Крохотки солженицына способ двигаться
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 278 558
- КНИГИ 658 207
- СЕРИИ 25 238
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 614 467
В издании сохранена авторская орфография. Ее принципы изложены в работе «Некоторые грамматические соображения» (Солженицын А.И. Публицистика. В 3 т. Т. 3. Ярославль, 1997).
В оформлении обложки использован снимок Матрены Васильевны Захаровой у своей избы, сделанный А.И. Солженицыным осенью 1956 г.
© А.И. Солженицын, наследники, 2014
© ООО «Издательство АСТ», 2015
Один день Ивана Денисовича
В пять часов утра, как всегда, пробило подъём – молотком об рельс у штабного барака. Перерывистый звон слабо прошёл сквозь стёкла, намёрзшие в два пальца, и скоро затих: холодно было, и надзирателю неохота была долго рукой махать.
Звон утих, а за окном всё так же, как и среди ночи, когда Шухов вставал к параше, была тьма и тьма, да попадало в окно три жёлтых фонаря: два – на зоне, один – внутри лагеря.
И барака что-то не шли отпирать, и не слыхать было, чтобы дневальные брали бочку парашную на палки – выносить.
Шухов никогда не просыпал подъёма, всегда вставал по нему – до развода было часа полтора времени своего, не казённого, и кто знает лагерную жизнь, всегда может подработать: шить кому-нибудь из старой подкладки чехол на рукавички; богатому бригаднику подать сухие валенки прямо на койку, чтоб ему босиком не топтаться вкруг кучи, не выбирать; или пробежать по каптёркам, где кому надо услужить, подмести или поднести что-нибудь; или идти в столовую собирать миски со столов и сносить их горками в посудомойку – тоже накормят, но там охотников много, отбою нет, а главное – если в миске что осталось, не удержишься, начнёшь миски лизать. А Шухову крепко запомнились слова его первого бригадира Кузёмина – старый был лагерный волк, сидел к девятьсот сорок третьему году уже двенадцать лет, и своему пополнению, привезённому с фронта, как-то на голой просеке у костра сказал:
– Здесь, ребята, закон – тайга. Но люди и здесь живут. В лагере вот кто подыхает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму ходит стучать.
Насчёт кума – это, конечно, он загнул. Те-то себя сберегают. Только береженье их – на чужой крови.
Всегда Шухов по подъёму вставал, а сегодня не встал. Ещё с вечера ему было не по себе, не то знобило, не то ломало. И ночью не угрелся. Сквозь сон чудилось – то вроде совсем заболел, то отходил маленько. Всё не хотелось, чтобы утро.
Но утро пришло своим чередом.
Да и где тут угреешься – на окне наледи намётано, и на стенах вдоль стыка с потолком по всему бараку – здоровый барак! – паутинка белая. Иней.
Шухов не вставал. Он лежал на верху вагонки, с головой накрывшись одеялом и бушлатом, а в телогрейку, в один подвёрнутый рукав, сунув обе ступни вместе. Он не видел, но по звукам всё понимал, что делалось в бараке и в их бригадном углу. Вот, тяжело ступая по коридору, дневальные понесли одну из восьмиведерных параш. Считается инвалид, лёгкая работа, а ну-ка поди вынеси, не пролья! Вот в 75-й бригаде хлопнули об пол связку валенок из сушилки. А вот – и в нашей (и наша была сегодня очередь валенки сушить). Бригадир и помбригадир обуваются молча, а вагонка их скрипит. Помбригадир сейчас в хлеборезку пойдёт, а бригадир – в штабной барак, к нарядчикам.
Да не просто к нарядчикам, как каждый день ходит, – Шухов вспомнил: сегодня судьба решается – хотят их 104-ю бригаду фугануть со строительства мастерских на новый объект «Соцгородок». А Соцгородок тот – поле голое, в увалах снежных, и, прежде чем что там делать, надо ямы копать, столбы ставить и колючую проволоку от себя самих натягивать – чтоб не убежать. А потом строить.
Там, верное дело, месяц погреться негде будет – ни конурки. И костра не разведёшь – чем топить? Вкалывай на совесть – одно спасение.
