Грамматический способ определения одушевленности

Одушевленные и неодушевленные имена существительные

Узнаем, что такое оду­шев­лен­ные и неоду­шев­лен­ные име­на суще­стви­тель­ные в рус­ском язы­ке. Определим, как раз­ли­чать оду­шев­лен­ные и неоду­шев­лен­ные суще­стви­тель­ные в соот­вет­ствии с их лек­си­че­ским зна­че­ни­ем и грам­ма­ти­че­ски­ми признаками.

Одушевленные и неоду­шев­лен­ные суще­стви­тель­ные обо­зна­ча­ют пред­мет. Они раз­ли­ча­ют­ся грам­ма­ти­че­ски­ми при­зна­ка­ми и тем, какой имен­но пред­мет назы­ва­ют, при­над­ле­жа­щий к живым суще­ствам или к нежи­вой природе.

Категория одушевленности/неодушевленности — это посто­ян­ный грам­ма­ти­че­ский при­знак име­ни суще­стви­тель­но­го. Чтобы выпол­нить мор­фо­ло­ги­че­ский раз­бор сло­ва этой части речи, обя­за­тель­но сле­ду­ет ука­зать, оду­шев­лен­ное или неоду­шев­лен­ное имя существительное.

Одушевленные существительные

Одушевленность/неодушевленность — это лексико-грамматическая кате­го­рия имен суще­стви­тель­ных. Одушевленность суще­стви­тель­но­го мож­но опре­де­лить по лек­си­че­ско­му зна­че­нию слова.

Примеры

В первую оче­редь оду­шев­лен­ные суще­стви­тель­ные назы­ва­ют человека:

К оду­шев­лен­ным суще­стви­тель­ным отне­сем назва­ния пред­ста­ви­те­лей живой природы:

• живот­ных (заяц, бел­ка, лев, тигр, кит, дель­фин);
• птиц (гал­ка, воро­бей, сини­ца, соро­ка);
• рыб (лещ, карась, судак, налим);
• насе­ко­мых (бабоч­ка, комар, пче­ла, муха).

Отметим, что назва­ния рас­те­ний и дере­вьев, кото­рые рас­тут, раз­ви­ва­ют­ся, ста­ре­ют и при­над­ле­жат с точ­ки зре­ния бота­ни­ки к живой при­ро­де, не явля­ют­ся оду­шев­лен­ны­ми суще­стви­тель­ны­ми в рус­ском языке.

Грамматический показатель одушевленности

Одушевленность суще­стви­тель­но­го, кро­ме лек­си­че­ско­го зна­че­ния сло­ва, долж­на соот­вет­ство­вать грам­ма­ти­че­ским при­зна­кам, кото­рые опре­де­ля­ют по формуле:

Сравним:

Род. падеж	Вин. падеж
кры­лья (кого?) бабо­чек	пой­маю (кого?) бабо­чек
листья (чего?) сосен	вижу (что?) сосн ы

У суще­стви­тель­ных муж­ско­го рода сов­па­да­ют фор­мы вини­тель­но­го и роди­тель­но­го паде­жа един­ствен­но­го и мно­же­ствен­но­го числа:

Род. падеж	Вин. падеж
писк (кого?) комар а	при­хлоп­ну (кого?) комар а
мно­го (кого?) комар ов	видим (кого?) комар ов

Пользуясь эти­ми грам­ма­ти­че­ски­ми при­зна­ка­ми, отне­сем к оду­шев­лен­ным суще­стви­тель­ным пред­ме­ты нежи­вой природы:

• назва­ния игру­шек и пред­ме­тов, похо­жих на чело­ве­ка (нева­ляш­ка, Ванька-встанька, мат­реш­ка, идол, робот);
• ска­зоч­ные и мифи­че­ские суще­ства (Снегурочка, Дед Мороз, Мальвина, ангел, гном, леший, русал­ка, водя­ной);
• назва­ния шах­мат­ных фигур и карт (конь, ладья, туз, валет, козырь);
• сло­ва «мерт­вец», «покой­ник», «утоп­лен­ник», исклю­чая сло­во «труп».

