Горизонтально интегрированные транснациональные корпорации по способу организации производства

Почему вам стоит полюбить транснациональные корпорации

Устройство ТНК

Транснациональная компания (ТНК, транснациональная корпорация) — это такая компания, которая ведет деятельность сразу в нескольких странах.

Это очень широкое определение, поэтому обычно используют более узкое:

ТНК — это компания, международный бизнес которой является существенным, имеющая филиалы в двух и более странах, а также такая компания, зарубежные активы которой составляют более 25–30% от общего объема. [1]

Транснациональная компания обычно состоит из головной фирмы (штаб-квартиры), находящейся либо в стране происхождения, либо в той юрисдикции, которая позволяет наиболее полно вести деятельность компании и обеспечивает ей подходящие юридические условия, и подразделений в других странах.

Подразделения ТНК делятся на три типа: филиалы, дочерние компании и ассоциированные компании.

Филиал — это обособленное подразделение ТНК, которое самостоятельно ведет хозяйственную деятельность, но не имеет собственного имущества, акций и находится под полным контролем головной фирмы.

Дочерняя компания — это отдельное юридическое лицо, обладающее имуществом, акциями и сформированное при участии независимых от ТНК инвесторов. Однако головная компания сохраняет за собой контрольный пакет (более 50%) акций, что позволяет ей контролировать деятельность дочерней компании.

Ассоциированная компания — это самостоятельная компания, капитал которой сформирован при участии ТНК, головная компания которой имеет от 10% до 50% акций.

Также иногда выделяют как отдельный случай МНК (многонациональные корпорации) — это такие компании, у которых контрольный пакет акций рассредоточен по нескольким крупным компаниям, находящимся в разных странах, тогда как в ТНК, как правило, есть преобладание капитала какой-то одной из стран.

Сами ТНК обычно делят на три типа: вертикально-интегрированные, горизонтально-интегрированные и раздельные.

• При вертикальной интеграции ТНК управляет своими подразделениями в рамках одной страны и поставляет продукцию в другие страны.
  Типичный пример — это такие автоконцерны как АвтоВАЗ, весь производственный цикл которых происходит в одной стране, а сами автомобили продаются, в том числе, через многочисленные филиалы за границей.
• Горизонтально-интегрированные ТНК имеют множество подразделений в разных странах, которые производят и продают полностью идентичную продукцию. Например, McDonald’s или KFS, филиалы которых в каждой стране используют местные производственные мощности для производства идентичной продукции.
• Раздельные ТНК не подпадают под два предыдущих критерия, потому что имеют разные стратегии в разных странах, а их подразделения могут быть не объединены ни вертикально, ни горизонтально. Опять же возвращаясь к автоконцернам — текущим владельцем более 50% АвтоВАЗ является французский автоконцерн Renault Group, автомобили которого продаются более чем в 100 странах мира. Renault не стали вкладываться в строительство собственного завода в России, вместо этого просто арендовав производственные мощности у АвтоВАЗа и начав создавать интегрированную платформу для своих автомобилей.

История появления ТНК

Первой ТНК в истории, вероятно, можно считать Орден Тамплеров, основанный в 1118 году. Орден имел огромные земельные владения: к 1307 году в его собственности находилось 10500 мануариев (мануарием считался участок в 100–200 гектар, доход с которого позволял вооружить одного рыцаря), чеканил собственную монету и занимался банковским делом. Тамплиеры первыми изобрели операции с чеками, и в какой-то момент стали крупнейшими кредиторами в Европе. По мнению британского историка Десмонда Сьюарда «Ни одно средневековое учреждение не сделало большего для развития капитализма». [2]

Другим примером средневековой ТНК можно считать Ганзейский союз — крупнейший купеческий союз Северной Европы, просуществовавший с середины XII до середины XVII века. Ганза объединяла около 150 городов и более 3000 населенных пунктов, имела свои филиалы в разных странах, чеканила монету, устанавливала торговые стандарты, активно вмешивалась в политику государств и даже вела войны. Подробнее про это можно почитать в нашей статье про Ганзейский союз, где он приводится в качестве примера первой в истории ЭКЮ. [3]

