Способ редупликации или повторов
Саньярова Найля Смадьяровна
Алматинский университет энергетики и связи, Алматы
Синонимичность терминов в теории повтора
Теория повтора и редупликации впервые выразительно и громко заявила о себе, очевидно, после выхода в свет сборника «Языки юго-восточной Азии. Проблемы повторов». В сборник были включены статьи известных советских лингвистов, занимающихся структурой, семантикой и функционированием способа удвоения лексемы в языках этого ареала. Сборник открывается статьей Н. Ф. Алиевой « Слова-повторы и их проблематика в языках юго-восточной Азии (вместо предисловия)», которая является своеобразным путеводителем для исследователей, занимающихся этой проблематикой.
Н. Ф. Алиева [1] справедливо считает, что выбор терминов создал определенные трудности толкования одного и того же языкового факта (повтора), по отношению к которому используется такие термины, как «удвоение», «повтор», «повторение», «редупликация», «дупликация», «мультипликация», « словоудвоение », « геминация ». Кроме того, в отношении всех видов удвоения (а их множество) никакой дифференциации не было принято, хотя в некоторых работах предприняты попытки разграничения терминов: «редупликация» ( reduplication ) — к частичному удвоению и «удвоение» ( doubling , dupplication ) — к полному удвоению.
Из двух терминов – «повтор» и «удвоение» — автор предпочтение отдает термину «удвоение», которое предлагается использовать «как самое общее название для способа, операции в применении ко всем явлениям такого характера, вплоть до явлений пограничных, в которых удвоение смыкается с другими приемами (аффиксацией, словосложением)» [2] . Заметим, что выбор одного из терминов в данной ситуации вряд ли уместен, так как понятие «повтор» и понятие «удвоение» неравнозначны. Повтор гораздо шире, чем редупликация: они находятся в родо -видовых отношениях. Полагаем, что ближе к истине высказывание автора о том, что термин «редупликация» используется как синоним к термину «удвоение».
Дефиниция повтора также не обладает, на наш взгляд, ярко выраженными дифференцированными признаками, которые позволили бы не усомниться в ее сущности: «словесные образования, в которых имеется удвоенная часть и которые могут рассматриваться как результат применения удвоения (как продуктивного или непродуктивного способа), названы повторами» [3] . Как видим, ключевым словом снова выступает «удвоение», которое теперь применяется не только к редупликации, но и к повторам. Получается, что удвоение – это общая характерологическая черта и редупликации, и повтора.
Последующие пояснения Н. Ф. Алиевой и далее не позволяют снять у читателя при осмыслении терминов терминологическое напряжение: «Повтор состоит из двух частей. Исходная часть названа « редупликантом » (хотя она не всегда совпадает по длине с самостоятельно существующей исходной единицей), а часть, образуемая в процессе удвоения и присоединяемая к редупликанту , — «редупликатором» 2 . Во-первых, речь идет о повторе, а его сущность почему-то раскрывается посредством производных, образованных от термина «редупликация»: « редупликант » и « редупликатор ». Создается впечатление, что речь идет о редупликации. Во-вторых, разница между повтором и редупликацией нивелирована: они ничем не отличаются друг от друга. Основанием для такого вывода является общность, которая выражается в единых терминах — редупликант и редупликатор и в едином процессе – удвоении.
Что касается относительно использования указанных терминов, то правота автора признается нами частично: «Практика показала, что эти термины были легко и естественно приняты и использованы большинством авторов» [4] . Действительно, предложенные Н. Ф. Алиевой термины « редупликант » и « редупликатор » прижились на практике, правда, они являются компонентами не повтора, а редупликации и до сих широко используются.
Терминологическое множество вновь напоминает о себе, когда автор приступает к рассмотрению разновидности «удвоения (и повторов)»: термины «редупликации» и «повтор» отождествляются. Однако мы будем свидетелями перелома этой непростой ситуации, когда автор приступит к описанию структурной классификации повторов. Именно классификация повторов, которая намечена в проспекте сборника, несмотря на предыдущие несоответствия, покажет, что данные термины в своих понятийных объёмах все-таки не совпадают, и поэтому они не могут считаться тождественными. Итак, классификация повторов состоит из двух видов удвоения: « I . Удвоение, связанное с полным или частичным повторением звуковой оболочки … II . Удвоение, не связанное с повторением звуковой оболочки редупликанта , — удвоение синонимичных лексических единиц, т. е. создание смысловых повторов» [5] . Н. Ф. Алиева четко и недвусмысленно показала, что первый вид удвоения – это редупликация, а второй вид — собственно лексические повторы . И сразу все встало на свои места. Хотя при описании повторов употребляется по-прежнему термин « редупликант ».
