Использование различных способов добывания огня неандертальцами
Леонид Борисович Вишняцкий
Неандертальцы: история несостоявшегося человечества
Эта книга посвящена неандертальцам — самым близким родственникам гомо сапиенс среди всех существ, когда-либо обитавших на нашей планете. Ни об одном другом виде ископаемых людей мы не знаем сегодня столько, сколько о них. История изучения неандертальцев, начавшаяся в 1856 г., насчитывает уже более полутора столетий. За это время в руки антропологов попали останки как минимум 300 представителей этого вида, а археологами было раскопано множество стоянок, где они жили. Их кости — от единичных зубов до почти целиком сохранившихся скелетов, — а также следы их жизнедеятельности, представленные в одних случаях только каменными орудиями, а в других ещё и очагами, остатками трапез, погребениями и даже украшениями, встречаются на огромных пространствах Евразии от Пиренейского полуострова до Алтая.
В последние годы благодаря сотрудничеству антропологов и археологов с физиками, химиками, генетиками и представителями других естественных наук горизонты «неандерталоведения» небывалым образом расширились. Среди наиболее впечатляющих достижений — появление палеогенетики и возможности восстанавливать эволюционную историю и родственные связи неандертальцев по их ДНК, а также создание и широкое применение методов, позволяющих судить о характере питания и даже о степени мобильности древних людей по изотопному составу их костей. Кроме того, удалось значительно продвинуться в исследовании темпов онтогенеза (индивидуального развития) представителей давно вымерших видов, в определении возраста ископаемых находок, в понимании того, какими были и как менялись природные условия минувших геологических эпох, и так далее. В результате несмотря на то, что первое десятилетие нынешнего века было совсем не богатым на новые открытия неандертальских скелетных останков, объём знаний о неандертальцах вырос за это время очень и очень существенно. При этом удалось заглянуть (пусть пока только краем глаза) в такие глубины их естества и получить представление (пусть пока самое приблизительное) о таких сторонах их образа жизни, которые, как казалось ещё совсем недавно, всегда будут оставаться для нас тайной за семью печатями.
К сожалению, бурный прогресс в этой области науки пока не нашёл должного отражения в отечественной литературе. Даже узкоспециальных публикаций о неандертальцах на русском языке очень мало, а работ обобщающего характера и вовсе почти что нет. Из книг можно упомянуть лишь переводной научно-популярный труд Дж. Констэбла, изданный более 30 лет назад и, конечно, успевший изрядно устареть[1], а также сводку С. В. Дробышевского[2], которая по сути представляет собой каталог скелетных материалов, полезный и понятный для антропологов, но недоступный даже большинству археологов и представителей других смежных дисциплин, не говоря уже о широкой публике.
В предлагаемой работе предпринята попытка восполнить — насколько это возможно силами одного человека — существующий пробел, то есть суммировать и в доступной для неспециалистов форме изложить то, что нам известно сейчас о биологии, культуре и истории неандертальцев. В книге рассказывается об их анатомии и генетике, происхождении и эволюции, умственных и языковых способностях, материальной и зарождавшейся духовной культуре, а также о динамике их расселения и причинах вымирания. По каждой из перечисленных тем учтены наиболее интересные и важные сведения, имевшиеся в распоряжении палеоантропологии, археологии и смежных с ними наук на середину 2010 г.
Книга адресована всем, кто интересуется происхождением и древнейшей историей человечества — от академиков до студентов и школьников старших классов. Я старался написать её так, чтобы она была, с одной стороны, нескучной и понятной для тех, кто никогда не сдавал экзаменов и зачётов по антропогенезу, физической антропологии и археологии каменного века, а с другой — интересной и небесполезной для тех, кто сам читал, читает или способен читать такие курсы. Она снабжена небольшим глоссарием, где объясняются термины, могущие вызвать затруднения у неподготовленных читателей, списком литературы, а также именным указателем и указателем памятников. В конце глав даются перечни ссылок на работы, посвящённые рассматриваемым в этих главах темам. В них включены преимущественно публикации последних лет, исключение сделано только для некоторых старых классических работ, а также работ на русском языке.
