Вещное, обязательственное и наследственное право по Псковской судной грамоте.
I . Право собственности на землю являлось привилегией светских и церковных феодалов.
1.ПСГ различает имущество недвижимое (отчина) и движимое (живот). [О недвижимом имуществе (отчине) упоминается в ст. ст. 88, 89 и 100, о движимом имуществе (животе) — в ст. ст. 14, 15, 31, 84, 86, 89, 100 и др.]
К недвижимому имуществу относятся: пахотная земля, земля под лесом, исад, т. е. вода или рыболовный участок, двор, клесть (кладовая) и борть (пчельник).
Из движимого имущества: серебро, платье, украшения (ст. 14), вооружение, коня (ст. 31), хлеб (ст. 86), деньги (ст. 107), корову, собаку и другой скот (ст. 110).
Движимое имущество (живот) Судная Грамота делит на «животное» (скот) и «назрячее» (другое имущество).
+Сущ-ло «право выкупа отчужденной земли» — распространялось только на землю: собственник земли мог продать другим лицам свою землю, но за ним и за его законными наследниками сохранялось право выкупа проданной земли в течение определенного срока, кот. устан-ся сторонами при закл-ии сделки. ( ст 13 ПСГ)
Основные способы приобретения права собственности: по договорам, по наследству, по давности, приплод, находка.
Для установления права собственности на землю или на воду по давности требовалось четыре условия:1) обработка земли или пользование рыболовным участком в течение 4—5 лет;
2)наличие пашни или двора «а спорном участке;
3)показания 4—5 свидетелей;
4)отсутствие претензий со стороны истца в течение 4—5 лет на спорную землю или воду.
+ в Пскове существовала развитая система сделок, среди которых значительное место занимали сделки, связанные с установлением и прекращением права собственности на землю.
Находка (ст 47)- если кто найдет какую-либо вещь, а другой признает ее своей, то дело решается так же, как решается вопрос о покупке краденой вещи на рынке введенным в заблуждение покупателем.
Приплод: ( ст 110, 118) например, если человек продал стельную корову, он уже не мог требовать возвращения телят, родившихся после продажи коровы. Приплод считался собственностью купившего корову.
. + ПСГ знало право пользования чужой вещью («кормля») — этим правом обычно пользовался переживший супруг, который владел движимым и недвижимым имуществом умершего супруга пожизненно, при условии, что он не вступит в новый брак. В противном случае он лишался права пользования этим имуществом и оно переходило к родственникам умершего супруга.
II . Обязательственное право.
Субъектами обязательств являлось все личносвободное население. Формой заключения договора – письменная (так как развивалась письменность). В зависимости от вида и суммы письменная форма могла быть либо в виде записи, либо в виде доски. Запись – письменный документ, копия которого, скрепленная печатями, сдавалась в архив Троицкого собора. Записью оформляли договоры купли продажи земли, хранения, займа на большие суммы, изорничество и поручительство; при помощи записи оформлялось завещание. Составление записи были сложным делом, но этот документ нельзя было оспорить. Оформление договоров на незначительные суммы осуществлюсь при помощи доски, то есть неформального письменного документа. Доска была доказательством, которое можно было оспорить. Сохранилась и устная форма заключения сделок. Вероятно, наиболее распространенной она была в сельской местности. В случае устного оформления договора требовалось 4-5 свидетелей.
Серьезное внимание уделялось способам обеспечения исполнения обязательств. Предусмотрены 2 способа гарантирования договора. В ПСГ много места отведено поручительству и залогу. Поручительство (порука) применялось тогда, когда сумма долга не превышала одного рубля (ст. 33). При займе свыше 1 рубля залог был обязателен (ст.30). Возможен залог движимого и недвижимого имущества. Залог недвижимого имущества не сопровождался передачей его кредитору; движимое, наоборот, передавалось. Судя по обилию статей, посвященных закладу, споры на этой почве были частыми. Основанием для прекращения договора являлось заключение договора во время пира (ст.114).
Один из самых распространенных договоров — купля-продажа (ст. 46,47,56,11,8). Купля-продажа земли оформлялась записью. Субъектами договора купли-продажи земли могли быть близкие родственники. Известны случаи, когда сторонами были супруги, однако женщины могли в этой сделке выступать лишь в качестве продавца. Оформлялась сделка при свидетелях обеих сторон и скреплялась печатью архиепископа или его наместника. В случае обнаружения недостатков проданной вещи договор расторгался. Купля-продажа, заключенная «во время пирушек» могла быть признана недействительной.
