Базовая проблема национальной самоидентификации
РОССИЙСКАЯ НАЦИЯ:
БАЗОВАЯ ПРОБЛЕМА НАЦИОНАЛЬНОЙ
САМОИДЕНТИФИКАЦИИ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
«Полагаю, что сегодня мы имеем все основания говорить о российском народе
как о единой нации. Есть, на мой взгляд, нечто такое, что нас всех
объединяет. Наши предки очень много сделали для того, чтобы мы чувствовали
это единство. Это наша историческая и сегодняшняя реальность».
В.В. Путин
Между провокационным призывом «забыть о нации» и
абсурдной формулой «Россия – нация наций»
Существование российской нации как живого и цельного организма, состоящего из многих народов-этносов, представленных конкретными гражданами России, немыслимо без национальной самоидентификации последних, которая, по сути, есть не что иное, как добровольное и осознанное соотнесения себя именно с российской нацией. Соотнесение себя с чем–либо иным – семейным кланом, народом-этносом, человечеством, социальным стратом, политической партией, профессиональным сообществом, гендерной или возрастной общностью и т.п. — национальной самоидентификацией не является и имеет к ней лишь опосредованное отношение.
Проблема возникает там и тогда, где и когда некая социальная сущность выдается за нацию и в сознании индивида происходит непроизвольная подмена национального квазинациональным. Подобное во многом является следствием искусственно созданной «неопределенности» или «многозначности» понятия «нация», как это сегодня имеет место в российском общественном сознании, когда нация идентифицируется с народом безотносительно социального статуса последнего, то есть и с народом-демосом (что верно), и с народом-этносом (что в корне неправильно). Последнее серьезно осложняет национальную самоидентификацию российских граждан, ибо загоняет сознание в тупик доставшейся нам в наследство от Советского Союза деструктивной идеи «многонациональности», доминирование которой создает в России двойственную ситуацию, когда, с одной стороны, сильны тенденции так называемого «этнонационализма», а с другой «есть реальное единство при сохранении этнокультурного разнообразия среди россиян, но нет представления об едином народе, его национальных интересах и национальной культуре». В результате «у нас довольно часто “национальные интересы народа” — это партикулярные запросы граждан татарского, осетинского, кабардинского, якутского, бурятского и иного этнического происхождения. “Национальная культура”, “национальное образование” в России – это не российские культура и образование, а аварские, даргинские, марийские, мордовские и прочие культуры и школы», после чего «сразу следует “выход в мировую культуру”, как бы минуя российскую». Недопустимое двусмысленное прочтение, соответственно, приобретают такие важнейшие для общества термины, как «национальная безопасность», «национальные интересы» и «стратегические национальные приоритеты», являющиеся основными понятиями Стратегии национальной безопасности Российской Федерации. Ситуация осложняется тем, что для многих «представляется нереальным развести разные термины и создать непротиворечивый понятийный аппарат» в национальной сфере общественного сознания, а также беспочвенным упованием на то, что так называемая «гибкость терминологии позволяет порой легче искать согласие».
Неудовлетворительное положений дел в сфере российской национальной самоидентификации сегодня во многом обусловлено психологической установкой на «невозможность однозначного определения нации». Практически во всех публичных высказываниях о нации, как со стороны представителей академической науки, так и со стороны различного рода специалистов в «национальном вопросе» рефреном звучит: «В мировой науке не существует общепринятой дефиниции нации»; «Нация – это . понятие с различным историческим и современным смысловым содержанием»; «Нация весьма неопределенное понятие. Различные трактовки “нации” . использовались и используются сегодня как инструмент укрепления общественной солидарности»; «Существует два основных подхода к пониманию нации: как политической общности граждан определенного государства и как этнической общности».
Ситуация усугубляется также и тем, что даже имеющие место попытки определить нацию, как правило, либо не инновационны (тяготеют к советским формулировкам, игнорируют глобализационные вызовы) и не научны (фактически повторяют определение этноса), либо не учитывают российскую специфику, т.к. всецело основаны на западном подходе, предусматривающем формальное «гражданство» в качестве доминантного признака национального самоопределения. Налицо явное нежелание или неспособность выйти за указанные ограничительные рамки, мешающие не только установлению теоретической истины, но и практическому нациестроительству в стране.