При подготовке текста мне очень помогли советы и критические замечания Г. Ф. Барышникова (ЗИН РАН) и А. Г. Козинцева (МАЭ РАН). Пользуясь случаем, ещё раз приношу им свою глубокую благодарность. Оставшиеся упущения, разумеется, целиком и полностью на совести автора.
Книга была написана при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда, грант 08–01–93207а/К, и Российского фонда фундаментальных исследований, грант 08–06–00213а.
Жил да был человек по имени Йоахим Неандер (рис. 1.1). Жил он в Германии в XVII в., а был теологом, проповедником и сочинителем религиозных гимнов. Некоторые его гимны и по сей день пользуются популярностью — в них, как и в других произведениях этого жанра, воздаётся хвала Творцу и прославляется созданный им мир. Иногда Неандера называют даже одним из наиболее выдающихся гимнописцев реформистской церкви, что, конечно, весьма почётно. Однако сколь бы ни были велики его заслуги на этом поприще, по-настоящему обессмертили его имя не зажигательные проповеди и не поэтическое творчество, а нечто совсем-совсем иное. Нечто такое, во что он сам, вероятно, просто не смог и не захотел бы поверить.
Родился Неандер в 1650 г. в Бремене, в семье преподавателя латыни. Его дед (тоже Йоахим), музыкант, носил фамилию Нойман, что по-немецки означает «новый человек», но, следуя моде своего времени, решил «перевести» её на греческий и стал именоваться Неандером. Неандер-внук до 20 лет жил в родном городе и учился на теологическом отделении местного университета, затем в 1671 г. перебрался на короткий период в Гейдельберг, где подрабатывал частными уроками, а ещё три года спустя обосновался в Дюссельдорфе, получив место директора тамошней реформистской классической школы. Живя в Дюссельдорфе, он облюбовал в качестве места для прогулок уединённую долину протекавшей неподалёку от города реки Дюссель, живописные пейзажи которой служили для него источником поэтического и религиозного вдохновения. Став священником, он даже проводил в этой долине службы для своей паствы, и они пользовались немалым успехом. В конце концов, Неандер стал настолько популярен среди простых верующих, что это начало вызывать беспокойство у местной церковной администрации, и в 1679 г. его перевели пастором обратно в Бремен. Там он и умер год спустя в возрасте всего 30 лет не то от туберкулеза, не то от лёгочной чумы.
Прошло полтора столетия. В Дюссельдорфе, однако, не забыли столь любимого когда-то местными жителями проповедника слова Божьего: в начале XIX в. долину реки Дюссель переименовали в его честь, и она стала называться Неандерталь, т. е. долина Неандера («таль» по-немецки долина), или, если переводить буквально, долина Нового человека. А ещё через полвека, в 1856 г., в гроте Фельдгофер, находящемся в этой долине, было сделано открытие, которое положило начало изучению не просто нового человека, а нового, дотоле неведомого человечества.
Рис. 1.1. Йоахим Неандер (1650–1680)
Открытие состоялось, в общем-то, случайно. В один прекрасный августовский день на небольшую площадку перед гротом осторожно спустился сверху человек со взрывчаткой. Это был десятник артели, промышлявшей добычей известняка. Он пробрался на площадку сверху потому, что сделать это снизу, от реки, мешала почти отвесная скала, благодаря которой, собственно, Фельдгофер и оставался чуть ли не единственным гротом во всей долине, ещё не поглощённым известняковым карьером. Убедившись, что вход в грот слишком узок, чтобы там мог развернуться человек с киркой или лопатой, десятник заложил в него заряд, а после того, как прогремел взрыв, отправил двух рабочих разбирать образовавшийся завал. Те приступили к делу и вскоре, роясь в глине, наткнулись на какие-то кости, которые приняли за останки пещерного медведя. Их, наверно, просто выкинули бы, и они разделили бы печальную судьбу многих других подобных находок, если бы владелец карьера вовремя не вспомнил про школьного учителя из Элберфельда Йогана Фульрота — известного всей округе чудака, собиравшего всякий никому не нужный хлам. Учителю предложили взглянуть на ископаемые «медвежьи» останки, а если захочет, то и забрать их себе для использования в качестве учебного пособия, на что он немедленно и с удовольствием согласился.