По более конвенциональному мнению первыми настоящими ТНК были Британская и Голландская Ост-Индские Компании, основанные в 1600 и 1602 году соответственно. Голландская Ост-Индская компания была первой акционерной компанией и самой крупной из ранних международных корпораций. [4] Кроме того, она, была первой в мире мегакорпорацией, обладавшей квази-государственными полномочиями, в том числе имея возможность вести войну, участвовать в политических спорах, чеканить монету, а также создавать колонии. [5]

Однако существенным явлением в мировой экономике ТНК стали только во второй половине XX века после наступления долгого мира. Сам термин «Транснациональная корпорация» возник в ходе переговоров о мандате деятельности ООН в вопросе ограничения деятельности международных компаний в развивающихся странах. Во время мировых войн потребность в оружии и специализированной технике стала предпосылкой для создания множества международных компаний, способных удовлетворять эти нужды. После войн во многих странах не хватало собственных производственных мощностей и многих видов продукции, что также поспособствовало росту международной торговли. Так перед началом Второй Мировой в мире насчитывалось всего около 300 крупных корпораций, а к концу тысячелетия существовало уже почти 60 000 ТНК и более 500 000 их филиалов по всему миру.

Роль ТНК в мировой экономике

Из 100 крупнейших мировых экономик только 48 являются государствами. Остальные — транснациональные корпорации. ТНК обеспечивают около 50% мирового промышленного производства, и на них приходится более 70% мировой торговли, причем 40% этой торговли происходит внутри самих ТНК по так называемым трансферным ценам — в этом ТНК похожи на государства, совершающие трансферты между бюджетами регионов. Общий оборот ТНК составляет 36 трлн. долларов США. [6]

На предприятиях ТНК (по данным на 2016 год) работает более 80 млн. человек — это каждый десятый работающий в мире, без учета сельского хозяйства. Численность работников крупнейших ТНК также сопоставима с численностью работающих в отдельных отраслях экономики крупных стран: в компании General Motors работает около 642 тыс. человек, Ford Motor Company — 354 тыс. человек, Siemens — 369 тыс. человек, McDonald’s — 1800 тыс. и т.д. [7]

На долю ТНК также приходится около 80% всех трат на НИОКР (Научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы). До 80% всех выданных патентов в мире также зарегистрированы ТНК.

В Соединенных Штатах типичное соотношение научных исследований и разработок для промышленной компании составляет около 3,5% от доходов. Высокотехнологичные компании, такие как производители компьютеров, могут тратить до 7%, а фармацевтические и биотехнологические компании еще больше: Merck & Co — 14,1%; Novartis — 15,1%; Allergan — 43,4%.

В процентном соотношении с ВВП крупнейшие ТНК расходуют на НИОКР большую долю от объема своих продаж, чем национальные правительства. Например, в Швейцарии государство тратит на НИОКР меньше, чем 10 ведущих компаний: государство — 3,9 млрд. долл., или 2,9 % ВНП, компании — 4,4 млрд, долл., или 5,9 % объема продаж.

Разумеется здесь стоит учитывать частно-государственное сотрудничество, субсидирование исследований и т.д., но тем не менее, частный транснациональный бизнес производит сегодня не только большую часть промышленных товаров, но также и большую часть инноваций.

Угроза монополизации и экономическое развитие

В рейтинг Fortune Global 500 по выручке на 2018 год входят 126 американских транснациональных компаний, однако в топ-10 входит только 3. Первое место с оборотом 500 млрд. долл. принадлежит Walmart, компании, занимающейся оптовой и розничной торговлей преимущественно в Мексике и США. 9 место занимает крупнейшая публичная нефтяная корпорация в мире — Exxon Mobil (выручка более 244 млрд. долл.), а на 10 месте находится Berkshire Hathaway (242 млрд. долл.), корпорация, владеющая крупными фирмами совершенно разных отраслей.

2,3 и 4 строчки занимают китайские ТНК:

• State Grid (почти 345 млрд. долл.) — электросетевая компания
• Sinopec Group (более 326 млрд. долл.) — нефтяная и химическая корпорация
• China National Petroleum (326 млрд. долл.) — нефтегазовая компания

Всего в рейтинг входят 110 китайских транснациональных корпораций.

