Докучаев (5 стр.)
Крупнейшим результатом научных исканий Докучаева за эти годы была фундаментальная работа — «Способы образования речных долин Европейской России». В этой работе, опубликованной в 1878 году, Докучаев не только разобрал и подверг критике существовавшие до него взгляды, объяснявшие происхождение русских долин одной размывающей деятельностью былых громадных и необычайно быстрых водных потоков, но и показал на тщательно подобранных и умело обобщенных фактах, что сами реки в теперешнем их виде расширяют свои долины, «странствуют» в них.
Наряду с развитием новой теории Докучаев сумел выделить и в старой теории рациональное зерно, — он подчеркнул известное значение деятельности больших масс воды в образовании долин и значение попеременных поднятий и опусканий суши. В свое время известный русский геолог академик А. П. Павлов бросил Докучаеву упрек за признание влияния этих явлений на формирование долин. Он утверждал, что даже самые широкие долины могли быть созданы медленной и долгой работой небольшого водного потока, такого, который и теперь течет по долине и продолжает свою прежнюю работу. Последующее развитие геологии и геоморфологии, то есть науки о строении земной поверхности, полностью подтвердило правильность взглядов Докучаева. На основании целого ряда новых фактов было доказано, что большие массы текучих вод таявшего ледника, многочисленные медленные поднятия и опускания суши, или, как говорят ученые, эпейрогенические движения, сыграли большую роль в возникновении многих речных долин, особенно таких крупных, как Волжская, Днепровская, Донская. Но и критики Докучаева понимали большое значение его работы; даже выступавший против взглядов Докучаева академик А. П. Павлов, говоря о строении речных долин, указывал, что «еще долго всякий новый работник, приступая к ознакомлению с ними, будет брать для себя исходным пунктом «Способы образования речных долин Европейской России» В. В. Докучаева».
В том же 1878 году, когда работа Докучаева вышла в свет, он защитил ее как магистерскую диссертацию и получил ученую степень магистра минералогии и геогнозии. Публичная защита диссертации Докучаева собрала огромную аудиторию и прошла с триумфом. При защите Докучаев проявил блестящий ораторский дар, который помог ему с особенной глубиной и ясностью изложить свою теорию.
Шесть лет работы в области геологии, законченные прекрасной защитой диссертации, обеспечивали Докучаеву, который уже был одним из крупнейших русских геологов, большую будущность геолога.
Но именно в 1878 году завершился «геологический период» жизни Докучаева. Это была, можно сказать, предистория ученого. История Докучаева, подлинного ученого-новатора, началась с 1878 года, когда он полностью отдался проблемам, давно уже его интересовавшим.
НАЧАЛО НАУКИ О ПОЧВЕ
«Почва — четвертое царство природы».
В 1875 году, статистик В. Чаславский, работавший над созданием почвенной карты Европейской России, пригласил Докучаева в качестве помощника. В России и раньше были почвенные карты. Составляли их чиновники и статистики чаще всего на основании опросных сведений, причем в основу картирования обычно клали самый заметный для глаза признак почвы — ее окраску. Практическая ценность таких карт была невелика. Карта Чаславского должна была строиться по этим же принципам.
Чаславский, еще мало знакомый с Докучаевым, предполагал, что последний будет выполнять лишь обязанности по разбору многочисленных почвенных карт, поступавших с мест или сохранившихся с прошлых времен. Но Докучаев своими глубокими познаниями и умением быстро ориентироваться в сложном и запутанном материале очень скоро завоевал уважение своего начальника. Через несколько месяцев Докучаеву наряду с другими работами было поручено самое ответственное дело — составление почвенной классификации, без которой совершенно немыслимо было составить как самую карту, так и объяснительный текст к ней. Чаславский почувствовал в своем помощнике большую научную силу. Вскоре после начала совместной работы Чаславский писал Докучаеву: «На Вашу работу я по-прежнему вполне рассчитываю, если Вы сами не захотите отказаться, что привело бы меня в отчаяние».