Договор дарения (ст.100) оформлялся в отношении земли, в присутствии свидетелей и с приложением печати. Допускалась упрощенная форма: на дому, со свидетелями.
Договор займа(ст. 30,31). Порядок оформления зависел от размера ссуды (свыше одного рубля (ст.30) была обязательна запись). Предел при взимании процентов не устанавливался, он определялся соглашением сторон (ст.73). Допускалось досрочное прекращение обязательства по инициативе любой стороны (ст.74). Однако в случае прекращения договора по инициативе кредитора он лишался права на проценты. Если должник просрочил выплату по договору, то кредитор имел право взыскать проценты.
Договор хранения (ст. 16,19,45) во времена ПСГ уже перестал быть дружеской услугой, порядок его заключения стал строго формальным. За редким исключением оформлялся он записью. Если записи не требовалось, то применялись такие доказательства, как присяга и поединок.
Имущественный найм складских помещений, амбаров, квартир для иноземных купцов (ст. 103) был широко распространен, т.к. Новгород и Псков были крупными торговыми городами, не упоминался в РП, хорошо известен ПСГ. Наниматель (подсуседник) по закону мог предъявлять иск хозяину.
Своеобразным был договор изорничества (схож с договором о закупничестве по РП). Изорник (одна из категорий половников) заключал договор, по которому за пользование землей обязан был отдать хозяину часть урожая. Изорник при этом брал покруту — нечто подобное купе в РП.
-Изорники – бравшие землю под условие денежной платы или работы. Обычно изорники отдавали за землю половину урожая, отсюда второе их название – «исполовники».
-Огородники – бравшие под условием платы во временное владение огород.
-кочетники – рыболовы, бравшие рыбную ловлю в чьем-то угодье с условием платы половины улова (дохода) владельцу угодья.
В отличие от РП ПСГ резко отличает ролейных закупов от наймитов. Он воспринимает их только как жильцов или арендаторов чужой земли. В отличие от наймитов, которые принимались на срок или на отряд, изорники получали землю бессрочно и оставались на занятых ими землях столько сколько хотели. Отсюда вытекают отношения между хозяевами и изорниками:
I. В отношении к землевладельцу изорники признавались свободными, они всегда могли уйти от него, также как и хозяин мог отказать им в земле. Требование было одно – отказ можно было заявить только в определенный срок, после окончания земледельческих работ (с «филиппова заговенья»). Если этот срок пропускался, то виновная сторона должна была возместить другой стороне убыток.
II. Крестьянин мог жить на хозяйской земле «без покруты», то есть не получая ничего кроме земли. Так же он мог взять «покруту» — земледельческие орудия, скот, хлеб. Если крестьянин брал только землю, то при расчете отдавал за нее только половину урожая, а если брал землю и покруту, то, оставляя хозяина, должен был вернуть ему покруту. Если крестьянин отказывался от покруты, закон разрешал хозяину, в подтверждение его слов, предоставить 4-5 свидетелей, которые подтверждали его иск.
III. ПСГ признает за крестьянином, живущим на чужой земле, право собственности и охраняет его имущество. Хозяин земли не имел никаких прав на имущество крестьян живущих на его земле. В случае если крестьянин сбегал, не желая платить прокруты, то хозяин имел право, продать имущество крестьянина, для возврата себе прокруты. Если же имущество продавалось незаконным способом, то хозяин считался похитителем чужой собственности, и крестьянин мог подать в суд.
IV. Псковский закон охранял крестьянскую собственность, и после его смерти. По закону имущество переходило к наследникам, которые должны были оплатить долги умершего господину. Землевладелец не имел права самовольно забрать крестьянское имущество. В противном случае наследники могли предъявить иск к нему. Даже, если крестьянин умирал, не оставив после себя жены, сына, брата, землевладелец мог вернуть покруту только продав это имущество узаконенным порядком (в присутствии 2 приставов, губных старост и сторонних людей). Если этого не делалось, родственники умершего, живущие в других местах, могли требовать изъятое им имущество.
