Самый надежный способ разориться

Самый надежный способ разориться

Бизнесмен, кризисный управляющий

Самый надёжный способ разориться

Урок политэкономии на кромке поля

Восток Латвии, граница с Россией. Тихая ферма. Середина августа. Начинается сбор урожая.

Сосед помогает «грузить апельсины бочках» и тихо матерится на тему оригинальной налоговой политики родного государства, которое начинает собирать мзду раньше, чем фермеры успеют отсеяться, и очередной авансовый платеж налога на прибыль (которой уже точно не случится) — в понедельник, а тут хрен его знает на что горючку закупать и зарплату выплачивать.

— Слушай, — спрашиваю, — вот ты выращиваешь чеснок. Государство претендует на четверть от твоей прибыли. А согласился бы ты отдать четверть от всего урожая?

— Легко! — даже не думая, отвечает сосед. — Сам бы привез и высыпал под дверями налоговой службы.

— Ну так, — продолжаю исподволь разжигать, — государству, что, чеснок не нужен? Ты производишь чеснок — отдаешь четверть, я, вон, могу четверть помидоров с огурцами отдать, пивовары каждую четвертую бочку выкатят — так и накормим страну. Что не так? Они ж налоги собирают, чтобы всех накормить? Вот и накормим.

— Да кому этот чеснок нужен. — привычно начинает сосед и вдруг осекается. — А действительно, какого хрена? (который тоже можно, кстати, предложить в качестве оплаты какого-нибудь сбора), — мы же, сцуко, не деньги выращиваем на грядках! Пусть берут, что есть, и отваливают.

Так они и берут, сосед, берут, и гораздо больше, чем ты думаешь. Не четверть от всего урожая, а гораздо, гораздо больше.

Начнем с самого начала

Вот еще сезон не начался, еще снег на полях, а ты уже начал отдавать свой урожай своему государству — закупать топливо, которое почти полностью состоит из налогов, семена и удобрения, в которых этих налогов — больше половины, платить зарплату бухгалтерам-кладовщикам-механизаторам, отстегивая на каждые выплаченные 100 евро работникам 80 евро ему, родимому, ну и, конечно же, авансовый налог на прибыль — а как же без него?

Потом, начиная с посевной, твои затраты на любимое государство только увеличиваются, потому что это со мной можно договориться, что зарплату я получу после того, как ты продашь урожай, а с государством — хрен договоришься, государству вынь да положь, и не после продажи урожая, а после того, как оно, государство, решило, что пора.

Понимая, что концы с концами не сходятся, и до урожая ты идешь в банк, опять платя — и эмиссионную ренту, и налоги, забитые в структуре кредита.

Но вот таки все собрано, почищено, перебрано, уложено в закрома, и вот тут начинается главное.

А если точнее — Главный Грабеж, ибо собрать урожай и продать его, то есть монетизировать — это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Сколько, сосед, тебе платят сетевики-бралюкасы? Один евро с условием расчетов к Новому году.

А сами продают за сколько? За 7-11? Разница — по-честному, правильно?

И не надо только про «а государство тут при чем?» Именно государство создало (и совсем не бескорыстно) систему, при которой именно так распределяются доходы между производителями и посредниками, одним из которых как раз государство и является.

Итого, если мы посчитаем, сколько ты, сосед, отдал барину и его абрекам и кунакам государству и его финансистам и посредникам, а сколько оставил себе, то окажется, что:

из 365 дней ты 300 дней пахал на других, создавая рабочие места банкирам, посредникам, энергетикам, чиновникам, попутно платя с каждого чиха налоги, и только 65 дней на себя.

И до Екатерины II, ограничившей барщину тремя днями в неделю, и уж тем более до пушкинского Онегина, того самого, который «ярмо он барщины старинной оброком легким заменил» — тебе, сосед, и мне — как до Юпитера.

А знаешь, почему? Да потому, что твое государство, сосед, несмотря на все национальные и националистические ужимки, не совсем твое.

