Определить способ словообразования бездушный

Разборы слова бездушный

Разбор по составу слова бездушный

Дополнительные варианты разбора

Схожие по составу слова

Морфологический разбор слова бездушный

1. имя прилагательное (полное): качественное неодушевлённое, мужской род, единственное число, винительный падеж
2. имя прилагательное (полное): качественное мужской род, единственное число, именительный падеж

Фонетический разбор слова бездушный

Разбор по буквам:

• б: [б’]:согласный, парный звонкий, парный мягкий
• е: [и]:гласный
• з: [з]:согласный, парный звонкий, парный твёрдый
• д: [д]:согласный, парный звонкий, парный твёрдый
• у: [у]:гласный
• ш: [ш]:согласный, парный глухой, непарный твёрдый
• н: [н]:согласный, непарный звонкий, сонорный, парный твёрдый
• ы: [ы]:гласный
• й: [й’]:согласный, непарный звонкий, сонорный, непарный мягкий

Значение слова бездушный

безд у шный, бездушная, бездушное; бездушен, бездушна, бездушно (книж.).

1. Не имеющий души, неодушевленный, мертвый. Бездушное тело.

| перен. Мертвенный, лишенный живой идеи (газет.). Бездушный бюрократ.

2. Неспособный к какому-либо чувству, бессердечный, холодно-жестокий, не знающий жалости. Бездушная женщина. Бездушный тиран.

Предложения со словом бездушный

• Недаром про таких людей говорят «бездушный человек» или «души у него нет» или «в него дьявол вселился».
• Отчего же этот холодный и бездушный кусок камня представляется вам Венерою, богинею красоты, которая, в своей лучезарной, гармонической наготе, так грациозно стоит на пьедестале, так стыдливо прикрывает руками свои дивные прелести, пред которыми благоговел миродержавный Олимп и при созерцании которых просветлялось божественною улыбкою грозное чело отца богов и человеков, Юпитера-громовержца.
• А я, пень бездушный, даже про родителей не спрашивал.
• Сам ты, душенька, бездушный, коли эти камни душе твоей ничего не говорят.

«Стремись не к тому, чтобы добиться успеха, а к тому, чтобы твоя жизнь имела смысл.»

Источник

Поиск ответа

Всего найдено: 8

Вопрос № 290978

Добрый день! Разъясните, пожалуйста, каким способом образовано слово «бесснежный» (приставочным или приставочно-суффиксальным). Поскольку мнения коллег разошлись, то могли бы Вы подробнее ответить на данный вопрос, чтобы обе стороны в итоге смогли прийти к консенсусу. Большое спасибо.

Ответ справочной службы русского языка

Однозначного ответа на этот вопрос дать нельзя. Некоторые специалисты по словообразованию считают, что слова типа бесснежный (ср., например: бессемейный, бессильный, бессердечный, безынтересный) мотивированы однокоренными существительными. Бесснежный – это лишенный снега, способ образования – приставочно-суффиксальный . Отразилась эта точка зрения в «Толковом словообразовательном словаре русского языка» И. А. Ширшова (М., 2004).

Согласно другому научному подходу такие слова обладают двойной мотивацией: они образуются и от существительных (приставочно-суффиксальным способом) и от бесприставочных прилагательных (приставочным способом): бесснежный от снежный, как безынтересный и синонимичное прилагательное неинтересный от интересный. Этот подход реализован, например, в словаре-справочнике А. Н. Тихонова и Т. Л. Беркович «Все трудности русского словообразования» (М., 2010).

Помогите, пожалуйста, разобраться, какое их слов (переделка, ненарядный, непролазный, подоконник) образовано приставочно-суффиксальным способом. Мне самой кажется, что: 1) пределка от «передел-а-ть» — усекается глагольный суффикс -а- и к основе добавляется суффикс -к- (суффиксальный способ); 2) ненарядный от «нарядный» — добавляется приставка не- (приставочный способ); 3) непролазный от «пролазный»? (но такого слова нет, как мне кажется) и тут 2 приставки, если не ошибаюсь не-, про-. 4) подоконник — от «окно» с помощью суффикса -ник- и приставки под- ( приставочно-суффиксальный способ). Буду благодарна за помощь! С уважением, Сычёва Елена

Ответ справочной службы русского языка

В пунктах 1, 2, 4 Вы абсолютно правы. Слово непролазный образуется приставочно-суффиксальным способом с помощью приставки не- и суффикса -н-. Таким образом, из перечисленных слов приставочно-суффиксальным способом образуются слова непролазный и подоконник.

Способ образования слова «прозвучало» приставочный или приставочно-суффиксальный ? Спасибо.

