Нематериальные блага способ их защиты
Нематериальные блага и их защита
20. Поскольку высказывания ответчика представляют собой утверждения о фактах, соответствие действительности которых может быть проверено, они могут быть основанием для заявления требования о защите деловой репутации.
Истец обратился в арбитражный суд с иском к ответчику о признании сведений, распространенных ответчиком в сети Интернет, порочащими деловую репутацию истца, об обязании ответчика опровергнуть эти сведения путем размещения соответствующей информации в сети Интернет и о взыскании компенсации.
Истец ссылался на то, что он осуществлял строительные работы, связанные с реализацией федеральной целевой программы, подразумевающей заключение подрядных договоров с третьими лицами на проведение археологических работ. Ответчик разместил недостоверную информацию следующего содержания в социальной сети «Вконтакте», порочащую деловую репутацию истца:
«Реальная стоимость работ занижена. является изначально демпинговой», «Подобная конкурсная документация свидетельствует либо о полной некомпетентности ее составителей, либо о наличии коррупционной составляющей в виде договоренности с потенциальными исполнителями», «Не станьте пешкой в руках мошенников!», «. выставляет на конкурс тендер с незаконными практически условиями, нашелся археолог (опустим его фамилию), который за откат берет это на себя».
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении исковых требований отказано. Суды исходили из того, что оспариваемые сведения не могут быть признаны порочащими деловую репутацию, поскольку представляют собой высказанные ответчиком суждения и субъективное мнение относительно обсуждаемой проблемы.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.
Исходя из разъяснений, содержащихся в п. 5 Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 16 марта 2016 г. (далее — Обзор), согласно положениям ст. 29 Конституции Российской Федерации и ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующих каждому право на свободу мысли и слова, а также на свободу массовой информации, позиций Европейского суда по правам человека при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке ст. 152 ГК РФ, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.
В решениях по делам «Лингенс против Австрии» от 8 июля 1986 г., «Гринберг против Российской Федерации» от 21 июля 2005 г. Европейский суд по правам человека, защищая право автора информации на оценочное суждение, указал на необходимость проводить тщательное различие между фактами и оценочными суждениями, существование фактов может быть доказано, тогда как истинность оценочных суждений не всегда поддается доказыванию, последние должны быть мотивированы, но доказательства их справедливости не требуются.
(в ред. Обзора судебной практики N 2 (2017), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 26.04.2017)
(см. текст в предыдущей редакции)
Сведения, оспариваемые истцом по настоящему делу, представляют собой информацию о незаконном и недобросовестном поведении истца, сформулированы в форме утверждений. Изложение информации не указывает на то, что факты, описанные в ней, предполагаются автором или лично автор таким образом оценивает поведение истца. Избранный автором стиль изложения указывает на наличие описываемых фактов в реальной действительности (факта занижения стоимости работ, факта установления демпинговой цены, факта некомпетентности составителей конкурсной документации, фактов коррупционного и иного незаконного поведения, мошенничества).
При таких обстоятельствах выводы судов о субъективном характере оспариваемой информации не являются верными. Вышеперечисленные факты могут быть проверены на их соответствие реальной действительности. Указанный довод подтверждается позицией самого ответчика, доказывавшего в рамках настоящего дела соответствие действительности своих утверждений.
Кроме того, из п. 6 Обзора следует, что предметом проверки при рассмотрении требований о защите деловой репутации могут быть и содержащиеся в оспариваемых высказываниях ответчиков оценочные суждения, мнения, убеждения, если они носят оскорбительный характер.
Информация, указывающая на противоправный характер поведения субъекта, носит оскорбительный характер, следовательно, даже при условии ее изложения как субъективного мнения автора может быть основанием для заявления требования о защите деловой репутации.
21. В случае умаления репутации юридического лица оно вправе защищать свое право путем заявления требования о возмещении вреда, причиненного репутации юридического лица.
Негосударственное образовательное учреждение высшего профессионального образования (далее — университет) обратилось в арбитражный суд с заявлением к редакции издания и его учредителю (далее — редакция) о защите деловой репутации, признании не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию университета сведений, опубликованных на сайте издания, и о взыскании 1 000 000 руб. компенсации.
Решением суда первой инстанции исковые требования удовлетворены в части признания распространенных сведений не соответствующими действительности. Суд обязал редакцию удалить эти сведения и разместить текст опровержения. Отказывая в удовлетворении требования о взыскании компенсации, суд отметил, что университет не представил доказательств того, что в результате действий редакции им понесены имущественные потери.
Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции изменено, требование университета о взыскании компенсации удовлетворено.
Постановлением арбитражного суда округа постановление суда апелляционной инстанции отменено, решение суда первой инстанции оставлено в силе.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации оставила в силе постановление арбитражного суда округа по следующим основаниям.
Вступление в силу с 1 октября 2013 г. новой редакции ст. 152 ГК РФ, исключившей возможность компенсации морального вреда в случае умаления деловой репутации юридических лиц, не препятствует защите нарушенного права посредством заявления юридическим лицом требования о возмещении вреда, причиненного репутации юридического лица.
Данный вывод следует из определения Конституционного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2003 г. N 508-О, в котором отмечено, что отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (п. 2 ст. 150 ГК РФ). Данный вывод основан на положениях ст. 45 (ч. 2) Конституции Российской Федерации, в соответствии с которыми каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.
Под вредом, причиненным деловой репутации, следует понимать всякое ее умаление, которое проявляется, в частности в наличии у юридического лица убытков, обусловленных распространением порочащих сведений и иных неблагоприятных последствиях в виде утраты юридическим лицом в глазах общественности и делового сообщества положительного мнения о его деловых качествах, утраты конкурентоспособности, невозможности планирования деятельности и т.д.
Следовательно, юридическое лицо, чье право на деловую репутацию нарушено действиями по распространению сведений, порочащих такую репутацию, вправе требовать восстановления своего права при доказанности общих условий деликтной ответственности (наличия противоправного деяния со стороны ответчика, неблагоприятных последствий этих действий для истца, причинно-следственной связи между действиями ответчика и возникновением неблагоприятных последствий на стороне истца) (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17 июля 2012 г. N 17528/11). Наличие вины ответчика презюмируется (п. 2 ст. 1064 ГК РФ).
При этом противоправный характер действий ответчика должен выражаться в распространении вовне (сообщении хотя бы одному лицу), в частности посредством публикации, публичного выступления, распространения в средствах массовой информации, сети Интернет, с помощью иных средств телекоммуникационной связи, определенных сведений об истце, носящих порочащий и не соответствующий действительности характер.
Факта распространения ответчиком сведений, порочащих деловую репутацию истца, недостаточно для вывода о причинении ущерба деловой репутации и для выплаты денежного возмещения в целях компенсации за необоснованное умаление деловой репутации. На истце, в силу требований ст. 65 АПК РФ, лежит обязанность доказать обстоятельства, на которые он ссылается как на основание своих требований, то есть подтвердить, во-первых, наличие сформированной репутации в той или иной сфере деловых отношений (промышленности, бизнесе, услугах, образовании и т.д.), во-вторых, наступление для него неблагоприятных последствий в результате распространения порочащих сведений, факт утраты доверия к его репутации или ее снижение.
В обоснование своей позиции по существу заявленного требования о взыскании компенсации репутационного вреда университет ссылался на использованную ответчиками форму распространения порочащих его сведений в сети Интернет с предоставлением неопределенному и неограниченному числу пользователей свободного доступа к сайту, на котором опубликованы оспариваемые сведения, и, как следствие, неограниченной степени распространения порочащих истца сведений.
Однако каких-либо доказательств и пояснений, свидетельствующих о сформированной репутации истца до нарушения, и доказательств, позволяющих установить наличие неблагоприятных последствий для университета в результате размещения спорной публикации, в материалы дела истцом не представлено. Следовательно, отсутствуют доказательства, на основании которых суд может установить, что самого признания факта распространения порочащих сведений и судебного решения об их опровержении недостаточно для восстановления баланса прав участников спорных правоотношений, а также для определения размера справедливой компенсации в конкретных правоотношениях.
Источник
Нематериальные блага способ их защиты
Ключевые слова: Отсутствуют
Ссылка для цитирования:
В связи с формированием различных форм общественных отношений и динамичным развитием постперестроечного государства в целом, возникла объективная предпосылка для урегулирования вопросов о нематериальных благах в российском законодательстве.
