Энциклопедия решений. Недействительность сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта
Недействительность сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта
Нынешней редакцией ст. 168 ГК РФ, действующей с 1 сентября 2013 года, предусмотрена презумпция оспоримости сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта*(1). Такая сделка оспорима, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки (п. 1 указанной статьи). В качестве примеров норм, предусматривающих такие «другие» последствия нарушения, можно привести п. 18 ст. 21 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», согласно которому при продаже доли в уставном капитале ООО с нарушением преимущественного права покупки доли любые участник или участники общества вправе потребовать в судебном порядке перевода на них прав и обязанностей покупателя (см. пп. «е» п. 12 постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 09.12.1999 N 90/14), п. 3 ст. 250 ГК РФ, в соответствии с которым при продаже доли в праве общей собственности с нарушением преимущественного права покупки любой другой участник долевой собственности имеет право в течение трех месяцев требовать в судебном порядке перевода на него прав и обязанностей покупателя (см. п. 14 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29.04.2010 N 10/22).
Статья 168 ГК РФ не содержит конкретного условия, несоответствие сделки которому является основанием для признания ее недействительной, а устанавливает общее основание недействительности сделок: несоответствие сделки закону или иному правовому акту. В связи с этим, обращаясь в суд с требованием о признании оспоримой сделки недействительной, необходимо указывать на конкретные положения законов и иных правовых актов, которым не соответствует сделка (см., например, постановления АС Московского округа от 18.02.2016 N Ф05-20307/15 и от 25.06.2015 N Ф05-7678/15, АС Северо-Западного округа от 04.10.2016 N Ф07-7702/16, Шестнадцатого ААС от 23.05.2017 N 16АП-471/17). Несоответствие же сделки требованиям учредительных документов юридических лиц, договоров и иных документов, не относящихся к нормативным актам, само по себе не может явиться основанием для признания сделки недействительной (постановление АС Московского округа от 11.03.2016 N Ф05-432/16).
Ничтожными сделки, нарушающие требования закона, являются (могут признаваться) в следующих случаях:
— нарушение требования закона влечет ничтожность договора в силу прямого указания закона (например, ст. 169, ст. 170, п. 2 ст. 391, п. 3 ст. 572, п. 2 ст. 731, ст. 820 ГК РФ, ч. 33 ст. 41.1 Федерального закона от 07.12.2011 N 416-ФЗ «О водоснабжении и водоотведении», ч. 7 ст. 36.1 ЖК РФ, п. 6 ст. 4.1 Федерального закона от 22.04.1996 N 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг», ч. 2 ст. 35 СК РФ, п. 3 ст. 124 КТМ РФ);
— условия договора противоречат существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства. Так, например, ничтожно условие договора доверительного управления имуществом, устанавливающее, что по истечении срока договора переданное имущество переходит в собственность доверительного управляющего (п. 74 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25, далее — Постановление N 25), условие банковской гарантии, выданной в обеспечение исполнения обязательства по государственному контракту, о необходимости приложения к требованию о платеже оригинала гарантии на бумажном носителе (см. определение СК по экономическим спорам ВС РФ от 21.11.2016 N 305-ЭС16-10047), условие, согласно которому задаток подлежит возврату даже в том случае, если за неисполнение договора ответственна сторона, давшая задаток (постановление АС Московского округа от 26.07.2017 N Ф05-2701/15);
— сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, при этом посягает на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц и закон не указывает на то, что такая сделка оспорима, а не ничтожна, или к ней должны применяться последствия, не связанные с недействительностью (п. 2 ст. 168 ГК РФ). Пленум ВС РФ в п. 75 Постановления N 25 разъяснил, что под публичными интересами, в частности, следует понимать интересы неопределенного круга лиц, обеспечение безопасности жизни и здоровья граждан, а также обороны и безопасности государства, охраны окружающей природной среды. Так, ничтожными являются договоры аренды земельных участков, находящихся в собственности публично-правового образования, заключенные без торгов, если в соответствии с земельным законодательством передача таких участков допускается только по результатам торгов (см. постановление АС Поволжского округа от 20.06.2017 N Ф06-21598/17). Как посягательство на публичные интересы должно квалифицироваться нарушение явно выраженного запрета, установленного законом (например, п. 1 ст. 336, ст. 383, ст. 928 ГК РФ). Вместе с тем само по себе несоответствие сделки законодательству или нарушение ею прав публично-правового образования не свидетельствует о том, что имеет место нарушение публичных интересов.