Ответ справочной службы русского языка

Каким способом образовано слово «придорожный»? В словообразовательном словаре указан приставочно-суффиксальный способ образования, по Егораевой Г.Т.- приставочный способ (готовимся к сдаче ЕГЭ по её сборнику заданий). Спасибо.

Ответ справочной службы русского языка

Прилагательное придорожный образовано приставочно-суффиксальным способом от существительного дорога (см. § 736 академической «Русской грамматики»). Придорожный – находящийся возле дороги, т. е. мотивирующее слово – дорога.

Здравствуйте, ответьте на вопрос: что это за конфиксальный способ образования слов?

Ответ справочной службы русского языка

Это приставочно-постфиксальный или приставочно-суффиксальный способ, например: раз-бежать-ся .

Какой способ образования у слова «уныло» (приставочный? приставочно-суффиксальный . )

Ответ справочной службы русского языка

Если Вы имеете в виду наречие «уныло», то оно образовано от прилагательного «унылый» суффиксальным способом.

Добрый день!
Помогите, пожалуйста. определить способ образования слова «выяснений».
Я полагаю, что приставочно-суффиксальный . Есть мнение, что — суффиксальный.
Заранее спасибо!

Ответ справочной службы русского языка

Существительное выяснение образовано суффиксальным способом: от глагола выяснить с помощью суффикса -ениj-

способ словообразования слов: перегородка и перекрёсток? (суффиксальный, приставочно-суффиксальный . )

Ответ справочной службы русского языка

Пожалуйста, обратитесь к учебнику Е. И. Литневской на нашем портале (раздел «Класс») для выполнения этого задания.

Источник

Определить способ словообразования бездушный

При выполнении заданий с кратким ответом впишите в поле для ответа цифру, которая соответствует номеру правильного ответа, или число, слово, последовательность букв (слов) или цифр. Ответ следует записывать без пробелов и каких-либо дополнительных символов. Ответами к заданиям 1—26 являются цифра (число) или слово (несколько слов), последовательность цифр (чисел).

Если вариант задан учителем, вы можете вписать или загрузить в систему ответы к заданиям с развернутым ответом. Учитель увидит результаты выполнения заданий с кратким ответом и сможет оценить загруженные ответы к заданиям с развернутым ответом. Выставленные учителем баллы отобразятся в вашей статистике. Объём сочинения — не менее 150 слов.

Определите способ образования слова БЕЗДУШНУЮ (предложение 8).

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь.

Определите способ образования слова УМНОЖЕНИЯ (предложение 11).

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор.

Из предложения 13 выпишите слово(-а) , образованное(-ые) приставочным способом.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск.

Определите способ образования слова РЕЗИНОЧКА (предложение 28).

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке.

Определите способ образования слова ПОТЕРЬ (предложение 46).

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(46)Первая из бесконечной череды потерь.

Какой частью речи является слово ПОЧЕМУ (предложение 1) ?

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся.

Какой частью речи является слово ПОКРУПНЕЕ (предложение 5) ?

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее.

Из предложения 5 выпишите сочинительный(-е) союз(-ы).

Если таких слов несколько, запишите их в ответ в том же порядке, в котором они встречаются в тексте, без пробелов и запятых.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее.

Из предложения 11 выпишите местоимение(-я).

Если таких слов несколько, запишите их в ответ в том же порядке, в котором они встречаются в тексте, без пробелов и запятых.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор.

Из предложения 24 выпишите действительное причастие прошедшего времени.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука.

Какой частью речи является слово ЧТО (предложение 28) ?

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке.

Из предложения 31 выпишите страдательное причастие прошедшего времени.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса.

Из предложения 31 выпишите относительное(-ые) прилагательное(-ые).

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса.

Из предложений 45—50 выпишите глагол в повелительном наклонении.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

Определите тип связи в словосочетании МЯЧИК НА РЕЗИНОЧКЕ (предложение 28).

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке.

Определите тип связи в словосочетании БЕЗ ОДНОГО КОЛЕСА (предложение 40).

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса.

Определите тип связи в словосочетании ВСПОМИНАЙ ОБО МНЕ (предложение 50).

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

Среди предложений 21—27 найдите простое односоставное назывное предложение.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать.

Среди предложений 24—32 найдите простое(-ые) односоставное(-ые) безличное(-ые) предложения.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго.

Среди предложений 34—37 найдите простое(-ые) односоставное(-ые) определённо-личное(-ые) предложение(-я).

