Финикийцы придумали способ получения краски
1. ОТКРЫТИЕ ФИНИКИИ
1.1. Что было до «Жизни Иисуса»?
Современные историки довольно поздно открыли для себя Финикию. Ее письменность была непонятна до середины ХVIII века, пока не удалось прочесть двуязычную греко-финикийскую надпись, найденную на Мальте. Археологическое же открытие Финикии началось почти через столетие, и заслуга в нем отчасти принадлежит… французскому императору Наполеону III.
В 1860 году секта мусульман-друзов учинила резню в турецкой Сирии. Жертвами ее стали тысячи христиан-маронитов. Когда известие об этом достигло Европы, всюду поднялось возмущение. Турецкий султан и сам не потерпел беспорядков, направив войска, чтобы усмирить ревнителей веры. Но уже французский император Наполеон III, любитель военных авантюр, решил, что подвернулся удобный повод, чтобы немедленно, в бонапартистском стиле, утвердить позиции Франции в Леванте – на ближневосточном побережье Средиземного моря. Он тоже направил экспедиционный корпус в зону боевых действий. Затевая эту вылазку, Наполеон III наверняка вспоминал египетский поход своего великого предшественника и, по его примеру, пожелал, чтобы войска «сопровождал» ученый – ориенталист Жозеф Эрнест Ренан.
Впоследствии он прославится своей книгой «Жизнь Иисуса». Однако в то время Ренан, – хотя ему было уже 37 лет, – лишь начинал свою научную карьеру. Он занимался сравнительным исследованием семитских языков и историей раннего христианства. В Леванте его интересовал один-единственный город: Библ.
Подоплека выбора была очевидна. Библ, Byblos – так назывался не только могущественный древний азиатский город. Byblos – по-гречески именуется и папирус, «писчая бумага» древности. Отсюда происходит и слово biblion – «книга» и, наконец, «Библия», «Книга книг», изучением которой занимался Ренан. Кроме того, Библ – под семитским названием Гевал (Гебал) – упоминался и на страницах Библии, например, в Книге Иезекииля: «Старшие из Гевала и знатоки его были у тебя» (Иез 27, 9). Ренан надеялся, что его исследования прольют свет на некоторые библейские проблемы.
Он ошибался; его ждало разочарование. В нескольких десятках километров к северу от Бейрута – там, где когда-то процветал Библ, – лежало бедное арабское селение Джубейль. Рядом возвышались крепости крестоносцев. Однако никаких следов древней финикийской твердыни, на первый взгляд, не было.
Тем не менее Ренан, в помощь которому были приданы французские и турецкие солдаты, не пал духом. Он метр за метром, мучимый зноем и духотой, – в те недели в Сирии дул суховей-хамсин, пригонявший пыль и песок, – обследовал окрестные поля, сады и дворы. Жители Джубейля со страхом и недоверием поглядывали на странного чужеземца.
Старания Ренана, наконец, вознаградились. В крепости крестоносцев он обнаружил загадочные гранитные столпы. В стены некоторых домов в селении были вмурованы каменные блоки с высеченными на них египетскими иероглифами. Важнейшей же находкой Ренана стал барельеф, изображавший богиню с рогами на голове, между которыми помещался солнечный диск.
Ренан принял ее за египетскую богиню Хатхор, но он опять ошибался. Сегодня известно, что это – изображение Баалат-Гебал, финикийской богини неба и любви. Она правила Библом – была верховной богиней этого города. Сегодня барельеф, найденный Ренаном, можно увидеть в Лувре.
Не считая этой находки, Ренан не сделал никаких особенных открытий в Джубейле и тем более не нашел ничего, что помогло бы ему в библейских изысканиях. Да и как он мог что-либо найти, ведь древний город был погребен как раз под Джубейлем, и жители селения испокон веку хозяйничали в античных руинах, используя их как каменоломни. Так, когда им была нужна известь, они бросали в печь мраморные колонны – ведь сколько их валялось в округе! Если же, обустраивая колодец, находили что-нибудь древнее, то по обыкновению отправлялись с находкой к ближайшему антиквару, который немедленно покупал у них этот памятник. Ренан мог лишь с горечью заявить: «Редко видишь столь явственно, как косное любопытство какого-нибудь любителя древностей так сильно вредит страстному любопытству ученого». Наконец, – к тому времени восстание друзов было жестоко подавлено, – Ренан отправился назад, в Париж. Его работы, продолжавшиеся около года, хоть и были важны для науки, но принесли меньше результатов, чем раскопки в Ассирии или Египте.