Вместо эвристического поиска адекватной и однозначной формулировки понятия «нация» на основе комплексного и всестороннего рассмотрение феномена национального с позиции современности и с учетом традиции, россиянам предлагается представление о нации как об «аморфной, достаточно абстрактной и во многом воображаемой общности», от которой в целях прекращения споров лучше всем «забыть».
Вместо четкого обозначения присущих только нации свойств и атрибутов, которые формируют ее субъектность и однозначно отличают от других человеческих общностей, в частности, от народа-этноса, до общества доводятся, как правило, различные вариации уже известных толкований понятия «нация» в зависимости от проявляющихся «эмоциональных и политических» факторов. При этом восприятие нации как реального субъекта глобального мира искажается, и нация превращается в некую «метафору». По сути, все ставится с ног на голову: не та или иная социальная общность относятся к разряду нации на том основании, что она полностью соответствуют научно обоснованному понятию «нация», а искусственно создается абсурдная ситуация, когда «два типа общностей — государства и народы — оспаривают исключительное право называть себя нациями» на том основании, что «метафора “нация” обрела очень мощный эмоциональный и политический смысл» и, «если ты — нация, значит, имеешь право на государственность, на особый статус, можешь быть субъектом международного права. ».
Следствием непризнания реальной субъектности нации и недооценки ее роли как базового понятия национальной идентичности является тезис «российская идентичность — это реальность, а значит, реальность и сама российская нация», в котором нарушена причинно-следственная связь: не нация есть производная от идентичности, а идентичность есть продукт нации. Апофеозом псевдонаучности в подходе к нации и образчиком профанации последней, выступает публично озвученное предложение: «Если кому-то неудобно называть российский народ нацией, нет в этом ничего страшного — пусть продолжают пользоваться прилагательным без существительного (как бы есть национальное, но без нации)».
Алогичность подходов к трактовке понятия нации, препятствующая адекватному национальному самоопределению, дополняется непоследовательностью соответствующих специалистов в отстаивании заявленных ими разумных позиций и противоречивостью публичных высказываний по национальной теме. Например, с одной стороны, признается «несоответствие нашей традиции — языковой, политической, академической — общемировому контексту», которое «состоит в том, что во всем мире “нациями” мы называем государственные образования, то есть согражданства, а у себя — этнические, культурные общности», а с другой, — нация определяется как «объединенное в рамках суверенного государства сообщество людей, отличающееся определенной степенью гражданской солидарности, общей историей и культурой и лояльностью по отношению к государству и к его легитимной власти». При этом игнорируется важное обстоятельство: предлагаемая формулировка понятия нации вполне применима как к «согражданствам», так и к «этническим, культурным общностям», что недопустимо, поскольку это не только деформирует национальное сознание российского общества, но и провоцирует необоснованные притязания народов-этносов на право называться «нацией».
Аналогичные деструктивные последствия влечет за собой и необъяснимый с научной точки зрения переход от справедливого утверждения, что «не только во внешнем мире, но и в нашей собственной стране многонациональность, понимаемая как «много наций», а межнациональные отношения, трактуемые как межгрупповые взаимодействия, все больше утрачивают свой смысл. Эти понятия не способны охватить сложность изучаемых явлений, а самое главное — они противоречат тенденциям, и тем более — перспективам развития России», к диаметрально противоположному по сути и абсурдному по форме тезису о том, что «Россия – это нация наций».
Существенно снижает эффективность процесса национальной самоидентификации россиян зацикленность отечественных специалистов по «национальному вопросу» на формальном «разруливании» искусственно провоцируемого спора между «государством и народами» за «исключительное право называть себя нациями». Их стремление справится с ситуацией, принципиально ничего в ней не меняя, чревато недоработками в поиске верного толкования нации, способного раз и навсегда снять с внутренней повестки дня России пресловутый «национальный вопрос». Например, так называемое «самое краткое и точное определение нации», которое формулируется как «все население под одной суверенной властью», на самом деле не отличается достаточной точностью. В частности, оно входит в смысловое противоречие с другим немаловажным тезисом: «чтобы нация состоялась, необходимо распространение общего или хотя бы доминирующего языка, единой образовательной системы с общей версией истории, литературы, ценностных принципов, а также, по возможности, общей или доминирующей религией». При этом в обоих случаях о нации не говорится самое важно, без чего действительно невозможна ни она сама, ни ее органичное единство, и это ложится в основу контрпродуктивных утверждений о том, что «Россия с самого своего рождения как государство являлась всегда многонациональным конгломератом».