Бригадир озабочен, уладить идёт. Какую-нибудь другую бригаду, нерасторопную, заместо себя туда толкануть. Конечно, с пустыми руками не договоришься. Полкило сала старшему нарядчику понести. А то и килограмм.
Испыток не убыток, не попробовать ли в санчасти косануть, от работы на денёк освободиться? Ну прямо всё тело разнимает.
И ещё – кто из надзирателей сегодня дежурит?
Дежурит – вспомнил – Полтора Ивана, худой да долгий сержант черноокий. Первый раз глянешь – прямо страшно, а узнали его – из всех дежурняков покладистей: ни в карцер не сажает, ни к начальнику режима не таскает. Так что полежать можно, аж пока в столовую девятый барак.
Вагонка затряслась и закачалась. Вставали сразу двое: наверху – сосед Шухова баптист Алёшка, а внизу – Буйновский, капитан второго ранга бывший, кавторанг.
Старики дневальные, вынеся обе параши, забранились, кому идти за кипятком. Бранились привязчиво, как бабы. Электросварщик из 20-й бригады рявкнул:
– Эй, фитили́! – и запустил в них валенком. – Помирю!
Валенок глухо стукнулся об столб. Замолчали.
В соседней бригаде чуть буркотел помбригадир:
– Василь Фёдорыч! В продстоле передёрнули, гады: было девятисоток четыре, а стало три только. Кому ж недодать?
Он тихо это сказал, но уж конечно вся та бригада слышала и затаилась: от кого-то вечером кусочек отрежут.
А Шухов лежал и лежал на спрессовавшихся опилках своего матрасика. Хотя бы уж одна сторона брала – или забило бы в ознобе, или ломота прошла. А ни то ни сё.
Пока баптист шептал молитвы, с ветерка вернулся Буйновский и объявил никому, но как бы злорадно:
– Ну, держись, краснофлотцы! Тридцать градусов верных!
И Шухов решился – идти в санчасть.
И тут же чья-то имеющая власть рука сдёрнула с него телогрейку и одеяло. Шухов скинул бушлат с лица, приподнялся. Под ним, равняясь головой с верхней нарой вагонки, стоял худой Татарин.
Значит, дежурил не в очередь он и прокрался тихо.
– Ще-восемьсот пятьдесят четыре! – прочёл Татарин с белой латки на спине чёрного бушлата. – Трое суток кондея с выводом!
И едва только раздался его особый сдавленный голос, как во всём полутёмном бараке, где лампочка горела не каждая, где на полусотне клопяных вагонок спало двести человек, сразу заворочались и стали поспешно одеваться все, кто ещё не встал.
– За что, гражданин начальник? – придавая своему голосу больше жалости, чем испытывал, спросил Шухов.
С выводом на работу – это ещё полкарцера, и горячее дадут, и задумываться некогда. Полный карцер – это когда без вывода.
– По подъёму не встал? Пошли в комендатуру, – пояснил Татарин лениво, потому что и ему, и Шухову, и всем было понятно, за что кондей.
На безволосом мятом лице Татарина ничего не выражалось. Он обернулся, ища второго кого бы, но все уже, кто в полутьме, кто под лампочкой, на первом этаже вагонок и на втором, проталкивали ноги в чёрные ватные брюки с номерами на левом колене или, уже одетые, запахивались и спешили к выходу – переждать Татарина на дворе.
Если б Шухову дали карцер за что другое, где б он заслужил, – не так бы было обидно. То и обидно было, что всегда он вставал из первых. Но отпроситься у Татарина было нельзя, он знал. И, продолжая отпрашиваться просто для порядка, Шухов, как был в ватных брюках, не снятых на ночь (повыше левого колена их тоже был пришит затасканный, погрязневший лоскут, и на нём выведен чёрной, уже поблекшей краской номер Щ-854), надел телогрейку (на ней таких номера было два – на груди один и один на спине), выбрал свои валенки из кучи на полу, шапку надел (с таким же лоскутом и номером спереди) и вышел вслед за Татарином.
Вся 104-я бригада видела, как уводили Шухова, но никто слова не сказал: ни к чему, да и что скажешь? Бригадир бы мог маленько вступиться, да уж его не было. И Шухов тоже никому ни слова не сказал, Татарина не стал дразнить. Приберегут завтрак, догадаются.