А правильнее сказать — совсем не твое.

Ну вот давай посчитаем

Крупнейшие землевладельцы Латвии:

19 000 Га и 2300 Га латвийской земли владеет шведская фирма Bergvik Skog AB.

12 000 Га — шведская SPP Livforsakring AB и норвежская Storeband Livsforsikring AS.

5500 Га — принадлежат американской Phemus Corporation.

5000 Га — датской Kurland ApS.

3000 Га — гражданин Ирландии Тимоти Джозеф Келли.

Еще 3000 Га — шведский Skogssallsapet.

2600 Га — гражданин Германии Friedrich Haase.

Лес распределен между скандинавами (например: 100 000 Га — шведская фирма Bergvik Skog AB, 38 000 Га — норвежская Foran Real Estate) и американцами — 12 000 га — Phemus Corporation.

Монополист на рынке производства куриного мяса — АО Putnu fabrika Ķekava — принадлежит литовскому концерну Linas Argo Group.

Крупнейший в Латвии Рижский молочный комбинат — это Danone-Unimilk.

Рижский мясокомбинат — это эстонский Rakvere Lihakombinat.

Практически вся выпечка хлеба — это тоже иностранцы:

Rīgas dzirnavnieks — литовский Malsena Plius.

Hanzas maiznīca — финский Vaasan&Vaasan.

Fazer maiznīca — также из Финляндии Fazer Bakeries.

Такое впечатление, что они не читали знаменитый афоризм Уильяма Пита Амхерста: «Есть три легких способа разориться: самый быстрый из них — скачки, самый приятный — женщины, а самый надежный — сельское хозяйство».

И даже президентов и министров нам доставляют импортных. А значит, твоя (и моя) барщина будет увеличиваться, и тут поможет или смена территории (куда наше государство нас постоянно и настойчиво подталкивает), или смена самого государства.

Хотя думаю, что государство менять будут уже другие — их как раз начинают доставлять в соответствии с квотами ЕС.

Источник

Самый надежный способ потерять деньги?

В Россельхозбанке слились воедино проблемы российской банковской системы, сельского хозяйства и бесхозяйственности.

«Есть три способа разориться. Самый быстрый – скачки, самый приятный – женщины и самый надежный – сельское хозяйство».
Анекдот «с бородой».

У государства дошла очередь до разбора проблем и списания убытков Россельхозбанка.

Пока речь идет о выделении из бюджета 2012 года суммы 40 млрд. рублей. Но это – только начало!

Добрые люди давно уже меня уверяли, что дела в этом банке всегда шли если не образцово, то по крайней мере лишь немного хуже, чем в среднем по рынку.

В то время, когда разбор проблемных активов у большинства банков почти завершен, Россельхозбанк к нему лишь только приступает.

Но сначала – немного фактов.

Еще минувшим летом появились звоночки, что дела в банке, мягко говоря, обстоят не слишком здорово. Источниками информации были профессионалы из рейтингового агентства Fitch и из Счетной палаты, которые имели возможность подержать в руках банковские документы, человеку со стороны недоступные.

Так, в акте проверки Счетной палатой черным по белому сказано – кредитный портфель в 2010–2011 годах рос «во многом в ущерб его качеству», не за счет расширения клиентской базы, а за счет рефинансирования старых кредитов. В отдельных случаях кредиты реструктурировались банком до 33 раз!

Объем просрочки на 1 января 2012 года составил 67 млрд. рублей, объем проблемных кредитов – 132,7 млрд. рублей.

В апреле 2012 года банк увеличил резерв по ссудам, выданным до 2010 года, на 17,7 млрд. рублей. Большая часть этой суммы приходится на кредиты, выданные Краснодарским филиалом банка.

Мало того – выданные кредиты в рамках программы «Сельское подворье» использовались на… покупку квартир в Москве, элитной недвижимости и автомобилей премиум-класса.

Так какова же реальная доля проблемных кредитов банка?