Полагаем, что камнем преткновения в классификации терминов является понятие «удвоение». Очевидно, автор применила понятие «удвоение» для того, чтобы показать, что и редупликация, и повтор образуются благодаря удвоению, то есть в количественном отношении их становится два и более раз. Относя смысловые повторы к удвоению, автор тем самым невольно расширяет понятие удвоения, то есть редупликации, тогда как речь идет о структурной классификации повторов, в которой редупликация является ее видовым понятием. И только классификация повторов внесла ясность и наконец-то сняла у читателя терминологическое напряжение: между понятиями «повтор» и «удвоение» нет знака равенства, между понятиями «повтор» и «редупликация» также нет знака равенства, ибо удвоение имеет отношение только к редупликации. Указание на смысловые повторы лишь подчеркнуло их отличие от редупликации. Таким образом, предложенная автором классификация повторов состоит из синонимичных лексических единиц или смысловых повторов и редупликации, для которой характерно удвоение.
Автор считает, что «в целом, несмотря на указанные выше отклонения, правомерность и удобство такой классификации подтверждается материалами сборника» [6] . Заметим, что критические замечания автора мы не воспринимаем как недостатки, так как для нас очевидно, что отдельные вопросы находятся на стадии разработок, то есть это вопрос времени. Как мы уже отмечали, терминологическая неоднородность относительно повтора, редупликации, удвоения и т. д. и огрехи в самой классификации не позволяют нам признать ее правомерной и удобной. Однако, когда исследование теории повторов только набирало силу, это было, по всей видимости, единственно правильное и результативное решение редколлегии, позволившее ученым придерживаться в описании данных понятий пусть еще пока зыбких, но все-таки определившихся терминологических границ. Мы считаем, что в этом была заслуга не только редколлегии, подготовившей к публикации знаковый сборник, но и ответственного редактора профессора Н. Ф. Алиевой. В настоящее время статья Н. Ф. Алиевой « Слова-повторы и их проблематика в языках юго-восточной Азии (вместо предисловия)» широко известна в лингвистических кругах, занимающихся разработкой проблематики повтора и редупликации.
Терминологическое множество в отношении повтора и редупликации будет наблюдаться и в работах других авторов, что является подтверждением нашего мнения о том, что рекомендованная классификация терминов не была принята безоговорочно большинством авторов. Для подтверждения наших догадок, проанализируем несколько статей из этого сборника.
Например, в статье Ю. А. Горгониева «Некоторые вопросы строения повторов (на материале мон-кхмерских языков)» представлен своеобразный взгляд на проблему удвоения, который отражается на терминологии. Отмечая малоизученность способа удвоения и отсутствие адекватной терминологии, автор обращает внимание на определение повтора, данного в словаре О. С. Ахмановой, справедливо отмечая, что удвоение не имеет единого фундамента, поскольку удваиваются то слова, то корни, то часть корня, основы или слова и т. д. Удвоение связано с повторением какого-либо фонетического комплекса и представляет с собой обычно либо словообразование, либо формообразование. Поэтому обслуживающим уровнем является в принципе один уровень – уровень слова. Считается, что в основе уровня слова – морфемный, который характеризуется делением слов на минимальные значимые элементы. Автор считает, что если принять во внимание, что вопросами внутреннего строения слова (во всех его аспектах) занимается морфология, то грамматический способ удвоения (словообразование и формообразование) следует отнести к морфологическим, хотя в словаре О.С. Ахмановой указано, что морфология изучает разнообразные аспекты строения слова исключительно «с точки зрения зависимости его значения от составляющих его морфем» [7] . Автор акцентирует наше внимание на том, что грамматическим способом образования удвоения может быть и морфология, а не только словообразование и формообразование, как считает большинство исследователей.
В статье рассматриваются лишь те удвоения, которые следует отличать от повторения. Для того чтобы понять, что означают данные понятия, приведем пространную цитату: «Удвоение имеет дело с моделями закрытого типа, тогда как повторение – с моделями открытого типа, т. е. моделями, в которых хотя бы один из элементов может быть повторен (пусть даже теоретически) неопределенное количество раз: например, шел-шел можно распространить до шел-шел-шел, до шел-шел-шел-шел и т. д. Открытые модели часто допускают также введение разного рода самостоятельных связочных элементов, например: шел и шел. Наконец, повторение не связано с дивергентными преобразованиями открытые модели часто допускают также введение разного рода самостоятельных связочных элементов, например, шел и шел» [8] . Как видим, с одной стороны, отмечается, что повторение открытого типа, которое на самом деле является удвоением, может существовать лишь теоретически, с чем мы не согласны. Удвоение — это дискретная единица, то есть прерывистая. Такая словообразовательная модель частотна, и в разговорной речи, и в литературном языке высоко употребительна. «Шел-шел-шел-шел» — значит упорно и настойчиво шел, или отрешённо шел, что зависит от ситуации. Так создаётся образность, художественная выразительность текста. Наличие открытых моделей свидетельствует о продолжительности действия, позволяет передать массу других оттенков смысла. Автор выделил повторения лишь потому, что в них слова встречаются два и более раз. С другой стороны, к повторениям отнесены открытые модели типа шел и шел, которые и теоретически, и практически могут повторяться неоднократно: шел и шел, шел и шел, шел и шел. В отличие от удвоения, в повторении, благодаря союзу и, каждое слово произносится раздельно, что позволяет говорящему избежать напряжения в их произношении.