Впрочем, Ренан не преминул составить отчет об исследованиях – «Mission de Phenicie», и таким образом Наполеон III, под патронажем которого проходила эта экспедиция, невольно стал основоположником науки о древностях Финикии. Позднее Эрнест Ренан начал выпускать многотомный «Корпус семитских надписей» и первую часть этого издания посвятил финикийским текстам, сделанным на камне и бронзе. За свои заслуги в исследовании древневосточной страны Ренан был прозван «финикийским Моммзеном».
1.2. Дождь открывает все следы
Исследования, начатые Ренаном, были продолжены лишь через полвека. К ним вновь приложил руку французский ученый.
В 1919 году египтолог Пьер Монтэ прибыл в Джубейль и был поражен обилием встречавшихся здесь камней с иероглифами, о которых упоминал и Ренан в своей «Финикийской экспедиции». Через два года Монтэ вернулся сюда, чтобы поближе познакомиться с местными памятниками прошлого. В Библе, наконец, начались раскопки.
В течение трех лет помощники Монтэ и нанятые им рабочие методично раскапывали все пустыри. Им попадались алебастровые обломки с печатями египетских фараонов разных династий. Эти находки доказывали, что между Египтом и Библом существовали тесные экономические и культурные связи.
Впрочем, открытие древнего торгового города только начиналось. Главная находка была сделана совершенно случайно. В один из весенних дней 1923 года арабские рабочие спозаранку разбудили археологов и повели их к берегу моря – к обрыву, что лежал южнее гавани Джубейля. Там после ночного ливня обрушился склон. Громадный кусок земли сполз на 12 метров вниз. Показалась пещера. Ее, несомненно, прорыл человек. Это была старинная гробница.
Особенно археологов порадовало то, что она была вовсе не пустой. В ней находился большой каменный саркофаг, вокруг которого были разложены погребальные дары. Виднелся и коридор; он вел к другому, похожему захоронению. В ближайшие дни Монтэ и его помощники открыли здесь девять крупных захоронений, два из которых были связаны между собой подземным ходом. Внешне все гробницы казались схожими. Крутые шахты, заполненные землей и пеплом, вели вертикально вниз, а затем расширялись вбок, образуя камеру, в которой находились саркофаги.
Это открытие вызвало интерес археологов всего мира. Найденные захоронения назвали «царскими гробницами из Библа». Впрочем, четыре гробницы были разграблены еще в древности. В пятой ученые обнаружили клочок бумаги с надписями на английском языке и датой «1851 год».
Однако это не слишком омрачило радость исследователей. Они извлекли из остальных захоронений немалые сокровища: обсидиановые вазы в золотой оправе, серебряные сандалии и серебряные сосуды, прозванные за свою форму «чайниками», серебряное зеркало, золотой щит с отчеканенными на нем изображением сокола и двумя портретами фараона, а также бронзовые и глиняные кувшины, медные трезубцы…
Источник
Пурпур — царская краска финикийцев
Пурпур — одна из древнейших известных человечеству красок органического происхождения. Добывали его из морских улиток, раковины которых во множестве находили на финикийском побережье Средиземного моря.
Эти морские улитки выделяют слизь для защиты нежного тела от повреждений. На свету слизь улиток из белой становится поочередно желтой, зеленой, синей, темно-красной и, наконец, пурпурной.
Получаемая таким образом краска обладала замечательным свойством не тускнеть столетиями. Плутарх описывает, как Александр Македонский, овладев Сузами, обнаружил в городе в числе прочих сокровищ большое количество пурпура, пролежавшего 190 лет и все еще сохранявшего первозданные свежесть и яркость. Как полагал историк, это могло быть объяснено тем, что данную краску готовили на меду и белом масле, ведь эти продукты тканям придают яркий и чистый блеск.
Изобретателями диковинной краски были финикийцы. Особой известностью пользовались ярко-красная и темно-фиолетовая пурпурные краски, составлявшие важную статью финикийского экспорта.
Пурпур был очень дорогим товаром, и это естественно: ведь добывался он буквально по каплям. Десятки тысяч улиток давали только 1 грамм драгоценной краски! Неудивительно поэтому, что пурпур был привилегией царей и знати. Римские императоры сделали его знаком императорского достоинства. В Византии важные акты записывали пурпуровой, «царской» краской.