Как видим, наши пред­став­ле­ния о живом и нежи­вом не сов­па­да­ют с лексико-грамматической кате­го­ри­ей оду­шев­лен­но­сти в рус­ском языке.

Неодушевленные существительные

Неодушевленные суще­стви­тель­ные называют

• пред­ме­ты реаль­но­го мира (табу­рет­ка, дом, кар­ти­на, вок­зал);
• явле­ния при­ро­ды (дождь, раду­га, сне­го­пад, туман, роса);
• дей­ствия (полёт, выход, обмен, побел­ка);
• отвле­чен­ные поня­тия (радость, согла­сие, нена­висть, мир);
• рас­те­ния (ромаш­ка, роза, тополь, ковыль);
• сово­куп­ность живых существ (народ, тол­па, табун, стая).

Чтобы опре­де­лить, неоду­шев­лен­ное ли имя суще­стви­тель­ное, вос­поль­зу­ем­ся грам­ма­ти­че­ским признаком:

В соот­вет­ствии с этим пока­за­те­лем назва­ния живых существ как еди­ное целое явля­ют­ся неоду­шев­лен­ны­ми име­на­ми существительными.

Понаблюдаем:

Им. падеж	Вин. падеж
(что?) ста и	видим (что?) ста и
(что?) табун ы	смот­рю (на что?) на табун ы

Таблица с примерами

Одушевлённые	Неодушевлённые
Вопрос	кто?	что?
Значение	Обозначают назва­ния предметов
	живой при­ро­ды	нежи­вой природы
Формула	В.п. = Р.п (во мн. числе)	В.п. = И.п. (во мн. числе)
Примеры	И.п. уче­ни­ки Р.п. уче­ни­ков В.п. уче­ни­ков	И.п. сто­лы Р.п. сто­лов В.п. сто­лы

Видеоурок

Источник

Несколько вопросов о категории одушевленности/неодушевленности

О категории одушевленности/неодушевленности имен существительных мало говорится в школьных учебниках русского языка, а между тем она представляет собой один из интереснейших лингвистических феноменов. Попробуем ответить на некоторые вопросы, возникающие при рассмотрении этой категории.

Что такое «одушевленный» и «неодушевленный» предмет?

Известно, что отнесение имен существительных к одушевленным или неодушевленным связано с разделением человеком окружающего мира на живое и неживое. Однако еще В.В. Виноградов отметил «мифологичность» терминов «одушевленный/неодушевленный», поскольку хрестоматийно известные примеры (растение, покойник, кукла, народ и др.) демонстрируют несоответствие объективного статуса предмета его осмыслению в языке. Существует мнение, что под одушевленными в грамматике понимаются отождествляемые с человеком «активные» предметы, которым противопоставлены предметы «неактивные» и, следовательно, неодушевленные 1 . В то же время признак «активность/неактивность» не вполне объясняет, почему слова мертвец, покойник относятся к одушевленным, а народ, толпа, стая – к неодушевленным существительным. По всей видимости, категория одушевленности/неодушевленности отражает обыденные представления о живом и неживом, т.е. субъективную оценку человеком объектов действительности, далеко не всегда совпадающую с научной картиной мира.

Конечно, «эталоном» живого существа для человека всегда был сам человек. Любой язык хранит «окаменевшие» метафоры, показывающие, что люди издревле видели мир антропоморфным, описывали его по своему образу и подобию: солнце выглянуло, река бежит, ножка стула, носик чайника и т.п. Вспомним хотя бы антропоморфных богов или персонажи низшей мифологии. В то же время отличные от человека формы жизни: некоторые беспозвоночные, микроорганизмы и др. – часто неоднозначно оцениваются рядовыми носителями языка. Например, как показал опрос информантов, к существительным актиния, амеба, инфузория, полип, микроб, вирус регулярно задается вопрос что? Очевидно, кроме признаков видимой активности (передвижение, развитие, размножение и др.), в обыденное понятие о живом существе («одушевленном» предмете) входит и признак подобия человеку.

