Агрессивное поведение как проявление психологической защиты
Педагогически трудные дети — Агрессивные дети
Агрессивное поведение в ряде случаев может выступать как проявление работы защитных механизмов и служить сигналом интенсификации психологической защиты. Как определяет это понятие словарь, «психологическая защита — специальная регулятивная система стабилизации личности, направленная на устранение или сведения до минимума чувства тревоги, связанного с осознанием конфликта». Функцией психологической защиты является «ограждение» сферы сознания от негативных, травмирующих личность, переживаний. Таким образом, и само агрессивное поведение может быть защитным, и механизмы психологической защиты могут активизироваться для оправдания агрессивного поведения. В то же время работа зрелых видов психологической защиты может предотвратить или уменьшить интенсивность агрессивных проявлений.
Пока поступающая извне информация не расходится со сложившимся у человека представлением об окружающем мире, о себе, человек не испытывает дискомфорта. Но как только намечается какое-либо расхождение, перед человеком встает проблема: либо изменить идеальное представление о самом себе, либо каким-то образом переработать информацию. Именно при выборе последней стратегии начинают действовать механизмы психологической защиты. Психологическая защита определяется субъективной значимостью события для человека. В традиционном понимании психологической защиты ее основной чертой является интраличностная локализация. С. Л. Рубинштейн говорил, что внешние причины действуют через внутренние условия, и внешнее воздействие дает тот или иной психический эффект, лишь преломляясь через психическое состояние субъекта, через сложившийся у него строй мыслей и чувств. Человек нуждается в гарантах неизменности своего «Я». По мнению Р. М. Грановской, с накоплением жизненного опыта у человека формируется специальная система, которая ограждает человека от информации, нарушающей его внутреннее равновесие, — система защитных психологических барьеров (Грановская Р. М., 1997). Однако психологические механизмы при защите могут иметь более сложные конструкции. По мнению Э. Киршбаума и А. Еремеевой, психологическая защита является не нормальным, а необычным способом разрешения ситуации и психологической регуляции поведения (Киршбаум Э. и Еремеева А., 2000). Данный способ применяется в ситуациях затруднения или некой невозможности, и, следовательно, психологическая защита инициируется исключительными, острыми ситуациями. По мнению этих авторов, главная задача психологической защиты — устранение психологического дискомфорта, а не реальное решение ситуации. Общая черта всех видов психологической защиты в том, что судить о ней можно только по косвенным проявлениям. Осознаются субъектом только некоторые из воздействующих на него стимулов, прошедшие через так называемый «фильтр значимости» (Бассин Ф. В., 1971) , а отражается на поведении и многое из того, что было воспринято неосознаваемым образом. Когда человек получил неприятную информацию, отреагировать он на нее может различными способами. Он может уменьшить значимость информации, отрицать факты, которые другим кажется совершенно очевидными или забыть «неудобную» информацию. Психологическая защита является важной регулятивной системой стабилизации личности. По мнению Л. И. Анцыферовой, психологическая защита интенсифицируется тогда, когда при попытке преобразить травмирующую ситуацию все ресурсы и резервы оказываются почти исчерпанными. Тогда в поведении человека центральное место занимает саморегуляция и человек отказывается от конструктивной деятельности (Анциферова Л. И., 1994). О действии психологической защиты можно говорить тогда, когда, например, вместо выявления причин проблемной ситуации человек начинает искать «виновного» и продумывает способы отмщения.