5 место занимает Royal Dutch Shell (Нидерланды&Великобритания), 6 место — Toyota Motor (Япония), 7 место — Volkswagen (Германия), 8 место — BP (Великобритания). [8]

Что характерно, если мы возьмем топ 10 из этого же рейтинга за 1998 год, то из этих 10 компаний там был только один Wolmart. За 20 лет список из 500 самых дорогих компаний обновляется примерно на половину, а лидеры в нем меняются практически ежегодно.

Выгоды от действий ТНК очевидны:

• Это, в первую очередь, расширение международного сотрудничества, интеграция мировых производственных процессов и разделения труда.
• Принимающая страна, в которой открываются подразделения ТНК, также получает прямые инвестиции в рост производственных мощностей и необходимой инфраструктуры.
• Происходит качественный рост промышленности принимающей страны, за счет чего вырастает производительность труда и длина технологических цепочек.
• Появляются новые рабочие места и растет спектр доступных для населения товаров.
• Помимо прямых инвестиций в промышленность и инфраструктуру, со стороны ТНК происходит инвестирование в научные разработки и исследования, как для интеграции и изучения рынка, так и для разработки новых ниш на данной территории.
• Под давлением ТНК происходит дебюрократизация и усовершенствование налоговых и юридических процедур на местном уровне.
• Происходит увеличение конкуренции на местном рынке: региональные компании оказываются вынуждены конкурировать с подразделениями ТНК и перенимать новейшие бизнес-практики, техпроцессы и ноу-хау, чтобы не быть вытесненными с рынка.

А вот с минусами не все так однозначно:

• ТНК могут навязать принимающей стране не самые перспективные ниши в рамках мировой системы разделения труда. Это так, но преимущества от инвестиций в экономику принимающей страны и качественный рост промышленности и производительности труда должны перекрывать этот риск при правильном реинвестировании полученных средств в собственную инфраструктуру, увеличение качества гос. управления и человеческий капитал, что в итоге позволит занять значительно более передовые ниши в мировом хозяйстве. Т.е. это проблема глупого и умного правительства, а не самих ТНК.
• ТНК обладают достаточными средствами для вмешательства в политику и экономику принимающих стран. С нашей точки зрения это вообще является плюсом, а не минусом, но об этом будет подробно вестись речь в следующем разделе.
• ТНК могут простимулировать «отток мозгов», т.к. предоставляют внутри себя карьерную лестницу, выходящую за рамки одной страны, предпочитая нанимать различные высококлассные кадры в разных странах. Здесь также должно быть понятно, что это работает в обе стороны, и люди, работающие в ТНК, могут перемещаться и туда и обратно, и все зависит от местных условий, т.е. опять же подстегивает страны к соответствующему развитию. Кроме того, с точки зрения самих людей, получающих подобную возможность, это является безусловным плюсом, а не минусом.
• ТНК могут спровоцировать отток капитала, исчерпав местные возможности к оптимизации — в ходе их деятельности выросли зарплаты и уровень потребления местного населения, и компании начала перемещать производственные мощности в другие страны, имеющие более дешевые трудовые ресурсы. Это вполне возможно, но здесь, как и в первом пункте, присутствует проблема умного и глупого правительства, способного или неспособного правильно распорядиться полученными от ТНК ресурсами, чтобы создать местные аналоги производства и увеличить человеческий и инфраструктурный капитал страны. Но кроме этого, также не стоит забывать, что ТНК, перемещая свои производства в более оптимальные юрисдикции, понижает стоимость выпускаемой ей продукции, которую покупают также и люди, живущие в тех странах, из которых это производство было перемещено, получая от этого свою часть выгоды и увеличение длины цепочек производства и потребления. И уж точно не стоит забывать, что именно перемещение ТНК своих филиалов во все менее развитые регионы приводит к быстрому росту их благосостояния и падению уровня бедности во всем мире.
• Монополизация рынка и вытеснение с него местных конкурентов. Это неоднозначный момент в том плане, что рост конкуренции может приводить к увеличению монополизации того или иного рынка, оставляя на нем самые высокопроизводительные компании, которыми часто оказываются ТНК, а может и не приводить. На ТНК также как на государства и госкомпании распространяется общая проблематика взаимоотношений принципал-агент. Агент экономических или политических отношений, работающий на местном уровне, всегда обладает большей полнотой информации о местном положении дел, чем принципал, находящийся в цепочке взаимоотношений выше его и отдающий распоряжения. Чем больше расстояние и длиннее такая цепочка посредников между центром, принимающим решения, и агентом, их выполняющим, тем более неадекватными местной ситуации будут эти решения. Поэтому, несмотря на значительные ресурсы, ТНК далеко не всегда оказывается способной занять лидирующее положение на том или ином рынке.