Понятно, что для эффективного разрешения проблемы национальной самоидентификации российского общества недостаточно верно определить само понятие «нация». В ситуации, когда Россия стоит на пороге судьбоносного для нее и всего человечества цивилизационного выбора, необходимо еще и наполнить это понятие адекватным для великой и неординарной страны сущностным содержанием. На практике это означает превращение формальной нации («всего населения под одной суверенной властью») в сущностную нацию. То есть достижение реального единства всех россиян не «по паспорту», а на основе общих идеалов, ценностей и стратегических целей, ибо «плодотворная созидательная работа, в которой так нуждается наше Отечество, невозможна в обществе, находящемся в состоянии раскола, внутренне разобщенном. где основные социальные слои, политические силы придерживаются различных базовых ценностей и основополагающих идеологических ориентиров».
Данная задача с полным основанием может быть отнесена к разряду жизненно важных для современной России и наиболее приоритетных, ибо, «если у большинства населения нет схожего и позитивного представления о стране и о государстве, тогда и нет этого государства. Национальная идентичность есть общеразделяемое представление гражданина о своей стране, ее народе и чувство принадлежности к ним. Она не менее, а даже более важна для государства, чем охраняемые границы, конституция, армия и другие институты». Однако с учетом разномировоззренческого состава российской нации на решении этой важнейшей задачи, помимо деструктивных политических факторов, весьма негативно сказывается крайность и непримиримость материалистического и идеалистического подходов к осознанию смысла национального бытия современной России.
В тисках двух взаимоисключающих мировоззренческих
подходов к российской нации
Сегодня в российском социуме, унаследовавшем ментальность двух (российской и советской) империй, еще не до конца избавившемся от негативных последствий постперестроечного синдрома и не ставшем по-настоящему гражданским обществом, «общеразделяемое представление гражданина о стране» только формируется. При этом смысл существования российской нации в современном глобализирующемся мире, как и смысл «гражданственности» или «патриотизма» личности, разными людьми понимается по-разному.
Так, в общественном сознании исторически сохранен и отчетливо проявляется идеалистический взгляд на предназначение России как страны-миссионера, призванной к великим свершениям во имя человечества. Об этом, в частности, говорится у В.С. Соловьева: «. знакомство с русскими делами оставляет всегда открытым вопрос. весьма затемненный могущественными предрассудками, вопрос, который и в самой России в большинстве случаев получал лишь нелепые разрешения. Бесполезный в глазах некоторых, слишком смелый, по мнению других, этот вопрос в действительности является самым важным из всех для русского, да и вне России он не может показаться лишенным интереса для всякого серьезно мыслящего человека. Я имею в виду вопрос о смысле существования России во всемирной истории.
Когда видишь, как эта огромная империя с большим или меньшим блеском в течение двух веков выступала на мировой сцене, когда видишь, как она по многим второстепенным вопросам приняла европейскую цивилизацию, упорно отбрасывая ее по другим, более важным, сохраняя таким образом оригинальность, которая, хотя и является чисто отрицательной, но не лишена тем не менее своеобразного величия, — когда видишь этот великий исторический факт, то спрашиваешь себя: какова же та мысль, которую он скрывает за собою или открывает нам; каков идеальный принцип, одушевляющий это огромное тело, какое новое слово этот новый народ скажет человечеству; что желает он сделать в истории мира?».
Н.А. Бердяев, раскрывая тему судьбы России, пишет: «С давних времен было предчувствие, что Россия предназначена к чему-то великому, что Россия — особенная страна, не похожая ни на какую страну мира. . Россия стоит перед великими мировыми задачами. . Россия, занимающая место посредника между Востоком и Западом, являющаяся Востоко-Западом, призвана сыграть великую роль в приведении человечества к единству. . Пророчественная русская душа чувствует себя пронизанной мистическими токами. . Слишком ясно, что Россия не призвана к благополучию, к телесному и духовному благоустройству, к закреплению старой плоти мира. . Душа России – не буржуазная душа, — душа, не склоняющаяся перед золотым тельцом, и уже за одно это можно любить ее бесконечно».
