Способ распределения производительных сил.
Способ труда.
Способ управления.
Способ распределения производительных сил характеризует исторически определенное распределение средств производства и людей по родам производственной деятельности, обусловленное техническими, технологическими и организационными факторами, безотносительно к их распределению между собственниками. Способ распределения производительных сил характеризуется такими отношениями, как разделение и кооперирование средств производства, их техническая и технологическая специализация, концентрация, комбинация.
Способ труда– это система отношений между людьми, характеризующих непосредственный процесс труда, его функциональную и структурную организацию. К ним относятся разделение и кооперация труда, концентрация, специализация, обособление, обобществление труда и многие другие функциональные и структурные отношения.
Способ управления – способ соединения элементов процесса общественного труда, объединения их в систему, обеспечивающую эффективное удовлетворение и развитие потребностей. Он характеризуется прежде всего целью, содержанием и объемом информации о возможностях функционирования и развития системы.
Технологический способ производства
Помимо указанных категорий способа производства в широком и узком смысле в экономической литературе иногда рассматривается категория технологического способа производства.Эта категория выражает совокупность технологических отношений, характеризующих технологические связи между материальными элементами производства. Технологический способ производства отличается от способа производства (присвоения) тем, что не включает в себя способ труда и способ управления – элементы, наиболее важные для понимания закономерностей развития экономических отношений. Поэтому он не имеет большого научного значения и редко используется в экономической теории. Существуют несколько классификаций технологических способов производства. Одним из наиболее значимых оснований классификации является тип связи человека с техникой, в соответствии с которой выделяют ручной, машинный и автоматизированный способы производства.
Глава 7. СОБСТВЕННОСТЬ, ВЛАДЕНИЕ, ПОЛЬЗОВАНИЕ
В современной экономической литературе преобладает неправильное представление о содержании отношений собственности, владения и пользования. В сущности, владение и пользование согласно этому представлению выступают только как атрибуты, признаки собственности, наряду с распоряжением, а не как самостоятельные экономические отношения.
В повседневной жизни под собственностью обычно подразумевается принадлежность вещей определенным лицам или группам лиц. В этом представлении фиксируется наглядный эмпирический факт, что каждая вещь находится во власти кого-либо, кто может, с формального или молчаливого согласия общества, распоряжаться ею по своему усмотрению. Для научного понимания собственности такого знания недостаточно, так как научный подход к любому явлению требует ответа на вопросы, почему оно существует и как оно развивается.
История развития научных представлений о собственности
Досоветский период
Научное осмысление собственности берет начало в глубокой древности. Сохранились свидетельства того, что в античной философии ставилась проблема взаимосвязи собственности с хозяйственными и правовыми отношениями, предпринималась попытка раскрыть ее социальную роль. Ксенофонт (430-354 гг. до н.э.) рассматривал всякое хозяйство как имущество, состоящее из полезных вещей, которыми люди пользуются в своей жизни. Платон (427-347 гг. до н.э.), исходя из разделения труда между сословиями, полагал, что в идеальном государстве должна существовать общая собственность, ибо собственность частная является основой имущественных раздоров и взаимных разбирательств.
Идею связи собственности с хозяйственными отношениями позднее развил Аристотель (384-322 гг. до н.э.). Согласно его взглядам, собственность – неотъемлемая часть «ойкоса» (дома, хозяйства), необходимое условие и предпосылка его существования. Каждый свободный человек распоряжается принадлежащим ему имуществом, право на которое охраняется государством. В противоположность Платону Аристотель выступал как сторонник частной собственности.
Древние мыслители и политические деятели отчетливо видели связь собственности с хозяйственной деятельностью, т.е. с трудом. Римское частное право, лежащее в основе современного частного права, свидетельствует, что древние римляне хорошо были осведомлены о том, чего не знают многие современные экономисты и политики, – что отношения владения и пользования не являются простыми атрибутами собственности, но могут существовать наряду с собственностью как самостоятельные отношения, защищаемые государством, в том числе против произвола собственников. Для древнеримских юристов не было тайной и то, что владение может быть оформленное и неоформленное правом и что для факта владения правовое оформление вообще роли не играет.
В средние века, в период зарождения капитализма и становления политической экономии как науки, трудовое происхождение собственности стало общепризнанной идеей. Собственность толковалась в терминологии так называемого «естественного права», но естественное право – не право в современном смысле слова, т.е. не санкционируемое государством правило, а притязания людей, реализуемые их фактической деятельностью.
