Любой способ позволяющий достоверно определить лицо выразившее волю

Электронная форма сделок и «смарт-контракты»: что это такое и как может повлиять на привычное правоприменение?

Ведущий юрист, направление «Налоги и право» Группы компаний SRG

специально для ГАРАНТ.РУ

С 1 октября 2019 года вступил в силу закон, который внес ряд важных «цифровых» нововведений в Гражданский кодекс (Федеральный закон от 18 марта 2019 г. № 34-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации»; далее – Закон № 34-ФЗ).

В качестве основных новелл можно выделить:

• введение нового объекта гражданских прав – цифровых прав;
• изменение правил о соблюдении формы сделки. Теперь сделка считается соблюденной, если она совершена в том числе с помощью электронных либо иных технических средств, позволяющих воспроизвести содержание сделки на материальном носителе в неизменном виде. При этом требование о наличии подписи считается выполненным, если использован любой способ, позволяющий достоверно определить лицо, выразившее свою волю.

Давайте рассмотрим новые правила об электронной форме сделки подробнее.

Формы совершения сделок – «было»

Для начала предлагаю вспомнить основные условия совершения сделок, которые действовали до вступления в силу рассматриваемого Закона № 34-ФЗ. Как установлено ГК РФ, сделки могут совершаться в устной или письменной форме. Устные сделки совершаются в том случае, когда законом или соглашением сторон не установлена письменная форма (п. 1 ст. 159 ГК РФ). При этом раньше письменная форма имела две разновидности: простая письменная и нотариальная.

Цифровые права – обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам. Осуществление, распоряжение, в том числе передача, залог, обременение цифрового права другими способами или ограничение распоряжения цифровым правом возможны только в информационной системе без обращения к третьему лицу (п. 1 ст. 141.1 ГК РФ).

Главным условием соблюдения письменной формы сделки является составление единого документа, который отражает содержание такой сделки. Подписывают его лица, совершающие сделку или должным образом уполномоченные на это (п. 1 ст. 160 ГК РФ). Кроме того, п. 2 ст. 160 ГК РФ позволял при совершении сделок использовать факсимильное воспроизведение подписи с помощью средств механического или иного копирования, электронно-цифровую подпись либо иной аналог собственноручной подписи.

Данное положение находило дальнейшее раскрытие в п. 2 ст. 434 ГК РФ (в старой редакции), согласно которому договор в письменной форме мог быть заключен путем составления одного документа, подписанного сторонами, а также путем обмена документацией посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору. Электронным документом, передаваемым по каналам связи, признавалась информация, подготовленная, отправленная, полученная или хранимая с помощью электронных, магнитных, оптических либо аналогичных средств, включая обмен информацией в электронной форме и электронную почту.

Таким образом, согласно положениям ГК РФ, действовавшим до вступления в силу рассматриваемых нововведений, сделка в письменной форме могла быть заключена в виде:

• единого документа, подписанного собственноручно обеими сторонами;
• единого документа, подписанного с помощью факсимильного воспроизведения подписи с помощью средств механического или иного копирования;
• единого документа, подписанного с помощью электронно-цифровой подписи (простой или усиленной);
• единого документа, подписанного с помощью иного аналога собственноручной подписи (какого-либо персонального идентификатора, например, адреса электронной почты);
• обмена документацией посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору.

Формы совершения сделок – «стало»

Закон № 34-ФЗ устанавливает новый способ заключения письменной сделки – с помощью электронных либо иных технических средств, позволяющих воспроизвести на материальном носителе в неизменном виде содержание сделки. Причем допустимо использовать любой вариант, благодаря которому можно установить заключившее сделку лицо – в этом случае требование о наличии подписи считается выполненным (п. 1 ст. 160 ГК РФ в редакции Закона № 34-ФЗ).

