Богопознание. Какие есть виды его. Часть 1. Пестов Н. Е.
Богопознание. Какие есть виды его. Часть 1. Пестов Н. Е.
Бога нужно познавать умом и сердцем на всем протяжении своей жизни. Через это сближаться с ним. Есть несколько видов Богопознания. О них данное видео, которое является главой из книги Пестова Н. Е. “Современная практика православного благочестия”
Глава 2. Бог и богопознание
Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель. Исх. 20, 5
Нет другого способа познать Бога, как жить в Нем. Прп. Симеон Новый Богослов
Из всех земных творений только человек создан по «образу и подобию Его» ( Быт. 1, 26 ).
Отсюда только может человек в какой-то мере познавать Бога и в какой-то степени уподобляться Ему.
Для того и другого есть несколько путей и много (точнее бесконечное количество) степеней познания и уподобления. Условно разделим это познание на три части.
1. Бог начинает познаваться преимущественно разумом, и в человеке зарождается вера.
2. В богопознании участвует и сердце человеческое. Оно постигает милосердие, всепрощение Божие и Его любовь к людям. Сердце человеческое начинает загораться ответной любовью.
3. Наконец, любовь к Богу разгорается в пламя и становится ведущим началом жизни; тогда душа реально приобщается к (богопознанию) богообщению.
Начнем с познания Бога разумом. Есть несколько путей для начала познания Бога разумом. Апостол Павел говорит:
«Невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира, через рассмотрение творений видимы» ( Рим. 1, 20 ).
А св. Максим Исповедник пишет:
«Бога знаем не по существу Его, но по великолепию творений Его, и Его о них Промыслу. В них, как в зеркале, видим мы беспредельную Его благость, премудрость и силу».
Итак, первый путь для начала познания Бога, доступный всякому, есть созданный Им мир – природа, из которой познаются Его могущество, мудрость и красота. Как говорит прп. Антоний Великий, «Бог создал человека, чтобы он был зрителем и благодарным истолкователем Его дел и, познавая творения Божии, он видел Самого Бога и прославлял Создавшего их для человека».
Здесь, казалось бы, глубже всего могут познать Бога люди науки: астроном должен преклоняться пред Его величием, зная неизмеримость пространства вселенной; геолог – постигая смену эпох на земле в течение миллионов лет; биолог – наблюдая бесчисленное разнообразие жизненных форм, целесообразность и сложность их устройства и т. п. Да и всякий человек должен преклониться перед Ним, постигая непостижимую премудрость в Его творениях.
Как говорил Пастер, открывший вакцину от бешенства:
«Я знаю многое и верую, как бретонец; если бы я знал вдвое больше, я веровал бы, как бретонская женщина… За работой в своей лаборатории я всегда молюсь».
Второй, более совершенный путь познания – это изучение Священного Писания. Оно говорит о взаимоотношениях человека с Богом с самого дня сотворения человека и открывает нам те постижимые разумом и сердцем свойства Божества, которые могут быть постигнуты.
Особенно полно открывает Бога Новый Завет в Лице Сына Божия Иисуса Христа – второго Лица Святой Троицы, сказавшего: «Я и Отец – одно» ( Ин. 10, 30 ).
Здесь Бог становится с внешней стороны доступным человеку. В Иисусе Христе раскрываются те свойства Бога, которые могут быть познаны человеком.
Когда христианин читает Священное Писание, он общается с Богом, имеет возможность проникаться Им, может заключить Его не только в свой разум, но и в сердце. И чем больше времени он отдает чтению Священного Писания, чем глубже вдумывается в Его вечные истины и озаряется непостижимой красотой Иисуса Христа, тем ближе он подходит к Богу и тем более Бог объемлет христианина.
Это доступный путь, и кто не хочет его использовать для своего глубокого единения с Богом, пусть винит только самого себя. Такой человек не будет иметь оправданий на Страшном Суде, ибо Господь сказал:
«Слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день» ( Ин. 12, 48 ).
Основываясь на Священном Писании, Церковь учит, что Бог Един, но Троичен в Лицах: Троица Неслиянная, но и Нераздельная. Это антиномия, т. е. непостижимое для ума понятие – тайна, а для неверующих – бессмыслица.
Но для тех, кто постигает сущность любви, для тех раскрывается истина, что при абсолютной, совершенной взаимной любви Лиц Святой Троицы Она должна являться людям как Единое нераздельное целое, оставаясь вместе с тем, по своим проявлениям человеку, и как неслиянная.