В. В. Докучаев — доцент Петербургского университета.
Но Докучаев не собирался отказываться. События неожиданно приняли совсем иной оборот. Чаславский внезапно умер, и на плечи Докучаева легла вся работа по составлению почвенной карты Европейской России. В настоящее время эта карта представляет лишь исторический интерес, так как. содержит множество ошибок, на что впоследствии неоднократно указывал сам Докучаев. Но именно при работе над этой картой Докучаев почувствовал необходимость заняться вплотную проблемой почв, которые играют огромную роль в жизни всякой страны, а в особенности такой земледельческой, как Россия. В науке о почве для самого Докучаева было много неясного, непроверенного. Надо было собирать в различных местах образцы почв, классифицировать их, подвергать исследованиям и много раз проверять свои выводы. Докучаев знал, что одних общих идей и догадок мало, нужны факты, а в момент становления науки они нужны в огромном количестве.
В 1876 году Докучаев был уже признанным авторитетом в области почв, и Вольное экономическое общество пригласило его для работы в Черноземной комиссии, которая должна была серьезно заняться изучением основного богатства сельской России — чернозема. В состав Вольного экономического общества входило много крупных ученых, но именно Докучаеву было поручено составление программы исследований чернозема. В 1877 году ему поручили вести и cами исследования.
Участие Докучаева в работах Чаславского способствовало зарождению почвоведения; исследования Докучаева на просторах черноземной России привели к рождению этой науки. Считая свои познания в области почв недостаточными, Докучаев погрузился в изучение естествознания и прежде всего тех трудов, которые имели хотя бы косвенное отношение к исследованию почв. Не следует думать, что Докучаев строил свою науку совсем на пустом месте, не имея предшественников. Предшественники у него, конечно, были, но науки о почве они все-таки не создали.
Еще древние египтяне и жители Двуречья знали очень много о своих почвах и их плодородии. У древнеримских писателей Плиния и Колумеллы мы можем найти немало ценных наблюдений о распространении различных почв, о их пригодности для тех или иных культурных растений. В древне-эллинской легенде о некоем Алкмеоне, убившем свою мать, рассказывалось о том, что земля (почва), узнав о преступлении Алкмеона, перестала родить ему хлеб. Несчастный земледелец многократно менял участки своей пашни, но это не помогало: почва, в представлении греков отождествлявшаяся с матерью, не хотела родить ему хлеба, она мстила убийце. Но Алкмеон оказался наблюдательным человеком: он выбрал для посева молодую наносную (аллювиальную) почву в речной долине, которая образовалась после совершения убийства и, следовательно, не могла знать о его преступлении. Посев, сделанный на этой новой, неистощенной почве, принес Алкмеону прекрасный урожай. Эта легенда содержит элементы глубокой наблюдательности и говорит о том, что некоторые свойства почв были известны древним грекам.
В своих «Георгиках» римский поэт Вергилий (70–19 годы до нашей эры) много прочувствованных строк посвятил свойствам земли. Эти строки говорят о том, что древние народы собрали немало различных сведений о земле и ее свойствах. Разумеется, эти поэтические обобщения, отражавшие наблюдательность народов, далеки были от того, что мы можем называть наукой.
В знаменитых писцовых книгах времен последних Рюриковичей, в «Книге Большого чертежа» — пояснительном тексте к карте, которую начали составлять по указанию Ивана Грозного в 1552 году, Докучаев также мог найти много ценных замечаний о различных русских почвах и их свойствах. Но все это были случайные наблюдения, иногда ценные, но иногда наивные и противоречивые.