Аудиторы из агентства Fitch считают, что качество активов банка сейчас в сравнении с отчетностью за 2011 год (доля проблемных кредитов 12%) ухудшилось. На конец 3 квартала 2012 года все 15 крупнейших кредитов с просрочкой более 90 дней попадают в топ-20 крупных кредитов банка. После создания резервов по проблемным ссудам в необходимом объеме, по мнению специалистов Fitch, банк нарушит норматив достаточности капитала.

Как же собственник банка – государство планирует бороться с ростом его проблем?

Напомню, в середине 2010 года в банке произошла практически полная смена топ-менеджмента. Команда возглавлявшего банк 10 лет Юрия Трушина была заменена на команду Дмитрия Патрушева.

Можно долго спорить о целесообразности назначения руководителем сельхозбанка человека, который до этого работал в корпоративном блоке ВТБ. Но ведь есть пример Германа Грефа, пришедшего в отрасль сразу на пост руководителя крупнейшего банка и справляющегося с этой ролью лучше, чем многие потомственные банкиры.

Кстати, одной из первых мер Дмитрия Патрушева стал перевод служб безопасности и специалистов по оценке рисков филиалов банка на прямое подчинение соответствующих служб в головном офисе.

Безусловно, это затруднит преступный сговор руководителей филиалов, служб анализа заемщиков и безопасности. А такой сговор обычно и является в России причиной самых крупных банковских потерь.

Банк при новом руководстве запустил розничное кредитование сельских жителей. При правильной реализации этот проект может быть вполне успешным. Ведь у банка 1600 отделений, и глупо упускать шанс занять почти свободную нишу.

При этом банк рассчитывает скорее не на системы скоринга, а на индивидуальную работу с заемщиками. Что с одной стороны делает кредитование довольно затратным, с другой – успешного скоринга для жителей сельской глубинки пока нет ни у одного банка России.

Окажется ли достаточно проведенных преобразований? Насколько хороша команда топ-менеджеров, сформированная в 2010 году практически заново?

Это будет понятно уже скоро, когда начнут заканчиваться сроки кредитов, выданных новой командой банка. Пока же речь идет о списании в основном безнадежных долгов, выданных еще при прошлом руководителе.

Напомню – тогда одним из самых проблемных филиалов по объемам безнадежных кредитов стал филиал… нет-нет, не в Якутии или Норильске, как Вы могли бы подумать, читая жалобы фермеров на природные условия! А в Краснодарском крае, в котором для сельхозработ существуют, пожалуй, самые благоприятные условия из всех регионов России. Впрочем, особо отличились тогда, по сообщениям прессы, и подразделения банка в других регионах Юга России с завидным климатом.

Да и можно ли списать, например, проблемы у крупнейших заемщиков банка только на природные условия? Ведь от засухи страдают в первую очередь небольшие и средние хозяйства.

По информации прессы менеджеры банка просили государство выкупить проблемных долгов на 140 млрд.руб. Но было решено не выкупать безнадежные активы, а капитализировать банк и списать невозвратные кредиты на убытки.

Банк утвердил решение о допэмиссии акций на сумму 100 млрд. рублей. Акции банка на 40 млрд. рублей будут выкуплены государством уже до конца года – для этого в бюджет срочно вносятся поправки. Остальной размер эмиссии, очевидно, будет выкуплен позже.

Кредитование сельского хозяйства в России – на самом деле незавидная ноша.

Но многое зависит от того, кого и как кредитовать!

Тот же Сбербанк давно и относительно успешно работает в малых городках и поселках. Есть и частные банки, стабильно зарабатывающие в сельской глубинке не убытки, а прибыль.

Так, может быть, лучше было бы кредитовать селян на рыночной основе, а поддержку конкретных хозяйств осуществлять через дотацию процентных ставок или прямые субсидии?

Ведь сейчас получается, что среди заемщиков, занимающихся сельским хозяйством, фактически идет своего рода отрицательный естественный отбор. Хорошие хозяйства и трудолюбивые фермеры гасят банку все взятые кредиты вместе с процентами, а ленивые, вороватые и просто неудачливые всегда могут рассчитывать на списание банком своих долгов.

