смогут добиваться своих целей за счет населения и т.д. Это основа основ.
С.Алексашенко: То есть нужна еще и политическая конкуренция?
И.Артемьев: Я вам могу сейчас дать ответ — я, наконец, догадался про рыбку. Я бы сказал: нужно выполнять действующую Конституцию России — неукоснительно и во всем.
С.Алексашенко: То есть передать вам функции Конституционного суда.
И.Артемьев: Нам не надо, я не про себя сейчас. Всем, всем вот этот золотой шар, как у Стругацких — все, все, все должны неукоснительно выполнять Конституцию РФ. Между прочим, с точки зрения юриспруденции, это все и сейчас должны делать. Мне бы хватило только этого. Потому что даже не про антимонопольную политику, при всем уважении и любви к тому делу, которым я и мои товарищи сегодня занимаемся, это все-таки не самое главное в жизни, хотя очень важная вещь. А вопросы свободы СМИ, например, или независимости судов, или свободные выборы — это настолько более важные задачи, что об этом и нужно говорить в первую очередь.
С.Алексашенко: С вашей точки зрения, какие рынки в России наиболее конкурентны, где свобода конкуренции максимальна?
И.Артемьев: Розничная торговля, конечно, малооптовая торговля во многих случаях. Это то, что, начиная со знаменитого указа Бориса Ельцина о свободе торговли, держится.
С.Алексашенко: А наиболее закрытые рынки, наиболее сложные, ну, не считая газа?
И.Артемьев: Газпром, конечно, всегда займет первое место. У нас в том, что касается нефтяных компаний, что мы уже обсуждали как-то раз, совсем плохая ситуация на мой взгляд. В определенных сегментах — металлургия, скажем, металлические окатыши и вообще руда.
С.Алексашенко: А для населения?
И.Артемьев: Для населения это, прежде всего, безобразие с тарифами — везде и во всем, любые регулируемые тарифы. Конечно, это весь коммунальный сектор, все ЖКХ. Это железнодорожные, авиационные тарифы, но там, слава богу, с конкуренцией получше.
С.Алексашенко: Почему в Москве не дают четвертую лицензию на мобильную связь?
И.Артемьев: Для меня это загадка.
С.Алексашенко: Вы может это потребовать?
И.Артемьев: Мы так называемую комиссию по частотам уже привлекали к ответственности многократно. Дошло даже до того, что они объявили себя несуществующими в природе: сказали, что они комиссия без юрлица и их вообще к суду привлекать нельзя.
С.Алексашенко: То есть принятые ими решения незаконны?
И.Артемьев: Нет, решения, как они считают, все легитимны, но при этом привлекать их к ответственности за нарушение той же Конституции мы не можем. Мы доказали суду, что мы можем их привлекать и привлекали неоднократно. И к сожалению, этот орган остается в каком-то смысле самым закрытым органом из всех, которые мы сегодня знаем, которые при правительстве функционируют. И мы внесли предложение в правительство о том, что не стоило бы, наверное, его оставлять у Минсвязи, а нужно сделать его открытой правительственной комиссией, где открыто могли бы участвовать и представители рынка, и все, кто пожелает. Но пока это решение не оказалось поддержанным — я сожалению. И там продолжаются решения, которые вызывают у нас очень большие сомнения, мы их оспариваем.
С.Алексашенко: То есть будете бороться?
И.Артемьев: Мы боремся, это знают все, кто на рынке работает.
С.Алексашенко: А вас как человека, как Игоря Артемьева какой сектор больше всего беспокоит лично как потребителя?
И.Артемьев: Нравится мне или не нравится мне уже, но пока самые серьезные вопросы мы имеем в секторе «нефтянки», бензинов.
С.Алексашенко: То есть даже на личном уровне?
И.Артемьев: Не на личном, я очень спокойно к этому всему отношусь. Просто здесь мы с одной стороны продвинулись дальше, чем где-либо в других сферах. А с другой стороны, неудовлетворенности тоже больше, чем где-либо в этом секторе.
С.Алексашенко: То есть вы не можете разделить себя как руководителя антимонопольной службы и себя как потребителя?
И.Артемьев: Нет, а потом, от руководителя все-таки что-то зависит, когда мы выбираем какие-то приоритеты.
С.Алексашенко: Спасибо вам за вашу гражданскую позицию. Я искренне желаю вам успеха. Потому что я считаю, что процветание России должно опираться на бизнес. А бизнес не может существовать без конкуренции.
Мы сегодня говорили о нелегкой судьбе конкуренции в России с Игорем Артемьевым. У него тяжелая работа, но у него благородная работа. Потому что от нее будет легче всем нам. Спасибо антимонопольной службе, спасибо нашим зрителям. До свидания!
Источник