Последние десятилетия доказали многогранность существующих отношений, развитость институциональной системы, в связи с чем актуализировались вопросы личностных отношений, и, как следствие повысился интерес к проблемам правовой защиты нарушенных или оспариваемых личных неимущественных прав гражданина. Как отмечал российский правовед, профессор, И. А. Покровский, развитие общества обуславливает возникновение следующей потребности для государства: «помимо охраны человека в его общей, родовой сущности, в его типичных интересах, дать охрану конкретной личности во всем богатстве ее своеобразных особенностей и творческих проявлений… Первое, в чем человек нуждается, это, конечно, охрана его самых элементарных благ – жизни, телесной неприкосновенности, свободы» [5].
Итак, особую группу объектов гражданских прав, согласно ст. 128 ГК РФ, составляют нематериальные блага. Законодатель не дает четкого определения данного понятия, в связи с чем на сегодняшний день сохраняются дискуссии о природе и содержании данного термина.
После принятия Федерального Закона от 2 июля 2013 года № 142-ФЗ «О внесении изменений в подраздел 3 раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» [9] в ГК РФ произошли значительные изменения, которые требуют более подробного изучения.
В новой редакции статьи 150 ГК РФ [1, ст. 150] личные неимущественные права (право на свободное передвижение, право выбора места пребывания и жительства, право на имя, право авторства) «модифицировались» в категорию нематериальных благ: свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство. Более того, из предшествующей редакции пункта 1 статьи 150 ГК РФ исключено указание на «иные личные неимущественные права», действующая редакция сохранила в тексте закона указание лишь на «иные нематериальные блага» [1, ст. 150]. С одной стороны, такая трактовка снижает остроту теоретических диспутов в части разграничения понятий «нематериальное благо» и «личные неимущественные права», однако вопрос о теоретической интерпретации и практическом содержании понятия нематериальных благ остается открытым, что порождает многообразие форм толкования данного определения.
В ст. 150 Гражданского кодекса РФ на сегодняшний день все еще прослеживается смешение понятий «нематериальные блага» и «личные неимущественные права». При этом, мнения исследователей по данному вопросу расходятся: одни склонны полагать, что законодатель разводит эти понятия, другие – настаивают на отождествлении рассматриваемых понятий.
На смешение понятий «нематериальные блага» и «личные неимущественные права» в ст. 150 ГК РФ указывал П.В. Крашенинников, подчеркивая, что категория «личные неимущественные права» содержится в числе названных в п. 1 ст. 150 ГК РФ нематериальных благ [12, ст. 150]. М.Н. Малеина считает, что нематериальные (духовные) блага, а также результаты интеллектуальной деятельности могут выступать объектами личных неимущественных прав, и, в то же время, отмечает, что редакцию ст. 150 ГК РФ следует уточнить, «исключив из перечня нематериальных благ неимущественные права» [3]. По мнению В.В. Долинской, в действующем законодательстве не имеется четкого разграничения между нематериальными благами и личными неимущественными правами, в качестве доказательства данного довода она ссылается на то, что в ст. 150 ГК РФ говорится о жизни, здоровье и иных нематериальных благах как об однопорядковых явлениях, в то же время входящих по ст. 128 ГК РФ в число объектов гражданских прав, и о правах — свободного передвижения, на имя и т. д. Автор подчеркивает, что такой подход влечет смешение объектов прав и содержания правоотношения [6].
Однако многие авторы называют некорректным смешение объектов прав (нематериальных благ) и содержания правоотношения (неимущественных прав), в частности так считают В.В. Долинская, М.Н. Малеина, В.П. Мозолин и др.
На отсутствие ясности в данном вопросе указывает И.А. Михайлова, которая считает, что нематериальные блага не только отличаются от личных неимущественных прав, но отличаются друг от друга, что дает основание для противоположного вывода о том, что нематериальные блага и личные неимущественные права можно объединить и назвать их нематериальными ценностями [11].
Теоретический анализ специальной литературы приводит к выводу о том, что нематериальное благо, также как и личное неимущественное право, представляет собой самостоятельное правовое явление. Положения статьи 128 ГК РФ устанавливают, что именно нематериальные блага относятся к объектам гражданских прав [1, с. 128]. В юридических источниках под объектами гражданских прав понимают «материальные и нематериальные блага, по поводу которых возникают определенные общественные отношения, выступающие предметом гражданского права, а также имеют место правовые связи вследствие урегулирования этих отношений» [1].
Будучи признанными объектами гражданских прав, нематериальные блага обладают присущими им свойствами: во-первых, дискретностью, то есть определенностью и обособленностью от всех других объектов, а, во-вторых, обеспечивается нормативно гарантированная возможность закрепления нематериальных благ за субъектами гражданского права.