Неужели именно подобная система способствует формированию класса работящих собственников, хозяев своей земли?

Есть ли иной выход из сельскохозяйственного тупика, кроме бесконечной выдачи кредитов и их последующего списания за счет бюджета?

Возможно, к выдаче кредитов сельхозпроизводителям может активнее подключаться Сбербанк, который и сейчас выдает подобные кредиты, но почему-то особенно на проблемы с сельским хозяйством не жалуется? Может, найдутся и региональные частные банки, вполне успешно работающие в этой непростой отрасли на рыночных условиях?

Собственно говоря, вопрос не только к эффективности работы конкретного коммерческого банка, а к методам поддержки российского сельского хозяйства в целом.

Возможно, если государство хочет поддержать селян, то нужно поддерживать адресно конкретных людей, которые хотят и могут работать на земле?

Или будем продолжать и дальше кредитовать неэффективные хозяйства в духе старого анекдота? Помните?

«На колхозном собрании.
« — В прошлом году посадили 50 гектаров картошки – все съел колорадский жук.
В этом году посадили 100 гектаров – опять все съел.
В следующем году посадим 200 гектаров – пусть этот жук подавится!»

Источник

3 способа разориться, которые выживут в кризис

В июне 2009 года вступили в силу поправки к закону «О несостоятельности (банкротстве)», которые отсекают большинство прежде популярных схем банкротства. СФ выяснил, какие уцелеют.

Текст: Юлиана Петрова

В этом году банкротство ждет примерно 48,1 тыс. банков и предприятий — это на 40% больше, чем в 2008-м. Такой прогноз дал председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов. Всплеск активности компаний, добровольно заявляющих о своей неплатежеспособности, начался еще весной. Дрогнули даже колоссы: в середине июня заявление о несостоятельности подала ХК «Главмосстрой», входящая в «Главстрой» — строительную империю Олега Дерипаски.

Правда, эксперты объясняют нынешний ажиотаж не столько кризисом, сколько завинчиванием гаек государством. С 5 июня вступила в силу новая редакция закона «О несостоятельности (банкротстве)» N73-ФЗ. Она содержит поправки, весьма неудобные для тех компаний, которые через банкротство пытаются элегантно очиститься от долгов и недоимок, при этом сохранив производственные фонды и начав жизнь с чистого листа.

Горький хлеб банкрота

Самая главная неприятность для потенциальных банкротов состоит в том, что если раньше с предприятия, заявившего о своей несостоятельности, нечего было взять, кроме его имущества, то теперь, если этого добра на всех кредиторов не хватит, по долгам предприятия будут платить его бенефициары (пусть даже они владеют банкротом через цепочку других фирм). Первые прецеденты по перекладке долгов компаний на их владельцев появились еще до вступления в силу поправок. Так, 30 апреля Мосгорсуд постановил взыскать 15,44 млн руб. со Светланы Сухоруковой — владелицы обанкротившегося ООО «Международное внешнеторговое агентство». А с подачи Агентства по страхованию вкладов суды, по данным ЦБ, уже вынесли десять решений о привлечении к субсидиарной ответственности бывших владельцев обанкротившихся банков на общую сумму 3,12 млрд руб.

Кроме того, в новой редакции закона о банкротстве появилось прежде неизвестное науке понятие — «подозрительные сделки». К таковым относятся операции, наносящие вред кредиторам. Причем на «вредность» будут проверяться все операции с имуществом, цена которого превышает 20% стоимости активов предприятия. К подозрительным закон причисляет и неравные сделки (например, когда за полгода до банкротства директор вдруг продает хороший актив по заниженной цене). Раньше их можно было опротестовать лишь в том случае, если сделка произошла между взаимозависимыми фирмами.