Таким образом, автор выделяет редупликацию: удвоения типа шел-шел, псевдоповторения : типа шел-шел-шел-шел и повторения: типа шел и шел. Заметим, что Ю. А. Горгониев не стал придерживаться терминологических рекомендаций, данных в сборнике : согласно классификации Н. Ф. Алиевой, повторения типа шел и шел следовало бы называть смысловыми повторами.
Терминологических рекомендаций не придерживается и В. Д. Аракин . В его статье «Удвоение в малагасийском языке» редуплицированные слова называются словами-дублетами: «Под редупликацией обычно имеют в виду определенный грамматический способ, исторически сложившуюся систему приемов, при помощи которых образуются в данном языке новые слова или формы слов» [9] . Использование термина «слова-дуплеты» не противоречит истине.
Наряду с вышеуказанными терминами, в теории повторов можно встретить и термин «дупликация», который активно применяется в монографии В. А. Макаренко «Тагальское словообразование». Более того, глава IV называется «Словосложение (композиция) и полное удвоение (дупликация) в современном тагальском языке», где полное удвоение (редупликация) означает дупликацию. Автор замечает: «Многообразие терминов, характеризующих словоудвоение , весьма значительно: удвоение, полное удвоение, редупликация, полная редупликация, повтор, полный повтор, парное сочетание и некоторые другие в русском языке; duplication , word duplication , full duplication , reduplication , full reduplication , repetition , repetition of the complete word , doubling , iteration , germination и некоторые другие в английском языке» [10] .
Обратим внимание на то обстоятельство, что большинство английских терминов не закрепились для обозначения удвоения в русском языке. Общеизвестно, что только один из них прочно закрепился в русской терминологии — это « reduplication », то есть «редупликация», другой термин используется значительно реже – это многозначный термин « duplication », который переводится на русский язык как «дублирование», «повторение», «удвоение», «дупликация». Поскольку в терминологии по проблеме повтора закрепились русские термины «повтор», «повторение», «удвоение», то термины «дублирование» и «дупликация» оказались избыточными и потому редко употребляемыми. Сам автор четко отграничивает словоудвоение или полное удвоение (дупликацию), с одной стороны, от частичного или неполного удвоения (редупликации), как средства словопроизводства, тождественного аффиксации, с другой стороны, от повтора (полного повтора) как синтаксического средства, которое не связано с образованием новых слов. Соответственно четко разграничиваются и используемые термины: полное удвоение означает дупликацию, неполное удвоение, аффиксальное – редупликацию, а повтор — синтаксическое средство, которое не образует новые слова. В. А. Макаренко заостряет наше внимание на различиях словоудвоения и повтора: « … при соединении двух одинаковых слов в словосложении образуется новое слово, значение которого отлично от индивидуального значения составляющих, хотя и базируется на нем; при повторе не происходит образования нового слова, а лишь усиливается, подчеркивается его лексическое значение (ср. «хороший-хороший», «белый-белый» в русск.; dinig — na — dinig ʿхорошо слышимыйʾ , maganlang — maganda ̇ ʿкрасивый-красивыйʾ в тагальск .)» [11] . Как видим, автор емко и в то же время выразительно показал особенности словоудвоения и повтора: в результате словоудвоения образуются новые слова, а при повторе – новые слова не образуются. Зато в лексическом аспекте они, несомненно, близки: значения тех и других усиливаются, подчеркиваются. В. А. Макаренко один из немногих, кто дал глубокое обоснование своей классификации повтора, четко и аргументированно показал различие между редупликацией и повтором, ввел в активное употребление термин «дупликация». Забегая вперед отметим, что нам импонирует термин « дубликация », который, к сожалению, предан лингвистическому забвению.
Таким образом, анализ статей показал, что в теории повторов ученые используют ряд терминов: удвоение, повтор, смысловой повтор, редупликация, смысловые повторы, повторения, дупликация и пр. Безусловно, наличие множества терминов вызывает у читателя терминологическое напряжение. Вместе с тем оно свидетельствует, на наш взгляд, о том, что ученые – это самобытные, творческие люди, которых отличает оригинальность суждений, независимость, самодостаточность. В этом, хорошем, смысле ученые непредсказуемы: они могут принять рекомендованную классификацию полностью или же частично, а могут предложить свою, вопреки существующей, активно вводить новые термины или использовать старые, но уже в новом значении и т. д. Главное, чтобы не была нарушена известная со времен Гиппократа заповедь: « Рrimum nоn nocere ! (Не навреди!)», которая уместна и применима к любой профессии.
[1] Алиева Н. Ф. Слова-повторы их проблематика в языках юго-восточной Азии (вместо предисловия) // Языки юго-восточной Азии. Проблемы повторов. – М. – Наука. 1980.
[2] Алиева Н. Ф. Слова-повторы их проблематика в языках юго-восточной Азии (вместо предисловия) // Языки юго-восточной Азии. Проблемы повторов. – М. – Наука. 1980. С. 8.
Источник