V. Охраняя собственность крестьян, ПСГ обеспечивала и неприкосновенность прав собственности землевладельца. Господин мог «искать свое» на изорнике не только по записи, но и без нее. Для взыскания покруты без записи землевладелец должен был представить 4-5 свидетелей, которые присягали, подтверждая передачу имущества господином крестьянину.
Личный найм. Договор заключался обычно устно, однако возможна была и запись. Закон ставил обе стороны в равное положение, предоставляя им равные права в отстаивании своих интересов.
Договор мены заключался на тех же установках Кодекса, что и купля-продажа.
III . Наследственное право.
Наследство По Завещанию.
Владелец имущества указывал в завещании кому и какую долю имущества он оставляет после смерти. В завещании назначались душеприказчики, как исполнители волю покойного по завещанию, а также перечислялись все его долги и долги других лиц ему. Завещание составлялось в письменном виде при священнике и свидетелях, скреплялось печатью и хранилось в ларе Церкви Святой Троицы. Наследниками по завещанию могли быть как наследники по закону, так и те, кого закон не допустил бы к наследству без завещания. Первое наследство называлось «отморщиной», а второе – «приказом». Умирающий мог и без завещания передать движимое имущество и грамоты на земли («вотчины») кому хотел еще при жизни, закон требовал лишь, чтобы это делалось при священнике и свидетелях.
2.Наследство По Закону.
Наследование по закону распространяется на родственников по нисходящей, восходящей и боковой линий. ПСГ не различает наследников по состоянию (по РП у смерда полными наследниками были только сыновья). По ПСГ сыновья и дочери признавались полными наследниками и бояр и крестьян, то есть были уравнены права на наследство, оставалось одно различие, согласно Номоканону, по близости степени родства. Все родственники одной степени имели одинаковые права на наследство.
Относительно наследства мужа после бездетной жены или жены после бездетного мужа, псковский закон устанавливал, что и тот и другая становились наследниками оставшегося имущества только в пожизненное владение, до вступления во второй брак, то есть без права отчуждения, не в полную собственность. В этом отличие от РП, по которой вдова становилась распорядительницей всего имущества своего мужа, даже если после него оставались дети. ПСГ допускала иск родственников бездетного мужа или жены по их смерти или по вступлению во второй брак, только по недвижимому имуществу, но не допускал иска по «платью и домашней движимости» и по деньгам и товарам.
Права наследования жены после бездетного мужа допускается тогда, когда муж с женой жили отдельно от отца мужа и имели собственное хозяйство. В случае если они жили в нераздельной семье отца мужа, то наследование жены не допускалось. Жена могла требовать приданое, даже через суд.
Приняв порядок наследования сходный с Номоканоном, псковский закон узаконивает и порядок исключения из наследства по Номоканону, а именно – сын отделившийся при жизни отца и не кормивший отца и мать до их смерти, лишался отцовского наследства.
ПСГ указывает на те обязательства, которые принимал на себя наследник — наследник, вступая во владение имуществом, принимал на себя все обязательства по нему. Поэтому, с одной стороны, он имел право начинать иск по всем долгам других к покойному, а с другой – обязывался отвечать по всем долговым искам на покойного. Отказ от всех прав на наследство закон допускал только в случае, если наследник жил не в одной семье с покойным и «не в одном капитале».
Дата добавления: 2018-11-24 ; просмотров: 10727 ; Мы поможем в написании вашей работы!
Источник
Отчина
Было бы упрощением полагать, что междукняжеские отношения базировались только на одном комплексе понятий — сеньората-старейшинства. Эта идеология, во многом действенная в политических отношениях, часто оказывалась недостаточной для регуляции собственно владельческих прав княжеского сословия (хотя для средневековья граница между этими понятиями достаточно условна: политическая власть не существует без вещного основания — землевладения). Идеология коллективного политического властвования должна была сочетаться с утверждением индивидуального владения князем волостью. И если первый момент питался преимущественно из рассмотренных выше воззрений (наследование столов по принципу сеньората, старейшинство как основной стержень отношений), то обоснование индивидуального владения нашло выражение в принципе «отчины». Можно утверждать даже, что «старейшинство» и «отчина» в тенденции — два противоположных принципа строительства и наследования княжеской власти и владений.