В согласии со Священным Писанием, свойства Бога определяют Его как Всемогущего, Вездесущего, Всеведущего, Вечного и т. д. А прп. Симеон Новый Богослов так определяет природу Божества:
«Ты Весь вне твари и Весь в твари. Весь наполняешь все и Все вне всего… Ты не есть ничто из всего тварного и Высший всего… Ты – Творец всего и потому отделен и отличен от всего…»
Такие представления, однако, мало доступны нашему разуму. И Бог в сущности Своей непостижим для человеческого разума, о чем так пишет в одном из своих писем о. Александр Ельчанинов:
«Твое сокрушение о том, что ты не можешь постигнуть Бога, вполне законно, так как именно одно из свойств Бога – Его непостижимость. И если бы полное постижение Его нами, существами ограниченными, стало возможным, оно означало бы ограниченность, конечность Его, т. е. неполноту Божества.
Вообще наши познавательные методы недостаточны в деле богопознания, и не надо торопиться эту свою ограниченность принимать за ограниченность того, что мы хотели бы постигнуть. Однако в нас заложена бессмертная божественная душа, которая и через эту ограниченность тянется к Богу».
Но хотя – по словам прп. Дионисия – «о Боге мы знаем только то, что Он есть, но не знаем – что Он есть», у Него есть свойства, которые нам понятны и позволяют сблизиться с Ним так, что Он становится для нас в какой-то мере доступным и беспредельно дорогим.
Каковы же эти свойства, по Священному Писанию? Господь сказал, что «Бог есть любовь» ( 1Ин. 4, 8 ).
Старец Силуан пишет:
«Господь наш настолько милостивый наш Отец, что мы ни понять, ни вообразить этого не можем, и только Дух Святой открывает нам Его великую любовь».
Как говорит епископ Феофан Затворник:
«Бог все объемлет Своей любовью… Мы окружены ею… Если не ощущаем согревающих лучей ее, это от нашей закостенелости и бесчувственности».
А о. Иоанн С. утверждает:
«Бог любит тебя больше, чем ты сам себя любишь, и заботится и печется о тебе более, чем ты сам можешь о себе позаботиться. Бог ближе к нам всякого человека во всякое время: ближе моей жены, отца, матери, дочери, сына, друга, ближе моей одежды, ближе воздуха, света, ближе ко мне, чем я сам себе».
Еще в Ветхом Завете имеется место, так говорящее о Боге:
«И вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь. После ветра – землетрясение, но не в землетрясении Господь. После землетрясения – огонь, но не в огне Господь. После огня – веяние тихого ветра…» ( 3Цар. 19, 11–12 ).
И там, в этой тишине, в этом нежном веянии открывается Бог.
А когда на земле явился Его Сын, то Его поведение было охарактеризовано словами:
«Се Отрок Мой, Которого Я избрал, Возлюбленный Мой, Которому благоволит душа Моя; положу Дух Мой на Него и возвестит народам суд: не воспрекословит, не возопиет и никто не услышит на улицах голоса Его. Трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит, доколе не доставит суду победы» ( Мф. 12, 18–20 ; Ис. 42, 1–4 ).
Сам Господь говорил как об отличительных Своих свойствах о Своей кротости и смирении:
«Приидите… и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» ( Мф. 11, 29 ).
Мы знаем, что Бог всемогущ. Для Него ничего бы не стоило заставить трепетать перед Собою весь мир, поразить людей страхом, привлечь их чудесными знамениями, Своей силой истребить зло и тех, кто сеет это зло, и уничтожить с земли все соблазны и соблазнителей.
Почему же Бог не делает этого? Ведь так было бы хорошо, когда все боялись бы Бога, все было бы по Его воле и все злое было бы удалено!
Да, но тогда бы ушла с земли свобода человеческого произволения, а с ней исчезла бы и красота веры, подвига и любви. Не стало бы более друзей и сынов Божиих, а осталось бы стадо запуганных и насильственно добродетельных рабов.
Но Богу это не угодно. Он говорит: «Милости хочу, а не жертвы» ( Мф. 9, 13 ). И поэтому Он не хочет ни запугивать людей, ни поражать их чудесами и знамениями. Когда апостолы Иаков и Иоанн хотели огнем с неба наказать самарян, не принявших Господа, Он запретил им это, сказав: «Не знаете, какого вы духа» ( Лк. 9, 51–55 ).
Господь не хочет оказывать на волю людей ни малейшего давления, а для этого облекает Свое всемогущество и величие в броню кротости и смирения. Он хочет завоевать наше сердце, но завоевать его красотой Своего образа, любовью и Своей жертвой: «Когда Я буду вознесен от земли [на крест], всех привлеку к Себе» ( Ин. 12, 32 ).
