Онлайн чтение книги Государь The Prince
ГЛАВА V. КАК УПРАВЛЯТЬ ГОРОДАМИ ИЛИ ГОСУДАРСТВАМИ, КОТОРЫЕ, ДО ТОГО КАК БЫЛИ ЗАВОЕВАНЫ, ЖИЛИ ПО СВОИМ ЗАКОНАМ
Если, как сказано, завоеванное государство с незапамятных времен живет свободно и имеет свои законы, то есть три способа его удержать. Первый — разрушить; второй — переселиться туда на жительство; третий — предоставить гражданам право жить по своим законам, при этом обложив их данью и вверив правление небольшому числу лиц, которые ручались бы за дружественность государю. Эти доверенные лица будут всячески поддерживать государя, зная, что им поставлены у власти и сильны только его дружбой и мощью. Кроме того, если не хочешь подвергать разрушению город, привыкший жить свободно, то легче всего удержать его при посредстве его же граждан, чем каким-либо другим способом.
Обратимся к примеру Спарты и Рима. Спартанцы удерживали Афины и Фивы, создав там олигархию, однако потеряли оба города. Римляне, чтобы удержать Капую, Карфаген и Нуманцию, разрушили их и сохранили их в своей власти. Грецию они пытались удержать почти тем же способом, что спартанцы, то есть установили там олигархию и не отняли свободу и право жить по своим законам, однако же, потерпели неудачу и, чтобы не потерять всю Грецию вынуждены были разрушить в ней многие города.
Ибо в действительности нет способа надежно овладеть городом иначе, как подвергнув его разрушению. Кто захватит город, с давних пор пользующийся свободой, и пощадит его, того город не пощадит. Там всегда отыщется повод для мятежа во имя свободы и старых порядков, которых не заставят забыть ни время, ни благодеяния новой власти. Что ни делай, как ни старайся, но если не разъединить и не рассеять жителей города, они никогда не забудут ни прежней свободы, ни прежних порядков и при первом удобном случае попытаются их возродить, как сделала Пиза через сто лет после того, как попала под владычество флорентийцев.
Но если город или страна привыкли стоять под властью государя, а род его истребили, то жители города не так-то легко возьмутся за оружие, ибо, с одной стороны, привыкнув повиноваться, с другой — не имея старого государя, они не сумеют ни договориться об избрании нового, ни жить свободно. Так что у завоевателя будет достаточно времени, чтобы расположить их к себе и тем обеспечить себе безопасность. Тогда как в республиках больше жизни, больше ненависти, больше жажды мести; в них никогда не умирает и не может умереть память о былой свободе. Поэтому самое верное средство удержать их в своей власти — разрушить их или же в них поселиться.
Источник
Нет способа надежно овладеть городом иначе чем подвергнуть его разрушению пример
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 278 537
- КНИГИ 658 104
- СЕРИИ 25 237
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 614 398
Никколо Макьявелли – его светлости Лоренцо деи Медичи
Обыкновенно, желая снискать милость правителя, люди посылают ему в дар то, что имеют самого дорогого или чем надеются доставить ему наибольшее удовольствие, а именно: коней, оружие, парчу, драгоценные камни и прочие украшения, достойные величия государей. Я же, вознамерившись засвидетельствовать мою преданность Вашей светлости, не нашел среди того, чем владею, ничего более дорогого и более ценного, нежели познания мои в том, что касается деяний великих людей, приобретенные мною многолетним опытом в делах настоящих и непрестанным изучением дел минувших. Положив много времени и усердия на обдумывание того, что я успел узнать, я заключил свои размышления в небольшом труде, который посылаю в дар Вашей светлости. И хотя я полагаю, что сочинение это недостойно предстать перед вами, однако же верю, что по своей снисходительности вы удостоите принять его, зная, что не в моих силах преподнести вам дар больший, нежели средство в кратчайшее время постигнуть то, что сам я узнавал ценой многих опасностей и тревог. Я не заботился здесь ни о красоте слога, ни о пышности и звучности слов, ни о каких внешних украшениях и затеях, которыми многие любят расцвечивать и уснащать свои сочинения, ибо желал, чтобы мой труд либо остался в безвестности, либо получил признание единственно за необычность и важность предмета. Я желал бы также, чтобы не сочли дерзостью то, что человек низкого и ничтожного звания берется обсуждать и направлять действия государей. Как художнику, когда он рисует пейзаж, надо спуститься в долину, чтобы охватить взглядом холмы и горы, и подняться на гору, чтобы охватить взглядом долину, так и здесь: чтобы постигнуть сущность народа, надо быть государем, а чтобы постигнуть природу государей, надо принадлежать к народу.