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

Среди предложений 1—7 найдите сложное предложение, в состав которого входит неопределённо- личное предложение.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

Среди предложений 7—12 найдите простое предложение, осложнённое обособленным распространённым обстоятельством, выраженным сравнительным оборотом.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

Среди предложений 21—27 найдите простое предложение, осложнённое обособленным распространённым определением, выраженным причастным оборотом.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать.

Среди предложений 8—15 найдите сложное предложение, в одной из частей которого есть обособленное распространённое приложение.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

Среди предложений 25—28 найдите простое предложение, осложнённое обособленным одиночным приложением.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке.

Среди предложений 28—32 найдите простое предложение, осложнённое вводным словом.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго.

Среди предложений 45—50 найдите простое предложение, осложнённое обособленным распространённым обстоятельством, выраженным деепричастным оборотом.

(1)Бог знает, почему он вдруг как живой возник в моей памяти во весь рост, что у него имелся. (2)Красный мятый колпак, красные же шаровары, свёрнутый набок, а изначально победоносный нос. (3)Первоначальных, фабричных глаз

его я, кажется, так и не видел. (4)Когда мы познакомились, он смотрел на меня равно выразительными, но абсолютно разными глазами. (5)Один из них был костяной пуговкой от маминого бюстгальтера, второй – был тоже пуговкой, но уже от папиных кальсон, да и покрупнее. (6)Так два родительских тепла слились в нём, как и во мне. (7)Он был мне братом, он был красавец, его звали Петя.

(8)Я таскал его в авоське, как бездушную вещь. (9)Я лупил его бамбуковой лыжной палкой за собственные провинности. (10)Я сажал его за стол и изуверски заставлял пить ненавистный рыбий жир. (11)Я заставлял его учить таблицу умножения, которую сам не выучил до сих пор. (12)Я его любил.

(13)Он утонул в реке Волге, по водам которой мы с мамой плыли на пароходе «Станюкович» в город Горький в гости к дяде Вове, полковнику танковых войск. (14)Петя утонул, потому что мои руки не сумели удержать его над бездной. (15)Что я буду рассказывать о глубине моего отчаяния – кто же этого не знает?

(16)До сих пор не решено, как лучше – когда у ребёнка много игрушек или когда мало. (17)В смысле, как лучше развивается его воображение. (18)Кто ж его знает. (19)Мне кажется: смотря чье воображение. (20)И я не знаю, имело ли отношение к развитию моего воображения выгрызание человечков из печенья «Привет» или рисование рожиц на скорлупе выпитого яйца.

(21)Не то чтобы у меня не было игрушек. (22)Чего-то особенно вожделенного, – этого, конечно же, не было. (23)Не было у меня и, что главное, уже никогда не будет: деревянного коня, крейсера «Аврора» с трубами, пушками и мачтами, железной дороги, латунного пугача…

(24)О, эти заветные наганы-пугачи, лежавшие на самом дне крашенного синей масляной краской сундука. (25)Сундук, в свою очередь, располагался под ватной задницей дяди Серёжи, старьёвщика. (26)Старьёвщик дядя Серёжа въезжал на лошади во двор, спрыгивал с телеги, отворял свой заветный сундук… (27)Нет, лучше не вспоминать. (28)Того неподъёмного вороха тряпья, что я копил чуть не полгода, едва хватало на какой-то жалкий мячик на резиночке. (29)На пугач с пробками надо было копить, кажется, всю жизнь. (30)А она ведь так коротка. (31)Да и о водяном пистолете лучше бы не вспоминать, хотя он-то как раз у меня был, подаренный родителями к успешному окончанию пятого класса. (32)Быть-то он у меня был, но был ох как недолго. (33)Ну чем, скажите на милость, плохо было пуляться, как все люди, водой? (34)Ну зачем эти чернила? (35)И кому, скажите, было нужно, чтобы именно в этот момент из-за угла возник бежевый плащ Елены Илларионовны? (36)Нет, не могу. (37)Память, молчи!

(38)Было у меня и ещё кой-чего. (39)Полевой бинокль без стёкол, противогаз, шесть штук военных пуговиц, пластмассовая дудка, гармошка, визжавшая на манер пьяной Райки Гусевой из соседнего подъезда. (40)Был синий жестяной самосвал без одного колеса. (41)Куда оно делось – ума не приложу. (42)Вы не видели, кстати? (43)Нет, кое-что все-таки было. (44)Жаловаться – грех.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Л. Рубинштейн. «Петя». 2000 г.

(45)Но Петя, Петя… (46)Первая из бесконечной череды потерь. (47)Где ты теперь? (48)Не весь же ты умер? (49)Покоится ведь где-то на керосиновом дне твоя ватная душа, слабо поблескивая двумя фамильными сокровищами. (50)Вспоминай и ты обо мне, я часть из них.

Источник