Источник
Александр Солженицын — Крохотки:
Краткое содержание
Крохотки 1958-1963 г.г.
Дыхание
Сюжет. Май. Ночью был дождь. Герой идет в «крохотный садик» среди пятиэтажек и городского шума. Он вдыхает сладкий аромат цветущей яблони. Об этом пьянящем, бодрящем воздухе мечтал он в тюрьме. Ничто с ним не сравнится. И хочется «еще пожить!»
Отзыв. Тема тюрьмы и воздуха свободы неслучайна: автор вышел на свободу в феврале 1953 г. Природа – как врач для человека. Учит ценить простые вещи, прекрасное мгновенье, уметь остановиться и оглядеться среди суеты современной жизни.
Озеро Сегден
Сюжет. Вход на лесное озеро Сегден (под Рязанью) запрещен. Там охотничьи и рыбные угодья важного чиновника, «лютого князя» со «злоденятами». Герой тайком пробирается к озеру. Оно идеально круглое. Тишина, вечность. Здесь бы «поселиться навсегда». Вот она, «Родина».
Отзыв. Тема социального неравенства в СССР. Власть отгораживается от народа, захватывает природу для себя. Герою кажется, что есть еще одна причина для запрета: у озера свободно дышится, на фоне природы и вечности меркнут лозунги, идеологии, политика. Учит ценить настоящее, вечное, любить красоту Родины, которая для всех.
Утенок
Сюжет. Перед дождем утят перенесли под навес. А один потерялся. Герой берет его, «невесомого», «желтенького», «тепленького» в руки. Гордое человечество покорило космос и атомную энергию, но не в силах создать в пробирке живое, трепетное существо.
Отзыв. Жизнь сильнее гордой науки, техники. Ее нужно беречь, она неповторима. Учит видеть важное в мелочах, жалеть все живое, уметь по-детски удивляться.
Прах поэта
Сюжет. Раньше здесь, на Оке, стоял город Ольгов с монастырем, равный которому разве что в Риме. Батый его пощадил. Тут просил похоронить себя поэт Яков Полонский. А теперь это деревня Льгово. Зона с вышками. Монастырь растаскали на кирпичи для коровника. Надзиратель объясняет герою: Полонского перезахоронили в Рязани, он «освободился» из зоны…
Отзыв. Уничтожение исторических, духовных святынь. Тема памяти и беспамятства, душевной слепоты. Грустная ирония. Учит любить Родину не только настоящего времени, но и прошлого, беречь ее.
Вязовое бревно
Сюжет. Год, как срубили вяз, а на бревне зазеленела свежая ветка! Жаль пилить дальше, будто по живой шее: «оно хочет жить – больше нас!»
Отзыв. Жизнь сильнее смерти. Природа дает человеку пример мужества, стойкости, жизнелюбия. Учит жалеть вес живое, видеть мудрый урок в мелочах.
Отраженье в воде
Сюжет. Человек, как быстрый поток воды. Пока жив – движется, меняется, не увидишь в нем «безсмертную истину». Нужна тихая заводь, чтобы вода отразила небо. И финал жизни, чтобы в человеке проявилось настоящее, вечное.
Отзыв. Иногда только в конце жизни выясняется, каков человек на самом деле. Учит ценить вечные ценности, добро.
Гроза в городах
Сюжет. Героя с друзьями в Кавказских горах среди гигантских сосен застает грандиозная гроза. Восхищенные люди понимают, что человечеству гордиться нечем. Разве могут они, как Бог, среди молний и тьмы, заново творить мир?
Отзыв. Учит человека знать свое место, видеть величие Бога и природы.
Город на Неве
Сюжет. Герой любуется «вечной красотой» Петербурга, куполом Исаакиевского собора, сфинксами. И нового здесь не строят. Советские люди отреклись от этого прошлого, но оно есть. А ведь город стоит на костях. Неужели и после советской эпохи, после крови «расстрелянных» и слез их близких, останется только вечная красота?
Отзыв. Учит помнить о цене рукотворной красоты, величия страны, о тех, кто положил свою жизнь за нее.