Если сравнить отношение Бога и наше к задаче исправления людей, то можно заметить бьющую в глаза разницу. Как часто мы хотим насильно заставить людей сделаться добродетельными.
Мы стараемся настоять на своем, спорим, раздражаемся, часто грозим, а когда имеем власть – и наказываем. На страхе наказания и возмездия строится вся общественная и государственная и, в значительной мере, семейная системы взаимоотношений.
Не так влиял на людей Господь. Он – Всемогущий – не проявлял ни малейшего давления на свободную волю людей. Как пишет схиархимандрит Софроний:
«Бог бережет свободу человека как самое драгоценное начало в нем, и потому смирением влечет душу к любви Своей».
Если вы хотите жить осознанно и научиться слышать Бога в себе и его подсказки лично вам, а также на основе этого принимать наилучшие решения в любой жизненной ситуации, чтобы жить по Божьему промыслу и меньше страдать, то получите мой тренинг в записи «КАК СЛЫШАТЬ БОГА. АЗБУКА БОГА – ТРИ УРОВНЯ ПОДСКАЗОК ЧЕЛОВЕКУ» здесь, нажав на банер ниже
Источник
Как познать Бога. Василий Великий о познании Бога
Гносеология, то есть учение о познании, заслуженно занимает первостепенное место в традициях европейской философии. Именно этим разделом теоретического знания открываются наиболее фундаментальные и полные изложения больших философских систем античности. В новоевропейской философии вообще стало совершенно невозможным приступать к построению метафизической системы, не добившись кристальной ясности в своих представлениях о природе знания как такового. Потому от Декарта и Гоббса до Канта и Гегеля теория познания была первейшим предметом философской рефлексии. Справедливо это и по отношению к христианскому богословию патристического периода. Наиболее крупные систематики богословского учения Церкви основательно продумывали и опытно обосновывали теоретические предпосылки богословского знания 1 . Одним из показательных примеров такого рода осмысления возможностей и способов обретения достоверного богословского знания является опыт богословской гносеологии святителя Василия Великого.
От времени Великих каппадокийцев нас отделяет более 1600 лет. Однако их образ не тускнеет с веками. Их мысль представляет неиссякаемый источник для богословского вдохновенья. Их наследие побуждает учёных вновь и вновь предпринимать попытки научной интерпретации различных аспектов их учения, поскольку их богословие по общему признанию является образцовым. Среди трёх Каппадокийцев 2 святитель Василий заслуженно занимает первое место. Он оказался явным лидером не только для своего младшего брата Григория Нисского, но и для старшего по возрасту друга Григория Богослова. Во многих направлениях богословской и церковной деятельности именно он делал первый шаг; за ним потом следовали оба Григория. Святителю Василию принадлежит первенство в жёстком богословском противостоянии с евномианами 3 ; он же сказал первое слово в споре с пневматомахами 4 ; он первым обличил заблуждения Аполлинария 5 . Василий первым приступил и к аскетическим подвигам; первым он встал на путь церковного служения; первым стал епископом, и именно по его настоянию епископский сан приняли и Григорий Нисский, и Григорий Богослов.
В отдельных богословских положениях святитель Василий также оказался впереди своих ближайших единомышленников. В частности, вопросы богопознания были им продуманы, судя по всему, прежде них. Внимание Василия к вопросам богословской гносеологии могло быть привлечено, с одной стороны, богословским наследием Оригена, которым он занимался вместе с Григорием Богословом в пору своих аскетических упражнений в Аниссе в начале 360-х гг. 6 С другой стороны, приняв участие в арианских спорах, он не мог обойти стороной принципиальный вопрос – проблему богопознания. Ведь его главный оппонент Евномий утверждал, что обладает совершенным знанием Божественной сущности. У святителя Василия был один непосредственный предшественник в этих вопросах – святитель Афанасий Александрийский, однако до столкновения Василия с Евномием, как отмечает превосходный знаток патристики и издатель трактата святителя Василия «Против Евномия» Б. Сесбуйе, богословские споры «не достигали такого уровня рациональной аргументации» 7 , так что можно решительно утверждать, что именно Василий Великий вывел богословскую гносеологию на качественно новый уровень.
Святитель касается вопросов богопознания в своих больших и малых произведениях: в трактатах «Против Евномия» и «О Святом Духе», в беседах на Шестоднев и в толкованиях на псалмы, в письмах, в особенности в так называемом «малом богословском трактате» – цикле писем (письма 233–236) к святителю Амфилохию Иконийскому, в различных гомилиях и аскетических сочинениях. Но в наиболее сконцентрированном виде он поднимает эти вопросы в своей третьей гомилии на библейские слова «внемли себе» 8 . На содержании этого настоящего богословского шедевра Василия Великого я бы хотел подробно остановиться, однако прежде следует очертить общий круг тем богословской гносеологии.