Для идеалистов, утверждающих, что «истинное величие России — мертвая буква для наших лжепатриотов, желающих навязать русскому народу историческую миссию на свой образец и в пределах своего понимания», российская нация – не фикция, не «метафора», не просто социальная форма единства «по гражданству», то есть «по паспорту». Это – во многом мистическая, метафизическая вещь: «Нация есть динамическая субстанция, а не преходящая историческая функция, она корнями своими врастает в таинственную глубину жизни. Все попытки рационального определения национальности ведут к неудачам. Природа национальности неопределима ни по каким рационально-уловимым признакам, определяющим национальность. Ни раса, ни территория, ни язык, ни религия не являются признаками, определяющими национальность, хотя все они играют ту или иную роль в ее определении. Национальность — сложное историческое образование, она формируется в результате кровного смешения рас и племен, многих перераспределений земель, с которыми она связывает свою судьбу, и духовно-культурного процесса, созидающего ее неповторимый духовный лик. Тайна национальности хранится за всей зыбкостью исторических стихий, за всеми переменами судьбы, за всеми движениями, разрушающими прошлое и создающими небывшее».
С точки зрения прагматичного материалистического подхода, отрицающего высокие мотивы человеческой жизнедеятельности и особую форму бытия российской нации, целью существования современной России является встраивание ее в так называемое «высокоразвитое общество потребление», превращение в «одну из ведущих держав мира» исключительно с целью обеспечения «жизненного комфорта» и удовлетворения элементарных, лишь называемых «социальными», а по сути, животных запросов россиян. Аргументом служит тезис о том, что «любой человек на Земле, в том числе и россиянин, родился в этот мир, прежде всего, для того, чтобы исполнить собственную социальную миссию – благоустроить свою жизнь, как можно дольше прожить, родить и воспитать детей».
При этом термин «воспитание» употребляется в соответствующем контексте: «Этические и мессианисткие установки (служить нации, защищать свободу, каяться или гордиться, нести добро, помогать людям и подобные установки) – это скорее для политиков, чтобы собрать людей на митинг или на выборы; для религиозных проповедников, чтобы помочь людям в ситуациях перед лицом вечных вопросов ценности жизни и смерти; для воспитателей, чтобы здоровый эгоизм и личное преуспевание не вредили другим, чтобы человек осваивал нормы поведения ответственного гражданина».
Аналогично и гражданская ответственность понимается искаженно и однобоко: «Те, кто пишет в научных трудах или взывает на митингах, что “человек рожден не для себя, а для нации”, и в этом видят национальную идею России, сами ни одного дня в своей жизни по этому принципу не прожили. Так думают и живут только подвергшиеся идеологическому воздействию экзальтированные одиночки или обработанные спецметодами и религиозными проповедями незрелые и травмированные люди».
Надо полагать, именно упомянутый «здоровый эгоизм и личное преуспевание не в ущерб другим» (как правило, перерождаются на практике в свои нравственные антиподы и ведущие к безудержному потреблению любыми, в том числе и нравственно негативными, способами) сущностно наполняют ту однобоко искаженную «гражданскую нацию», которую они видят в качестве единственно возможного варианта российской нации, которая якобы уже состоялась в форме «всего населения под одной суверенной властью» и которую нет нужды «заново формировать, строить». Ибо, как они утверждают, «российская общность уже существует», «россияне – это свершившийся факт и только малая просвещенность, узколобый национализм или политические амбиции стоят за утверждением о провале проекта гражданской российской нации».
Для материалистов, фактически подменяющих сущностную гражданственность формальным гражданством, при определении российской нации «речь идет о правах гражданина России, о его обязанностях и о равенстве всех граждан России по отношению к этим правам и обязанностям. о политическом участии и политической ответственности».
Отмечая наличие «собственной социальной миссии у каждого человека», они тем не менее лишают нацию права обладать какой бы то ни было миссией в принципе, чем выхолащивают идейное содержание нациестроительства в важнейшем сегменте идейного обеспечения национального единства и мотивации гражданского патриотизма. Для них «важно, чтобы большинство населения признавало свое российское гражданство через получение паспортов и выполнение гражданских обязанностей. Важно, чтобы большинство населения могло через демократические процедуры делегировать свой изначальный суверенитет легитимной власти. Важно, чтобы большинство признавало своей родиной Россию, имело и демонстрировало чувство сопричастности со своей страной. Желательно, чтобы эта сопричастность выражалась в чувстве патриотизма и любви к Родине. Наконец, самое важное — это чтобы большинство граждан на вопрос «Кто мы?» отвечало: “Прежде всего, я россиянин”».