Живые и мертвые

Все это означает, что многие схемы банкротства, которыми предприятия привыкли пользоваться для защиты от кредиторов, отомрут. СФ попытался выяснить, какие из них все же выдержат проверку законом.

Пустышка для банкира. В первую очередь пострадает самая рискованная схема — вывод активов с предприятия и последующее банкротство «пустышки». Собственно, и без ужесточения законов на ФНС и прочих кредиторов эти комбинации действовали как красная тряпка на быка. Использовать такой инструмент нельзя, полагает Андрей Бежан, юрист практики «Арбитраж. Конфликты. Судебные споры» фирмы «Вегас-Лекс», так как любые сделки по выводу активов, заключенные за три года до банкротства и позже, теперь могут быть оспорены арбитражным управляющим как подозрительные.

План-перехват. Аксиома любого комфортного банкротства — предприятие должно сразу взять инициативу в свои руки, то есть подать заявление о своей несостоятельности раньше, чем этого потребуют кредиторы. Таким образом компания сможет «провести» кандидатуру лояльного арбитражного управляющего (это, в частности, сделали и СЗЛК, и ЗАО «Ливиз») В его власти — затянуть или ускорить банкротство, он курирует составление ключевого документа — реестра требований кредиторов и утверждает график платежей. Сейчас арбитражный управляющий и вовсе станет всемогущим: по новому закону именно он будет решать, подозрительна сделка или нет. Значит, борьба предприятий и кредиторов за контроль над процедурой банкротства теперь ужесточится.

«Дочка» на заклание. До сих пор большой популярностью пользовалась схема, когда холдинги сосредотачивали все свои долги на формально независимых фирмах, а потом их банкротили. Кредиторы боролись с такими компаниями, но с переменным успехом (см. материал о ЗАО «Связной» и ООО «Сониквай» на стр.112). Но так как по новому закону владельцев бизнеса будут привлекать к материальной ответственности, то они больше не смогут (или не захотят) списывать долги путем банкротства «дочек». Главный вопрос здесь — удастся ли им скрыть родство, чтобы кредиторы не смогли убедить судей, что «дочка» действовала в интересах всей группы. «Если в цепочке, например, участвуют иностранные компании, что-то доказать в суде будет затруднительно»,— говорит Александр Тимофеев, адвокат фирмы «Тимофеев, Фаренвальд и партнеры». То есть инструмент годен, но условно.

Подставной кредитор. Эта схема присутствует чуть ли не в каждом банкротстве. Суть в том, что банкротство компании инициирует дружественный кредитор, которому предприятие якобы задолжало больше, чем прочим, отнюдь не дружественным. Если такой кредитор добьется включения своих требований в реестр — дело сделано. Он как самый крупный заимодавец получает перевес голосов на собрании кредиторов и дальше управляет процедурой банкротства по своему усмотрению, то есть в интересах владельцев предприятия (см. материал о СЗЛК на стр.110).

По меркам 73-го закона фиктивные займы — сделки подозрительные. Значит ли это, что на инструменте нужно ставить жирный крест? Вовсе нет, отмечает Андрей Бежан. Оспаривать подозрительные сделки по новому закону имеет право лишь арбитражный управляющий (по своей инициативе или поручению собрания кредиторов). Но если управляющий — ставленник банкротящейся компании, то он вряд ли «заметит» подозрительные договоры займа. А значит, схема с «добрым кредитором» в сочетании с перехватом контроля над банкротством сохранит жизнеспособность и после завинчивания законодательных гаек.

Офшор в кустах

С весны прошлого года банки пытаются уличить Северо-Западную лесопромышленную компанию (СЗЛК) в фиктивном банкротстве с участием подставного кредитора. Но тщетно.

В конце апреля 2008 года СЗЛК, крупнейший производитель школьных и общих тетрадей в СНГ, подала заявление о банкротстве двух основных предприятий группы — Неманского ЦБК и Каменногорской фабрики офсетных бумаг (КФОБ). Как объясняет бывший заместитель генерального директора СЗЛК Юрий Мурашко, к этому компанию вынудили действия Сбербанка.