Одним из наиболее ярких приверженцев идеи естественного права был английский философ Т. Гоббс (1588-1679). Согласно его представлению человеческое общество в своем развитии проходит два состояния: естественное (первобытное) и гражданское. Первое характеризуется отсутствием собственности, разграничения между «моим» и «твоим». Здесь каждый стремится осуществить свое естественное право, не считаясь с естественными правами других, вследствие чего между людьми возникает борьба. В этом состоянии всеобщий принцип человеческого поведения – «война всех против всех», который противоречит стремлению людей к самосохранению и нормальной жизни. Разум позволяет им договориться между собой о принципах совместной жизнедеятельности. Так возникает государство, знаменующее собой переход от «естественной фазы» развития к «гражданскому обществу», где на законном основании формируется естественное право каждого на принадлежащую ему собственность.
Дальнейшее развитие «естественного права» собственности связано с именем другого английского ученого – Дж. Локка (1632-1704), в работах которого она обрела свою классическую форму. Согласно Локку, в качестве первоначальной основы частной собственности выступает труд. В естественном состоянии общества каждый индивид, будучи господином над самим собой и владельцем своей личности, ее действий и труда, присваивает часть предметов природы, находящихся в общем владении и пользовании. Частная собственность на землю ограничивается здесь участком, на котором он трудится и обретает все произведенные им продукты. На этой основе покоятся личная свобода и имущественное равенство всех членов общества.
Таково, по мнению Локка, содержание «естественного права» частной собственности – «священной и неприкосновенной». Оно осталось бы незыблемым и неизменным, если бы не существовало денег. С их появлением приращение частной собственности может осуществляться посредством не только труда, но и обмена. Возникающее при этом неравенство в распределении земли и денег дает возможность отдельным лицам присваивать в виде процента и ренты ту часть прибыли, которая раньше представляла собой вознаграждение за личный труд. Так, «естественное право» частной собственности, основанное на личном труде, «естественным» же образом превращается в право присвоения чужого труда.
Учение Локка о естественности свободной частной собственности оказало большое влияние на развитие английской классической политической экономии. Родоначальник классической буржуазной политической экономии А. Смит (1723-1790) исходил из той посылки, что «самое священное и неприкосновенное право собственности есть право на собственный труд, ибо труд есть первоначальный источник всякой собственности вообще». Вместе с тем Смит полагал, что только в первобытном обществе рабочий присваивает полный продукт своего труда, с возникновением же частной собственности на землю и накоплением капитала из него делаются «вычеты» в пользу собственников средств производства и землевладельцев в форме прибыли и ренты. Оставшаяся часть образует заработную плату рабочего. Прибыль, ренту и заработную плату Смит считал «естественными» формами дохода, имеющими своими источниками соответствующие объекты собственности – капитал, землю и труд. Исходя из этого, он выделил три класса буржуазного общества: предпринимателей (промышленников и купцов), земельных собственников и наемных рабочих.
Такое положение вещей, согласно Смиту, базируется на «естественном праве» свободной частной собственности. Это означает, что каждый индивидуум может свободно распоряжаться объектами своей собственности: предприниматель – капиталом, землевладелец – землей, наемный рабочий – трудом. Никто, включая государство, не имеет права вмешиваться в их распоряжение объектами собственности, при условии, что они не наносят вреда обществу. Такое вмешательство, если оно имеет место, представляет собой посягательство на священную частную собственность, а значит и на законную свободу ее субъекта. Задача государственной власти состоит в том, чтобы создавать и поддерживать надлежащие условия для их деятельности.
Экономическое обоснование естественности частной собственности и классовой структуры буржуазного общества, данное А. Смитом, всецело разделял Д. Рикардо (1772-1823), идеи которого представляют собой высший уровень классической буржуазной политической экономии. В дальнейшем эти идеи послужили основанием, как для рыночных экономических теорий, так и для марксистской политической экономии.