Источник
Неандертальцы умели зажигать
Если вы читали какую-нибудь не самую свежую литературу по антропогенезу, то наверняка знаете, что древние люди до поры до времени не умели добывать огонь, а лишь находили его природный источник — например, лесной пожар — и потом годами поддерживали тлеющие угли в костре. А если вы смотрели фильм «Борьба за огонь», то помните, что там тема поиска источника огня неандертальцами — стержень всего сюжета.
Действительно, умели ли неандертальцы добывать огонь? И каким образом? До того, как люди изобрели зажигалку и спички, человечество вызывало «красный цветок» множеством способов. Многие, наверное, благодаря кинематографу, вспоминают «огневое сверло», кручение палочки в ладонях. Но был и другой способ, в принципе аналогичный тому, что реализован в современной зажигалке: чирканье по кремню пиритом или другой разновидностью дисульфида железа — марказитом. Высекавшиеся искры падали на трут, который начинал тлеть, затем человек осторожно раздувал огонёк и подносил сухую траву. По данным этнографов, такая система ещё совсем недавно использовалась самыми разными народами от Аляски до Австралии. А когда она впервые вошла в практику? Кремень и пирит для высекания искр находили на стоянках палеоэскимосов в Гренландии, в Евразии на памятниках бронзового века, неолита и мезолита. В более глубокой древности находки такого рода крайне редки и сомнительны. Пирит встречается и на палеолитических стоянках, изредка со следами, похожими на результат высекания огня. Но пирит не слишком стоек, он быстро распадается на воздухе. Несколько спорных находок из слоёв верхнего палеолита Нидерландов и Дании — вот всё, чем могут похвастаться археологи. Кремнёвые приспособления — это вытянутые куски кремня со следами от ударов пиритом на одном из концов. Но в другие эпохи те же инструменты могли иметь совсем иную форму.
Авторы новой статьи в Nature Scientific Reports предположили, что древние «зажигалки» так редко попадаются археологам, потому что когда-то люди могли использовать для высекания искр не специальные изделия, а обычные кремнёвые отщепы или иные инструменты, которыми пользовались и для других целей. Как выявить такие орудия? Путём трасологического анализа, внимательно изучая следы на поверхностях. Отметины, оставшиеся от высекания искр, учёные решили поискать на орудиях неандертальцев.
На памятниках среднего палеолита регулярно находят остатки кострищ, угли и обожжённые кости. Недавно археологи предположили, что неандертальцы даже использовали природный катализатор горения — диоксид марганца, который, если добавить его в виде порошка, облегчает возгорание сухих опилок. Но нужна всё-таки первая искра, из которой разгорится костёр. Если для высечения огня неандерталец брал отщеп, который затем сразу выкидывал — вряд ли на таком однократно использованном фрагменте можно найти заметные следы. Больше шансов обнаружить их на орудиях, которые люди эксплуатировали длительное время. Например, на бифасах или рубилах. Изготовление хорошего рубила требовало мастерства. Известно, что неандертальцы переносили бифасы со стоянки на стоянку и применяли в самых разных целях, как швейцарский нож: для разделки мяса, строгания дерева, выделки шкур. Может, и для разведения костра?
Специалисты отобрали для анализа неандертальские орудия, обнаруженные на территории Франции. Как выглядят отметины, оставшиеся от ударов пиритом? Вероятно, это должны быть характерные маленькие вмятины, борозды и истёртости на боковых плоскостях, расположенные на определённых участках параллельно длинной оси орудия. Такие следы действительно нашлись на бифасах, причём только на них и на отколотых от них (вероятно, при починке орудия) отщепах. Но как убедиться, что это следы именно от высекания огня, а не от других видов деятельности? Надо провести эксперимент: самим высекать огонь из кремнёвых орудий, манипулировать с ними разным образом и смотреть, какие следы остаются.
Это и сделали авторы статьи: изготовили 8 кремнёвых бифасов и 4 скребла, а затем били по ним пиритом и другими твёрдыми минералами. Затем получившиеся следы под микроскопом сравнили с археологическими.