Весной у компании из-за роста цен на сырье, химикаты, электроэнергию и газ образовался временный дефицит оборотного капитала. Тогда владельцы СЗЛК Игорь и Ирина Битковы обратились в Северо-Западный банк Сбербанка РФ с просьбой отсрочить очередную выплату процентов (175,6 млн руб.) на месяц, а в ответ получили требование о досрочном возврате всех ссуд и процентов на общую сумму 1 млрд руб. Выполнить это драконово требование было невозможно, и в конце апреля Битковы решились на банкротство. Свой взгляд на историю угасания прежде процветающей компании в «дружеских» объятиях банкиров Юрий Мурашко изложил в своей книге «Кредитное рейдерство: как это делается».

Но есть и другая версия событий. В марте 2009 года Калининградское независимое информационное агентство (КНИА) опубликовало расследование, в котором банкротство Неманского комбината названо аферой года. Авторы утверждают, что владельцы НЦБК и СЗЛК строили финансовую пирамиду, основанную на постоянном наращивании долга. И комбинат все последние годы неуклонно приближался к финансовому краху (уже в 2006-м долговая нагрузка превышала валовую прибыль в десять раз).

Но настоящим апофеозом стала заключенная всего за 12 дней до начала банкротства сделка по покупке комбинатом небольшого производителя тетрадей «Светоч» у британского офшора Vilda Consult на крайне невыгодных для комбината условиях. НЦБК должен был заплатить за ООО «Светоч» внушительную сумму 3,7 млрд руб., которая, как выяснили аналитики КНИА, в 25 раз превышала балансовую стоимость этого ООО. Причем Неманский ЦБК обещал рассчитаться с продавцом в 10-дневный срок, но деньги так и не перечислил. Да и откуда бы взяться миллиардам, если, как уже говорилось выше, в том же апреле у комбината не нашлось 175,6 млн руб. на проценты Сбербанку. В результате, говорится в опусе КНИА, никому не известный офшор стал основным кредитором не только Неманского ЦБК, но и КФОБ (как поручителя НЦБК по этой сделке). Vilda Consult автоматически получала 50,03% голосов на будущем собрании кредиторов, оттеснив ключевых кредиторов — Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк и Связь-банк, коим комбинат задолжал 3,65 млрд руб. По мнению КНИА, за Vilda Consult стоит все та же семья Битковых. Авторы расследования утверждают, что Vilda, выкупив доли трех бывших топ-менеджеров «Светоча», стала его собственником в том же апреле, то есть буквально за несколько дней до перепродажи компании Неманскому ЦБК.

Вокруг новоявленного кредитора сразу же вспыхнули нешуточные судебные баталии, продолжающиеся до сих пор. В апреле этого года Арбитражный суд Калининградской области после повторного рассмотрения дела включил-таки Vilda Consult в реестр кредиторов Неманского ЦБК, а в начале июня аналогичное решение принял суд Санкт-Петербурга и Ленобласти в отношении КФОБ. Банки пошли по инстанциям, пытаясь оспорить включение Vilda Consult в реестр кредиторов. Но пока безуспешно. Битковы одержали тактическую победу над банкирами и, похоже, благополучно реализуют сценарий управляемого банкротства.

Сейчас такая схема вообще стала самой безопасной. Расчет акционеров, ведущих компанию через банкротство, в таких случаях делается на то, что искусственно созданные кредиторы, контролирующие реестр, назначают «своего» арбитражного управляющего. По новому закону, говорит юрист Андрей Бежан из компании «Вегас-Лекс», именно этот ставленник «карманных» кредиторов — единственное лицо, которое вправе оспаривать подозрительные сделки, этих самых кредиторов породившие. А значит, никакие банки не смогут расстроить дружбу должника с избранными кредиторами. Такая вот долговая порука.

Опасные сироты

Схемы банкротства «дочек» часто проваливаются из-за явных родственных связей между «дочками» и «мамами». Сети «Связной» пришлось взять на себя часть долгов своих несостоятельных «родственников».