*(1) До 1 сентября 2013 года ст. 168 ГК РФ предусматривала, что сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или что должны применяться иные последствия нарушения.
Источник
Статья 168. Недействительность сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта
1. За исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.
2. Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.
Комментарий к ст. 168 ГК РФ
1. Комментируемая статья занимает в гл. 9 ГК особое место, поскольку, во-первых, указывает на недействительность любой сделки, не соответствующей требованиям закона или иного правового акта, и, во-вторых, закрепляет презумпцию ничтожности недействительной сделки. Оба решения имеют большое теоретическое и практическое значение, но оцениваются в литературе по-разному.
2. Что касается первого из названных решений, то, по мнению большинства ученых, комментируемая статья устанавливает общее основание для всех недействительных сделок. В самом деле, любая сделка признается недействительной потому, что она не соответствует тем или иным требованиям закона. Однако наиболее типичные нарушения закона выделены в качестве специальных оснований недействительности сделок. При наличии соответствующих нарушений нормы закона, закрепляющие эти основания, подлежат приоритетному применению. Если же специальной нормы нет, то независимо от характера нарушения должна применяться общая норма, закрепленная ст. 168. Существование общей нормы такого рода оправдано еще и потому, что в законе невозможно оговорить последствия всех нарушений, которые могут быть допущены при совершении сделок.
Такому подходу противостоит попытка придать правилу ст. 168 ГК более узкий характер и свести его к незаконности содержания сделки (см., например: Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части первой / Под ред. Т.Е. Абовой и А.Ю. Кабалкина. М., 2002. С. 426 и др.). Иными словами, критерием недействительности сделки, признанной таковой на основании ст. 168, выступает несоответствие условий сделки требованиям правового акта.
Данная позиция представляется малоубедительной, поскольку не находит какого-либо подтверждения в законе. Кроме того, ее можно было бы принять лишь при условии, если бы в законе были оговорены последствия всех иных дефектов сделки, кроме несоответствия ее содержания требованиям закона. Этого, однако, не наблюдается, если, конечно, оставаться в рамках традиционной трактовки понятия «содержание сделки». Например, ГК не определяет в специальных статьях последствия таких нарушений, как совершение сделки с нарушением установленного законом порядка; участие в сделке лица, которому это запрещено законом; отсутствие согласия на совершение сделки управомоченного лица, не являющегося, однако, стороной сделки; использование при исполнении сделки незаконных средств платежа и т.д. При всех этих и подобных им нарушениях, которые не относятся к содержанию сделки, сделка признается недействительной на основании ст. 168. Наконец, именно такой широкой трактовки ст. 168 придерживается судебная практика.
3. Понятие «требования закона или иных правовых актов» не следует сводить к требованиям, содержащимся в федеральных законах, указах Президента РФ и постановлениях Правительства РФ (ст. 3 ГК). По смыслу комментируемой статьи данным понятием охватываются любые требования действующего законодательства, в том числе содержащиеся в законах субъектов РФ, нормативных актах федеральных министерств и ведомств и т.д.
При этом вовсе не обязательно, чтобы в соответствующих нормативных актах содержались прямые указания на недействительность сделок, заключенных с нарушением установленных этими актами требований. Вопрос о том, влечет ли нарушение соответствующих требований недействительность сделки, решается с учетом ряда дополнительных обстоятельств, в частности характера и степени серьезности нарушения.
Как правило, сделка признается несоответствующей закону или иному правовому акту тогда, когда при ее совершении нарушено какое-либо конкретное требование, предусмотренное тем или иным актом. Иными словами, признавая сделку недействительной на основании ст. 168, суд должен указать, какая норма закона была нарушена при совершении сделки. Не исключается, однако, признание сделки недействительной по данной статье и тогда, когда сделка не соответствует общим началам (принципам) и смыслу гражданского законодательства. Например, недействительной будет сделка, регулирующая исключительно личные неимущественные отношения между мужчиной и женщиной, поскольку эти отношения не входят в предмет гражданско-правового регулирования.