Пусть же Ваша светлость примет сей скромный дар с тем чувством, какое движет мною; если вы соизволите внимательно прочитать и обдумать мой труд, вы ощутите, сколь безгранично я желаю Вашей светлости достичь того величия, которое сулит вам судьба и ваши достоинства. И если с той вершины, куда вознесена Ваша светлость, взор ваш когда-либо обратится на ту низменность, где я обретаюсь, вы увидите, сколь незаслуженно терплю я великие и постоянные удары судьбы.
Скольких видов бывают государства и как они приобретаются
Все государства, все державы, обладавшие или обладающие властью над людьми, были и суть либо республики, либо государства, управляемые единовластно. Последние могут быть либо унаследованными – если род государя правил долгое время, либо новыми. Новым может быть либо государство в целом – таков Милан для Франческо Сфорца; либо его часть, присоединенная к унаследованному государству вследствие завоевания, – таково Неаполитанское королевство для короля Испании. Новые государства разделяются на те, где подданные привыкли повиноваться государям, и те, где они искони жили свободно; государства приобретаются либо своим, либо чужим оружием, либо милостью судьбы, либо доблестью.
О наследственном единовластии
Я не стану касаться республик, ибо подробно говорю о них в другом месте. Здесь я перейду прямо к единовластному правлению и, держась намеченного выше порядка, разберу, какими способами государи могут управлять государствами и удерживать над ними власть.
Начну с того, что наследному государю, чьи подданные успели сжиться с правящим домом, гораздо легче удержать власть, нежели новому, ибо для этого ему достаточно не преступать обычая предков и впоследствии без поспешности применяться к новым обстоятельствам. При таком образе действий даже посредственный правитель не утратит власти, если только не будет свергнут особо могущественной и грозной силой, но и в этом случае он отвоюет власть при первой же неудаче завоевателя.
У нас в Италии примером тому может служить герцог Феррарский, который удержался у власти после поражения, нанесенного ему венецианцами в 1484 году и папой Юлием в 1510-м, только потому, что род его исстари правил в Ферраре. Ибо у государя, унаследовавшего власть, меньше причин и меньше необходимости притеснять подданных, почему они и платят ему большей любовью, и если он не обнаруживает чрезмерных пороков, вызывающих ненависть, то закономерно пользуется благорасположением граждан. Давнее и преемственное правление заставляет забыть о бывших некогда переворотах и вызвавших их причинах, тогда как всякая перемена прокладывает путь другим переменам.
О смешанных государствах
Трудно удержать власть новому государю. И даже наследному государю, присоединившему новое владение – так что государство становится как бы смешанным, – трудно удержать над ним власть прежде всего вследствие той же естественной причины, какая вызывает перевороты во всех новых государствах. А именно: люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого. Что опять-таки естественно и закономерно, так как завоеватель притесняет новых подданных, налагает на них разного рода повинности и обременяет их постоями войска, как это неизбежно бывает при завоевании. И таким образом наживает врагов в тех, кого притеснил, и теряет дружбу тех, кто способствовал завоеванию, ибо не может вознаградить их в той степени, в какой они ожидали, но не может и применить к ним крутые меры, будучи им обязан – ведь без их помощи он не мог бы войти в страну, как бы ни было сильно его войско. Именно по этим причинам Людовик XII, король Франции, быстро занял Милан и так же быстро его лишился. И герцогу Лодовико потому же удалось в тот раз отбить Милан собственными силами. Ибо народ, который сам растворил перед королем ворота, скоро понял, что обманулся в своих упованиях и расчетах, и отказался терпеть гнет нового государя.
Правда, если мятежная страна завоевана повторно, то государю легче утвердить в ней свою власть, так как мятеж дает ему повод с меньшей оглядкой карать виновных, уличать подозреваемых, принимать защитные меры в наиболее уязвимых местах. Так в первый раз Франция сдала Милан, едва герцог Лодовико пошумел на его границах, но во второй раз Франция удерживала Милан до тех пор, пока на нее не ополчились все итальянские государства и не рассеяли и не изгнали ее войска из пределов Италии, что произошло по причинам, названным выше. Тем не менее Франция оба раза потеряла Милан. Причину первой неудачи короля, общую для всех подобных случаев, я назвал; остается выяснить причину второй и разобраться в том, какие средства были у Людовика – и у всякого на его месте, – чтобы упрочить завоевание верней, чем то сделала Франция.