Как и старейшинство, отчина — первоначально один из элементов единого комплекса представлений «родового сюзеренитета» (см. гл. I). В какой-то период она ни в чем не противоречит старейшинству, вполне мирно с ним уживаясь (пример — выделение отчины полоцким князьям Владимиром Святым). Но с ростом сознания индивидуального землевладения в понятие «отчины» начинает вкладываться новый смысл «частноправового понятия семейного владения и наследования» 1 и, таким образом, «отчина» прочно вошла в конфликт со «старейшинством», разрушая самое его основу — общность династического владения, не признающую перегородок внутри рода. Новизной для политического развития Руси при этом было то, что, утверждая за собой права на отчину, князья не отказывались (как это следовало бы в рамках «родового сюзеренитета») от претензий на Киев.
«Отчина» в этом толковании уже сделала шаг навстречу майорату. Но под мощным прессом «старейшинства», подразумевавшего сеньорат как процедуру наследования 2 , «отчинный принцип» оказался в состоянии лишь сузить круг возможных наследников рамками той или иной княжеской линии.
Во второй половине XII в. в источниках хорошо прослеживается новая стадия развития «отчины»: под ней князья склонны подразумевать владения, которыми обладал отец, безотносительно к тому, находятся они в пределах действительной «отчины» данной линии или нет.
«Отчинный» принцип не установил однозначного механизма наследования столов и волостей, хотя и способствовал утверждению отдельных ветвей рода на землях и закреплению этих земель за ними 3 .
Можно согласиться с мнением В. Сергеевича, что начало отчины «не получило точного определения и разработки всех своих частностей» 4 . Принцип «отчины» стал одной из компромиссных форм проявления «старейшинства», переходной к майорату. А.Е. Пресняков достаточно убедительно показал, что даже такой убежденный сторонник «отчины», как Владимир Мономах, формируя свою политическую систему после вокняжения в Киеве, пытался сочетать эти две идеи. Главной своей задачей Мономах (как ранее Святополк) признавал утверждение мысли (и соответствующей системы отношений) о Киеве как об отчине одной (т. е. своей) линии рода и обретение этой ветвью старейшинства среди остальных Рюриковичей 5 . Подобные же усилия отмечены и для Всеволода Ольговича, достигнувшего, правда, гораздо более скромных результатов 6 .
С деградацией принципа «старейшинства» росла и крепла идея отчины. Это два синхронных процесса и в действительных междукняжеских отношениях, и в теории: неслучайно летописные страницы начинают пестреть апелляциями князей к отчине как основанию занятия столов именно с XII в., т. е. времени, когда «классическое» старейшинство ощутимо дает трещину. В этом веке идея «отчины» достаточно влиятельна, но окончательной победы не одержит вплоть до монголо-татарского нашествия. Трактовка ее князьями сводилась по-прежнему к попыткам ограничить доступ к киевскому столу (а у местных линий — к своим землям) одной ветвью рода. Так поступал в предыдущем веке Ярослав Мудрый, при котором право на киевское княжение ограничилось только его потомством. В начале XII в. так же поступают и его внук Владимир Мономах, и правнук Мстислав Владимирович, затем даже в киевском обществе утверждается мысль о Киеве как отчине Мономаховичей.
Успехи подобных усилий всегда оставались временными, в XII в. скромнее, чем когда бы то ни было 7 . Последние решительные попытки устранить черниговских князей от киевского стола наблюдаем в 70-х, а затем 90-х годах XII в. Ярослав Изяславич, сев в 1174 г. в Киеве, отвечая на домогательства Святослава Всеволодовича о наделении, опирался на убеждение, бытовавшее в среде Мономаховичей: «Чему тобѣ наша отчина? Тобѣ си сторона не надобѣ» 8 . Характерен ответ черниговского князя, показывающий, что не все общество князей разделяло воззрения Мономаховичей: «Я не Угринъ, ни Ляхъ, но одиного дѣда есмы внуци. А колко тобѣ до него (Киева. — Авт.), толко и мнѣ» 9 . Ярослав опирается на воззрения Мономаха и Мстислава, утверждавших отчинные права на Киев только за своим потомством. Святослав обращается к аналогичным взглядам, но более раннего периода — Ярослава Мудрого, когда вся Русь еще находилась в общеродовом владении. Летописец же, очевидно, рассматривал законность обоих оснований как равную: настолование обоих князей он сопровождает одинаковым клише: «И сѣде на столѣ дѣда своего и отца своего» 10 .