Источники знания о Боге принято различать по двум наиболее общим типам – свидетельства о Боге тварного происхождения и свидетельства богооткровенные. Первый тип обычно связывают с естественным откровением (откровением в сотворённой природе), второй – с превыше-естественным откровением (Божественными действиями или энергиями). Такого понимания придерживается и святитель Василий. Познание Бога в сотворённой природе он называет «знанием из дел творения, по плодам Божественного творчества» (διὰ τῶν ποιημάτων), а богооткровенное познание – «знанием, полученным из Божественных вмешательств, проявлений или движений» в мире и ходе истории (ἐκ τῶν ἐνεργειῶν τοῦ Θεοῦ) 9 . Знание второго типа, богооткровенное, засвидетельствовано прежде всего в Священном Писании и в церковном Предании. А о том, что человеку доступно некоторое ограниченное знание о Боге, запечатлённое в сотворённой природе, мы знаем и из многочисленных свидетельств Священного Писания, и из общечеловеческого религиозного опыта.
Знание Бога из дел творения в свою очередь разделяется на два вида по линии чувственное – умопостигаемое, или бестелесное, как древние часто определяли ноуменальное 10 : 1) познание чувственного – рассмотрение природы, окружающего человека мира и его собственного физического устройства (ср. Рим. 1:19–20 – Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы); 2) познание умопостигаемого – рассмотрение человеческой души, созданной по образу и подобию Божию ( Быт. 1:26 – …сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему). Для постижения таких различных пластов бытия, как чувственное и умопостигаемое, человек обладает способностями чувственного и умного восприятия. Василий пишет: «…двояка способность восприятия: физическим зрением мы наблюдаем видимое, а интеллектуальными способностями души мы обращаемся к изучению бестелесного (τῇ θεωρίᾳ τῶν ἀσωμάτων)» 11 . О втором роде познания – постижении умопостигаемого – среди предшественников Святителя говорит Ориген: «умопостигаемое нужно исследовать не телесным чувством, но каким-то другим, которое называется Божественным чувством (sensus divinus)» 12 .
Начнём с вопросов чувственного восприятия. Всякий раз, когда святитель Василий обращается в своих сочинениях и проповедях к сотворённому миру, он преследует одну-единственную цель – познание Бога и приведение к богопознанию своих слушателей и читателей. В своём последнем большом произведении – Толкованиях на Шестоднев – он рисует христианскую картину творения и бытия мира. О значении этого сочинения говорит хотя бы тот факт, что вскоре после его появления современник Василия святитель Амвросий Медиоланский предпринимает переложение Шестоднева Василия на латинский язык с весьма незначительными собственными дополнениями. В течение многих веков многочисленные византийские авторы в подражание святителю Василию составляли свои Шестодневы. О распространённости Шестоднева Василия говорит также богатая рукописная традиция, изученная европейскими учёными Э. Аманом де Мeндьетта и Стигом Рудбергом 13 .
Итак, свидетельство всего сотворённого мира и всей мировой истории для святителя Василия заключается в одном – «мир есть школа и училище богопознания» 14 , в котором «разумным существам преподаётся ведение Бога и где через рассмотрение видимого и чувственного ум направляется к созерцанию невидимого» 15 . Василий обращается к истории ветхозаветных вождей – Моисея, готовившегося в течение сорока лет к подвигу богообщения в созерцании природы 16 , и Соломона, обратившегося к сотворённой природе и в ней увидевшего неведомое 17 . О Боге свидетельствуют не только необъятное пространство космоса и величина астрономических объектов, но и самые ничтожные по своим размерам существа – «всё несёт на себе следы премудрости Создателя», а для человека образованного это означает одно: всё видимое отсылает к невидимому, или, как выражается святитель Василий в одном письме: «феномены суть знаки невидимого мира» 18 .
В таком типе богопознания – познания Бога из дел творения – важен один диалектический приём: всякий раз, уразумевая Бога как Творца мира, необходимо отвлечься от возникающего чувственно-физического представления и перенестись к высшей духовной реальности, учитывая при этом ограниченность и принципиальную неполноту свидетельств сотворённого мира 19 . Иными словами, граница между феноменальным, или в данном случае чувственным, и ноуменальным (умопостигаемым) весьма прозрачна. Развивая эти идеи, святитель Василий вносит свой вклад в уточнение христианского учения о логосах, рассеянных Творцом в сотворённом мире. Оно восходит к апологетам – мученику Иустину Философу и Феофилу Антиохийскому – и завершается стройной системой преподобного Максима Исповедника. Василий утверждает, что «в мире существуют некие логосы первоначальной премудрости, заложенные в мироздании прежде всякого творения» 20 , и праведник способен эти логосы постигать как замысел Творца о Своём творении 21 . Таким образом небеса и порядок мироустройства служат путеводителями веры 22 , приводя познающего к единому Творцу и Слову.