Как определяется одушевленность/неодушевленность имени существительного?

Традиционно в качестве грамматического показателя одушевленности рассматривается совпадение формы винительного и родительного падежей в единственном и множественном числе у существительных мужского рода (вижу человека, оленя, друзей, медведей) и только во множественном числе у существительных женского и среднего рода (вижу женщин, животных). Соответственно, грамматическая неодушевленность проявляется в совпадении винительного и именительного падежей (вижу дом, столы, улицы, поля).

Надо отметить, что грамматическое противопоставление имен существительных по одушевленности/неодушевленности находит выражение не только в форме конкретного падежа: различие форм существительных в винительном падеже приводит к различию и противопоставлению парадигм в целом. У имен существи- тельных мужского рода по признаку одушевленности/неодушевленности различаются парадигмы единственного и множественного числа, а у существительных женского и среднего рода – только парадигмы множественного числа, то есть каждый из разрядов одушевленности/неодушевленности имеет свою парадигму склонения.

Существует мнение, что основным средством выражения одушевленности/неодушевленности существительного является форма винительного падежа согласованного определения: «Именно по форме согласуемого определения в винительном падеже определяется одушевленность или неодушевленность существительного в лингвистическом смысле слова» 2 . Очевидно, что это положение требует уточнения: рассматривать форму адъективного слова в качестве основного средства выражения одушевленности/неодушевленности следует только по отношению к употреблению неизменяемых слов: вижу красивых какаду (В. = Р.); вижу красивые пальто (В. = И.). В остальных случаях форма адъективного слова дублирует значения падежа, числа, рода и одушевленности/неодушевленности главного слова – имени существительного.

В качестве показателя одушевленности/неодушевленности может также выступать совпадение падежных форм (В. = И. или В. = Р.) в склонении союзных слов адъективной структуры (в придаточном предложении): Это были книги, которые я знал (В. = И.); Это были писатели, которых я знал (В. = Р.).

Не имеют грамматического показателя одушевленности/неодушевленности имена существительные женского и среднего рода, выступающие только в форме единственного числа (singularia tantum), поскольку эти слова обладают самостоятельной формой винительного падежа, не совпадающей ни с именительным, ни с родительным: поймать меч-рыбу, изучать кибернетику и т.д. Таким образом, грамматически одушевленность/неодушевленность этих существительных не определяется.

Что такое колеблющийся грамматический показатель одушевленности/неодушевленности?

Рассмотрим несколько примеров: И с этого момента эмбрион называют плодом (И.Акимушкин) – Я видел в колбе эмбриона, Закрученного как валторна (Ю.Арабов); Наука микробиология изучает различных бактерий и вирусы (Н.Гольдин) – Бактерии можно идентифицировать по морфологическим свойствам (А.Быков); Выходя замуж, женщина уносит с собой свои куклы (И.Соломоник) – Перед сном ты опять играла у меня в кабинете. Кормила кукол (Л.Пантелеев). Как видим, одни и те же слова ведут себя то как одушевленные, то как неодушевленные.

Вариативные формы винительного падежа существительных зародыш, эмбрион, микроб, бактерия и т.п. объясняются неоднозначностью оценки соответствующих объектов говорящими. Обычно эти формы жизни недоступны наблюдению, что и обусловливает колебание носителей языка в отнесении этих предметов к живым или неживым.