Испытав неудачу с идеологическим обоснованием своего исключительного права на Киев, опираясь на идеи Мономаха (Ольговичи апеллировали к ряду Ярослава 1054 г., более древнему прецеденту, а значит, более законному в глазах современников), Мономаховичи, уже в лице третьего поколения — Ростиславичей — попытались провести аналогичное решение на основе еще более старого примера — раздела Русской земли в 1026 г. между Ярославом и Мстиславом Владимировичами. Требование, подкрепленное поддержкой могущественного Всеволода Юрьевича Большое Гнездо, выглядело достаточно внушительно: «Послаша. ко Ярославу и ко всимъ Ольговичемъ, рекше ему: «Целуи к намъ крестъ со всею своею братьею, како вы не искати отчины нашея Киева и Смоленьска подо всимъ нашимъ Володимиримъ племенемь. Како насъ раздѣлилъ дѣдъ нашь Ярославъ по Днѣпръ, а Кыевъ вы не надобѣ» 11 .
Ростиславичи, пытаясь подвести под свое обладание Киевом династическую доктрину, слукавили: Ярослав не разделял Ольговичей и Мономаховичей по Днепру, раздел с Мстиславом Владимировичем не имел отношения к потомкам Святослава Ярославича и Олега * Ростиславичи подменили династическое основание территориальным: Ольговичи, подобно Мстиславу, — черниговские князья. Но и серьезные аргументы не убедили Ольговичей: «Ольговичи же сдумавше. рекше ко Всеволоду: «Ажь ны еси вмѣнилъ Кыевъ, тоже ны его блюсти подъ тобою и подъ сватомъ твоимъ Рюрикомъ, то в томъ стоимъ. Ажь ны лишитися его велишь отнудь, то мы есмы не Угре, ни Ляхове, но единого дѣда есмы внуци. При вашемъ животѣ не ищемь его, ажь по вас — кому Богъ дасть» 12 . Ольговичи разгадали подлог и продолжали, как видим, держаться того круга претендентов на Киев, который определился во времена Ярослава Мудрого, т. е. всего потомства его сыновей.
События конца XII — начала XIII в., в которых представители черниговской ветви занимали все же Киевский стол, показали поражение воззрений Мономаховичей. Это стало возможным благодаря падению значения старейшинства как конституирующего процедуру престолонаследия момента и неудачам основывавшейся на старейшинстве «племени Володимира» династической политики Мономаха и его ближайших преемников В этих условиях непоколебимым остался тот круг возможных «отчичей» Киева, который создавался Ярославом Мудрым и настойчиво утверждался триумвиратом его сыновей в XI в. Старания Мономаховичей утвердить только за своим родом исключительное право на Киев, отсекая линию черниговских князей, оказались неудачными. Подобные идеи разделяли лишь сами потомки Владимира Всеволодовича да симпатизировавшие им киевляне. Принцип отсутствия ограничения доступа к главному столу практически для любого члена рода Рюриковичей остался в силе.
Подводя итог, следует отметить, что взгляд на политическую доктрину Руси XI—XIII вв. как на идеологию коллективных форм власти открывает путь к уяснению многих иных моментов общественного сознания Киевского периода. Поразительно, что идеи «общеродового владения», единства рода Рюриковичей с особенной силой пропагандируются в эпоху феодальной раздробленности, т. е. когда в действительных отношениях князей уже нет места «братству», оно уступило перед развитием вассально-сюзеренных связей. Нет места и «общеродовому владению» индивидуальное владение, иммунитет — ясно различимые феномены княжеских отношений.
Видимо, в условиях ослабления центральной власти подобная идеология была неосознанным противовесом тенденциям государственной деструкции, скрепом, объединяющим все земли Руси в единый политический организм, не позволяющим уже обособившимся землям окончательно оторваться от общего исторического корня. Эта идеология даже князей отдаленных от центра земель, занятых внутренним строительством, снова и снова обращала лицом к Киеву, заставляла связывать наиболее дерзкие помыслы и планы с обладанием древним «золотым столом».
При постоянной конфронтации со степью «общеродовая» идеология помогает в условиях политической раздробленности концентрировать военные усилия не только приграничных княжеств, кровно заинтересованных в этой борьбе, но и «внутренних» — Смоленска, Волыни, например.