Что же выяснилось?
При ударах пиритом по кремню образуются серии С-образных вмятин, вокруг которых при сильном увеличении видны кластеры параллельных или почти параллельных борозд. Иногда сами отметины от ударов почти не заметны. Более того, вызвать искры можно и только трением, правда, этот способ не очень эффективен. Расположение отметин зависело от того, как экспериментатор держал бифас. Крупное рубило можно было упереть одним концом в землю. Если орудие было небольшим — напротив, фиксировался кусок пирита, по которому могли наносить удары кремнём. Удары по боковой плоскости орудия позволяли сохранить его режущие кромки острыми, ведь всё-таки разрезание мяса — это основная функция рубила.
Когда орудия использовали в других целях — например, для дробления гематита или оксида марганца — получались совсем иные, конусообразные следы. Кроме того, остатки таких веществ, в отличие от пирита, прилипают к поверхности кремня и потом их крайне трудно удалить, даже после обработки орудия кислотой. Значит, подобные остатки могли бы сохраниться и на археологических находках.
Археологи использовали для ударов самые разные материалы — кварц, кварцит, песчаник — и в каждом случае оставляемые следы имели свои особенности.
Сопоставив полученные результаты с отметинами на древних бифасах, учёные нашли 20 орудий, следы на которых походили на результат высечения искр пиритом. Нередко эти следы на древнем орудии прерывались частично сколотой поверхностью — видимо, хозяин бифаса «обновлял» его, так же как современный человек периодически затачивает нож. Но может быть и иное объяснение. В опытах археологи убедились, что со временем поверхность кремня изнашивается и высекать искры становится сложнее. У некоторых найденных рубил сильно изношенная поверхность с обеих сторон, то есть его могли использовать для добывания огня длительное время. Когда орудие покрывалось следами от ударов, с него могли скалывать отщеп и снова получить гладкую плоскость. Любопытно, что некоторые самые хорошо различимые следы высекания искр археологи обнаружили на фрагментах кремня, отколотых от бифасов. Таких отщепов археологи обнаружили 8 штук.
Итак, авторы публикации считают, что некоторые следы, найденные ими на орудиях конца среднего палеолита, очень похожи на результат высекания искр с помощью пирита. Особенно много их на находках из французских местонахождений Bas du Mont des Bruyères, La Rochette и La Quina .
Теоретически это означает, что не только неандертальцы, но и более древние гоминины, пользовавшиеся рубилами, в Евразии и Африке имели возможность добывать огонь — надо только присмотреться к их орудиям. Идея о том, что кремень подходит для добывания огня, вполне естественна, потому что при изготовлении кремнёвых орудий — автор данного обзора убедился в этом на собственном опыте — искры могут лететь весьма часто. Если рубила были многофункциональными, если их использовали, например, для растирания пигмента, то почему бы и не для разведения огня?
Археологи очень хотят найти аналогичные следы на неандертальских орудиях, датированных холодными стадиями плейстоцена. Дело в том, что признаки использования огня неандертальцами многочисленны в периоды потеплений, а в холодные эпохи их число, как ни странно, падает. Некоторые специалисты считали это доказательством того, что неандертальцы умели использовать лишь природный огонь: когда тепло, грозы происходят чаще, и больше шансов для лесного пожара. Авторы статьи считают иначе. Возможно, именно потому, что неандертальцы умели добывать огонь сами, у них не было нужды жечь костёр постоянно. В холодные периоды дрова были в дефиците — люди экономили горючее, поэтому следов осталось меньше. Авторы обращают внимание, что на памятниках, на которых найдены орудия с характерными следами, обнаружены обожжённые кости и остатки кострищ.
Не все согласны с трактовкой авторов. Деннис Сэндгэйт (Dennis Sandgathe), археолог из Университета Саймона Фрейзера, считает, что описанная методика недостаточно точна. Сам он никогда не видел, чтобы среднепалеолитический бифас и пирит находились в одном и том же археологическом слое. В то же время он понимает, что это может быть следствием неполноты археологической летописи. Может быть, следующие раскопки явят миру неандертальскую зажигалку, мангал и бутылку с жидкостью для розжига…
Источник