Пункт 2 ст. 434 ГК РФ также претерпел изменения. Новая редакция данной нормы устанавливает, что договор в письменной форме может быть заключен путем составления одного документа (в том числе электронного), подписанного сторонами, или обмена письмами, телеграммами, электронными документами либо иными данными.

Основное различие рассматриваемых правил о совершении письменной сделки:

• по старым правилам письменная сделка могла быть совершена либо путем составления единого документа, либо путем обмена документацией (в том числе и в электронной форме);
• по новым правилам сделка может быть совершена, помимо вышеуказанных способов, еще и с помощью электронных либо иных технических средств, позволяющих воспроизвести ее содержание в неизменном виде, без указания на обязательное составление какого-либо документа.

По моему мнению, это кардинально меняет условия совершения сделки в практической сфере. Согласно пояснительной записке к законопроекту, данные нововведения вводятся для целей облегчения совершения сделок с цифровыми правами. Выражение лицом своей воли с помощью электронных или иных технических средств (например, при заполнении формы в интернете) приравнивается к простой письменной форме сделки. По замыслу законодателя, это должно стать основой для заключения так называемых «смарт-контрактов», а также упростить совершение односторонних сделок.

Письменная форма будет считаться соблюденной при выражении воли с помощью технических средств, если:

1. Согласно условиям принятия волеизъявления достаточно совершения указанных действий (например, из условий вытекает, что нажатия клавиши «ОК» достаточно для полноценного волеизъявления);
2. Из сложившегося в соответствующей сфере деятельности обычая следует, что таких действий достаточно.

Часть волеизъявлений сегодня совершаются путем отправки сигналов с помощью клавиш на смартфонах или компьютерах. Такие действия являются юридически значимыми сообщениями (ст. 165.1 ГК РФ), причем большинство из их представляют собой еще и односторонние сделки.

Включение уточнений в ст. 160 ГК РФ позволит дать толчок новым способам выражения воли субъектов гражданского права при выдаче доверенностей, выдаче согласия на совершение сделки, отказе от договора и т.п.

«Смарт-контракты«

А теперь рассмотрим нововведения относительно такой разновидности сделки, как «смарт-контракт».

Закон № 34-ФЗ ввел в ст. 309 ГК РФ пункт, согласно которому при наступлении определенных обстоятельств сделка может быть исполнена без направленного на исполнение обязательства отдельно выраженного дополнительного волеизъявления его сторон путем применения информационных технологий, определенных условиями сделки. Тем самым данная норма вводит новый способ обеспечения исполнения обязательств – применение информационных технологий.

Если говорить простым языком, то «смарт-контракт» представляет собой программу для ЭВМ, которая отслеживает и обеспечивает исполнение обязательств. Стороны прописывают в таком «контракте» условия сделки, сроки, ответственность за их невыполнение и подписывают ее цифровыми подписями.

Далее «смарт-контракт» (компьютерная программа):

• самостоятельно устанавливает, все ли условия исполнены, какие нарушения допущены;
• принимает соответствующие решения об исполнении и завершении сделки, выдаче денег либо иного имущества, наложении и списании неустоек, блокировке счета и т.д.

По замыслу законодателя, после идентификации пользователей в системе дальнейшее их поведение подчиняется алгоритму компьютерной программы, организующей сеть, а лицо, «покупающее» тот или иной виртуальный объект (цифровое право), получит этот объект автоматически при наступлении указанных в пользовательском соглашении обстоятельств. Тем самым воля, направленная на заключение договора, в такой сделке включает в себя и волю, направленную на исполнение возникшего обязательства.

На мой взгляд, данные нововведения должны повлечь революционные изменения в сфере заключения, исполнения и расторжения сделок, что затронет целый пласт отношений в гражданском правовом поле.

Применение электронных видов сделок, таких как «смарт-контракты», может найти широкое применение в таких сферах, как интернет-продажи, поставка товаров и сырья, перевозки и логистика, страхование, сфера исключительных прав и интеллектуальной собственности и др.