Исходя из основания последнего свойства можно установить связь нематериального блага с личным неимущественным правом как частный случай связи объекта гражданских прав с субъективным правом. В том случае, если нематериальные блага вовлекаются в конкретное правоотношение, то речь уже может идти об объектах конкретных субъективных (личных неимущественных) прав. Лишь с этого момента нематериальные блага и личные неимущественные права функционируют в рамках гражданско-правового отношения, представляя собой при этом различные его структурные элементы – содержание и объект. Таким образом, следует определить, что нематериальное благо и личное неимущественное право представляют собой самостоятельные правовые явления, имеющими различную правовую природу, при этом являясь отдельными, хотя и взаимосвязанными, элементами гражданского правоотношения.
Обратимся также к рассмотрению признаков нематериальных благ как объектов гражданских прав. В первую очередь, данную категорию прав отличает неэкономический характер, важна и самостоятельная ценность блага для его носителя. Нематериальное благо характеризуется тем, что оно отождествляется с непосредственной принадлежностью личности и неотделимость от нее. Исследователи данного вопроса отмечают среди признаков функциональное свойство нетоварности. Важно оговориться, что перечисленные признаки носят весьма условный характер, что непременно должно быть учтено в каждом конкретном случае при их трактовке. Так, к примеру, нечуждаемость и нетоварность не следует отождествлять с невозможностью причинения носителям нематериальных благ экономических последствий. В свою очередь, неотчуждаемость нематериальных благ не исключает того, что осуществление и защита прав могут быть поручены третьим лицам (законным представителям несовершеннолетнего или адвокату).
Детальное изучение главы 8 подраздела 1 раздела 1 Гражданского кодекса РФ позволяет построить классификацию нематериальных благ, защищаемых гражданским законодательством. В отношении рассмотрения данного вопроса следует согласиться с позицией Л.О. Красавчиковой: она предлагает двухуровневую систему личных неимущественных прав, основанную на разделении нематериальных благ в зависимости от их направленности: «нематериальные блага, связанные с физическим существованием человека, и нематериальные блага, связанные с социальным существованием человека» [10].
Статья 19 ГК РФ определяет, что гражданин приобретает и осуществляет права и обязанности под своим именем, включающим фамилию и собственно имя, а также отчество, если иное не вытекает из закона и (или) национального обычая. Имя, полученное гражданином при рождении, а также перемена имени подлежат регистрации, т. е. человек становится гражданином, участником гражданского оборота с момента регистрации его имени. Авторство также является нематериальным благом. В статье 128 ГК РФ произведено отграничение охраняемых результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации (интеллектуальная собственность) и нематериальные блага, к которым ст. 150 ГК РФ относит право авторства.
3. Честь, доброе имя и репутация – группа благ, которые возникают и сохраняют свой статус в силу поведения индивида или отношения к нему в гражданском обществе. Данному виду нематериальных благ посвящена статья 152 Гражданского кодекса РФ.
4. Свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства. В отличие от предыдущей редакции ст. 150 ГК РФ данный вид нематериальных благ сейчас называются не правом, а «свободой» гражданина. Вероятно, такое трактование значительно расширяет возможности гражданина в реализации материальных благ, возникающих у гражданина в силу закона, поскольку свободу человека необходимо рассматривать как более широкое, емкое понятие.
Особое значение имеет изучение способов защиты нематериального блага, ведь человек, не обеспеченный возможностью защиты принадлежащих ему основных прав — права на жизнь, здоровье, неприкосновенность личности и т. д. — не может быть свободен и в имущественном обороте. Как отмечает, В. К. Андреев, «нарушение физической и интеллектуальной неприкосновенности гражданина как человека влечет за собой установление специфической ответственности – компенсации морального вреда» [8, с. 31]. Отметим, что под нарушением нематериальных благ следует понимать физические и нравственные страдания личности. Важным является замечание о том, «моральный вред отличается от убытков (прямого ущерба и упущенной выгоды) (ст. 15 ГК РФ), поэтому денежную компенсацию морального вреда нельзя рассматривать по правилам имущественной ответственности» [2, с. 31]. Касаясь практического применения данных норм права, обратимся к исследованию В.А. Холодова, который отмечает, что «в судебной практике последних лет нередки случаи исков по компенсации морального вреда за причиненные гражданам нравственные страдания» [2, с. 94]
Исходя из существа нематериальных благ, их защита производится в соответствии с ГК РФ и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренными. Данная формулировка означает, что в случае защиты нематериальных благ применяются лишь те нормы разд. I ГК РФ, в которых есть прямые указания на нематериальные блага и личные неимущественные права (например, п. 2 ст. 2, ст. 19, гл. 8, ст. 208 ГК РФ) [1]. Использование способов защиты, предусмотренных ст. 12 ГК РФ, возможно в случаях и пределах, вытекающих из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения. Так, к примеру, для защиты нарушенных нематериальных благ не может использоваться такой способ, как изменение и прекращение правоотношения, поскольку они возникают и существуют вне правоотношения [1].