В XVIII и XIX веках сельскими хозяевами и агрономами Европы, а также многими учеными различных специальностей, такими, например, как известные химики и агрохимики Я. Берцелиус, Ю. Либих и Ж. Буссенго, был собран большой материал о различных свойствах почв, об их химическом составе и плодородии. Но это были опять-таки разрозненные сведения и наблюдения, хотя количество их возросло. Даже обращение к вопросам изучения почвы гения М. Ломоносова, высказавшего ряд интереснейших соображений о происхождении чернозема, или Ч. Дарвина, показавшего в специальной работе влияние дождевых червей на почву, не могло создать науку о почве. Нехватало самого главного — глубоких теоретических, в первую очередь географических, обобщений, системы, генетической классификации почв, то есть такой классификации, где почвы рассматриваются на основе их генезиса — происхождения. Никто не сумел показать, что почва, подобно минералу, растению или животному, является самостоятельным, самобытным, ни на что другое не похожим телом природы. Чаще всего почву путали с горными породами. Естественно, что наука о почвах могла возникнуть лишь после того, как была доказана самобытность их существования и особые законы их развития.
Источник
Глава I РАЗБОР ГИПОТЕЗ ОБ ОБРАЗОВАНИИ РЕЧНЫХ ДОЛИН ЕВРОПЕЙСКОЙ РОССИИ. Речные террасы. Поднятия и опускания суши. Послетретичные образования на Волге
Рисунок, помещенный нами на заглавном листе, представляет
схематическое строение речных долин Европейской России·
На средине его читатель видит прихотливо извивающуюся
реку с ее теперешними берегами, часто обрывающимися в виде
совершенно правильных и горизонтальных карнизов; за ними,
возвышаясь различно над уровнем реки, расстилается так
называемая луговая или заливная долина; она нередко возвышается
по направлению к реке и почти всегда бывает усеяна озерами,
болотами и старицами. Затем, иногда на расстоянии двух-трех
десятков верст от теперешнего русла, почти всегда наблюдаются
уступообразные высоты, ограничивающие теперь заливную
долину и бывшие когда-то несомненно действительными
речными или озерными берегами. Обыкновенно эти вторые берега
не на всем своем протяжении имеют вид террас; они нередко
подступают к самой реке (как это показано в средине рисунка),
служа, таким образом, ее действительными берегами и деля
заливную долину на ряд озеровидных котловин.
Вот наиболее типические особенности речных долин Европейской России.
Как и почему сложилась такая, а не иная форма наших речных
долин? Почему сейчас указанные признаки являются
типическими для рек Европейской России? Вот вопросы, ответы на
которые и составляют задачу данной работы.
Немало было предложено гипотез как на Западе, так и у нас
для объяснения образования речных долин. То видели в них
преимущественно результат деятельности ледников, то моря,
то пресных вод в теснейшей связи с различного рода
колебаниями материков. Из новейших авторов, писавших на Западе
по этому вопросу, упомяну Тиндаля, хРютимейэра2
и Зонкляра;3 но вдаваться в подробный разбор работ
как этих, так и других старых авторов4 я не нахожу нужным
по следующим причинам: во-первых, я не имею в виду писать
историю данного вопроса; во-вторых, работы означенных
ученых относились почти исключительно к так называемым
альпийским рекам, а эти последние, как и вообще огромное
большинство рек западной Европы, что касается их рождения и
деятельности, должны, естественно, находиться и действительно
находятся в иных условиях, чем у нас;5 для материка западной
Европы констатировано гораздо больше колебаний (поднятий
и опусканий), чем для восточной;6 там есть ледники и вечный
запас снега на горах; там рельеф местности и ее геологическое
строение7 носят на себе совершенно другой характер, чем в
Европейской России; там, наконец, и количество атмосферных
осадков гораздо больше. Нет сомнения, что именно в этом-то
разнообразии условий, при которых должны были зарождаться
и жить альпийские речные долины, и кроется объяснение
особенной трудности их исследования; я уверен, здесь же лежит
причина и того обстоятельства, почему исследователи
западноевропейских рек пришли к заключению, что для уяснения
истории развития каждой долины всякий раз необходимы