Теории психологической защиты Изначально исследование механизмов психологической защиты осуществлялось в рамках психоанализа. Впервые термин «защита» появился в 1894 году в работе 3. Фрейда «Защитные нейропсихозы» и был использован в ряде его последующих работ для описания борьбы «Я» против болезненных или невыносимых мыслей и аффектов. Во фрейдизме психологическая защита была истолкована исходя из примата бессознательного, инстинктивного, главным образом сексуального начала, которое в результате столкновения с защитными механизмами сознательного «Я» подвергается различным преобразованиям (вытеснение, сублимация и т. д.). С точки зрения психоанализа, возможно, вытеснение используется главным образом при борьбе с сексуальными желаниями, тогда как другие способы могут быть более пригодными для борьбы против инстинктивных импульсов. Эти другие способы лишь завершают то, что оставило несделанным вытеснение, или имеют дело с нежелательными мыслями, возвращающимися в сознание при неудавшемся вытеснении. А. Фрейд указывала, что каждый защитный механизм вначале формируется для овладения конкретными инстинктивными побуждениями и связан, т. о. с конкретной фазой детского развития. Возможно, что до расщепления на «Я» и «Оно» и до формирования «Сверх-Я» психический аппарат использует разные способы защиты из числа тех, которыми он пользуется уже после достижения этих стадий организации. По мнению А. Фрейд, защитные механизмы вытеснения и сублимации могут быть использованы относительно поздно в процессе развития, тогда как время использования проекции зависят от принятой теоретической точки зрения. Такие процессы, как регрессия, по-видимому, не зависят от стадии, достигнутой психической структурой, и являются столь же древними, как сами инстинкты, или «по меньшей мере столь же древними, как конфликт между инстинктивными импульсами и любыми препятствиями, с которыми они могут встретиться на пути к удовлетворению». По мнению А. Фрейд, источником защитных процессов на ранней стадии развития являются защитные физиологические рефлексы. Психологическая защита — это идеаторная форма первичных сенсомоторных актов, выполняющих защитную функцию. А. Фрейд приводит следующие предположительные этапы развития защиты; • предстадия защиты — конец первого года жизни; • проекция и интроекция — от одного года до двух лет; • реактивное образование и сублимация — от трех до пяти лет. Можно сделать предположение, что в случае нормального развития личности ребенка наблюдается определенная гетерохронность функционирования конкретных видов психологической защиты. Так, например, проекция и отрицание играют решающую роль в раннем детстве, причем влияние отрицания сказывается в более раннем возрастном периоде. Идентификация включается при сформированном сознании с участием вербально-логического мышления. В отличие от отрицания и проекции, формирование зрелой формы идентификации возможно при наличии модели, снятой со значимого другого. Поэтому очень важно в детстве и в подростковый период общение с более старшими людьми. Дефицит или отсутствие такого общения может привести к недоразвитию этого вида защиты и, как следствие, к большей выраженности примитивных форм защиты. С. Р. Мадди, сравнивая различные теории психологической защиты, отмечал, что большинство связывают психологическую защиту с чувством тревоги, которая могла бы возникнуть из-за боязни наказания, чувства вины или понижения самооценки. Основы такой тревоги лежат в конфликтных детско-родительских отношениях. Р. А. Зачепицкий также указывал, что неправильное воспитание (полное удовлетворение всех потребностей или воспитание в духе полных запретов) подавляет поисковую активность и определяет в дальнейшем пассивно-оборонительные формы защиты. В настоящее время большинство психологов, изучающих проблему психологической защиты, разделяют мнение о том, что защитное поведение индивида зависит от того, сумел ли он на определенных этапах онтогенеза реализовать свои базисные потребности, или они были блокированы. В. Ф. Бассин отмечал, что основным недостатком трактовки психологической защиты в психоанализе является рассмотрение ее как средства предотвращения клинических последствий конфликта между «Я» и «бессознательного». Взгляд В. Ф. Бассина на природу возникновения психологической защиты отличается от взгляда Ю. С. Савенко, который считал, что защитные механизмы возникают в процессе самоактуализации в ситуациях, осложняющих этот процесс, и Ф. Е. Василюка, который говорил о включении психологической защиты в «ситуациях невозможности». По мнению Ф. В. Бассина, психологическая защита является нормальным механизмом, который служит для предупреждения расстройств поведения не только в рамках конфликта между осознаваемым и неосознаваемым, но и в рамках конфликта между разными эмоционально окрашенными установками. Он предлагает рассматривать психологическую защиту как «специфическое преобразование системы установок». Эта система включает отношения субъекта к самому себе и к окружающему миру и выражается в форме оценок, намерений, влечений, истолкований. Это преобразование возникает как реакция на психическую травму и нейтрализует тягостные эмоциональные