Игнорируя тот чрезвычайно значимый факт, что «российского человека всегда отличали особый нравственный критерий и единые цели, которые и объединяли нацию», материалисты-прагматики представляют российскую национальную идентичность исключительно как «гражданско-политическую», то есть лишенную духовно-нравственной составляющей. В частности, утверждая, что «формирование национальной идентичности (или самосознания). заключается в том, чтобы обеспечить среди сообщества людей, составляющих жителей данного государства и находящихся под юрисдикцией и под управлением его суверенной власти, более или менее чувство общей солидарности («мы – россияне») и патриотизма по отношению к своему государству («Россия – наша страна»)», они даже не отдают себе отчета в том, что реальную солидарность в обществе и истинный патриотизм граждан невозможно обеспечить по остаточно-усредненному принципу «более-менее». Они демонстрируют непонимание того, что национальная самоидентификация России, помимо избавления общества от деструктивного синдрома «многонациональности», предполагает своим результатом достижение единства российской нации, прежде всего, по вопросам нравственного осознания себя и своей миссии в мире, устройства глобального сообщества наций, национальных стратегических целей страны и методов их реализации.
Каков выход из ситуации противостояния материалистического (атеистического) и идеалистического (теистического) сегментов российского общественного сознания в национальной сфере, учитывая необходимость самоидентификации российской нации и понимая, что выбор того или иного мировоззрения – личное дело каждого отдельного человека?
В отличие от человека, нация как социум, как совокупность личностей может осуществить свой самоидентификационный выбор лишь посредством синхронизации индивидуальных сознаний на основе разумного и по определению универсального (применительно к представителям социально-биологического вида Человек разумный) мировоззрения, способного сблизить, казалось бы, противоположные взгляды на мир и объединить в позитивно нравственную российскую нацию ее атеистическую и теистическую части.
При этом надо понимать, что выбор мировоззренческого подхода к нациестроительству, суть которого, «прежде всего, формирование национальной идентичности (или самосознания)», – не техническая, а имеющая свою идеологию решения технологическая задача, и от результата ее реализации в конечном итоге зависит качество нации. Именно мировоззренческий выбор как основа цивилизационного выбора России предопределяет, останется ли российская нация нелепым «многонациональным народом», как в СССР, примет ли бессодержательную западную форму «гражданской нации» или же станет, согласно Гимну России, той нацией «братских народов», «союз вековой» которых освящен «мудростью народной».
В любом случае идеологию нациестроительства нет необходимости заимствовать со стороны. Она сформирована многовековой историей России и по свое сути является объединительно-мирохранительной, ибо «у нас в России, как ни в одном другом месте на земле, межконфессиональный и межнациональный мир, традиции межконфессионального мира являются основой нашей государственности в прямом смысле этого слова».
Мирохранительная устремленность российской нации призвана способствовать прекращению нелепого спора между государством и так называемыми «этнонациями» за право называться нацией. Ведь, чтобы окончательно и бесповоротно снять необоснованные национальные претензии народов-этносов, российской нации требуется стать той нацией, из состава которой им не захочется выходить и с которой не будет даже морального основания спорить за свою статусность. Для этого ей предстоит универсально определить себя и обрести адекватные сущностные атрибуты, восхищающие своей разумностью, завораживающие величием, захватывающие амбициозностью, мобилизующие перспективой и убеждающие уверенностью.
Универсальный взгляд на российскую нацию
и ее сущностные атрибуты
Задача верного определения понятия «нация» требует осознания бесспорного факта: нация – это, прежде всего, суверенный субъект мирового сообщества. Народ или народы могут заявить миру о себе как о нации лишь при непременном условии — обретении ими суверенной государственности и получении признания в данном качестве со стороны других государств. Кроме того, общая историческая судьба разных народов, объединившихся в нацию, предопределяет общность геополитических целей и нравственных подходов к их достижению. Зачем существует та или иная суверенная общность народов в мире, чего хочет, о чем мечтает, как планирует добиваться желаемого – именно в этом сущностно проявляется государство (страна)-нация. Таким образом, нация – это оформившая свою суверенную государственность общность народов в лице их представителей, объединённых, помимо общности языка, территории, экономической жизни, специфических особенностей культуры, также единством глобальных стратегических целей и нравственных методов их достижения. Этим нация принципиально отличается от народа-этноса: она есть форма суверенного глобального существования последнего.