4. К закрепленной ст. 168 презумпции ничтожности недействительной сделки отношение в литературе столь же неоднозначно: по мнению одних, эта презумпция является естественной и единственно возможной; другие же полагают, что более обоснованным было признание всех недействительных сделок оспоримыми, если только закон прямо не относит их к числу ничтожных.
Хотя более предпочтительным представляется именно второй подход, позиция законодателя по данному вопросу выражена достаточно определенно: если закон не устанавливает, что недействительная сделка оспорима или не предусматривает иных последствий нарушения, такая сделка является ничтожной. Из этого следует, что данная сделка может не исполняться ее участниками, а также игнорироваться третьими лицами.
Однако необходимо учитывать, что действующее законодательство не обязывает участников сделки доказывать ее законность, а, напротив, скорее исходит из предположения соответствия сделки требованиям закона, пока не доказано иное. Кроме того, вопрос о том, соответствует сделка требованиям закона или нет, далеко не всегда однозначен и очевиден. Поэтому нередко о ничтожности сделки можно говорить лишь тогда, когда такой вывод будет сделан судом.
5. Под иными последствиями нарушения закона при совершении сделки, о которых упоминается в комментируемой статье, понимаются самые различные последствия, отличные от ничтожности или оспоримости сделки, которые прямо установлены законом. К ним, в частности, относятся общие последствия несоблюдения простой письменной формы сделки в виде невозможности ссылки на свидетельские показания в подтверждение сделки и ее условий (ст. 162 ГК); признание действительной ничтожной сделки, в частности сделки, не облеченной в требуемую законом нотариальную форму (п. 2 ст. 165 ГК) или совершенной к выгоде малолетнего (п. 2 ст. 172 ГК); возникновение права собственности добросовестного приобретателя на имущество, приобретенное им на возмездных началах у неуправомоченного отчуждателя в случае выбытия имущества из обладания собственника по его воле (ст. 302 ГК), и др.
Судебная практика по статье 168 ГК РФ
«. Принимая во внимание, что [К.] не имел права осуществлять действия с указанным жильем, он не мог его обменять, и [первая заявительница] не могла получить ордер на обмен и переехать в указанную квартиру. Суд объявляет сделки недействительными согласно статье 168 [Гражданского кодекса Российской Федерации], поскольку они противоречат требованиям статей 50, 51, 53, 54, 67 — 74 Жилищного кодекса Российской Федерации.
Исследовав и оценив по правилам статьи 71 АПК РФ представленные доказательства, руководствуясь статьями 11, 12, 166, 168, 209, 301, 302, 305 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — Гражданский кодекс), статьями 15, 20 — 24, 45, 60, 62 Земельного кодекса Российской Федерации (далее — ЗК РФ), положениями Федерального закона от 25.10.2001 N 137-ФЗ «О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации» (далее — Закон N 137-ФЗ) и разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.04.2010 N 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» (далее — Постановление N 10/22), суды после очередного рассмотрения спора удовлетворили заявленные требования, придя к выводам, что орган местного самоуправления не мог распоряжаться спорными земельными участками, так как право постоянного (бессрочного) пользования Компании не было прекращено в установленном законодательством порядке; договоры аренды (субаренды) земельных участков, заключенные Комитетом с физическими лицами и Обществом, а также Обществом с физическим лицом, являются недействительными (ничтожными) сделками с момента их совершения, не влекущими юридических последствий.
Ссылаясь на положения Закона N 57-ФЗ, статей 166, 168, 181, 195, 199, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — Гражданский кодекс), суды отказали в удовлетворении заявленных требований по основанию пропуска срока исковой давности.