О последнем пункте стоит поговорить подробнее. Согласно одному исследованию, 73% крупных транснациональных корпораций считают, что в развивающихся странах «местные компании — более опасные конкуренты, чем глобальные игроки». [10]

Еще недавно были распространены опасения, что постоянно растущие транснациональные корпорации завоюют мир и станут монополистами. Но эти прогнозы не оправдались. В 2013 году компаниям Unilever и Nestlé S.A. удалось получить, соответственно, всего 7% и 5% китайского рынка мороженого, несмотря на то, что они не один десяток лет вкладывали в него деньги. Доминируют на этом рынке две компании, о которых за пределами Китая, возможно, никто не слышал, — China Megniu Dairy Co. Ltd (14% рынка) и Inner Mongolia Yili Industrial Group Co. Ltd. (19%). На китайском рынке стирального порошка лидером была компания Procter & Gamble. Однако уже в 2013 году ее рыночная доля составила 11%, а в лидеры вырвались две китайские компании — Nice Group Co. Ltd. (16% рынка) и Guangzhou Liby Enterprize Group Co., Ltd (15%). Похожую структуру имеет рынок бытовой техники. На этом рынке доминируют китайские фирмы. На первом месте Haier Group с 29%, на втором — Midea Group (12%), на третьем — Guangdong Galanz Group Co., Ltd. (4%). Их главные транснациональные конкуренты — Robert Bosch CmbH (Германия) и Sanyo Electric Co. Ltd. (Япония) — оказались на вторых ролях. У каждой из этих компаний меньше 4% рынка.

И это происходит не только в Китае. Аналогичные процессы идут и на других развивающихся рынках: в Индии — на рынке мороженого и пива; в Бразилии, России, Индии и Китае — в ритейле; в Индии и Китае — на рынке смартфонов. Это явление затронуло даже интернет-магазины. Местные компании, такие как Alibaba в Китае, Flipkart в Индии и «Юлмарт» в России обошли Amazon и Ebay.

Стремление крупных ТНК к оптимизации, сосредоточении на самых прибыльных направлениях и аутсорсингу всего остального породило потребность в более активном использовании модульных продуктов. В результате открылись закрытые раньше цепочки создания стоимости, и местные игроки получили доступ к «готовым к использованию» модулям. Таким образом они смогли комбинировать их, создавая продукты, очень похожие на товары транснациональных производителей и даже иногда превосходящие их. Пример тому — китайская компания Xiaomi Inc. Переход к модульным конструкциям и аутсорсингу позволил Xiaomi создать элегантные и многофункциональные смартфоны, которые всего за пять лет заняли первое место на китайском рынке.

Другим фактором стала растущая глобализация рынка труда и мобильность населения. Десять лет назад на развивающихся рынках было мало опытных специалистов, работающих в местных компаниях. Но мировой рынок труда становится все более подвижным, и успешные местные компании нанимают десятки или даже сотни зарубежных экспертов, чтобы заполнить пробелы в знаниях и навыках. Так, бразилец Хьюго Барра перешел в Xiaomi из компании Google. Будучи вице-президентом последней, именно он руководил разработкой экосистемы Android в период ее расцвета.

Более того, в развивающихся странах сформировался целый контингент высококлассных молодых сотрудников, отучившихся в ведущих университетах мира и вернувшихся на родину.

Политика ТНК, ЭКЮ и либертарианство

Давайте теперь оставим немного в стороне обсуждение ТНК и вернемся в область политологии.

Если нашей целью является построение общества, наиболее близкого к идеалам либертарианства и классического либерализма, стоит обратить внимание на всех акторов, способных действовать в нужном нам направлении.