Мы также зашли бы слишком далеко, если бы стали здесь
подробно излагать и все существующие у нас взгляды
относительно образования рек России. К тому же значительная часть
этих гипотез формулированы слишком обще, в настоящее время
устарели и были устранены сами собой вследствие естественного
развития геологических понятий; таковы, между прочим,
в настоящее время настолько очевидна, что их достаточно только
процитировать. Так, К у ? о ? г а прямо говорит, что «вместилища для
пресных вод были готовы прежде явления воды. для рек — глубокие
трещины земной коры с крутыми каменными стенами или рытвины и
борозды более или менее погерхностпые». Мнения Эйхвальда и Пан-
Дера тождественны и могут быть выражены в следующих словах первого
из них: «Можно догадываться, что балки Бессарабии образованы великими
земными потоками древних времен или различными стремлениями древнего
моря, частью в самых недрах его, частью же, когда оно сделало последпий
отлив с суши». Такой же в сущности взгляд развивает и академик
другие гипотезы касаются или отдельных рек или даже только
их известных участков, всегда находящихся в исключительных
Поэтому мы остановимся здесь только на тех взглядах,
которые могут быть приложены к огромному числу рек Европейской
России; между такими нам известны принадлежащие
академику Гель мерсе ну и профессорам Леваков-
скому, Головкинскому и Феофилактову.
Мы сейчас увидим, что все они имеют очень много общего между
собою, а поэтому, чтобы-не повторяться при их разборе, мы
сначала изложим все эти взгляды, держась, по возможности,
выражений самих авторов.
Академик Гельмерсен формулирует свой взгляд
следующим образом: «Когда, вследствие поднятия почвы, сбыли
делювиальные воды, то прежде всего осушилась средняя полоса
России. На ее осушившейся поверхности падающая ‘ на нее
атмосферная вода образовала (?) реки, которые приняли различное
направление, заранее подготовленное руслами, образовавшимися
вследствие стока дилювиальных вод, и зависящее в некоторых
случаях от направления той волнистой поверхности, которая
образовалась вследствие перемежающихся углублений и
повышений почвы, произведенных особенными геологическими
причинами, Таким образом, на север потекли Северная Двина,
Вытегра, Межа, Великая, на запад —- Западная Двина, на
юг — Днепр, Донец, Дон, и, наконец, на восток — Волга».
Ни в какие детали, ни в какие доказательства автор не счел
Гораздо более обстоятельно развил свои взгляды по
интересующему нас вопросу проф. Головкинский в своей
магистерской диссертации (1865 г.) «О послетретичных
образованиях по Волге, в ее среднем течении». Правда, автор
ограничивается в своей работе одной Волгой, и притом
преимущественно ее средним течением, но так как причины,
которыми г. Головкинский старается объяснить современную
форму речной долины Волги, действовали, по его мнению,1
в большей части России, то мы имеем право рассматривать
предлагаемую им теорию за общую.
Основываясь частью на нахождении северных
приходит к тому заключению,2 что для всей средней и северной
Европы необходимо принять, в потретичный период, два полных
колебания; при этом автор устанавливает следующие три
в сущности совершенно справедливые положения.3
1) Так как река вырывает русло при поднятии верховья и
выполняет русло при его опускании, то число террас (речных)
соответствует числу колебаний страны, если амплитуды
колебаний последовательно уменьшаются.
2) В долинах рек, текущих от центра колебаний к границам
области, террасы одного числового порядка, считая сверху или
3) Террасы речных долин такого направления, но
принадлежащих двум различным областям, которых колебания
попеременны, взаимно выполняют промежутки, разделяющие эпохи
образования каждых двух смежных террас.
Г. Головкинский, на основании сравнительного анализа
рассматриваемого нами явления в северной и средпей Европе, «пришел
(стр. 25) к заключению о по переменности поднятия и опускания в
северной и среднеевропейской областях. Граница их, по мнению автора,
находится недалеко от линии, проведенпой от устья Темзы, через южную часть
Швеции, до Уральских гор; эта граница, осаающаяся в относительном
покое, может быть по справедливости названа узловой линией колебаний».