Одним из возможных богословских источников для гносеологии Василия Великого стало раннее сочинение Афанасия Александрийского «На язычников». Святитель Афанасий излагает своё видение познания Бога в сотворённом мире в иной последовательности – сначала познание Божественного через самопознание, затем – познание во внешнем мире. Мысли Афанасия сводятся к следующему: путь к Богу открыт всем людям без исключения, и этот путь – разумная душа (ψυχή λογική), поскольку при помощи одного ума можно созерцать и постигать Бога, а одарённость умом есть преимущественное свойство человеческой природы 23 . Очистившись, душа может в собственном разуме, как в зеркале, увидеть образ Отца – Слово 24 .
Дополнением к внутреннему знанию о Боге для святителя Афанасия служит видимый мир. Из мирового порядка и стройности сотворённого или из явленных дел, как по буквам, можно уразуметь Творца. Наблюдая небесный свод, ход солнца и луны, движения прочих звёзд при одинаковом порядке, становится ясно, что они движутся не сами по себе, но их движет Творец; на это же указывает сочетание противоположного в природе – огня и холода, зимы и лета, земли и воды, мужского и женского; в результате их соединения происходит не конфликт противоположностей, а некая плодотворная целостность 25 . Порядок, соразмерность, благоустройство, стройное сочетание мира указывает на единого Владыку – Слово 26 . Поскольку творение приведено в бытие словом, премудростью и ведением, то единственный Творец всего – Слово Божие 27 . Для Афанасия Слово есть универсальный разумный принцип бытия, живой Бог, имеющий основание лишь в Себе Самом (αύτοσοφία – Сама Премудрость, αυτολόγος – Само Слово, αυτοδύναμις – Само Могущество, αυτοφῶς – Сам Свет, αυτοἀλήθεια – Сама Истина, αυτοδικαιοσύνην – Сама Праведность); тот, кто отрицает Его, – безумен 28 . Напротив, кто усматривает этот принцип в мироздании и в собственной душе, тот познаёт Бога 29 .
Упомянутая третья гомилия святителя Василия на слова внемли себе сосредоточена на одном из двух уровней естественного богопознания – на познании через умопостигаемое, то есть познании Бога через самопознание, точнее, через познание своего внутреннего мира. Предметом своего пристального рассмотрения Василий избирает ветхозаветную максиму из Второзакония: внемли себе, да не будет слово (зд. – мысль) тайно в сердцы твоем беззакония ( Втор. 15:9 ). Иными словами – остерегайся, как бы не возникло в твоём сердце беззаконного помысла. Сама книга Второзакония отмечена особенным нравственно-моральным содержанием. Именно таково значение избранной цитаты в её первом прямом смысле. Однако святитель Василий использует эту максиму как повод для более глубокого толкования. Он переосмысляет первичное моральное значение цитаты и придаёт ей богословское звучание. На протяжении всей гомилии Василий обращается к ней и всякий раз рассматривает её в новом свете. При этом он пользуется приёмом смысловой инверсии, то есть перестановки смысловых акцентов, и добивается неожиданного результата: ветхозаветная цитата, исходя из своего очевидного предостерегающего значения, обретает смысл знаменитой античной идеи познай самого себя.
Нужно сказать, что в таком сближении античного и ветхозаветного предписаний святитель Василий не одинок. Ещё до него перекличку между этими двумя идеями установил Климент Александрийский. Он полагал, что дельфийский оракул – познай себя (γνῶθι σαυτόν) – был заимствован греческими философами у «Моисея, который чаще высказывается более ясно – внемли себе (πρόσεχε σεαυτῷ)» 30 . Несколько позднее основатель так называемого «правого крыла оригенизма», как иногда называют оригенизм каппадокийского типа, святитель Григорий Чудотворец приводит свидетельства о педагогической практике Оригена, к которой восходит как семейное воспитание Василия, полученное от Макрины Старшей, ученицы самого Григория Чудотворца, так и его богословское самообразование. Григорий Чудотворец пишет: «Ориген учил быть благоразумным, чтобы душа была обращена к самой себе и чтобы я желал и стремился познать самого себя. Это действительно есть самая прекрасная задача философии: познай самого себя. А что это на самом деле задача для ума и что в этом и заключается благоразумие, об этом прекрасно сказано древними, поскольку в действительности Божественная и человеческая добродетель одна и та же, ибо душа упражняется в том, чтобы увидеть саму себя как в зеркале и отразить в себе Божественный ум, а если окажется достойной, то тем самым обретёт неизреченный путь обожения» 31 .