• Отдельные люди. Каждый человек имеет собственный набор интересов, причем преобладают среди них базовые материальные потребности, лучшим решением которых является в подавляющем большинстве случаев является неучастие и поиск стабильной работы. Ограничивать себе в выборе места работы, учебы, круга общения и т.д. по идеологическим мотивам большая часть людей не будет, даже если будет на словах поддерживать либертарианский дискурс о вреде государства. В большей степени это, конечно, касается людей с низким уровнем достатка, для которых базовые потребности и их покрытие представляют высокую ценность. Смещение этой позиции может происходить под влиянием просвещения, массовой культуры, каких-то социальных сдвигов и т.д., но это непредсказуемые процессы и ожидать чего-то подобного — это тоже самое, что не делать вообще ничего. Другим вариантом является увеличение рисков от взаимодействия с государством путем какого-либо рода давления, но токое давление, чтобы иметь хоть какой-то эффект, должно осуществляться организовано, т.е. это просто логически не относится к этому пункту. Отдельно стоит вынести богатых и очень богатых людей, которые могут оказывать значительное влияние просто за счет наличия больших ресурсов. Но эти люди также менее подвержены чьему-либо влиянию и могут поддерживать самые разнонаправленные проекты и движения. В целом, они просто повышают волатильность, но не двигают общество в каком-то конкретном направлении.
• Агоры и теневой бизнес. Теневая экономика имеет значительные масштабы и влияние на жизнь общества, прибыльна (т.е. ее участники самоокупаются), способна вывести человека из под влияния государства и заинтересована в том, чтобы государство не расширялось за определенные пределы, т.е. ее воздействие частично направлено в нужную нам сторону, а ресурсы вполне достаточны. Кроме того, теневой бизнес по своей природе экстерриториален. Здесь надо понимать, в чем важность экстерриториальности. Экстерриториальность сама по себе всегда создает двойную юрисдикцию — в случае контрэкономики у человека в зоне покрытия появляется выбор между «белой» государственной системой и альтернативной «теневой» сферой. Наличие этого выбора заставляет две системы конкурировать и приводит к их определенной коэволюции и оптимизации — и там и там появляются свои плюсы, социальные гарантии или предложение более высоких заработков, происходит уменьшение бюрократии, автоматизация процессов, технологическое развитие и т.д. Но проблемой контрэкономики, и агоризма в целом, является тот неприятный факт, что самые крупные игроки теневого рынка, такие как наркокартели, не заинтересованы в исчезновении государства. Легализация их рынка приведет к его демонополизации и резкому падению прибылей, поэтому политически они всегда будут стремиться держать баланс и, при необходимости, выступать на стороне государства и против либертарианства.
• Общественные организации и политические партии, не имеющие шанса попасть в правительство. Например, российская оппозиция и ЛПР на текущем этапе или американский Free State Project в Нью-Гемпшире. [11] Общественные организации такого рода объединены идеологической повесткой и могут двигаться в нужном направлении, привлекая значительные ресурсы, но у них есть проблемы. Они не обладают экстерриториальной юрисдикцией, способной конкурировать с государствам, как это делает теневой бизнес — для государства они не являются конкурентом. И они не самодостаточны, потому что зависят от привлечения средств от своих сторонников. Последнее плохо по той причине, что политическая повестка организации попадает в зависимость от политической првестки тех сторонников, которые платят деньги данной организации. Единственная функция, которую могут выполнять эти организации — это идеологизировать и политически ориентировать людей в нужном направлении, стараясь одновременно не попасть под финансовое влияние богатых людей с другими идеологическими позициями.
• Политические партии, способные попасть в правительство. В отличие от организаций из предыдущего пункта, эти организации самодостаточны, потому что уже способны использовать административный ресурс и получать часть государственного финансирования. Проблема в отсутствии экстерриториальности — они также не конкурируют с государством, и конфликте интересов — они пользуются административным ресурсом и не заинтересованы в его сокращении. Кроме того, пусть инкорпорированные в правительство политические партии и не зависят напрямую от финансирования отдельных людей, они зависят от людей, являющихся их избирателями, что также приводит к подстройке политической повестки под конъюнктуру. Отдельным случаем является захват правительства политической партией с авторитарным лидером, который сможет узурпировать власть и провести необходимые реформы, но вероятность прихода к власти подобным образом людей с последовательными либертарианскими взглядами крайне невелика, поэтому не заслуживает рассмотрения.