Помимо общих способов защиты нематериальных благ выделяют и специфические – при нарушении и угрозах посягательств на нематериальные блага граждан. В случае установления судом факта распространения сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, должно последовать их опровержение тем же способом, которым были распространены эти сведения. Подчеркнем, что «юридическая практика свидетельствует о том, что иски о защите чести и достоинства относятся к числе способов защиты, получивших в последнее время большое распространение и достаточно четкое правовое регулирование» [2, с. 96].
В случае, если того требуют интересы гражданина, принадлежащие ему нематериальные блага могут быть защищены, в частности, путем признания судом факта нарушения его личного неимущественного права, опубликования решения суда о допущенном нарушении, а также путем пресечения или запрещения действий, нарушающих или создающих угрозу нарушения личного неимущественного права либо посягающих или создающих угрозу посягательства на нематериальное благо (абз. 2 п. 2 ст. 150 ГК РФ) [1].
Таким образом, на сегодняшний день существуют различные способы защиты нематериальных благ, предусмотренные законодательством. В то же время нельзя не обратить внимания на то, что возникает все большая потребность в четкой регламентации и установлении норм защиты более широко круга нематериальных благ, поскольку происходит постепенное развитие общественных отношений в сторону формирования личных неимущественных отношений.
Резюмируя изложенное, можно сделать следующие выводы. Изучение природы нематериальных благ приобретает все большую актуальность, требуется системное обобщение теоретико-практических данных. Действующие нормы Гражданского кодекса не в полной мере определяют юридическое значение нематериальных благ, поэтому, на наш взгляд, целесообразно внести некоторые коррективы в части регулирования рассматриваемого вопроса.
Во-первых, юридическое закрепление понятия «нематериальное благо» позволило бы решить проблему многозначного трактования его природы. Более того, четкое закрепление его содержания не вызывало бы существующие диспуты в научной среде.
Во-вторых, обращаясь к Концепции развития гражданского законодательства РФ, мы можем встретить замечания по поводу урегулирования вопроса о нематериальных благах: «Главу 8 ГК РФ следует дополнить развернутой системой детальных правовых норм, имеющих целью регулирование и (или) защиту конкретных видов нематериальных благ и личных неимущественных прав граждан» [4]. Безусловно, данное направление деятельности должно являться основополагающим, поскольку лишь понятное и доступное изложение норм о нематериальных благах как объектах гражданско-правовой защиты позволит говорить об их гарантии и беспрекословной реализации. Отметим, что на сегодняшний день существуют некоторые несовершенства правового регулирования защиты нематериальных благ: к примеру, в перечне статьи 150 ГК РФ не указано урегулированное статьей 152.1 ГК РФ право на охрану изображения гражданина [1].
И, наконец, «в юридической литературе неоднократно поднимался вопрос о выделении самостоятельной главы в ГК РФ, посвященной личным неимущественным правам» [12]. На наш взгляд, данное предложение становится все более актуальным, что вытекает из возникновения разнообразных форм правоотношений, а также из возросшей общественно-практической значимости личности в условиях становления современной российской действительности.
Подводя итог, можно сказать, что нематериальные блага являются самостоятельной правосубъектной формой, принадлежащей гражданину как человеку. Свой смысл и содержание они черпает в нормах Конституции РФ, в гражданском законодательстве, а также иных законах, регулирующих вопросы обеспечения нематериальных благ. Таким образом, нематериальное благо как объект гражданско-правовой защиты представляет собой «идеальный», не имеющий имущественного выражения объект субъективного гражданского права, способный принадлежать как физическому, так и в юридическому лицу, для которого характерны свойства неотчуждаемости и непередаваемости от рождения или в силу закона от одного лица к другому, а также имеющий сугубо индивидуальную направленность, не имеющий возможности его полного восстановления в случае нарушения.
Источник