Показателем зрелости нации и её важнейшим атрибутом является сформулированный в виде глобальной доктрины и предъявленный мировому сообществу национальный миропроект или стратегический замысел по обустройству мира в лице человеческого социума. В нем представлено видение нацией желаемых перспектив мирового развития с обозначением приемлемой модели мира и своего места в ней, глобальных задач человечества и нравственных подходов к их реализации.
Национальный миропроект даёт ответ на вопрос как с учётом всех обстоятельств достичь желаемого в глобальном мире, не потеряв своей национальной сути.
В современной истории отмечена реализация двух неразумных по своей сути противостоящих друг другу «миротворительных» (имеющих целью создание «нового мира» или «нового мирового порядка») глобальных проектов – коммунистического и либерального с тенденцией к доминированию последнего. Для обеспечения духовно-нравственной балансировки мирового социума и стабилизации мирового развития человечеству недостает разумного глобального мирохранительного проекта, который призвана выдвинуть и совместно со всеми другими носителями позитивной нравственности на планете реализовывать российская нация.
С учетом разного уровня зрелости и развитости стран-наций мирового сообщества, нацию можно определить как часть человеческого социума в лице суверенной глобальной сущности — страны, способной самостоятельно выдвигать, отстаивать и реализовывать свой глобальный проект или участвовать в качестве юридически самостоятельного государства в осуществлении глобального проекта другой нации.
К сущностным атрибутам нации, помимо национального миропроекта, относятся:
o Идея нации как идея суверенного глобального существования конкретной государственной общности различных народов-этносов в соответствии с сакрально-исторической (глобально-цивилизационной) миссией.
В идее нации заложен ответ на вопрос, зачем (во имя чего), помимо элементарной цели совместного выживания, существует в мире конкретная суверенная общность народов, называемая нацией. Эта идея является базисной идеей национального сознания. По существу, она определяет стратегическую цель развития нации на основе реализации национального нравственного идеала.
Россия исторически вынашивает в себе идею российской нации применительно к эпохе глобализации. Она должна «родится как сплав, как органичное соединение универсальных, общечеловеческих ценностей с исконными российскими ценностями, выдержавшими испытание временем».
С учетом всех обстоятельств, идея российской нации – это идея обретения величия и могущества России ради обеспечения справедливости и мирохранения, образно отраженных в традиционной для русской ментальности гуманистической формуле «спасения (сохранения) мира».
o Национальный нравственный идеал как принцип позиционирования нации относительно мира, субъектов глобального социума и человека.
Этот идеал характеризует нравственное качество национальной мироотносительной позиции по критерию его позитивности или негативности. В нем содержится ответ на вопрос, как (каким образом) нация существует в мире и сосуществует с другими нациями, относится к входящим в нее народам-этносам, а также к человеческой личности. Позитивный нравственный идеал предполагает разумную конструктивную мироотносительную позицию, негативный — неразумную и потому деструктивную.
Реальное согласие в обществе – это всегда добровольное согласие на основе признания справедливости конкретного решения, и оно возможно лишь как реализация позитивного нравственного идеала. Поэтому «в демократической России не должно быть принудительного гражданского согласия. Любое общественное согласие здесь может быть только добровольным. Но именно поэтому так важно его достижение по таким коренным вопросам, как цели, ценности, рубежи развития, которые желательны и привлекательны для подавляющего большинства россиян».
Национальный нравственный идеал России – справедливость, проявляющая себя как добронаправленность устремлений и действий российской нации и обеспечивающая разумность существования последней в соответствии с формулой: «разум справедлив – справедливость разумна».
o Национальный общественный идеал как желаемый в соответствии с идеей нации и национальным нравственным идеалом социальный образ.
Общественный идеал отвечает на вопрос, что данная нация хотела бы представлять собой в мире, то есть какую социальную форму глобального существования она для себя выбирает.
С учетом того, что на фоне бездумно глобализирующегося мира в России «основная часть народа проявляет больше мудрости и ответственности, чем многие политики», что «люди желают устойчивости, уверенности, возможности планировать будущее — свое и своих детей — не на месяц, а на годы, десятилетия. желают трудиться в условиях мира, безопасности, прочного правового порядка», национальным общественным идеалом российской нации выступает Разумная Россия, выстроенная на солидарном принципе «единства в многообразии» как разумное государство с разумным бизнесом, разумным гражданским обществом и разумными общественными отношениями. «По сути дела, это идеал нравственного общества и государства, предполагающий бережное отношение к подлинным ценностям и историческому опыту народа».
o Национальная идея – переменный по содержательному наполнению (в отличие от идеи нации) атрибут, выражающий актуализированную цель достижения национального общественного идеала в конкретной исторической обстановке.