Заметим на это покамест, что прежде нужно установить самый факт
колебаний Европейской России, а затем уже приравнивать его к таким я.е
явлениям в Западной Европе.
Приняв упомянутую зависимость формы речных долин от
колебаний данного материка за общий принципу за закон,г
проф. Головкинский реставрирует нам затем
блестящую, но мало вероятную картину страны по среднему
течению Волги в послетретичный период:2 «В эпоху первого
поднятия Скандинавии и когда прикаспийская местность стояла
более чем на 700 футов ниже ее современного уровня,
рассматриваемая страна была круто наклонена к югу и в нижней части
среднего течения Волги, по крайней мере по левому берегу,
находилась под уровнем Арало-Каспийского моря.
Существовала ли в то время Волга, мы не имеем положительных сведений,
но весьма вероятно, что приблизительно на этом же месте был
главный сток вод окрестной местности.
В эпоху первого опускания Скандинавии море, надвигаясь
с северо-запада, достигло Нижнего-Новгорода и заняло
прежнюю (?) долину Волги, вступив в непосредственное соединение
с Арало-Каспийским морем, дно которого между тем поднялось
на несколько сот футов, хотя еще далеко не достигало
современного уровня. Влиянием морского прибоя и течений речная
долина была размыта в широкий морской проток, который,
преимущественно при последовавшем отступлении моря,
заносился песком, происшедшим из разрушенных эрратических
камней, а частью из пермского песчаника, обнаженного на востоке.
Нельзя сомневаться, что низменная страна по обеим сторонам
пролива была обитаема и большая часть вымываемых реками
костей EL primigenii и Rh. tichorhini принадлежит этой эпохе.
При втором поднятии северного центра. дно Волжского
пролива постепенно выступало из-под уровня моря.
Отступление Ледяного моря оставило свой след в постепенно
понижающихся уступах, которыми песчаное образование предыдущей
эпохи — верхняя терраса Волги — спускается от Чебоксар
к Нижнему-Новгороду. Когда понижавшийся уровень достиг
основания высот, на которых расположен этот город, морском
прибой, всегда бурный и пенистый на мелководьях,
выбрасывал массы песку на низменный берег, и образовавшиеся здесь
дюны и береговые валы мы находим в буграх на левом берегу
Волги и Оки. Вслед за окончательным отступлением моря
Волга потекла по ложбине обсохшего морского пролива, и
впадавшие в него Ока, Кама и другие промежуточные реки стали
ее притоками. Ложе реки должно было находиться в то время
близ левого края современной долины. Продолжавшееся
поднятие увеличивало скорость течения, и река углубляла русло
и отступала вправо, оставляя на левой стороне часть наносов,
образовавшихся отчасти чрез размывание внизу песчаного,
вверху глинистого левого берега; таково вероятное значение
средней террасы. Аральское море простиралось не далее
Во второе опускание, в эпоху погребения стокгольмской
хижины и проч. . произошло осаждение нижнего песчано-
глинистого яруса луговой террасы Волги. Поднятие при
Каспийском море дошло до отделения его от Черного моря, причем
устье Волги находилось где-либо между Саратовом и Самарской
лукой. Что касается состояния страны по среднему течению
Волги, то из многочисленных залежей деревьев, погребенных
обширными пластами, следует заключить о хвойных лесах,
покрывавших страну, все еще обитаемую мамонтом, носорогом,
верблюдом и другими животными.
С наступлением эпохи последнего (современного) поднятия
Скандинавии и Шотландии изменилась быстрота течения Волги,
а вместе с тем и осаждаехмый ею материал: песчаные косы
надвинулись с верховья и прикрыли глинистую террасу, а
углубление русла вывело левый край ее из-под уровня обыкновенных
разливов — он покрывается весеннею водою только после очень
Источник