Принцип «священности и неприкосновенности частной собственности» подвергался сомнению и критике с двух сторон. Представители раннего утопического коммунизма Т. Мор (1478-1535) и Т. Кампанелла (1568-1639) выступили против всякой частной собственности, как крупной, так и мелкой, так как в любой частной собственности они видели основу нищеты и неравенства. Они описывали идеальное общество, основанное на принципах свободы, равенства, справедливости, общности имущества. Позже подобные идеи развивались представителями утопического социализма – А. Сен-Симоном (1760-1837), Ш. Фурье (1772-1837) и Р. Оуэном (1771-1858). Критикуя капитализм и частную собственность, они разрабатывали утопические проекты переустройства общества на социалистических началах. Российскую действительность с позиций утопического социализма критиковали В. Г. Белинский (1811-1848), А. И. Герцен (1812-1870), Н. Г. Чернышевский (1828-1889), Н. А. Добролюбов (1836-1861).
Иначе строилась критика частной собственности с позиций мелкобуржуазного социализма. Она основывалась на известном с давних времен утверждении, что «всякий собственник есть либо вор, либо наследник вора». При всей одиозности такого представления о собственности его нельзя назвать необоснованным. Оно опирается на факты образования крупной частной собственности посредством вооруженного или экономического грабежа не только враждебных племен и народов, но и соотечественников.
Одним из наиболее ярких выразителей такой точки зрения является английский утопист В. Годвин (1756-1836), который писал: «Мы должны с горечью признать, что как бы ни было велико и распространено зло, создаваемое монархиями и их дворами, плутовством священников и несправедливостью уголовных законов, это все глупости и пустяки по сравнению со злом, вызываемым существующей системой собственности»*. Подвергая критике существующий порядок, Годвин полагал, что люди могут в согласии организовать производственную деятельность с целью полного удовлетворения потребностей всех, но этому препятствует право собственности, породившее неравенство и разделение общества на классы, из которых класс богатых присваивает себе плоды труда класса неимущих. Его идеалом было общество, основанное на частном производстве, но осуществляющее коммунистическое распределение продуктов труда по потребностям. Не отвергая революционного способа построения такого общества, Годвин верил в то, что разум должен восторжествовать и богатые, поняв, что источник блага личности – общее благо, станут инициаторами создания нового общественного строя.
Несколько иначе построил теорию разумного общества французский мелкобуржуазный социалист П. Прудон (1809-1865). Объявив, что «собственность – это кража», он подверг критике крупную частную собственность как величайшее зло и заблуждение рода человеческого. Ей Прудон противопоставил собственность мелкого производителя, которая базируется на трудовом доходе, а потому, по его мнению, адекватна человеческой природе и идее вечной справедливости. Согласно Прудону, в основе будущего разумного устройства общества должен лежать эквивалентный обмен услугами между отдельными товаропроизводителями.
Теоретические построения Прудона были подвергнуты резкой критике К. Марксом (1818-1883) за его метафизический подход к экономическим категориям вообще и собственности в частности как к явлениям вечным и раз навсегда данным, а также за то, что он трактовал собственность только как юридическое понятие. В противоположность Прудону Маркс, применив диалектический метод к исследованию экономических отношений, принципиально по-новому поставил вопрос о сущности собственности. Собственность – не вечное, естественное и неизменное, а исторически определенное развивающееся явление. «В каждую историческую эпоху, – утверждал К. Маркс, – собственность развивалась различно и при совершенно различных общественных отношениях. Поэтому определить буржуазную собственность – это значит не что иное, как дать описание всех общественных отношений буржуазного производства»*. Собственность, таким образом, может быть научно определена только в результате анализа всей системы производственных отношений
Еще одним существенным недостатком теоретических взглядов Прудона было то, что он спутал экономическое содержание собственности «с общим юридическим понятием «собственность». Критикуя его за «неспособность понять экономические причины возникновения ренты и собственности», Маркс подчеркивал, что ответить на вопрос, что такое собственность, можно только критическим анализом «отношений собственности не в их юридическом выражении как волевых отношений, а в их реальной форме, т.е. как производственных отношений»*.