Морские улитки далеко не единственные живые поставщики красителей. Малиновую краску кермес, которую широко применяли в древности греки и римляне, делали из червеца, кормящегося на средиземноморских дубах. Длительное время большой знаменитостью были обитающие на кактусах насекомые кошениль. Из самок этих насекомых добывают красную краску— кармин.
В Мексике издавна культивируют так называемые кошенильные кактусы специально для разведения кошенили. В первой половине прошлого столетия плантации кошенильного кактуса шагнули из Мексики через океан в Испанию, Алжир, на Канарские острова и на Яву.
С гектара плантации 2—3-метровых кактусов собирают около 300 килограммов кошенили, из которой с помощью горячей воды и уксусной кислоты извлекают кармин. Соединения кармина с алюминием и оловом используются для крашения тканей изшерсти и шелка, в акварельных красках и для окрашивания пищевых продуктов.
С появлением дешевых анилиновых красителей культура кошенили резко сократилась, но, тем не менее, кармин продолжает еще использоваться, особенно в пищевой промышленности и в парфюмерии.
Акварельная сепия производится из чернильных мешочков кальмаров и каракатиц: полученная жидкость растворяется в разведенном аммиаке, соединяется затем с соляной кислотой — и краска готова.
Тур Хейердал в книге «Путешествие на „Кон-Тики»» рассказывает, какой предстала однажды утром взорам мореплавателей бамбуковая палуба их плота. Она представляла из себя сплошную лужу из жидких черных чернил.
В этой черной луже валялся мертвый кальмаренок, взобравшийся ночью на плот. Благодаря ночному визиту несколько страниц в вахтенном журнале были исписаны своеобразной тушью — посмертным подарком неосторожного кальмара.
В течение столетий люди писали «чернилами» головоногих моллюсков (главным образом, прибрежных видов каракатиц). Не случайно, поэтому английский натуралист Фрэнк Лейн высказался в том духе, что каракатицы «буквально оставили след в человеческой культуре».
Сегодня химики в производстве сепии умеют обходиться и без «чернил» животного происхождения. Однако натуральная сепия по-прежнему в большом количестве используется в промышленности.
В прежние времена для выработки чернил и красок употреблялись так называемые галлы, болезненные наросты на листьях дуба. «Виноваты» в появлении галлов крошечные насекомые орехотворки, откладывающие в листьях свои яички. В старину «чернильные орешечки» обрабатывали специальным образом и получали великолепные черные чернила, которые не выцветали на солнце.
Широкое применение нашел в лакокрасочной промышленности шеллак — замечательная смола, которую дает крохотный жучок — лаковый червец. Родина его — Индия.
Шеллак тверд и эластичен, его можно плавить, вводить в различные смеси и подвергать давлению. Открытие шеллака произвело настоящую революцию в деле звукозаписи. Он оказался идеальным материалом для изготовления грампластинок. Шеллаковая пластинка не рассыхалась, не разрушалась при проигрывании и служила в 20 раз дольше, чем опытный стальной образец.
У шеллака был лишь один, но — увы! — весьма существенный недостаток: дороговизна. Четыре тысячи жучков нужны, чтобы получить 60 граммов смолы — количество, необходимое для изготовления только одной пластинки.
Понятно, что поиски заменителей шеллака шли с большой интенсивностью. И они увенчались успехом. На помощь пришла химия, подарившая в конце 1940-х годов поливинилхлорид, из которого теперь делаются грампластинки (в том числе, и лишь с этого момента, долгоиграющие).
Невзирая на это, шеллак не потерял своего значения. Он по-прежнему широко используется для выработки высокопрочных лаков, которые применяются в электротехнической, оптико-механической и других отраслях промышленности, а также в медицине.
Наши биологи сумели акклиматизировать лаковых червецов, вывезенных из Вьетнама. Их новой родиной стало Закавказье. Жучкам полюбились такие субтропические растения, как хурма, инжир, акация. В 1966 году шеллак был впервые получен в садах Апшеронского полуострова.
Надо сказать огромное спасибо нашим животным — насекомым и обитателям моря за пурпур, кармин, сепию и шеллак.
Источник
Из какой рыбы древние финикийцы делали пурпурную краску?