Сфера применения «смарт-контрактов» в настоящее время обширна и фактически не освоена ввиду отсутствия законодательного регулирования таких форм сделок. Но эта ситуация определенно изменится в связи с вступлением в силу Закона № 34-ФЗ.

Источник

Цифровые права по ГК РФ — нужны ли нам такие права

С 1 октября 2019 года вступают в силу изменения в базовые положения ГК РФ, касающиеся цифровых прав, а также ряд связанных изменений. Ниже основные изменения анализируются более подробно.

В целом, если говорить об урегулировании вопросов, связанных с блокчейн технологиями, закон получился достаточно «беззубым». Революции не произошло – возможно, другие обещанные законопроекты в этой сфере что-то реально изменят. Сейчас этого ожидать, к сожалению, не приходится.

1. Термин «цифровые права»

Цифровое право используется для обозначения токена и квалифицируются в качестве разновидности имущественных прав, что представляется вполне логичным и обоснованным, хотя с этим согласны не все.

Пожалуй, наиболее значимым недостатком предлагаемого правового регулирования является его декларативный характер. Предполагается, что содержание и условия осуществления цифровых прав будут определяться правилами информационной системы, которая в свою очередь будет отвечать признакам, установленным законом.

В этой же информационной системе (и только в ней) будет происходить осуществление и распоряжение цифровыми правами. Это означает, что передача друг другу кошельков с набором токенов не будет рассматриваться в качестве распоряжения цифровыми правами.

2. Обладатель цифрового права

Обладателем цифрового права, по общему правилу, признается лицо, которое в соответствии с правилами информационной системы имеет возможность распоряжаться этим правом. Иное может быть предусмотрено законом. Завязка на «правила информационной системы» представляется несколько рискованной, ведь по идее эти правила могут меняться, что оставляет простор для потенциальных злоупотреблений. Возможно, эта проблема будет решаться за счет установления специальных правил для информационных систем, в которых будут обращаться цифровые права.

В ГК РФ, что является достаточно положительным моментом, описано, что переход цифрового права на основании сделки не требует согласия лица, обязанного по такому цифровому праву. К сожалению, это положение сформулировано, как императивная норма. Странно, что законодатель не предполагал, что конкретными условиями выпуска токенов могут предусматриваться те или иные ограничения на их свободный оборот.

3. Письменная форма сделки

Норма п.1 ст.160 ГК РФ дополнена достаточно сложными положениями: «Письменная форма сделки считается соблюденной также в случае совершения лицом сделки с помощью электронных либо иных технических средств, позволяющих воспроизвести на материальном носителе в неизменном виде содержание сделки, при этом требование о наличии подписи считается выполненным, если использован любой способ, позволяющий достоверно определить лицо, выразившее волю. Законом, иными правовыми актами и соглашением сторон может быть предусмотрен специальный способ достоверного определения лица, выразившего волю.» Корреспондирующие изменения сделаны в п.2 ст.434 ГК РФ.

Положение трудно поддается анализу. Очевидно законодатель имел намерение максимально расширить понятие письменной формы сделки, однако сделано это малопонятно, причем зачем-то все в конечном итоге завязано на возможность «воспроизвести на материальном носителе в неизменном виде содержание сделки», что звучит как минимум спорно.

Не успели отгреметь страсти по появлению в ст.434 ГК РФ «электронных документов, передаваемых по каналам связи», так теперь появляются новые изменения, которые призваны еще больше облегчить заключение договоров в электронной форме. Однако достигается ли этот эффект?

Скорее нет, ведь здесь все равно предлагается завязка на возможность «достоверно определить лицо, выразившее волю» — раньше это было в п.2 ст.434 ГК РФ, теперь будет в п.1 ст.160 ГК РФ. В этом (в требовании достоверности) в общем-то и была основная проблема «электронных документов, передаваемых по каналам связи». Раньше нужно быть точно уверенным в том, кто заключает с тобой договор; теперь – аналогичная проблема, и никакого решения законодатель не предлагает. Думаем, что на самом деле ничего не изменилось.