Значительное место в экономической теории Маркса занимают вопросы упразднения капиталистической частной собственности и замены ее социалистической общественной собственностью. Суть основных его положений в этой части теории такова. Во-первых, социалистическая собственность возникает не на пустом месте: в недрах капиталистического общества совершается постепенная трансформация частнокапиталистического способа производства в общественный путем технического и организационного обобществления производства. Во-вторых, под влиянием процесса обобществления производства в рамках самой капиталистической собственности происходит самоотрицание капиталистической частной собственности, которая в ходе своего эволюционного развития вытесняется капиталистической ассоциированной собственностью. В-третьих, превращение капиталистической собственности в социалистическую представляет собой не одноразовый акт, а длительный процесс, сопряженный с процессом реального обобществления производства средств производства. Социалистическая собственность образуется первоначально как государственная путем национализации объектов крупной капиталистической собственности за выкуп или без такового в зависимости от конкретных исторических условий перехода общества к социализму. Трудовая же частная собственность мелких производителей постепенно преобразуется в собственность кооперативную путем добровольного обобществления средств их производства. В-четвертых, и государственная, и кооперативная формы собственности тоже представляют собой лишь преходящие следствия исторического процесса становления и развития ассоциированной коммунистической собственности.
Ф. Энгельс внес значительный вклад в развитие учения о собственности, показав на многих исторических примерах обусловленность способов производства производительными силами и форм собственности способами производства, раскрыв на этой основе главные противоречия капиталистического способа производства. «Средства производства и производство, – указывал Энгельс, – по существу стали общественными. Но они остаются подчиненными той форме присвоения, которая своей предпосылкой имеет частное производство отдельных производителей…. Способ производства подчиняется этой форме присвоения, несмотря на то, что он уничтожает ее предпосылки». И чем полнее становится господство нового способа производства, тем резче выступает «несовместимость общественного производства с капиталистическим присвоением»*.
Классическую марксистскую теорию о закономерностях образования форм собственности творчески развил выдающийся русский философ и экономист, блестящий теоретик и пропагандист марксизма Г. В. Плеханов (1856-1918). «Моментом, определяющим принадлежность предмета в собственность, – популярно разъяснял он в одной из своих работ, – является способ работы над ним, способ производства. Я отточил своими руками кремневый топор, – он мой; мы с женой и детьми построили хижину, – она принадлежит семье; я охотился со своими соплеменниками, – убитые звери принадлежат нам сообща»**.
Плеханов ясно указал на «особенность терминологии» Маркса и Энгельса, которые термин «отношения производства» в зависимости от контекста применяли в двояком смысле: 1) «в более узком смысле имущественных отношений» и 2) как «непосредственные отношения производителей в процессе производства (например, организация труда на фабрике и мануфактуре)». Последние вкупе с техникой и технологией «служат материальными условиями существования новых отношений производства (имущественных отношений)», в том числе отношений «принадлежности»*, т.е. собственности.
В.И. Ленин не занимался специально теоретическим исследованием собственности, но он отлично усвоил марксистскую теорию, что позволило ему понять родственную, преемственную связь между социализмом в его низшей, государственной форме собственности и высшими формами капиталистической собственности. Ленин неоднократно подчеркивал, что организация капиталистического производства, формы планирования, учета и контроля есть то, «что обще и государственному капитализму и социализму»** и что поэтому социализм есть не что иное, как ближайший шаг вперед от государственно-капиталистической монополии. Или иначе: социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией»***. К сожалению, вопреки такому представлению после смерти Ленина в политической экономии возобладало бухаринское представление о «диаметральной противоположности» социализма и капитализма.
Практическая важность ленинского положения об экономической близости социализма и капитализма неожиданно стала актуальной в новых российских условиях. Оно хорошо объясняет содержание пореформенного этапа российской истории как колеблющегося состояния между социализмом и государственным капитализмом, которое стабилизируется после того и в зависимости от того, овладеют ли частные монополии государственной властью в своих интересах или государственная власть овладеет монополиями в интересах всего народа.
Советский период
В советский период марксистская политическая экономия быстро приобрела догматический характер. По многим существенным вопросам истина стала выясняться не в результате научных дискуссий, а посредством их одобрения или неодобрения политическими государственными органами. Несмотря на это экономисты сумели внести заметный вклад в марксистскую теорию собственности. Особенно продуктивными в этом отношении были 60-70-е годы. Вопреки господствующему официозному положению, что собственность будто бы является основным производственным отношением, определяющим все другие производственные отношения, была в новой форме воспроизведена классическая марксистская концепция о существовании производственных отношений, так или иначе определяющих отношения собственности. За отсутствием общепринятой терминологии эта группа отношений у разных авторов называлась различно: трудовые, производственно-технические, организационные, организационно-экономические отношения. Первыми это положение стали развивать ученые Ленинградского университета Д.К. Трифонов (1964 г.), П.Г. Заостровцев (1965 г.), Н.Д. Колесов (1967 г.). Позже оно было поддержано В.А. Грималюком (1970), А.К. Покрытаном (1971 г.), Л.И. Абалкиным (1973 г.) и другими.