Куклы вовлечены в игровую (а также магическую) деятельность человека. В детских играх куклы функционируют как живые существа. Кукол купают, расчесывают, укладывают спать, то есть с ними производят действия, которые в других условиях направлены только на живых существ. Игровая деятельность создает условия для осмысления кукол как предметов, функционально подобных живому (функционально одушевленных). В то же время куклы остаются неживыми предметами. Совмещение признаков живого и неживого вызывает колебания грамматического показателя одушевленности/неодушевленности. Сходные особенности обнаруживают некоторые названия игровых фигур: ферзь, туз, пешка и др.: Я взял со стола, как теперь помню, червонного туза и бросил кверху (М.Лермонтов) – Разместивши карты, берут все тузы, лежащие кверху пачек (З.Иванова).

Некоторых животных люди издавна рассматривали преимущественно в качестве продуктов питания (ср. современное слово морепродукты). Например, омары, устрицы, лангусты, как отмечает В.А. Ицкович, «не встречаются в Центральной России в живом виде и стали известны сначала как экзотические блюда и лишь позднее – как живые существа» 2 . Судя по всему, существительные устрица, кальмар, омар и другие первоначально склонялись только по неодушевленному типу, появление формы винительного падежа, совпадающей с формой родительного, связано с развитием значения ‘живое существо’, более позднего по отношению к значению ‘пища’: Кальмары отварить, нарезать в виде лапши (Н.Голосова) – Кальмаров варят в соленой воде (Н.Акимова); Окрестные рыбаки свозили в город рыбу: весною – мелкую камсу, летом – уродливую камбалу, осенью – макрель, жирную кефаль и устрицы (А.Куприн) – А ты разве ешь устриц? (А.Чехов) Интересно, что в значении ‘пища’ грамматическую неодушевленность приобретают не только наименования экзотических животных: Жирные сельди хорошо отмочить, разделать на филе (М.Петерсон); Обработанный судак нарезают на кусочки (В.Турыгин).

Таким образом, колебание грамматического показателя одушевленности/неодушевленности вызвано особенностями семантики, а также неоднозначностью оценки предмета как живого или неживого.

Почему существительные мертвец и покойник одушевленные?

Осмысление человеком живой природы неразрывно связано с понятием смерти. ‘Умерший’ – это всегда ‘бывший живым’, ранее обладавший жизнью. Кроме того, фольклор не случайно изобилует историями о живых мертвецах. До сих пор можно встретить отголоски представлений наших далеких предков о том, что мертвым присуща некая особая форма жизни, будто мертвый человек способен слышать, думать, вспоминать.

Существительные мертвец, покойник, усопший и др. обозначают умерших людей, т.е. обладают признаком ‘человек’ – самым важным для значения одушевленности. А вот слово труп означает ‘тело умершего организма’, т.е. только материальную оболочку (ср. выражения трупы убитых, трупы умерших). Видимо, это семантическое различие объясняет грамматическую одушевленность названий умерших и неодушевленность слова труп: Как крепки камни все в призваниях своих, – Когда покойников накрывши стерегут (К.Случевский); А созову я тех, на которых работаю, мертвецов православных. – Перекрестись! Созывать мертвых на новоселье (А.Пушкин); Настене только однажды, еще задолго до войны, пришлось видеть утопленника (В.Распутин); Возчики бросают трупы на сани с деревянным стуком (А.Солженицын).

Почему слова народ, толпа, стая неодушевленные?

Перечисленные слова обозначают некоторое множество живых объектов – людей или животных. Это множество осмысливается как единое целое – совокупность живых существ, причем эта совокупность не равна простой сумме ее составляющих. Например, признак «множество», выражающий идею количества в понятии ‘люди’, в понятии ‘народ’ соединяется с идеей качества – ‘совокупность людей в их специфических взаимодействиях’. Таким образом, общий признак слов этой группы – ‘совокупность’ – оказывается ведущим и формирует значение неодушевленности. В.Г. Гак связывает рассматриваемые существительные с категорией коллективного (квазиодушевленного) объекта: «Между одушевленными и неодушевленными объектами находится промежуточная группа коллективных объектов, состоящих из одушевленных единиц. Слова, обозначающие такие объекты. можно условно назвать квазиодушевленными» 4 . Грамматическое обобщение семантики выражается в морфологическом показателе неодушевленности (В. = И.): вижу толпы, народы, стаи, стада и т.п.