переживания. В результате восприятие окружающего изменяется, и значимость психической травмы снижается. Такое толкование психологической защиты представляется нам весьма обоснованным, и мы на него также ориентировались в своей работе. Э. А. Костандов предложил интересное и убедительное представление физиологического компонента психологической защиты. Он считает, что отрицательные эмоциональные переживания формируют устойчивую рефлекторную связь в коре головного мозга. Она повышает пороги чувствительности и тормозит сигналы, связанные с отрицательно значимыми событиями, препятствуя их осознанию. Временные связи между неосознаваемыми стимулами могут запечатлеваться в долговременной памяти. Э. А. Костандов признает существование в мозге «чувствительного механизма, реагирующего на физически очень слабые, но психологически для данной личности весьма значимые раздражители» (Костандов Э. А., 1978). Несмотря на то, что эти раздражители не осознаются человеком, они могут вызывать у него вегетативные реакции, приводящие к изменению психологического и физиологического состояний. В то же время, как нам представляется, рассматривая это «бессознательное», может быть, следует учитывать, что когда-то, в предшествующей деятельности, оно могло осознаваться с разной степенью глубины. Отсюда и механизмы психологической защиты даже у подростков одного возраста часто проявляются по-разному. Кроме того, несмотря на то, что механизмы развиваются в области бессознательного, их использование не остается полностью неосознаваемым. Многим людям удается различать свои типичные защитные стратегии при помощи психотерапевта или путем собственного жизненного опыта. В экспериментах было показано, что мозг даже у полностью бодрствующего человека способен изменить порог восприятия: все зависит от того, важна ли для него получаемая информация или нет. Испытуемым предлагалось опознать и как можно быстрее отреагировать на ряд слов, предъявляемых в написанном виде с помощью тахистоскопа. Среди слов были слова-табу (бранные, неприличные) и нейтральные. Было отмечено, что слово-табу распознавалось труднее, чем нейтральное слово, хотя в них одинаковое количество букв и их общая структура сходна. Можно предположить, что некоторые слова просто менее употребительны и потому воспринимаются труднее, чем другие. Исходя из этих позиций, трудно объяснить явную физиологическую реакцию: учащение ритма сердца, капельки пота, изменение кожно-гальвани-ческой реакции. У некоторых испытуемых эти слова узнаются намного раньше, чем другие. Это явно говорит о наличии в мозге какою-то механизма защиты. В. К. Мягер предлагает делать различие между нормальной защитой, профилактической, постоянно присутствующей в нашей повседневной жизни и патологической защитой. До сих пор не существует единого мнения по поводу общего числа механизмов защиты (оно колеблется от 10 до 23).
Наряду с внутриличностными защитами выделяются также межличностные защиты. Интересное рассмотрение видов психологических защит (эго-защит) предложили Р. Плут-чик, X. Келлерман, X. Р. Конте (Плутчик Р., Келлерман X., Конте Х.Р., 1979). Рассмотрев всю историю развития видов психологических защит, обнаружили, что, несмотря на особую важность теории психологической защиты, существует мало попыток дать теоретическую базу для понимания некоторых особенностей, которые они установили, работая над теориями психологической защиты. Эти авторы установили, что существуют связи между определенными видами психологической защиты; существуют также отношения между видами психологической защиты и определенными эмоциями. Эти отношения способствуют приспособлению индивида к окружающей среде, способствуют разрешению эмоциональных конфликтов. Некоторые авторы указывают на связь видов защиты и личностных характеристик, которая представлена в таблице 1.
Таблица 1 Взаимосвязи личностных черт, эмоций и механизмов защиты
Источник
Агрессия, как защита психологических границ
Любая территория для поддержания своей автономии и идентичности предполагает наличие границ.
Территория Я здесь не исключение.В этом случае речь идет о специфических границах – психологических границах Я. Границы предполагают необходимость их защиты. А агрессия является «оружием» защиты границ.
Остановимся на проблемах личности, которые возникают «на границе», в результате чего у Я могут возникать разного рода сложности в отношениях с другими.
Чаще всего на границе возникают проблемы следующего порядка:
Неспособность Я защитить свои границы.
Неадекватные способы защиты границ.
Каждая из обозначенных проблем проявляется по-разному и имеет свои причины.
В первом случае человек не способен защитить свои границы, так как у него нет для этого подходящего «оружия» (точнее, он считает, что нет). В результате все, кому не лень, «топчутся» по его территории, а он терпит и жалуется, что другие неблагодарные, наглые, нечувствительные…
Описываемую ситуацию условно назовём «Феномен Кота Леопольда». Помните этого персонажа из советских мультфильмов? Кот Леопольд отчего-то решил, что единственно хорошим способом построения отношений с мышами будет миротворческая позиция, выражающаяся в его интенции к ним: «Ребята, давайте жить дружно!».