Начну с того, что завоеванное и унаследованное владения могут принадлежать либо к одной стране и иметь один язык, либо к разным странам и иметь разные языки. В первом случае удержать завоеванное нетрудно, в особенности если новые подданные и раньше не знали свободы. Чтобы упрочить над ними власть, достаточно искоренить род прежнего государя, ибо при общности обычаев и сохранении старых порядков ни от чего другого не может произойти беспокойства. Так, мы знаем, обстояло дело в Бретани, Бургундии, Нормандии и Гаскони, которые давно вошли в состав Франции; правда, языки их несколько различаются, но благодаря сходству обычаев они мирно уживаются друг с другом. В подобных случаях завоевателю следует принять лишь две меры предосторожности: во-первых, проследить за тем, чтобы род прежнего государя был искоренен, во-вторых, сохранить прежние законы и подати – тогда завоеванные земли в кратчайшее время сольются в одно целое с исконным государством завоевателя.
Источник
Что усвоил Иосиф Джугашвили из уроков Никколо Макиавелли?
Флорентийский секретарь Никколо Макиавелли (1469−1527 гг.) исследовал психологию отдельной личности как участника политического процесса и написал несколько трактатов, один из которых принёс ему скандальную славу учителя тиранов. В этом сочинении флорентиец привёл тип абсолютного монарха, использующего разные средства для укрепления и расширения своей власти.
Правила-советы (Максимы) Макиавелли нашли своё подтверждение в государствах с тираническим правлением, в которых свергались монархии, в том числе и в советской системе лагерного социализма, задуманной с постепенным отмиранием государства, но построенной под руководством товарища Сталина в виде огромной империи с абсолютизмом правления.
Политическая борьба за абсолютную власть не терпит снисхождения, и это заметил в эпоху Возрождения Никколо Макиавелли, исследуя сущность государства: правила поведения монархов могут быть жёсткими, коварными и беспощадными. Как ведут себя правители, пытаясь сохранить и усилить деспотизм, он подробно описал в своём разоблачительном трактате «Государь». Интриги, перевороты, заговоры особенно опасны в обществе, не уважающем человеческую жизнь и использующем для достижения цели любые негуманные средства.
Откровения бывшего секретаря о способах сохранения и упрочения власти шокируют правителей Флоренции в эпоху Возрождения, и услуги политика-философа будут игнорировать до самой его смерти. Спустя четыре столетия его сочинение «Государь» попадёт к ссыльному революционеру Иосифу Джугашвили, и он после победы пролетарской революции, став генеральным секретарём правящей партии, начнёт своё стремительное восхождение на трон тирана, используя Максимы флорентийца.
Большой террор 30-х годов в стране, строившей новое общество с диктатурой одной партии, явился следствием становления тирании и оказал на советский народ сильнейшее психологическое воздействие. Массовые репрессии 1937−1938 гг. носили целенаправленный характер — навести ужас на всё население и сделать его рабски покорным. Одному из величайших мистификаторов и тиранов удалось всего за 9 лет установить абсолютизм правления и подняться выше царя, используя определённые методы. Он хорошо усвоил правила поведения государя в уроках флорентийского секретаря, изучая на досуге его труды в последней ссылке, никак не предполагая тогда, что эти знания ему когда-нибудь пригодятся.
Свой тридцать седьмой день рождения ссыльный большевик Иосиф Джугашвили встречал в маленьком посёлке Туруханского края, где, по его словам, природа была «скудна до безобразия». Он родился 6 декабря по старому стилю 1878 г. и отмечал этот день на «краю земли», находясь в глубокой депрессии, сочиняя отчаянные письма товарищам: ни дров, ни хлеба, ни сахара, ни денег. Ссыльный революционер, чтобы спасти свою жизнь, настоятельно просил оказать ему срочную помощь, считая, что имеет на это полное право: не один раз для партии чужие деньги экспроприировал. Рыба, с трудом добывавшаяся, спасала его от смертельного голода, а душевную тоску приглушала книга Никколо Макиавелли, не один раз им прочитанная.
Он, должно быть, удивлялся откровенному цинизму предлагаемых правил поведения государя для установления абсолютизма правления, методов, с помощью которых абсолютный монарх может обеспечивать и укреплять свою власть. Урок обращения правителя со своими подданными Иосиф Джугашвили усвоит основательно: «Что для государя лучше — внушать ли страх или любовь? Что для него полезнее, чтобы его любили или чтобы его боялись? Желательно было бы, чтобы государи достигали одновременно и того, и другого, но так как осуществить это трудно, и государям обыкновенно приходится выбирать, то ввиду личной их выгоды полезнее держать подданных в страхе». Страх выберет и будущий генералиссимус, не уставая повторять: «Пусть лучше боятся!»