Шарик
Сюжет. Мальчик держит собачку Шарика на цепи. Герой выносит ему косточек погрызть, но Шарику не до них, его отпустили побегать, он рад свободе.
Отзыв. Учит жалости, ценить свободу, ставить себя на место другого.
Способ двигаться
Сюжет. Люди пренебрегли конем, верблюдом, лошадью – ради машины. Променяли живое на железо. Какие сами – так и двигаемся.
Отзыв. Учит ценить, беречь живое, отзывчивое, светлое в себе.
Старое ведро
Сюжет. Бывший фронтовик бродит по Картунскому бору (близ Селигера), где 18 лет назад была линия фронта. С тех пор из блиндажей все порастаскали, а ржавое, прохудившееся ведро осталось. «От него грели руки», прикуривали, рядом думали «ребята чистые, друзья фронтовые».
Отзыв. Фронтовое братство не забывается. Учит верности, памяти, благодарности.
На родине Есенина
Сюжет. Село Константиново. Деревня, «каких много». Но Творец дал деревенскому парню «слиток таланта», и он увидел красоту там, где ее никто не замечает.
Отзыв. О тайне таланта. Учит видеть красоту в привычных вещах.
Колхозный рюкзак
Сюжет. Многим, особенно писателям, не нравится, что в транспорте бабы «давят» пассажиров своими тяжеленными рюкзаками. Герой говорит об этих бабах как о труженицах, а всех недовольных отправляет в такси.
Отзыв. Учит ценить труд простого человека, уважению к тем, кто кормит себя и других.
Костер и муравьи
Сюжет. Герой бросил в костер гнилое бревнышко. Увидел, что оно все в муравьях – и откинул. Но муравьи не бросили родное бревно, и многие сгорели.
Отзыв. Тема родины, привязанности к ней. Человек разделяет с Родиной свою судьбу.
Мы-то не умрем
Сюжет. Советскому человеку неприятна тема «мертвых и смерти». Раньше Церковь поминала усопших, воинов в том числе. А теперь надо работать, жить, будто мы никогда не умрем.
Отзыв. Тема памяти об ушедших, памяти о том, что все мы смертны.
Приступая ко дню
Сюжет. Сейчас люди делают физическую зарядку, забывая о душе.
Отзыв. В человеке не только тело, но и дух. Нужно заботиться и о том, и о другом.
Путешествуя вдоль Оки
Сюжет. Для героя мир русского пейзажа – в многочисленных церквях. Подойдешь поближе, а они все разрушены, или отданы под клуб или склад. И советский человек знает, когда в клубе кино или танцы, а о душе забыл. Еще немного – и побежит на четырех ногах вместо двух…
Отзыв. Учит памяти, заботе о вечном, о собственной душе, уважению к мудрости предков.
Молитва
Сюжет. Герой молится Богу. За пути добра, которые все еще живы в мире. За все, что герой смог и сможет еще сделать своими малыми силами. С Богом все легко и достижимо.
Отзыв. Христианская вера – источник силы, вдохновения, надежды.
Крохотки 1996-1999 г.г.
Лиственница
Сюжет. Иной человек, как лиственница: «осыпается», будто умирает навсегда. А глядишь – и лиственница вновь зеленеет, и человек воспрянул духом, живет. Потому что сердцевина в дереве и сердце – наикрепчайшая.
Отзыв. Всякие испытания выпадают на долю человека. Нужно выстоять, сохранить в себе лучшее.
Молния
Сюжет. Герой видит, как молния рассекает липу. А та стоит из последних сил. Так и человек: заговорит в нем совесть, так не всякий устоит, не всякий оправдается.
Отзыв. Тема памяти, совести. Учит нести ответственность за свои слова и дела.
Колокол Углича
Сюжет. Сотни лет назад угличский колокол возвестил беду: убит наследник русского престола царевич Дмитрий. За участие в этом горе колокол был наказан, сослан. Герой бьет в него спустя века. И видит, что на Руси советской смута не меньше, чем тогда.
Отзыв. Учит сопоставлять события прошлого и современности, памяти, знакам народной беды.