• Международные некоммерческие организации. Подобные организации могут быть крайне влиятельны за счет ассоциации с ООН и другими наднациональными образованиями, а также самодостаточными за счет получения финансирования от сверхбогатых людей. В этом случае организации имеющие разную идеологическую направленность не нивелируют влияние друг друга, т.к. могут действовать в разных юрисдикциях. Для продвижения либертарианства интересным кейсом является Институт Систейдинга, проспонсированный либертарианцем Питером Тилем, изучающий вопрос строительства автономных городов-государств в нейтральных водах. Один из подобных проектов даже был одобрен на одной из сессий ООН, посвященной глобальному потеплению и возможности затопления прибрежных зон. [12] Таким образом, подобные международные организации являются как самодостаточными, так и экстерриториальными, т.к. могут конкурировать с государствами в некоторых юрисдикциях и продвигать создание альтернативных юрисдикций. Однако, им довольно сложно получить достаточное финансирования для реализации крупных проектов.
• Местный бизнес. Коммерческие компании, работающие в конкретном регионе, не заинтересованы в каком-либо противостоянии с государством, кроме, разве что, лоббирования понижения налогов и дебюрократизации отдельных процедур. Более того, крупные компании могут лоббировать повышение налогов и барьеров для входа на рынок, для уничтожения и ослабления конкуренции. В целом, конкуренция является основой развития бизнеса, поэтому никакого единого идеологического фронта среди местных предпринимателей быть не может, т.к. они всегда будут преследовать интересы своих компаний, которые могут быть в крайней степени разнонаправленными.
• Международный бизнес. ТНК, таким образом, являются единственным политическим актором, имеющим достаточные ресурсы и экстерриториальность, а также вынужденным конкурировать с государствами не по идеологическим, а по вполне практическим мотивам. Как уже было сказано в пункте про теневой бизнес, экстерриториальность автоматически провоцирует конфликт и конкуренцию двух систем в зоне их перекрывания. А ТНК экстерриториальны просто по своей природе. Необходимость взаимодействия с разными государственными системами, выработка политических решений и лоббирование своих интересов в разных странах является частью самого определения транснациональной компании. По причине базирования своих подразделений в разных странах, ТНК несут риски в связи с изменениями политических режимов, и предпочитают сворачивать свои инвестиции при приходе левого социалистического или коммунистического правительства — это само по себе накладывает определенные ограничения на выбор стратегий среди политических партий и государственного истеблишмента в заинтересованных в экономическом развитии странах. Более того, необходимость стандартизации и оптимизации производства приводит к давлению ТНК на правительства принимающих стран с целью приведения их законодательства к необходимому для деятельности ТНК виду. Однако, это все касается стран с достаточно слабыми правительствами, готовыми идти на уступки — развитые страны, напротив, пытаются вводить различные ограничения в деятельность ТНК, вступая таким образом в прямое политическое противостояние с международным бизнесом, сопоставимым по размеру со многими государствами. Какими бы взглядами не обладали люди, управляющие транснациональными корпорациями, столкновение их интересов с интересами людей, управляющих государствами, автоматически приводит к тому, что результирующие действия ТНК оказываются направленными в нужную нам сторону. Но и это еще не все, т.к. мы не включили сюда идеологический момент. Представим теперь, что владельцем ТНК (или более скромного международного бизнеса) является убежденный либертарианец — финансовая необходимость его компании совпадает с направлением его идеологической мотивации, чего не происходит в случае, если бы он придерживался левых или центристских взглядов, таким образом равновесие среди действий всех возможных владельцев всех возможных ТНК смещается в либертарианскую сторону.

Ну и последнее, что требуется здесь отметить. Любая ЭКЮ (кроме моделей типа FOCJ, подразумевающих их нахождение в рамках одной федерации) просто по своему определению будет являться ТНК, потому что будет международным трансграничным бизнесом, действующим более чем в двух странах, капитал которого в значительной мере сосредоточен в его зарубежных филиалах. Учитывая все вышесказанное о различной мотивации различных политических акторов, движение, которое должно в итоге привести к созданию ЭКЮ также изначально должно формироваться по типу легального международного бизнеса (возможно, при поддержке некоммерческих международных организаций), обладающего финансовой самодостаточностью, не зависящей от поддержки идеологически настроенных сторонников. Именно возможность владельца (владельцев) ТНК действовать в качестве авторитарного политического лидера, минуя при этом необходимость прохождения через политические процедуры в какие-либо правительства, делает его положение уникальных соеди всех возможных политических акторов, рассчитывающих на радикальные политические преобразования в мировой экономике и политике.

Источник