Почему имена существительные, обозначающие растения, являются неодушевленными?

В языковой картине мира растения, являющие собой качественно иную форму жизни, нежели животные и человек, не воспринимаются как живые организмы. Способность к самостоятельному передвижению издавна признавалась одним из характерных признаков живого. Как указывал Аристотель, «начало движения возникает в нас от нас самих, даже если извне нас ничего не привело в движение. Подобного этому мы не видим в [телах] неодушевленных, но их всегда приводит в движение что-нибудь внешнее, а живое существо, как мы говорим, само себя движет» 5 . Неспособность растительных организмов к самостоятельному передвижению, отсутствие видимой двигательной активности и ряд других признаков приводят к тому, что в сознании человека растения вместе с предметами неорганической природы составляют неподвижную, статичную часть окружающего мира. На это указывает В.А. Ицкович: «. под живым понимается предмет, способный к самостоятельному передвижению, так что растения относятся к неживым предметам» 6 . Таким образом, преобладание признаков неживого в обыденных понятиях о растениях, а также характер трудовой деятельности человека, издавна широко использующего растения в самых различных целях, обусловили то, что растения в большинстве случаев воспринимаются как неживые предметы.

Как проявляется значение одушевленности/неодушевленности?

Признак ‘живое’ (‘неживое’) может проявляться не только в значениях имен существительных, но и в значениях признаковых слов. Действительно, анализ показал, что в языке значение одушевленности/неодушевленности имеют не только существительные, но и глаголы и имена прилагательные. Это проявляется в том, что глаголы и прилагательные могут обозначать признаки предметов, характеризующие эти предметы как живые или неживые. К примеру, значение глагола читать указывает на то, что действие совершается лицом (человеком) и направлено на неживой предмет: читать книгу, газету, объявление и т.п.

Существование подобных семантических связей сделало возможным построение классификации глаголов русского языка по наличию в их значениях указания на одушевленность/неодушевленность субъекта и объекта действия. Эта классификация была разработана проф. Л.Д. Чесноковой 7 . Так, все глаголы русского языка могут быть распределены по следующим группам:

1) одушевленно-маркированные – обозначают действия, совершающиеся живыми существами: дышать, мечтать, спать и др;
2) неодушевленно-маркированные – обозначают действия, совершающиеся неживыми предметами: гореть, крошиться, испаряться и др.;
3) нейтральные – обозначают действия, общие для живых и неживых предметов: стоять, лежать, падать и др.

Аналогичное деление наблюдается среди имен прилагательных:

1) одушевленно-маркированные имена прилагательные обозначают признаки живых существ: внешние признаки, особенности темперамента, волевые качества, эмоциональные, интеллектуальные и физические свойства и др.: сухопарый, длинноногий, вислоухий, флегматичный, вспыльчивый, добрый, злой, умный, настойчивый, слепой, талантливый и т.д.;
2) неодушевленно-маркированные имена прилагательные обозначают признаки неживых предметов (явлений) – пространственные и временные качества и отношения, воспринимаемые чувствами свойства и качества вещей, признаки по отношению к материалу изготовления и др.: жидкий, редкий, глубокий, пряный, кислый, горький, прочный, густой, железный, стеклянный, деревянный, болотистый и т. д.;
3) нейтральные имена прилагательные обозначают признаки, которые могут быть приписаны как живым существам, так и неживым предметам, – наиболее общие пространственные характеристики, цветовая характеристика, оценочная характеристика, принадлежность и т.д.: левый, правый, высокий, маленький, тяжелый, белый, красный, хороший, мамин.