В последние годы многие отечественные холдинги научились перекладывать огромные долги (главным образом по налогам) на одну из своих структур и потом банкротить ее, оставаясь при этом в стороне. Для убедительности комбинации обремененную долгами «дочку» заблаговременно выводили из состава группы. Схемы эти реализуются с переменным успехом, говорят юристы: все зависит от того, найдет ли ФНС доказательства аффилированности или нет. Как показал опыт сотового ритейлера «Связной», семейные связи так просто не скроешь.

Все началось с того, что налоговая инспекция осенью 2007 года обвинила ЗАО «Связной» — бывшего оптовика одноименной группы — в неуплате НДС на 2,73 млрд руб. (со штрафами и пенями) за 2004-2006 годы. Инспекторы утверждали, что в эти годы ЗАО «Связной» закупало телефоны у двух ключевых поставщиков — неких ООО «Телеком профи» и ООО «Транспродукт», которые уклонялись от уплаты НДС. Следовательно, ЗАО «Связной» необоснованно получало вычеты по НДС (как в том случае, если бы его контрагенты были добросовестными налогоплательщиками). Вот эти суммы ЗАО «Связной» должно вернуть в казну.

Недоимку ЗАО «Связной» не вернуло и зимой 2008-го подало заявление о банкротстве. Правда, взыскать что-либо с него оказалось невозможным, потому что у компании не было никакого ликвидного имущества, кроме безнадежной дебиторской задолженности, 17 автомобилей на балансе и 132 тыс. руб. на счетах.

Однако в апреле этого года история банкротства получила неожиданное продолжение: ЗАО «Связной» ни с того ни с сего пообещало выплатить налоговой службе до марта 2010 года 900 млн руб. Юристы считают, что банкрот пошел на соглашение с налоговиками из опасения, что те могут взыскать весь долг с группы «Связной». Владельцу холдинга Максиму Ноготкову было прекрасно известно, что вскоре начнет действовать новый закон, согласно которому по долгам «дочек» будут платить и их учредители. Лучше уж пообещать 900 млн, нежели платить 3 млрд.

Вряд ли «Связные» выкинули бы белый флаг, если бы ФНС не удалось доказать взаимосвязь банкрота и структур группы. Здесь принципиальным моментом стала дата выведения ЗАО «Связной» из состава группы. Когда именно это произошло, точно неизвестно. Но налоговики установили, что еще в феврале 2007 года Ноготков оставался генеральным директором и учредителем ЗАО «Связной», а группа владела всеми акциями ЗАО по меньшей мере до июня 2006-го. Это означает, что в рассматриваемый период (2004-2006 годы) группа «Связной» была материнской компанией для ЗАО «Связной». Кроме того, ФНС обнаружила, что учредителем пресловутого ООО «Телеком профи» числился Александр Исупов, который также был соучредителем ЗАО «Связной МР» (одного из трех розничных операторов группы).

А вот от сети «Техносила» налоговому ведомству пришлось отступиться. Оно два года судилось с бывшим оптовиком ритейлера — ООО «Сониквай» из-за неуплаты налогов на 1,2 млрд руб., но в январе 2009-го налоговики признали, что у них недостаточно материалов для взыскания долга с компаний группы. Юристы рассказывают, что ФНС потерпела поражение, так как не смогла собрать свидетельские показания, подтверждающие, что «Сониквай» действовал в интересах группы. Теперь «Сониквай» будет банкротиться в одиночку.

Сельская облава

Вывести активы, объявить «пустышку» несостоятельной и затем продолжить бизнес с чистого листа — об этом мечтает любой банкрот. Но, как показывает пример ЗАО «Ливиз», сегодня такая схема — настоящий динамит.