Возможно, в детстве ему внушали, что злиться нехорошо (некрасиво, стыдно) … Возможно, у него был какой-то личный травматический опыт, в результате которого «он решил», что проявлять агрессию опасно. Не будем больше гадать, что повлияло на формирование его такой «мирной» идентичности. Однако то, что мы можем наблюдать, однозначно означает, что в его образе я нет места агрессивности: эдакий кот-добряк, неспособный обидеть даже мышь.
Что в результате мы имеем? В этом случае по его территории топчутся все, кто хочет, и кто может. Мыши теряют страх и ведут себя неестественно по отношению к коту. Можно было бы, конечно, обвинять мышей – мол, такие они нехорошие, не ценят, не уважают Кота! Однако в отношениях, как в спорте: играешь так, как позволяет соперник. Мыши ведут себя так, потому что Кот не желает соответствовать своей природе и присваивать себе идентичность хищника, знающего, что нужно делать с мышами. В итоге мы видим несчастного Кота и наглых, потерявших страх мышей.
Что-то похожее происходит и с человеком, который «решил», что агрессия – это нехорошее чувство-состояние, и что злиться плохо, стыдно, нехорошо, некрасиво, опасно…
Что делать? Удивительно, но в рассматриваемом мультфильме есть ответ. Вы помните, как разрешилась проблема Кота Леопольда? Он обратился к врачу, который велел ему принимать озверин, препарат, повышающий агрессивность. В результате чего к Коту вернулась пропавшая, но такая естественная и природосообразная для этого животного агрессия, и все стало на свои места: Кот стал котом, Мыши стали мышами! Проблема решилась.
В психологической практике в этом случае не все так просто. Приходиться работать над уточнением и интеграцией образа своего я, попутно раскапывая историю его формирования, извлекая интроекты – те внушения, правила из чужого опыта, усваиваемые ребенком неосознанно в силу авторитета тех людей, которые их произносят.
Человеку придется по-новому взглянуть на эти куски чужого опыта и решить: нужны ли они ему? Соответствуют ли они ситуации его жизни, той реальности, в которой он живет? В том случае, если они не подходят – скорректировать их.
Второй вариант проблемных границ условно называется «Часовой». Часовой – это человек, который охраняет какой-либо стратегически важный объект. Его действия в случае обнаружения нарушителя регламентируются следующей последовательностью;
Предупреждение голосом «Стой, кто идет?»
Предупредительный выстрел в воздух в том случае, если нарушитель игнорирует словесное предупреждение.
Огонь на поражение, если нарушитель игнорирует предупредительный выстрел.
Как это происходит в жизни? Человек в данном случае по разным причинам «не соблюдает» вышеописанный алгоритм защиты своих границ. Чаще всего это происходит так:
«нарушитель» делает попытки вторжения в личные границы, они не «замечаются» (не происходит словесного предупреждения);
«нарушитель» более активно вторгается на территорию (нет предупредительного выстрела);
«нарушитель» ведет себя как дома на чужой территории. И тут человек не выдерживает и открывает огонь на поражение.
Что в результате мы имеем? Человек, до этого не проявлявший никаких признаков агрессии в отношении нарушителя, взрывается. Его ответная реакция достигает уровня гнева и даже ярости и часто оказывается неожиданной для нарушителя, как правило, ничего не подозревавшего. А у «взорвавшегося» человека дальше часто следуют переживания стыда и вины за свои неадекватные действия.
Почему так происходит? У человека, попадающего в описываемую ситуацию, как правило, снижена чувствительность к агрессии. В результате чего он не распознает сигналы нарушения своих границ, а когда они становятся чрезмерными, адекватно реагировать уже поздно. Да и способов «цивилизованной» защиты своих границ в его опыте нет. Чаще всего здесь мы имеем дело с хронической травматизацией: человек длительное время находился в ситуации психологического (а иногда и физического) насилия и вынужден был «заморозить» чувствительность, чтобы хоть как-то защитить себя от боли, причиняемой другими.
Необходимо отметить, что этот вариант предполагает более длительную работу, чем тот, где агрессия исключается из образа Я. Для полного разрешения проблемы необходима работа со специалистом. Все личностные проблемы, которые возникают в контакте с человеком, требуют для своего разрешения другого человека.