Национальная идея отвечает на вопрос, куда сегодня устремлена нация, и на чем она сосредоточивает свои основные усилия.
Каждая новая национальная идея базируется на идее нации и определяет для общества важную, но тактическую цель. Являясь концентрированным выражением точки приложения основных актуальных усилий всей нации, она не может в одно и то же время иметь несколько различных по сути формулировок.
Национальной идеей современной России призвана выступить патриотическая идея консолидации общества на основе обретения страной разумной парадигмы развития. В условиях множественности вызовов и угроз национальной безопасности, в ситуации активно ведущейся против России информационной войны российская нация перед лицом истории не имеет права допустить, «чтобы первые ростки гражданского согласия были растоптаны в пылу политических кампаний» или были загублены в сорняковом хитросплетении деструктивных идей и ошибочных терминов.
o Национальная идеология (национализм) — система концептуально оформленных представлений и идей, выражающая интересы, мировоззрение и идеалы нации как субъекта государственной и глобальной политики.
Национальная идеология призвана дать ответы на все вопросы жизнедеятельности нации.
Национализм может быть разным по сущностному содержанию в зависимости от парадигмы развития конкретной страны-нации, от тех духовно-нравственных ценностей, которые положены в основу ее формирования, а также от целей, которые она перед собой ставит. Сущностное содержание национализма конкретной нации во многом обусловлено национальным нравственным идеалом последней. Для нашей великой страны «самый правильный национализм — это выстраивание действий и политики таким образом, чтобы это пошло на благо народу. А если под национализмом понимается нетерпимость к другим людям, шовинизм, это будет разрушать нашу страну. Это не только тупиковый путь, это путь к саморазрушению. Россия сделает всё, чтобы этого не случилось».
Поэтому национальной идеологией России призван стать мирохранизм, вытекающий из идеи российской нации и открывающий перспективу будущего как смысл и цель развития страны — «хранение и строительство нашей самобытной цивилизации, опирающейся на универсальный христианский фундамент, учитывающей национальные начала русского народа и гармонично сочетающей их с национальными началами и религиозными традициями близких нам народов — наших соседей и братьев».
Формируемая всей нацией, а не государством как системой власти в рамках нации, национальная идеология формально представляет собой негосударственную идеологию.
В качестве сущностного атрибута нации, то есть компонента, без которого последняя невозможна в принципе, должен быть рассмотрен и носитель национальной идеологии – национальный патриот (националист). Это — гражданин, любящий свою страну и считающий ее своей не только по месту рождения, но, прежде всего, потому, что понимает и разделяет ее великую миссию, сознательно участвует в реализации стоящих перед ней целей и задач. Именно из российских патриотов, являющихся гражданами России и представителями различных народов-этносов нашей страны, состоит российская нация. «Утратив патриотизм, связанную с ним национальную гордость и достоинство, мы потеряем себя как народ, способный на великие свершения».
Особая, можно сказать, решающая роль в формулировании национальной идеи страны, сплочении российского общества и формировании адекватного национального сознания россиян принадлежит Лидеру нации. Он, наряду с другими национальными патриотами России, выступает важнейшей и неотъемлемой частью национального организма страны. При этом своей позицией в национальной сфере Лидер нации задает тон, темп и направление российского национального строительства, а личным национальным позиционированием — «Самый большой националист в России — это я» — способствует верной национальной самоидентификации российских граждан. От имени российской нации он наделен исключительными полномочиями в выборе адекватных подходов к определению нации и в наведении порядка в национальной терминологической сфере, избавлении последней от «категорий-демиургов» типа «многонациональность» и «этнонация», которые «настолько прочно утвердились в лексике ученых и политиков, что выражение каких-либо сомнений насчет их адекватности реалиям вызывало неприятие даже в условиях идеологической либерализации». От него зависит, чтобы предложения «пересмотреть понятие нации в пользу ее гражданского, а не этнического содержания» не вызывали паническую реакцию «Ну, это тогда будет полный хаос!», а находили свое разумную интерпретацию и реализацию с учетом современных условий.
Источник