Таким образом, значение одушевленности/неодушевленности имени существительного обычно поддерживается одушевленно- или неодушевленно-маркированными элементами контекста. В противном случае актуализируются переносные значения, что обеспечивает семантическое согласование слов.

Так, для одушевленных существительных в сочетаниях с неодушевленно-маркированными глаголами наиболее типичен метонимический перенос ‘произведение – автор’: Тогда рабочий начал читать Брокгауза (М.Булгаков); Но все-таки Додерляйна надо просмотреть. Вот он – Додерляйн. «Оперативное акушерство» (М.Булгаков).

Для неодушевленных имен существительных возможен перенос названий с неживых предметов на живые: Голодная бурса рыскала по улицам Киева и заставляла всех быть осторожными (Н.Гоголь); Меня провожала тепло и любовно вся камера в полном составе, без партийных различий (Е.Гинзбург); Тюрьма не любит храбрецов (В.Шаламов). Существует также множество случаев окказионального метонимического переноса, затрагивающего семантику одушевленности/неодушевленности субстантива: – Быстро! К телефону. Трубка вибрировала, трепетала, захлебывалась тревогой, не решалась выговорить роковой вопрос. Только твердила с вопросительной интонацией: «Это ты? Это ты?» (Е.Гинзбург); Однажды в больнице услышал: «Из седьмой палаты выписывается фурункул носа» (В.Леви).

Семантическое рассогласование в аспекте одушевленности/неодушевленности может преодолеваться за счет метафорического переноса значения существительного. Примером могут служить сочетания неодушевленных имен существительных с одушевленно-маркированными словами, создающие художественный прием олицетворения (персонификации): Сидя на лбу низенького человека, Прыщ с завистью поглядывал на лбы высоких людей и думал: «Вот бы мне такое положение!» (Ф.Кривин).

Итак, подведем итоги. Одушевленные и неодушевленные существительные обозначают не столько живые и неживые предметы, сколько предметы, осмысливающиеся как живые и неживые. Кроме того, между членами оппозиции ‘мыслимый как живой / мыслимый как неживой’ существует ряд промежуточных образований, совмещающих признаки живого и неживого, наличие которых обусловлено ассоциативными механизмами мышления и другими особенностями мыслительной деятельности человека, например:

1) мыслимый как бывший живым (мертвец, покойник, усопший и др.);
2) мысленно представляемый живым (русалка, леший, киборг и др.);
3) мыслимый как подобие живого (кукла, пупс, валет, ферзь и др.);
4) мыслимый как совокупность живого (народ, толпа, стая, стадо и др.).

Таким образом, категория одушевленности/неодушевленности имен существительных, как и некоторые другие языковые явления, отражает антропоцентрическую установку человеческого мышления, а несоответствие языковой картины мира научному осмыслению является еще одним проявлением субъективного фактора в языке.

1 Степанов Ю.С. Основы общего языкознания. М., 1975. С. 130.

2 Милославский И.Г. Морфологические категории современного русского языка. М.: Наука, 1981. С. 54.

3 Ицкович В.А. Существительные одушевленные и неодушевленные в современном русском языке (норма и тенденция) // Вопросы языкознания. 1980, № 4. С. 85.

4 Гак В.Г. Глагольная сочетаемость и ее отражение в словарях глагольного управления // Лексикология и лексикография / Под. ред. В.В. Морковкина. М.: Русск. яз., 1972. С. 68.

5 Аристотель. Физика // Сочинения в 4 т. М., 1981. Т. 3. С. 226.

6 Ицкович В.А. Существительные одушевленные и неодушевленные в современном русском языке (норма и тенденция) // Вопросы языкознания. 1980, № 4. С. 96.

7 Чеснокова Л.Д. Местоимения кто, что и семантика одушевленности – неодушевленности в современном русском языке // Русское языкознание. Киев: Высш. шк., 1987. Вып. 14. С. 69–75.

Источник