В те же годы марксистская политическая экономия обогатилась обоснованием экономической роли семейного хозяйства при социализме (О.К. Сазонова, 1963 г.) и непосредственной связи личной собственности вообще и на рабочую силу, в частности, с семейным способом ее воспроизводства ( Е.А. Владимирский, 1974 г.). Было обращено внимание на тот факт, что в СССР рабочая сила в основном является продуктом семейного хозяйства, но частично (до 1/3) также результатом соучастия общества в ее воспроизводстве посредством организации бесплатного здравоохранения, образования, предоставления различных социальных услуг. На основании этого факта был сделан теоретически и практически важный вывод о двойственной форме собственности на рабочую силу при социализме – личной и общественной одновременно (М.С. Кукушкин, 1965 г.; В.П. Корниенко, 1967 г.; Е.А. Владимирский, 1974 г.). Наконец, из факта существования личной собственности на рабочую силу последовал логичный вывод о товарности рабочей силы при социализме (В.П. Корниенко, Ю.Н. Пахомов, 1966 г.). Такое открытие было чрезмерным для официозной политической экономии, и публично продолжать обсуждение этой темы было запрещено. Тем не менее, до окончания советского периода в развитии экономической науки был сделан еще один важный шаг – вывод о личной собственности на рабочую силу как наиболее длительно и стабильно действующем факторе существования товарных отношений в социалистическом обществе.
Еще в 20-е годы один из руководителей компартии, близкий к Н.И. Бухарину, позже обвиненный в троцкизме, Е.А. Преображенский высказал мысль, что «лишь с одного единственного конца здесь (в переходной экономике – авт.) можно говорить о значительном влиянии закона ценности – со стороны рабочей силы и ее оплаты»*. Но в те же времена был выдвинут иной тезис: «В пролетарской советской госпромышленности средствами производства владеет коллективный рабочий, и, так же как индивидуальный ремесленник, он не может сам себя ни эксплуатировать, ни продавать самому себе свою коллективную рабочую силу» (И.А. Лапидус, К.В. Островитянов, 1930 г.). Этот тезис и стал непререкаемой догмой на всем периоде существования советской политической экономии, не оставляя никаких шансов на развитие точки зрения Преображенского.
В 1974 году эта идея была вновь воспроизведена советским экономистом В.П. Корниенко, но только в 1990 году она была опубликована в открытой печати. Наряду с двумя формами собственности на средства производства (государственной и коллективной) как общепризнанной причиной товарных отношений при социализме, существует еще один источник, писал он, – «две формы собственности на факторы производства (государственная и личная). По мере завершения строительства социализма следует ожидать слияния форм собственности на средства производства и превращения государственной собственности в общественную. Поэтому единственной причиной возможности существования товарного производства в условиях социализма «остается» сохранение двух форм собственности на факторы производства – общественной и личной. Единственным товарообразующим фактором в условиях социализма является, в конечном счете, личная собственность»*.
Непонимание этой истины руководителями и идеологами первого социалистического общества послужило одной из причин ошибочного политического курса на сворачивание товарных отношений в СССР без адекватного преобразования их наиболее глубокой экономической основы, приведшего, в конечном счете, к значительному противоречию между экономическими и юридическими отношениями собственности. Растущее противоречие между ними не могло не повлечь за собой гибели режима, осуществляющего ошибочную экономическую политику, что и случилось в действительности.
В целом в политической экономии советского периода до конца оставался господствующим взгляд на собственность, основанный на четырех догмах:
• что собственность является основным экономическим отношением, определяющим все другие экономические отношения;
• что владение и пользование являются лишь атрибутами собственности, ее правовыми характеристиками, а не самостоятельными экономическими отношениями;
• что семейное (домашнее и личное подсобное) хозяйство не является самостоятельным способом присвоения создаваемых в нем благ и поэтому не является фактором формирования отношений собственности на рабочую силу;
• что отношения по поводу присвоения рабочей силы являются производными от общественной собственности на средства производства и поэтому рабочая сила не является товаром.
Источник