Вернёмся к третьей гомилии святителя Василия и попытаемся проследить те значения, которые он последовательно выявляет в цитате из Второзакония: 1) внемли себе, то есть обрати внимание – это есть не что иное как естественное проявление инстинкта самосохранения в живых существах; 2) у разумного существа, то есть человека, этот инстинкт проявляется осознанно, и остерегаться должно не только физической опасности, но и духовной – греха; 3) обращать внимание следует не только и не столько на своё тело и имущество, но прежде всего и главным образом на самого себя, то есть на средоточие своего бытия. Здесь Святитель ненадолго останавливается и уточняет: «ведь мы есть не что иное как душа, точнее, ум, который есть образ нашего Создателя» 32 . Таким образом требование внемли себе получает новое звучание – внимай своей душе, а для этого необходимо «исследовать себя, кто ты есть на самом деле, какова твоя природа» 33 , – а это есть уже тот самый античный императив познай самого себя.
Что же даёт человеку познание себя? Василий перечисляет основные моменты: 1) человек – единственный из всех сотворённых существ, «непосредственно созданный Богом» (здесь Святитель употребляет редкое слово θεόπλαστος); 2) человек способен достигнуть состояния блаженства, равного ангельскому (τῶν ἀγγέλων ὁμοτιμίαν) 34 ; 3) в своём внутреннем устройстве человек способен отличить «рассудительную и разумную часть души от страстной и неразумной» 35 . Но самым существенным результатом самопознания является возможность познания Бога – «точное понимание самого себя даёт достаточное руководство к обретению верного представления о Боге» 36 . Этот тип богопознания по степени точности и достоверности получаемого знания оставляет далеко позади познание Бога из созерцания внешнего мира, κόσμος’а. Василий уподобляет человеческую душу малому миру, малой вселенной, μικρὸς διάκοσμος. Основание для познания Бога через самопознание заключается в богоподобии человеческой души, которое Василий утвердил в начале гомилии: «Как душа бестелесна, так и Бог бестелесен; душа человеческая не ограничена в пространстве подобно Богу, она не имеет зримых очертаний, цвета и проч., а познаётся только в своих проявлениях (ἐκ τῶν ἐνεργειῶν)» 37 .
Однако не только душа свидетельствует о Боге, но и подверженное вмешательству времени и болезням устройство человеческого тела. Василий говорит об анатомических особенностях человеческого организма, исходя из антропологических знаний поздней античности: прямой рост, стройность человека, слаженность и согласие органов чувств и их расположение в строении тела – всё это в совокупности свидетельствует о высоком замысле Творца.
И заключает святитель Василий своё толкование слов Второзакония цитатой из 138 Псалма, стих 6: дивно ведение Твое от мене (ἐθαυμαστώθη ἡ γνῶσίς σου ἐξ ἐμοῦ) 38 , дополняя его собственными словами: «Итак внемли себе, чтобы внимать Богу» 39 . Эти слова особенно важны, поскольку ими завершается гомилия. Однако связь цитаты и её продолжения, а также и всего предшествующего развития мысли остаётся непонятной без внимательного грамматического анализа этого места в Септуагинте и его сравнения с цитатой у Василия. В тексте Псалма речь идёт о всеведении Божием, не ограниченном никакими пределами. Псалом воспевает совершенное и полное знание Богом человека: Ты испытал меня и знаешь… все пути мои известны Тебе. Василий же берёт точную цитату из этого Псалма – ἐθαυμαστώθη ἡ γνῶσίς σου ἐξ ἐμοῦ, не внося в неё никаких формальных изменений, и предпринимает принципиальную перестановку функций родительного падежа указательного местоимения – Тебя (σου) и предложной группы ἐξ ἐμοῦ. 1) Вместо genitivus subjectivus греческого текста Псалма – γνῶσίς σου ‘Твоё знание’, то есть знание, принадлежащее Тебе, Василий выделяет здесь genitivus objectivus – γνῶσίς σου ‘познание Тебя’, то есть знание о Тебе. 2) Вместо genetivus comparationis c предлогом ἐξ ἐμοῦ – ‘(Твоё знание) по сравнению с моим’, он ставит genetivus separationis ἐξ ἐμοῦ – ‘через’ или ‘от меня’, ‘исходя из знания меня’. Таким образом вместо известного стиха Пс 138:6 : Дивно ведение Твое от мене (дивно Твоё знание по сравнению с моим) мы получаем: Дивно познание Тебя через меня (дивно познание Тебя, полученное через познание меня). Такого значения этой фразы мы не встретим ни в самом Псалме, ни в доступных нам древних текстах, предшествующих святителю Василию. Разумеется, нет такого значения и ни в одном древнем или современном переводе этого псалма, поскольку всякий перевод стремится верно следовать значению переводимого текста. А Василий придаёт этому месту принципиально новый смысл. Это явно смелое авторское переосмысление, призванное подтвердить основную мысль Святителя: наиболее верный путь познания Бога среди доступных человеку источников в сотворённом мире – это путь самопознания.