Пурпурный цвет открыли древние финикийцы. Они создавали его с помощью красителя, который выделяет один моллюск, живущий в Средиземном море. Окрашивать этим красителем ткани было очень сложно. Материал становился сначала жёлтым, потом зелёным, потом синим и, в конце концов, он приобретал красно-фиолетовый цвет. Именно этот оттенок мы сейчас и называем пурпурным. Пурпурные мантии носили только королевские особы. Ведь для получения одного грамма краски требовалось 10 тысяч моллюсков. Только спустя сотни лет изобрели более дешёвые краски. И яркий пурпурный цвет стал доступен всем.
Рассказывали, что во время охоты пес Мелькарта раскусил некую раковину и окрасил свою пасть в красный цвет; затем нимфа Тира убедила Мелькарта выкрасить этим пурпуром свою одежду. Так, мол, и появилась на свете пурпурная краска.
на суше пурпур делали из кошенили,
а на море — из рапанов, http://blacksea.orlyonok.ru/images/1/26.jpg
моллюск это, а не рыба
Финикийцы считались искусными ремесленниками по обработке металлов и кож и владели секретом изготовления знаменитой пурпурной краски.
Пловцы, взяв в руки два тяжелых камня, ныряли на дно моря и добывали маленькие чудесные раковины.
Из каждой можно было выдавить по несколько капель густой жидкости.
Это была замечательная пурпурная краска.
Владельцы ткацких мастерских давали за маленький сосудик краски слиток серебра. Одежды, окрашенные в пурпур, сверкали на солнце.
Если краску замешивали погуще, ткань становилась лиловой.
(По возможности покажите костюмы из детских энциклопедий) .
Если пожиже – она делалась алой.
Можно было стирать одежду каждый день в морской или речной воде,
в холодной или горячей, она не линяла, оставалась яркой.
Такую одежду охотно покупали цари и князья, жрецы и военачальники.
Мы были на Чёрном море, куда его завезли, и он распространился,
( потому что там его зовут Рапан, как муж. род) , брат нырял и ловил их,
руки не отмываются несколько дней, такой сильный цвет, до тёмно-фиолетового.
Пурпур — одна из древнейших известных человечеству красок органического происхождения. Добывали его из морских улиток, раковины которых во множестве находили на финикийском побережье Средиземного моря.
Эти морские улитки выделяют слизь для защиты нежного тела от повреждений. На свету слизь улиток из белой становится поочередно желтой, зеленой, синей, темно-красной и, наконец, пурпурной.
Получаемая таким образом краска обладала замечательным свойством не тускнеть столетиями. Плутарх описывает, как Александр Македонский, овладев Сузами, обнаружил в городе в числе прочих сокровищ большое количество пурпура, пролежавшего 190 лет и все еще сохранявшего первозданные свежесть и яркость. Как полагал историк, это могло быть объяснено тем, что данную краску готовили на меду и белом масле, ведь эти продукты тканям придают яркий и чистый блеск.
Изобретателями диковинной краски были финикийцы. Особой известностью пользовались ярко-красная и темно-фиолетовая пурпурные краски, составлявшие важную статью финикийского экспорта.
Пурпур был очень дорогим товаром, и это естественно: ведь добывался он буквально по каплям. Десятки тысяч улиток давали только 1 грамм драгоценной краски! Неудивительно поэтому, что пурпур был привилегией царей и знати. Римские императоры сделали его знаком императорского достоинства. В Византии важные акты записывали пурпуровой, «царской» краской.
Пурпурный цвет открыли древние финикийцы. Они создавали его с помощью красителя, который выделяет один моллюск, живущий в Средиземном море. Окрашивать этим красителем ткани было очень сложно. Материал становился сначала жёлтым, потом зелёным, потом синим и, в конце концов, он приобретал красно-фиолетовый цвет. Именно этот оттенок мы сейчас и называем пурпурным. Пурпурные мантии носили только королевские особы. Ведь для получения одного грамма краски требовалось 10 тысяч моллюсков. Только спустя сотни лет изобрели более дешёвые краски. И яркий пурпурный цвет стал доступен всем.
Рассказывали, что во время охоты пес Мелькарта раскусил некую раковину и окрасил свою пасть в красный цвет; затем нимфа Тира убедила Мелькарта выкрасить этим пурпуром свою одежду. Так, мол, и появилась на свете пурпурная краска.
Источник