4. Смарт-контракты

В обновленной редакции ГК РФ делается заход на то, чтобы легализовать смарт-контракт, как способ исполнения обязательств по договору (как будто потребность в такой легализации присутствовала, и без нее смарт-контракты работать не могли).

Так или иначе, в ст.309 ГК РФ добавляется абзац, которые разрешает исполнение обязательств без совершение какого-либо волевого акта, но с применением информационных технологий.

Данное положение, как представляется, носит скорее информационно-разъяснительный характер. Каких-то сомнений, что стороны договора и раньше могли об этом договориться, нет.

Источник

Юристы ищут цифровую личность // Пока не ясно, как выполнить требования ГК об идентификации в электронных договорах

С 1 октября в Гражданском кодексе (ГК) начнет действовать правило, по которому требование о наличии подписи в договоре, заключенном с помощью электронных средств, выполнено, если использован любой способ, позволяющий достоверно определить лицо, выразившее волю (ст. 160 ГК). Но как идентифицировать это лицо и защитить сделку, пока не ясно. Юристы и эксперты обсудили эту проблему в рамках Петербургского юрфорума. Мнение большинства свелось к тому, что в условиях электронного гражданского оборота не нужно стараться обеспечить защиту всех сделок. В первую очередь защита нужна для сфер с высоким риском — например, сделок с недвижимостью.

Председатель правления Фонда «Сколково» Игорь Дроздов рассказал, что целью поправок было сформулировать, что такое «бесформенная» сделка (та, для которой форма не важна, главное, чтобы было подтверждение волеизъявления). Но этого не получилось. «Как минимум, мы остались там же, где и были», — признавал Игорь Дроздов. Новая редакция статьи оставила много вопросов. Самый главный из них — как идентифицировать лицо, от которого исходила воля. В ГК этого не сказано. «Кто будет субъектом сделки, если моя жена купила электронную книгу, оплатив моей картой? Как вариант, надо написать в законе, что субъект — тот, чью карту использовали», — рассуждал Игорь Дроздов.

Есть тренд проводить даже элементарные сделки с идентификацией, отметил глава правления Фонда «Сколково». Но если развивать это направление, то проблемы могут возникнуть, например, в международной онлайн-торговле. Российским гражданам могут быть недоступны средства идентификации, применяемые в другом государстве. И наоборот: иностранцы могут не получить доступ к нашим сервисам. Из этого следует вопрос о конкурентоспособности, ведь иностранцам будет проще обратиться к зарубежным сервисам.

Формальные строгие требования для сделки должны быть исключением из правил, полагала председатель Суда по интеллектуальным правам Людмила Новоселова. Например, вряд ли стоит продавать недвижимость со смартфона. «А если это каршеринг — да и бог бы с ним», — говорила она. Сделки с недвижимостью в зоне риска, соглашался президент Федеральной нотариальной палаты Константин Корсик.

Возможно, процедуре идентификации поможет законопроект Минкомсвязи, который будет внесен в Госдуму на этой неделе. Об этом рассказал Олег Пак, заместитель министра цифрового развития, связи и массовых коммуникаций. Законопроект, во-первых, даст определение идентификации и уточнит процедуру. Во-вторых, поможет создать инфраструктуру для цифрового профиля гражданина — прообраза цифрового паспорта. Наконец, в законе будут установлены операторы идентификации. Это банки, сотовые операторы, госорганы. Но перечень не будет закрытым, сказал Олег Пак.

О том, что тема идентификации сторон электронного договора очень актуальна, свидетельствуют результаты конкурса LegalTech-стартапов, прошедшего в конце прошлого года на конференции «Сколково». На нем победила платформа Legium. Это система простой идентификации сторон договора без электронной цифровой подписи (по данным банковского счета) и подтверждения подлинности подписанных документов (см. здесь).

Источник