Для Василия эта перестановка настолько дорога, что он прибегает к ней ещё два раза: в заключительном разделе Шестоднева и в тексте, который с большой долей вероятности приписывается ему, хотя, возможно, принадлежит автору из его ближайшего круга. В обоих случаях смена привычной функции падежа обосновывается и объясняется особо, не оставляя ни малейшей неясности в понимании мысли Святителя. В Шестодневе, в последней, девятой беседе, посвящённой теме творения человека, Василий пишет: «…к познанию Бога не столько ведёт небо и земля, сколько наше собственное устройство, если кто-нибудь внимательно изучит самого себя, как говорит пророк: Дивно познание Тебя через меня ( Пс 138:6 ), то есть, рассмотрев самого себя, я уразумел превосходство Твоей мудрости» 40 .
Еще более обстоятельное толкование цитаты из 138 Псалма содержится в тексте «Беседы о сотворении человека» (Clavis Patrum Graecorum 3215 / Ed. M. Geerard et all. Turnhout, 1983–1998), подлинность которого отстаивал Михаэль Ван Эсброэк. Этот текст ещё больше уточняет изначальную мысль Василия Великого: «Мы склонны изучать небо тщательнее, чем себя самих. Не пренебрегай же чудом, заключённым в тебе. Ты убеждён в своей незначительности, но дальнейшее рассуждение раскроет твоё величие. Вот почему мудрый Давид, прекрасно умеющий познавать самого себя, сказал: Дивно познание Тебя через меня ( Пс. 138:6 ). Чудесным образом я пришёл к познанию Тебя. Каким же образом? – через меня (ποθεν; ἐξ ἐμοῦ). Дивно познание Тебя через меня. Познавая всю сложность и то, с какой мудростью устроено моё тело, я через это крохотное создание постиг великого Творца» 41 . Мысль святителя Василия в данном случае проста – познание Бога человеком находится в прямой связи с самопознанием человека. В своём изначальном основании мысль эта сводится к богооткровенной Библейской истине – свидетельству о сотворении человека по образу и подобию Божию ( Быт 1:26 ), лежащему в основе всей христианской антропологии. Среди более поздних авторов, которые воспользовались этим выразительным приёмом Василия Великого, следует упомянуть блаженного Феодорита Кирского 42 , Иоанна Филопона 43 и преподобного Иоанна Дамаскина. Последний писал в «Точном изложении православной веры» гл. 25: «Удивися разум твой от мене , то есть от моего устройства» 44 .
В начале мы предложили различение естественного знания о Боге от богооткровенного знания. Естественное знание – это знание о Боге по плодам Его творческой деятельности (διὰ τῶν ποιημάτων), а богооткровенное знание – это знание о Боге по Его энергиям, – действиям, вмешательствам в ход истории и в жизнь отдельного человека. Естественное богопознание – это познание вторичное, оно складывается по косвенным свидетельствам о Боге как Творце мира. Богооткровенное познание – знание непосредственное, это прямая встреча с Божественным. И эта встреча происходит в результате неисповедимых движений Бога в различных проявлениях Божественной природы. В своём так называемом «малом богословском трактате» (цикле писем к святителю Амфилохию) Василий пишет: «Мы утверждаем, что познаём Бога нашего из Его энергий, но не обещаем сколько-нибудь приблизиться к Его сущности. Ибо энергии Его нисходят к нам, а сущность Его остаётся недосягаемой» 45 . И это движение встречное – …познаю, подобно как я познан ( 1Кор 13:12 ). Так, одним из самых достоверных свидетельств Божественного откровения, причём доступных каждому, является свидетельство нашей души, созданной по образу и подобию Божиему. Насколько движения или энергии души близки к заложенному в неё образу Божию, настолько прямо они свидетельствуют о Боге. Так в тварном является нетварное. Разумеется, этот внутренний опыт богопознания никоим образом не мыслим вне церковной традиции. Он предполагает строго определённую нравственную и аскетическую подготовку. Однако это – предмет другого разговора.