Колокольня
Сюжет. Недобитый, недотопленный большевиками город Калязин и «высокостройная» колокольня его. Это – символ того, что Россия все еще жива. Бог не допустит, чтобы вся она утонула как какая-нибудь Атлантида.
Отзыв. Тема памяти, возмездия, надежды на возрождение страны.
Старение
Сюжет. Нет ужаса в смерти, если ты к ней готов. Даже если молод. Герой это понял в лагере. Но лучшая смерть – в старости. Видеть, как бушуют вокруг молодые силы, помнить, как сам был таким. Любить все живое, за все благодарить. И так жаль тех, чья старость «в нищете и холоде», в борьбе, на которую уже нет сил, при равнодушии окружающих.
Отзыв. Учит готовиться к смерти, любить вечное, важное в мире, и забывать о мелочах. Учит помощи тем, кому в старости трудно.
Позор
Сюжет. Героя гнете чувство позора за Родину, ее правителей, иногда и за народ. Но есть еще в нем «родные люди», ищущие правды, они спасут Родину. Но память о былом позоре останется…
Отзыв. Тема совести, умение взглянуть правде в глаза, боль за Родину.
Лихое зелье
Сюжет. На поле «растения добрые» заглушены сорняками. Так и в «человеческой истории». И так будет до конца этого мира. Но каждый отдельный человек не должен отчаиваться, и делать свое доброе дело.
Отзыв. Тема ответственности человека за происходящее в мире, отчаяния и надежды, малого доброго труда души.
Утро
Сюжет. Не каждое утро, но бывает, что мыслишь ясно, спокойно. И будто вот-вот поймешь что-то важное. Но потом какой-то пустяк спускает с небес на землю – и опять суета, болтовня.
Отзыв. Учит ценить мгновение, думать о вечном, вглядываться в себя.
Завеса
Сюжет. Если болен сердечной болезнью, то каждый день как милость Бога. То ты здоров, то смерть идет за тобой. Тогда и начинаешь ценить каждый день.
Отзыв. День смерти человек не знает. Поэтому каждый день – как подарок.
В сумерки
Сюжет. На юге, где темнеет резко и рано, сохранилось старинное «сумерничанье». В разговорах рождается «серьезность жизни», путь к ее загадкам.
Отзыв. Тема времени, важности мгновения, необходимости знать свой путь в этом мире.
Петушье пенье
Сюжет. В умирающих деревнях не услышишь «петушьего переклика», хора «победной жизни». В нем – покой и порядок жизни. Людям надо брать пример с петуха, который поет, несмотря ни на что.
Отзыв. Тема стойкости, радости жизни, надежды на лучшее.
Ночные мысли
Сюжет. В лагере – только до подушки, и сон без мыслей. На воле не так. Лезут мысли в голову. И в некоторых есть «Божий луч», свет – их и надо додумывать, хоть до утра.
Отзыв. Дневная суета мешает человеку задуматься о главном. Ночью он один на один со своими мыслями, хорошими и дурными.
Поминовение усопших
Сюжет. Нужно помнить, поминать ушедших. Тогда живые и мертвые близки, помогают друг другу, и ждут встречи.
Отзыв. Тема памяти, веры в жизнь вечную, помощи живых и мертвых, мудрости.
Молитва о России
Сюжет. Герой молится за «Россиюшку» «неукладную», грешную, страдальческую. Чтобы Бог помиловал ее.
Отзыв. Человек понимает, что не все в его силах – нужна помощь Бога, народу и каждому из нас.
Читательский дневник по циклу «Крохотки» Солженицына
Сюжет
Автор размышляет об исторической России, забытой советскими людьми, но живой. Об исцеляющей природе, памяти, о вечности, о Боге, который живет в душе русского человека, несмотря ни на что. Его, как честного человека, мучает совесть за грехи народа. Он любит жизнь и учится с достоинством принимать смерть.
Отзыв
Тема памяти, совести, веры, надежды, любви, боли за пути и судьбу России, которая важнее политики. Автор верит, что в стране много людей, ищущих правды. За ними – будущее. А он делает свое малое дело по мере сил: будит в людях лучшие чувства, силу созидания, доброй воли, стремление к свободе. Цикл – взгляд очевидца, документ советской эпохи, и России на переломе эпох, в 1990-е.
Источник