Хорошо запомнит сын прачки Екатерины Геладзе и сапожника Виссариона, что «существуют два способа действия для достижения цели: путь закона и путь насилия, первый способ — способ человеческий, второй — способ диких животных, но так как первый способ не всегда удаётся, то люди прибегают иногда и ко второму», что «Государи должны развивать в себе как человеческую, так и животную сторону, без чего власть их не может быть прочной», что «Государям, желающим удержать за собою власть, весьма часто необходимо быть порочными», что «…презирают только тех государей, которые выказываются нерешительными, непоследовательными, малодушными и легкомысленными», что «Государь не должен бояться осуждения за те пороки, без которых невозможно сохранение за собой верховной власти…». Обман, лицемерие, предательство, жестокость и цинизм помогут Иосифу Виссарионовичу тридцать лет удерживать абсолютную власть.
Ссылка Джугашвили окончится раньше времени, и он вместе с Каменевым прибудет 12 марта 1917 г. в Петроград. Бывшие ссыльные Туруханского края будут дружно работать в редакции «Правды» в особняке балерины Кшесинской, станут членами Исполкома Петроградского Совета… Теперь свои статьи Иосиф Джугашвили подписывает «Коба Сталин» и отстаивает в них идею сохранения унитарного российского государства вразрез с теорией Ульянова-Ленина. Но весной 1922 г. вождь пролетариата сам предложит избрать товарища Сталина Генеральным секретарём правящей партии. Тогда и появится в биографии Иосифа Виссарионовича новая дата рождения: 21 декабря 1879 г. (9 — по старому стилю) — магическая девятка будущего диктатора. Спустя девять лет он добьётся абсолютизма правления!
Так начиналось восхождение на престол одного из величайших тиранов и государственников. В 1934 г. Лев Борисович Каменев подготовит советское издание сочинений Макиавелли и преподнесёт первый том «вождю всех времён и народов». В него войдут: «Князь» («Государь»), несколько новелл, дипломатических посланий и знаменитая пьеса «Мандрагора». Великий вождь станет единственным постоянным читателем этого тома, расстреляв спустя два года бывшего приятеля, написавшего к нему предисловие.
Тиран тщательно скрывал от товарищей по партии, что это была его любимая книга, и в ней он находил нужные для укрепления личной власти советы: «О хорошо направленной жестокости.», «О личной славе правителя», «О покровительстве доблести и талантам своих подданных», «О верности и единстве подданных государю», «О необходимости укрепления учреждений, обеспечивающих независимость и безопасность государя». Второй том, в который должны были войти «Рассуждения», не будет издан при правлении партии Ленина — Сталина. В «Государе» Никколо Макиавелли представил тип абсолютного монарха, сохраняющего и укрепляющего свою власть при помощи разных средств, включая безнравственные. В «Рассуждениях…» же он уделил много внимания республике и демократической форме правления.
Иосиф Виссарионович следовал Максимам «Государя», стараясь прослыть милосердным, укрепляя учреждения, обеспечивающие его безопасность, награждая «полезные изобретения», содействуя величию страны, иногда «проявляя черты великодушия и гуманности». Бывало, что он раскаивался в жестокости, страдая от бессилия обуздать своё гипертрофированное тщеславие, и даже слёзы катились из «жёлтых» глаз, но свидетелей этих слабостей обнажённой души всегда избегал.
«Рассуждениям…» флорентийца тираны не следовали: в них говорилось о «рабстве, налагаемом гнётом государства», о том, что у произвола государя есть свои пределы, подвергалась разгромной критике тираническая власть, и выносился приговор: «…когда вместо свободы водворяется тирания, самое малое зло, которое государство терпит от этого, состоит в том, что оно не может больше идти вперёд…». Ценность любых решений и правлений относительна, и это отметил Макиавелли в «Рассуждениях…»: «…никогда нельзя устранить одно неудобство, чтобы при этом не возникло другое. Так, если хочешь сделать народ многочисленным, сильным и способным достигнуть великой власти, то придётся позволить ему приобрести такие свойства, что потом нельзя будет управлять им по желанию. Если же оставить его малочисленным и бессильным, чтобы иметь возможность управлять им, то он никогда не сохранит приобретённого владычества и сделается столь ничтожным, что станет добычей первого врага».
Поиски золотой середины для поведения правителя и «правильного пути» для всякого, кто хочет жить в согласии с самим собой и мирозданием, кто хочет жить счастливо, Никколо Макиавелли оставил для потомков.
Чтобы отыскать их, нужны знания, мудрость, умение пробираться в лабиринтах невежества и терпение.
Источник