Преподобный Иоанн Дамаскин так начинает свою трилогию «Источник знания»: «Нет ничего более ценного, чем познание, ибо познание есть свет разумной души». – Творения преподобного Иоанна Дамаскина. Источник знания. М., 2002. С. 55.
Заметим, что их круг значительно шире и включает немало церковных писателей, оставивших нам собственное письменное наследие, например, святителя Амфилохия Иконийского или Евагрия Понтийского. Совсем недавно, в октябре. 2009 года, на международной богословской конференции ПСТГУ в Москве специалист по богословию Каппадокийцев Клаудио Морескини вновь попытался доказать принадлежность к каппадокийской традиции Евагрия Понтийского на основании не только биографических, но и богословских данных.
Евномиане – сторонники еретического учения Евномия, бывшего в свою очередь последователем Ария, доказывавшего неподобие Христа Богу Отцу. Ересь осуждена на Втором вселенском соборе в 381 г.
Пневматомахи – еретики, отвергавшие Божественность Святого Духа. Их учение было осуждено на Втором вселенском соборе.
Аполлинарий Младший (ок. 310-после 382 г.) – известный древний богослов, вначале – верный сторонник учения Церкви о Святой Троице, затем – основатель еретического учения о Христе, согласно которому Воплощённое Слово вытеснило человеческий разум в воспринятом человеческом существе. Ересь была осуждена на Втором вселенском соборе.
Результатом их работы стал компилятивный сборник из сочинений Оригена, см.: Origene. Philocalie, 1–20. Sur les Ecritures (критический текст, перевод, примечания M. Harl) // Sources chretiennes (далее – SC). № 302. Paris, 1983; Philocalie, 21–27. Sur le libre arbitre (текст, пер., прим. E. Junod) // SC. № 226. Paris, 1976.
Sesboue B. Saint Basile et la Trinite. Une acte theologique au IVe siecle. Paris, 1998. P. 12.
Basilius Caesariensis. Homilia in illud: Attende tibi ipsi / Ed. S.Y. Rudberg // L’homelie de Basile de Cesaree sur le mot ‘observe-toi toi-meme’. Stockholm, 1962. Внимание автора к этому тексту привлёк Ю. А. Шичалин в ходе совместного чтения памятников древнехристианской и античной письменности на семинаре в Греко-латинском кабинете весной 2002 года.
Basilius Caesariensis. Contra Eunomium 1.14.16–18 // PG 29, 544.
См., например: «Разум различает умопостигаемое, а чувство – чувственное». – Joannes Chrysostomus. In Iob. (in catenis) // PG T 64, 609. Этому различению соответствует пара видимое – невидимое в Символе веры.
Basilius Caesariensis. Homilia in illud. 3. Р. 25. Как здесь не вспомнить знаменитое высказывание Канта: «Две вещи наполняют душу всегда новым и всё более сильным удивлением и благоговением это звёздное небо надо мной и моральный закон во мне…».
Origenes. De principiis 4. 4. 10 / Ed. H. Gorgemanns et H. Karpp // Origenes vier Bucher von den Prinzipien. Darmstadt, 1976.
Amand de Mendietta E. & Rudberg S. Y. Basile de Cesaree. La tradition manuscrite directe des neuf homelies sur l’Hexaemeron. Berlin, 1980.
Basilius Caesariensis. Hexaemeron 1. 6 // Basile de Cesaree. Homelies sur l’Hexaemeron / Ed. S. Giet // SC. № 17 bis. Paris, 1968.
Basilius Caesariensis. Homiliae in Psalmos 33 // PG 29, 357.
Basilius Caesariensis. Homilia in principium proverbiorum 12 // PG 31, 404.
Basilius Caesariensis. Epistulae 24 // Saint Basile. Lettres. 3 vols / Ed. Y. Courtonne. Paris, 1957–1966.
Об этом см.: Contra Eunomium 2.14.26–28 // Basile de Cesaree. Contre Eunome // SC. №№ 299, 305 / Ed. B. Sesboue, G.-M. De Durand, L. Doutreleau. Paris, 1982–1983; Homiliae in Psalmos 114 // PG 29, 485; De Spiritu Sancto 8.18.38 // Basile de Cesaree. Sur le Saint-Esprit // SC. № 17 bis. Paris, 1968; Homilia de fide 15 // PG 31, 465.
Basilius Caesariensis. Homilia in principium proverbiorum 12 // PG 31, 392.
Basilius Caesariensis. Homilia Quod deus non est auctor malorum 9 // PG 31, 345.
Basilius Caesariensis. Homiliae in Psalmos 32 // PG 29, 329.
Athanasius. Contra gentes and de incarnatione 30–31 / Ed. R. W. Thomson. Oxford, 1971.
Источник