При этом суды исходили из того, что Управление Федеральной антимонопольной службы по Пермскому краю (далее — Управление) согласовывало по отдельности оспариваемые сделки, следовательно, истец как уполномоченный контролирующий орган должен был узнать о начале их исполнения в 2011 году и вправе был предъявить требования о признании сделок недействительными и применении последствий их недействительности в пределах установленного пунктом 1 статьи 181 Гражданского кодекса срока, который на момент обращения в арбитражный суд (13.04.2017) истек.
Признавая соглашение от 05.08.2016 недействительной сделкой, суд первой инстанции, с выводами которого согласились суды апелляционной инстанции и округа, руководствовался статьей 189.90 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», статьями 10, 168, 174 Гражданского кодекса Российской Федерации и исходил из совершения сделки без каких-либо разумных экономических мотивов (на невыгодных условиях) при отсутствии доказательств погашения задолженности по договорам цессии обществом «Галактионова», в результате чего банк лишился обеспечения кредитных обязательств.
В кассационной жалобе заявитель указывает на нарушение статей 167, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — Гражданский кодекс).
По мнению ООО «ЭкоМед», материалы дела содержат доказательства встречного предоставления по оспариваемым сделкам, в связи с чем применение односторонней реституции нарушает права и законные интересы заявителя.
Соглашение от 04.10.2017 о расторжении договора в связи с ненадлежащим исполнением его обществом подписано сторонами добровольно, что лишает его необходимых в силу статей 168 Гражданского кодекса Российской Федерации признаков недействительной сделки.
Оснований для взыскания с учреждения полученной по банковской гарантии суммы вследствие ненадлежащего исполнения обществом договора в качестве неосновательного обогащения не имеется.
Разрешая спор по правилам суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции, с которым впоследствии согласился суд округа, руководствовался положениями статьи 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», а также статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации и исходил из того, что спорные сделки направлены фактически на безвозмездный вывод активов во вред кредиторам должника, в связи с чем удовлетворил заявленные требования.
В обоснование заявления конкурсный управляющий должником сослался на положения статей 10, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, статью 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве), полагая, что спорные сделки совершены при наличии признаков злоупотребления правом и с целью причинили вред должнику и его кредиторам.
Принимая обжалуемые судебные акты, суды, руководствуясь положениями статей 11, 12, 168, 301, 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями, содержащимися в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.04.2010 N 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», исследовав и оценив в порядке статьи 71 АПК РФ представленные в дело доказательства, признали иск учреждения обоснованным.
Удовлетворяя требования, суды, основываясь на оценке представленных в дело доказательств в соответствии с правилами главы 7 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь положениями статей 10, 167, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 61.1, 61.6 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», позицией, изложенной в пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве», указав на наличие признаков злоупотребления правом при совершении спорной сделки, пришли к выводу об отсутствии у Орлова В.В. финансовой возможности совершить данную сделку; применили последствия недействительности сделки в виде взыскания с Орлова В.В. в пользу должника 4 718 674 рублей.
Оценив представленные доказательства в их совокупности и взаимной связи по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, установив факт поставки нефтепродуктов с целью решения вопросов местного значения в границах соответствующего муниципального образования (закупка нефтепродуктов для котельной в целях удовлетворения нужд населения по отоплению), учитывая, что, заключая договор поставки, администрация приняла на себя все права и обязанности, определенные этим договором, образовавшаяся задолженность получателя товара взыскана солидарно с ООО «Тепло» и администрации по делу N А45-15027/2015, а в рамках рассмотрения дела N А45-17438/2014 сторонами договора поставки заключено мировое соглашение, которое утверждено судом, и судебные акты вступили в законную силу, руководствуясь положениями статей 1, 8, 166, 167, 168, 181, 199, 200, 322, 323, 421, 532, 363 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 115 Бюджетного кодекса Российской Федерации, статьей 6 Федерального закона от 27.07.2010 N 190-ФЗ «О теплоснабжении», разъяснениями, изложенными в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» и от 29.09.2015 N 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», суды пришли к выводу о недопустимости заявленного требования, нарушающего положения статьи 16 АПК РФ, и, по сути, направленного на возврат денежных средств, взысканных по решению суда, установив также пропуск срока исковой давности, о применении которой заявлено ООО ТК «Нафтатранс плюс».
Источник