В марте прошлого года старейший ликероводочный завод Санкт-Петербурга ЗАО «Ливиз», подконтрольный бывшему сенатору Александру Сабадашу, подал заявление о собственной несостоятельности и остановил производство. Этому шагу предшествовал проигрыш тяжбы с налоговиками, требовавшими от «Ливиза» уплаты 350 млн руб. недоимки. К тому же у компании образовались немалые долги перед банками и поставщиками — одному только Рустаму Тарико, размещавшему заказы на разлив своей водки «Русский стандарт», «Ливиз» задолжал 160 млн руб. Погасить недоимки компания не смогла. На ЗАО «Ливиз» была введена процедура наблюдения и назначен временный управляющий Сергей Ковалев.

Как водится, компания использовала классическую схему создания искусственных кредиторов. После начала процедуры банкротства всплыли три офшора бывших совладельцев «Ливиза»: Princemount Ltd, Astromex Ltd и Uniplus Ltd. Они якобы сначала прибрели по 19% акций «Ливиза», а потом передумали, получив обратно от «Ливиза» не деньги, а векселя на сумму покупки. Как выяснилось, компания задолжала трем офшорам около 570 млн руб., то есть больше, чем двум крупнейшим независимым кредиторам — ФНС и ООО «Русский стандарт водка» (РСВ). Летом прошлого года Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленобласти включил их требования в реестр кредиторов. Таким образом, Сабадаш создал все предпосылки для перехвата управления банкротством и реализации сценария, выгодного для «Ливиза». Взбешенные ФНС и РСВ обратились в суд, пытаясь оспорить как включение требований трех офшоров в реестр кредиторов, так и сами договоры купли-продажи акций «Ливиза». Тяжбы длятся уже год, но пока (по состоянию на середину июня 2009 года) ни Тарико, ни налоговики особых успехов не добились. Столь же тщетными оказались попытки ФНС вывести из процесса временного управляющего ЗАО «Ливиз» Ковалева — он по-прежнему сохраняет свою должность.

Возможно, все бы получилось так, как хотел банкрот, считают опрошенные СФ эксперты, если бы в сценарии не присутствовал вывод активов. Так, за полгода до начала процедуры ЗАО «Ливиз» за 72 млн руб. продало свое технологическое оборудование одноименному ООО «Ливиз» — альтернативной производственной площадке, расположенной в Красном Селе. Туда же перешел на работу и персонал ЗАО «Ливиз», и в Красном Селе продолжился разлив водки под брэндами «Ливиза» (принадлежащие ему «Охта», «Синопская», «Пятизвездная» — самые популярные в Петербурге дешевые марки). Управление ФНС РФ по Санкт-Петербургу в апреле 2009 года подало иск о признании сделок по продаже оборудования между «тезками» недействительными, слушания по делу пройдут 23 июля.

Тем не менее налоговикам удалось-таки найти у Сабадаша ахиллесову пяту и испортить ему комбинацию. Дело в том, что собственники ЗАО «Ливиз», перенеся производство на резервную площадку в Красном Селе, не успели перерегистрировать на ООО «Ливиз» брэнды. Получается, что красносельская водка выпускается нелегально,— по закону завод имеет право производить только принадлежащие ему марки либо оформлять разлив соответствующим договором. В середине мая налоговики потребовали от ООО, чтобы оно эту подпольную деятельность прекратило. Теперь легально производить «Ливизу» практически нечего: в совокупности на запрещенные марки приходится около 95% выручки ООО. Поистине печальный финал для компании, которая по итогам 2008 года входила в тройку крупнейших производителей в Северо-Западном регионе. Причем беда, как говорится, не приходит одна: сейчас ГУВД Санкт-Петербурга проверяет ЗАО «Ливиз» на предмет преднамеренного банкротства.

Словом, должник был наказан — но не столько благодаря Фемиде (она, наоборот, оказалась довольно неблагосклонной к независимым кредиторам), сколько стараниями ФНС, для которой переиграть компанию стало делом принципа. А с июня этого года кислород «переводчикам активов» перекрывает и закон (см. стр. 96). Так что реализовать схемы а-ля «Ливиз» будет заведомо безнадежным делом.

Источник