Поддержание «коллективных» взглядов в эпоху раздробленности приводило к культивированию идей «братства» всех князей. Отсюда, например, поразительное равнодушие к разработке официальной титулатуры князей, малой ее отраженности в письменных источниках. Летописи, памятники преимущественно княжеской ориентации поддерживают и разрабатывают эту идею равенства, братства, «семейности» княжеских отношений, выгодную всем — и киевским князьям, и местным линиям. Здесь не было места различиям в титулатуре, которые могли только разрушить эти воззрения.
Вне нашего обзора неслучайно остался еще один аспект темы: о «старейшинстве столов», якобы имевшем место в древнерусских представлениях, созданный скорее «усилиями» исследователей, чем реальностью XI—XIII вв. Эти вопросы находятся всецело в области историографических мифов.
Мы пытались обрисовать в общих чертах основные требования древнерусских доктрин к междукняжеский отношениям, распределению политической власти и земельных владений. При этом мы намеренно абстрагировались от реальных политических отношений, стараясь показать движение политической мысли XI—XIII вв. как таковой. В жизни, конечно, не было той ясности и порядка, как во взглядах. Здесь наблюдается невероятное разнообразие комбинаций, сочетаний факторов идеологического порядка, экономического быта, да и просто политической необходимости и возможностей князей. Несомненно, норма правосознания и ее воплощение были существенно далеки друг от друга. Но без ясного понятия об этих нормах невозможно понять и закономерности политического развития Руси, как бы скрупулезно не были уточнены те или иные детали и конкретные обстоятельства княжеской борьбы.
Цель всякого научного исследования — синтезное представление о прошедшем. Но всякий научный синтез (а именно таким хотелось бы видеть изображение политической истории Руси XI—XIII ст.) предполагает своим необходимым этапом анализ. Только вычленив из единого комплекса междукняжеских отношений его составляющие — базисные процессы и идеологические учения, изучив их в отдельности и определив направление, в котором каждая из них влияла на политику княжеского сословия, можно уловить закономерности и особенности эволюции политических институтов Руси XI—XIII вв. Только зная механизм, двигавший этими институтами, возможно перейти от взгляда на междукняжеские отношения XI—XIII вв. как «коловращения» и «политической анархии» к сознанию детерминированности и закономерности общественно-политической жизни Восточной Европы.
Примечания
*. С.И. Сергеевич полагал, что Ростиславичи ссылаются на раздел 1054 г. между сыновьями Ярослава (см.: Сергеевич В. Древности русского права. — С. 175—176). Это ошибка. По завещанию Ярослава, родоначальники обеих линии — и Святослав, и Всеволод — получили столы на одной, левой стороне Днепра. Ростиславичи ссылаются на условия 1026 г., что выдается их цитированием летописи: только в этом договоре шла речь о разделе по Днепр (ПВЛ. — Ч. 1. — С. 100).
1. Пресняков А.Е. Указ. соч. — С. 68.
2. Как установили М.С. Грушевский и А.Е. Пресняков, сеньорат наиболее последовательно соблюдался черниговскими Ольговичами и Давыдовичами, оставаясь в других землях мыслимым идеалом. Если «родовая теория» и может опереться на факты, то только в Чернигове. См.: Грушевський М.С. Вказ. праця. — Т. 2. — С. 321—323; Пресняков А.Е. Указ. соч. — С. 120—121.
3. Не случайно, наверное, ранее выделение Полоцкой земли из общерусского княжеского круговорота летопись объясняла легендой о «воздвижении отчины» Владимиром Рогнеде п ее сыну (ПСРЛ. Т. 1. — Стб. 300—301, под 1128 г.). Бытование подобного предания в XII в., несомненно реального в своей основе, показывает, что в это время понимали на Руси под «отчиной»: выделенное владение, право на которое ограничивается сыновьями, Вместе с тем показательно, что мысль об отчине приписывается в XII в. уже боярам Владимира Святого. Значит, уже в это время существовало убеждение в глубокой древности этой идеи.
4. Сергеевич В. Указ. соч. — С. 265.
5. Пресняков А.Е. Указ. соч. — С. 70—78.
7. Данные для начала XII в. см.: Там же. — С. 68—94.
8. ПСРЛ. — Т. 2. — Стб. 578.
9. Там же. — Стб. 578. Впервые эту фразу, правда, по другому поводу произнес Изяслав Мстиславич, прося городов в Русской земле у Юрия Долгорукого. См.: ПСРЛ. — Т. 1. — Стб. 329.
Источник
